Карел Чапек
Нет, нет, это произошло не у нас, у нас ни одна газета ничего подобного себе не позволит, да и общественное мнение, народ, улица, так сказать, у нас не флюгер какой-нибудь. Произошло это в Лиссабоне во время одного из тамошних политических переворотов, когда пал один режим и власть захватил другой, как, собственно, бывает и в других государствах.
Сеньора Варгу это не особенно заботило, поскольку к политике он был равнодушен и лишь возмущался про себя, сетуя на то, что беспокойство, которое снова овладевает умами, отвлекает людей от занятий, по его мнению, куда более благородных и полезных. Словом, дон Маноэль любил покой и свое дело; он возглавлял Общество народного просвещения и неколебимо верил, что через врата просвещения народ придет к благополучию и свободе, что «в труде и учении — наше спасение» и тому подобное.
В то утро он был занят составлением писем — в Монсараж, относительно цикла популярных лекций по астрономии, и в Моура — по поводу беседы о гигиене младенцев, когда домой вернулась с покупками его прислуга, вся красная, с негодующе вытаращенными глазами.
— Вот, дождались, сеньор! — заявила она и бросила на стол помятую вечернюю газету. — Я ухожу от вас, сеньор! Я женщина порядочная и в таком доме служить не стану!
— Что такое? Что такое? — удивился сеньор Варга, поверх очков взглянув на газету. И оторопел: прямо на первой странице он увидел жирный заголовок:
— Покажите где, — обращается он ко второму господину, — я ее достану.
Весь трамвай с напряжением и радостью следит, как третий господин ковыряет ножичком в полу.
— Сейчас! — довольно рокочет он, монетка выскакивает и катится дальше.
Четвертый пассажир наклоняется и ловит ее.
— Вот она! — торжествующе объявляет он, красный от натуги, распрямляется и, пыхтя, протягивает ее сеньору Варге. — Пожалуйста.
— Спасибо… благодарю вас, господа, — лепечет растроганный сеньор Варга. — Вы были очень любезны, и вы, господа, тоже, — вежливо раскланивается он на все стороны.
— Не стоит благодарности, — бурчит третий господин.
— Не за что, — отзывается второй.
— Главное, что нашлась, — добавляет первый.
Пассажиры улыбаются и кивают. Главное, что нашлась, ура!
Сеньор Маноэль Варга, розовый от смущения и всеобщего внимания, сидит, не шелохнувшись, и тем не менее видит, что тот с ножичком, подымает газету и принимается читать статью «Руки прочь, сеньор Маноэль Варга!».
Когда Сеньор Варга выходит из трамвая, пассажиры дружески кивают ему, а читатели газет поднимают глаза со словами:
— Аdeus,[1] сеньор!