- Но я хочу...
- Твои желания в расчёт никто не собирается принимать. Возвращайся.
- Что будет, если я откажусь возвращаться, пока не пойму...
Последние слова он договаривал еле-еле и резко оборвал фразу на половине, оглядываясь и покрываясь мурашками от внезапного движения: спасённые им медленно окружали его, отстранённо бесстрастные и оттого жуткие... Первая мысль мелькнула, как ни странно, всё же боевая: попробовать раскидать их и... Остановила вторая мысль: он же хотел узнать... Судорожно выдохнул. Узнал, что хотел.
Если он ещё надеялся, что та женщина, которая сейчас смотрит на него безразличными глазами, - единственная странность во всём происходящем, то сейчас отчётливо увидел, что этих пугающих людей (спасёнными он теперь их и в мыслях называть не мог) странность как раз объединяет.
И тут же мысленно решил, что струсил. Обозвал странностью то, что присуще им всем... Додумать не успел.
- Возвращайся... - прошептал "самоубийца".
"Держись!" - предостерегающе вскрикнул "бессмертный".
По лицу хлестнуло ледяным порывом ветра. Бродяга только и успел вскинуть ладони к лицу и почувствовать, как асфальт резко пропал из-под ног. Тот самый асфальт, на котором, как только что казалось, он стоял крепко и весомо. А потом он закричал от горячей боли, когда по тыльной стороне ладоней словно прошлись крупным наждаком. "Не опускай ладоней от лица! Не опускай!"
Но время оказалось милостивым к нему. Ледяной холод исчез. Тело, потерявшее равновесие, грохнулось на асфальт. Но он был готов к этому и успел расслабиться... Ушибы пришлись на бок. Но сломать вроде ничего не сломал.
"Кажется, в последнее время это счастье - что жив остался", - зло решил он, пытаясь встать. Хотелось выть или хоть стонать от боли, но ушибленное тело не давало возможности даже охнуть.
На этот раз его скинули опять к мусорным контейнерам.
Перевернувшись на живот и осознав факт мусорки, он некоторое время лежал неподвижно, а потом всё-таки захохотал. Это была почти судорога смеха, злого и насмешливого в полном мраке. Что-то порскнуло от контейнеров, когда он издал-таки первый звук, и бродяга даже пожалел кошку или собаку, напуганную им...
А отсмеявшись, услышал безнадёжное: "Держись..." И насторожился.
Шаги идущих к мусорным ящикам в глухой темноте этого места, на торце дома, слышны были так, что он расслышал каждый раздавленный под подошвой идущих мелкий предмет, каждое привизгивание песка... Даже отлетевшую (пнули нечаянно) жестянку, которая, подпрыгивая, катилась долго-долго...
"Гады..."
Это он только и подумал, когда окружившие его парни без долгих разговоров, как и далее молча, начали бить лежащее перед ними беспомощное тело ногами. И снова скрючился и закрыл лицо руками...
Темнота не только перед глазами... Она разверзлась и в душе, когда погасло сознание. Но, когда очнулся, боком прибитый ногами к пристенку, за которым стояли мусорные контейнеры, это слово стало первым, которое он вразумительно мысленно произнёс: "Гады... Не своими ногами, так нашли других..." Подразумевал (причём совершенно уверенный в том), что обычных парней, возможно из этого же дома, каким-то образом "спасённые" заставили его "вразумить".
"Зато у тебя есть повод отлежаться", - угрюмо возразил "бессмертный".
- Это... ты мне подсказываешь... что я могу отказаться... - Он почувствовал, как дёрнулась губа, и кровь щекочуще потекла по подбородку.
"Да".
Он тяжело перевалился набок.
- А они... тебя не услышат?
"Нет. Они считают, что наказали тебя достаточно".
Бродяга скривил губы. Насмешка ощущалась, но выразить её не мог.
"Ты чего?"
- У меня есть... деньги, но я... - Он сумел поднять руку, пальцами поднимая с лица отросшие волосы, и застыл, вспоминая тот же самый жест, замеченный у сына.
"Почему ты стараешься говорить вслух? Говорил бы мысленно. Знаешь ведь, что я тебя услышу и так!"
- Не заставят, - процедил он сквозь зубы. - Буду говорить так, как хочу. А не так, как хотят они.
Но подумал, не давая "бессмертному" влезть в свои мысли, о том, что придётся до утра валяться здесь, у ящиков, "наслаждаясь" вонючими ароматами и, возможно, постепенно проникаясь ночным холодом - дай-то Бог, не до простуды... А что... Вполне.
По стенам торца дома проехались белые полосы от машинных фар. По глазам ударил яркий свет - зажмуриться он не успел. Обозлился, что стал слишком чувствителен из-за слабости. И, едва подумалось, как он вдруг озадачился: а ведь боль сейчас ощутимо легче переносится. Странно...
Только бы из машины его не заметили. Мало ли кто в ней... Может, снова подослали...
Но машина остановилась рядом с ним.
Не успел он подумать, что водитель хочет, наверное, что-то выбросить в контейнер, как мотор заглох совсем, а из машины торопливо вышли. Судя по звукам, трое.
- Вот он, - сказали из темноты, и бродяга сжался в ожидании того, что ему ещё предстоит. - Дмитрий, не бойся. Помочь пришли.
Он сжался ещё больше. Знают по имени? И впервые заговорил мысленно, как того давно хотел "бессмертный": "Ты можешь узнать, кто они?"
"Один из них был на мосту. Один из троих".
Чёрная, плохо различимая (освещённая машина за спиной человека) тень присела перед ним на корточки.
- Так. Дрался? Или напали на тебя?
Что сказать в ответ? Когда не знаешь, точно ли хотят помочь... Тьма и резкий свет сбивают с толку, как боль и недоверие...
- Володя, прекрати болтовню. Работай. Лене плохо.
- Дмитрий, сейчас будет несколько неприятных минут. По мышцам пройдёт болевая волна. Перетерпи, - сказал тот, который сидел на корточках и которого назвали Володей. - Это пройдёт быстро.
Отозваться он не мог. Хотя внутренняя усмешка и пыталась скривить его губы. А разве не смешно - "перетерпи"? После двух лет терпения. Он вздохнул и напрягся. Это ответ на его подкидыша. Придётся потерпеть... Может, и правда, помогут.
Пока ничего страшного не происходило. Человек, почти невидимый, но, кажется, светловолосый, положил руки на его плечи. Ладони были тёплые - и за одно это прикосновение в прохладную ночь бродяга был уже благодарен.
А потом через плечи в разбитое тело рвануло!.. Впечатление... будто чужие ладони на плечах взорвались! И осколками, острыми, рвущими, бросились в тело. Его затрясло, разбрасывая на раскромсанные части, в которых хозяйничали эти острейшие осколки, лихорадочно тычась во все стороны. Он будто взрывался сам, всё ещё ощущая эти ладони на своих плечах. А потом кто-то схватил его за голову, придерживая, - и бродяга сквозь разрывающую тело боль преисполнился благодарности, что хоть сейчас не будет биться башкой о кирпичную стенку или об асфальт!..
Очнулся сидящим, прислонившись к кирпичному пристенку. Сначала не понял... Пришлось вмешаться "бессмертному", чтобы он принял неожиданное.
"Они сняли с тебя боль и добавили силы для заживления ушибов", - с огромным изумлением сообщил "бессмертный".
"Что?!"
- Дмитрий, ты в состоянии объяснить, что происходит? - сказал третий, кажется, не принимавший участия в... лечении. Он говорил медлительно, но весомо. Да и выглядел достаточно внушительно - при том, что был, кажется, не очень высок и довольно плотен. - Мы немного помогли тебе. Испытывать боли ты не будешь, хотя синяков и кровоподтёков тебе не залечили. Но на этот раз все повреждения пройдут быстро.
- Если б только синяки, - проворчал светловолосый, которого бродяга всё никак не мог разглядеть полностью. - У него рёбра сломаны... Как только вообще ходит?
- Володя, забудь, сейчас не до того, - недовольно сказал третий. И присел рядом. - Дмитрий, ещё раз: что происходит? Почему спасённые тобой выглядят, как... зомби? Хоть и разговаривают, - вынужденно поправился третий.
- Я... не знаю, - с опаской, что снова причинит себе боль, отозвался бродяга. Но боли не было, и он с радостным изумлением воспринял эту новость.
- Если хочешь, мы можем привезти тебя в нормальный дом, где тебя полностью осмотрит врач и поможет заживить все раны, все болячки, - предложил человек, стоящий на ногах. - Любая помощь - в любом виде. Только объясни, что происходит.
- Я уже сказал, что не знаю, - мгновенно раздражаясь, сказал бродяга.
- Ты ходишь по слоям пространства...
"Они тоже умеют, хоть и не все. Я как-то не ожидал, что среди людей есть умеющие это, - с интересом заметил "бессмертный". - Но на их условия не соглашайся. Те, умершие, придут и к их дому, чтобы заставить тебя продолжать свой путь до конца".
"Как будто сон, и муторный, и обогревающий, - мысленно вздохнул бродяга. - Слышь, "бессмертный"... Ты же говорил, что от меня пока отвернулись - решив, что я получил, осознал, что наказан. Так, может?.."
"Не стоит, - вздохнул и "бессмертный". - Они продолжают следить за местом. Стоит тебе от него отойти - тут же проверят, что с тобой..."
- С кем ты разговариваешь? - неожиданно спросил третий. - Я вижу нечто в твоём поле, но не понимаю, что это. Оно живое?
"Э-э... - внезапно веселея, сказал бродяга. - "Бессмертный", ты живое? Эй, чего молчишь? Обалдел, что ли?"
"Не совсем, - явно приходя в себя от оторопи, откликнулся "бессмертный". - Я... не ожидал, что меня заметят!"
"И что теперь? Сказать о тебе или промолчать?"
"Можно подумать, что ты обо мне что-то знаешь", - проворчал "бессмертный".
- Я не знаю, кто это. Но однажды он вошёл в мою башку, а потом мне пришлось идти с ним, выполняя приказы тех, кто купил его во мне, - с некоторым высокомерием сказал бродяга, втихомолку ожидая реакции на своё: а вот попробуйте разгадать моё косноязычие!
- Из-за него, значит, ты в таком состоянии, - заключил третий.
Бродяга притих. Он не ожидал, что его так быстро раскусят.
- Ладно, шут с тобой... - спокойно сказал третий. - Давай-ка мы тебя сейчас посадим в машину. Посидишь в ней, отдохнёшь. Может, и поспишь немного. Не бойся. Никуда не повезём. Не хотим оставлять на ночь на земле. Есть хочешь?
- В машину не сяду... Горячего бы чего-нибудь выпить. - Неожиданно для себя бродяга сглотнул. И жалко улыбнулся, уже не опасаясь за разбитые губы. - Кофе бы... Есть так не хочется, как горячего кофе напиться.
Через минуты он сидел на кирпичной стенке, с наслаждением пил из одноразового стаканчика кофе, который ему подливал из термоса светловолосый врач, и скупо рассказывал о том, что с ним было. Выложив, что знал, он поинтересовался:
- А вы кто?
- Твоя семья ищет тебя. Обратились к нам, - сказал плотный крепыш. - Моя фамилия - Алексеич. Я веду в городе школу эзотериков. Заодно мы с ребятами проводим расследования, связанные с делами, которые так или иначе затрагивают экстрасенсорику. То, что ты нам сейчас рассказал, мы уже знаем в общих чертах. Мы только не понимаем конечной цели происходящего. Ты возвращаешь из прошлого не тех людей, которыми они были, умирая. Вопрос - зачем ты их возвращаешь? - думаю, нет смысла задавать. Но неужели ты не знаешь, к чему всё это приведёт?
- Нет, не знаю, - покачал головой бродяга.
- Ладно. Сумеем договориться о сотрудничестве?
- Смотря о каком, - осторожно сказал бродяга. Ему казалось, что эти трое слишком быстро перешли к деловому настрою... Впрочем, будь он на их месте... И, впрочем, надо бы выслушать, что они предлагают.
- Связь, - сказал Алексеич. - Я привёз тебе мобильный с новой симкой. Здесь мои номера. Номер врача Володи - на всякий случай. Будет возможность сказать о чём-то, что тебя взволнует. Сказать о чём-то новом - звони. Позвать на помощь - звони. Согласен на такое сотрудничество?
- Согласен, - сказал бродяга.
12
Лена вздохнула и проснулась. Потолкала кулачком, взбивая, подушку, которую слишком умяла за время сна, и повернулась набок. И округлила глаза. Напротив её кровати, в кресле, полулежал спящий Игорь. На шелестящее движение он сонно открыл слипающиеся веки. И непонимающе заморгал. На неё же.
Девушка проснулась мгновенно.
- А почему не рядом со мной и где ты посеял свой меч? - с огромным интересом спросила она, не поднимая головы от подушки.
Парень ошалело заморгал.
- Первую часть я понял, - медлительно признался он. - Но насчёт меча...
Замолк, будто прислушиваясь, и насупился. Лена с любопытством ждала. Он с силой протёр лицо ладонями и вздохнул.
- То есть я уже не просто твой герой, но и рыцарь?
- Если сомневаешься, могу связать рубаху под кольчугу, - пообещала Лена. - Толстой пряжей и на толстых спицах.
- Меч я добуду, - угрожающе сказал он, - но класть его между нами не собираюсь.
Девушка приподнялась на локте, загоревшимися глазами уставившись на него и не обращая внимания, что её короткая русая коса свесилась с плеча.
- Почему?!
- Хм, если я твой герой, почему я должен тебя везти кому-то? - И, помолчав, добавил: - Так что для ясности предупреждаю сразу: никаких мечей между нами! Только один - и только при мне. - Он наклонился к ней и чуть дёрнул за кончик косы. - Поняла?
- Поняла, мой герой!
Он вдруг быстро прикусил нижнюю губу. Виновато улыбнулся.
- Лена...
- Что?
- К чёрту метафоры... Выходи за меня.
Лена не спеша отбросила одеяло, благо спала одетая. Села. Вглядевшись в глаза парня, снова откинувшегося на спинку кресла, но не расслабленно, а уже выжидательно, девушка спросила:
- Ты серьёзно?
- Да.
- Но... - Она задумалась, одновременно изучая его спокойное лицо.
- Когда наша майская группа распалась, я решил, что всё придумал. Про нас с тобой. И обрадовался, что тебя видеть больше не буду. Но, когда мог, каждый день ездил в здешние залы заниматься. И всё думал: а вдруг ты тоже придёшь? Ну, вдруг Алексеич вызовет? Сначала думал, что это привычка - видеть тебя. Сейчас понял - нет.
- Мы за это время виделись всего пару раз, - пробурчала Лена, - и каждый раз ты обзывал меня булочкой и советовал сбавить вес.
Он не смутился, как она ожидала.
- Это единственная тема, которая нас объединяла, - слабо усмехнулся он. - Говорить я не мастак. И всё время боялся, что ты согласишься и начнёшь ходить в тренажёрный зал. И хотел, чтоб ты ходила. Ты мне нравишься... ну, булочкой. Но, если б ходила в зал, я бы видел тебя чаще... Ну? Что с моим предложением?
- Если ты был не уверен, почему предложил сейчас?
- Понимаешь, что плохо с такими, как мы с тобой? - Кажется, он заговорил о том, что обдумывал не раз. - Мы закрыты защитными блоками друг от друга. Другие, я видел, тянутся друг к другу. Неосознанно. А мы всё смеёмся. Приходится присматриваться, чтобы понять. Слушать. Ночью я видел, как ты засыпала всё глубже. Это произошло, после того как ты один раз открыла глаза и поняла, что я рядом. Ты доверилась мне так сильно, что уснула очень крепко. А утром ты сказала про меч между нами. Если б ты не заговорила о нём... Я бы промолчал. Но ты...
Насупившись, Лена посмотрела на свои руки. Так, значит, булочка его не смущает... А ведь он прав, говоря о защитных блоках. Человек с такой защитой, как у неё, например, может сколько угодно гореть любовью - и никто этого не заметит. Но - опять-таки... Слишком всё неожиданно.
- Ты... только предложил мне, - с сомнением произнесла она, - а о чувствах ничего не сказал. Но ведь обычно... наоборот?
- Я хочу, чтобы ты знала... - Он замолк, поморщился и выпалил: - Я хочу сказать тебе о своей любви, но только мне хочется услышать это в ответ на признание. А ты ещё не готова сказать мне...
У девушки создалось странное впечатление: они с Игорем одновременно ищут друг друга в темноте, идут на голоса друг друга, но очень опасаются, что эти голоса - чужих. И поэтому побаиваются идти напрямую, и всё получается в обход и в обход... И ещё. Где-то на краю общих размышлений Лены болталась странная мысль: то, что Игорь называет предложением, с его стороны похоже на желание "застолбить участок". Неизвестно, каким образом всплыла эта мысль и что вообще значит это выражение... Кажется, он заранее объявил её как личную собственность? Кхм... Пока она не дозрела.