– И что?
Джастин колебался. Веки были наполовину опущены над глубоко посаженными глазами, будто у судьи – или у императора, который со скукой решает, казнить подданного или оставить в живых, подумала Кенди. Ей стало не по себе. Воображение унесло ее слишком далеко.
Джастин сказал, глядя ей прямо в лицо:
– Наш вчерашний разговор произвел на меня впечатление. Ты серьезно воспринимаешь брак. Мне это нравится.
– Но мы совсем не знаем друг друга! – Это прозвучало почти как стон.
Он кивнул.
– Конечно, это рискованно.
Некоторое время оба молчали.
А потом, к ее изумлению, он произнес:
– И это мне нравится. Я всегда любил рисковать.
Сердце Кенди билось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она процедила сквозь зубы:
– Ты хочешь сказать – по-настоящему? Секс, дети и все такое?
Он улыбнулся улыбкой тигра, и его зубы блеснули. Он смеялся над ней.
– Что-то вроде того – хотя в Катехизисе об этом написано более сдержанно, – согласился он. – Весело будет, правда?
– Весело?!
– Конечно. Я так думаю. А ты – нет?
Должно быть, он предполагал, что одним взглядом заставит ее упасть перед ним на колени, подумала Кенди. Но она только дрожала от страха, и это показалось ему несправедливым. Его смеющиеся карие глаза спустились вниз по ее бледно-желтой блузке, а потом снова поднялись – туда, где так громко стучало сердце.
Кенди инстинктивно поправила накрахмаленный воротничок. Этот маленький жест полностью выдал ее, но она спохватилась слишком поздно. Если бы не ее жест, Джастин, возможно, не заметил бы ее волнения. Хотя вряд ли от него ускользнуло что-то существенное из их разговора.
Она упавшим голосом произнесла:
– Я… не знаю.
– Ну да, – согласился он. – Я понимаю, что ты не знаешь. Может, лучше не будем спешить? Пусть все идет своим чередом.
Кенди была совсем выбита из колеи.
– Я не собиралась выходить замуж… Я всегда… – Она не могла больше ничего сказать.
Джастин кивнул.
– Вполне понятно, особенно если принять во внимание, что перед глазами у тебя пример родителей. Но ты еще слишком молода, чтобы относиться к этому так уж отрицательно. – Он одарил ее почти нежной улыбкой. – Знаешь, ты просто боишься, но это поправимо.
– Ты говоришь так, будто на самом деле хочешь жениться на мне, – медленно произнесла Кенди.
Джастина невозможно было разгадать.
– Я и хочу. Разве я только что не сделал тебе предложение?
– Да, но…
Его власть над ней была почти осязаемой – как будто он набросил на нее лассо. Она почти физически ощущала, как ее тянет к нему – эти веселые, теплые глаза смотрели с непоколебимой решимостью.
Кенди ничего не понимала и не хотела понимать. Она лишь чувствовала неясную угрозу и боялась, что вот-вот потеряет над собой контроль.
Единственное, что можно было сделать в этом отчаянном положении, – сказать правду. Тем более ей все равно никто не верит.
– Ты угадал, – сказала она. А что ей еще оставалось? – Не знаю почему, но сама мысль о браке приводит меня в ужас. Должно быть, я вовсе не такая взрослая, как думала.
Джастин промолчал. У Кенди захватило дыхание. Она встретилась с ним взглядом и поняла, что ее тактика не возымела успеха. Джастин Ричмонд на самом деле ей поверил. Ей больше нечем было защищаться.
– Черт, – сказала она, чувствуя себя довольно-таки глупо.
Она ожидала, что он будет возражать, убеждать ее, может быть, даже насмехаться над ней. Но он молчал. В полном смущении она думала, ответит он или нет.
Но наконец он глубоко вздохнул и произнес:
– Поговорим об этом позже.
– Позже?! Но…
Он мило улыбнулся ей.
– Мне все-таки надо разобраться, что там придумали мои редакторы – насчет твоей матери. Но ведь я не диктую им, что публиковать, – просто иногда задаю пару вопросов. Например, сколько исков о моральном ущербе за клевету мы должны будем оплатить.
Кенди широко раскрыла глаза. Джастин засмеялся, наклонился вперед и легко коснулся губами ее туб.
Это почти ничего не значило – разве что небрежную ласку, – но выдавало в нем натуру собственника. Она и раньше чувствовала это в нем. А для него это, казалось, было вполне естественно. Неужели каждая женщина, к которой он прикасался, чувствовала себя его собственностью?
– Посмотрю, что можно сделать. Потом позвоню тебе, – непринужденно произнес он. – А ты все-таки подумай, хорошо?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Позже Кенди никак не могла вспомнить, что она делала, покинув небоскреб Ричмондов. Похоже, куда-то шла – она помнила холодные улицы и порывы ветра, особенно сильные на перекрестках. Но в ее памяти осталось только, что в конце концов она пришла в Благотворительный центр.
Единственное, о чем она тогда могла думать, был ровный голос с предательскими вспышками теплоты, спокойный взгляд и проявлявшийся время от времени юмор, который она никак не могла понять. И этот последний небрежный поцелуй, который как бы поставил печать на их еще не заключенном договоре.
Должно быть, Кенди ужасно выглядела. Когда она вошла, Элен, оторвавшись от пишущей машинки, взглянула на нее и вскочила.
– Ты совсем замерзла. Выпьешь кофе, – решила она, прикоснувшись к Кенди рукой. – Что с тобой случилось?
Кенди как в полусне покачала головой:
– Не знаю.
Что случилось? Джастин. Кенди вся дрожала. Она не понимала его. Она подозревала, что нужна ему, но он вел себя так странно, что это одновременно и льстило ей, и путало ее. Что же произошло с ней во время той встречи? Она понимала только, что Джастин выбивает у нее из-под ног с таким трудом завоеванную почву и снова погружает ее в зыбкие пески мучительных сомнений. Кенди взяла чашку с дымящимся кофе.
– Извини… Я и сама себя не понимаю. Элен не сразу решилась предложить:
– Может, поговорим? Кенди закрыла глаза.
– Пожалуй, я не смогу.
Как это будет? Во что выльется? Даже в самых затаенных мыслях она никогда не могла представить себя в постели с кем-то, похожим на Джастина. Она не представляла себя в постели даже с Дэйвом. Конечно, у нее были свои фантазии, но в основном они сводились к тому, как он спасает ее от неминуемой опасности, или наоборот – она его. Она никогда не позволяла своему воображению касаться плотских радостей. Но теперь, после веселого предложения Джастина, она уже не могла этого избежать.
Элен с беспокойством произнесла:
– Ты на чем-то зациклилась. Проблемы с родителями?
Элен знала, что Кенди хочет проводить в Центре полный рабочий день и ждет подходящего момента, чтобы сказать об этом своим домашним. Обычно сдержанная, Кенди не говорила, что дома будут какие-то трудности. Но Элен сделала свои выводы.
Поморщившись, Кенди сказала:
– Не то, что ты думаешь.
– Если хочешь поговорить… – снова предложила Элен.
Но единственное, в чем Джудит сходилась с мужем, было – ни с кем не обсуждать семейные дела. «Не тряси своим грязным бельем на людях», – любила говорить бабушка Нилсон. И Кенди привыкла молчать.
Она никому не рассказывала о скандалах, о враждебности, об обвинениях и упреках. И теперь она не могла вдруг поведать об этом доброй, чуткой Элен, тем более что сейчас-то ее волновало совсем другое. У Кенди никогда не было настоящих друзей, и она никогда никому не рассказывала о своей жизни – если не считать, с некоторым испугом поняла она, вчерашнего разговора с Джастином Ричмондом. Что же все-таки с ней произошло в тот вечер?
Она покачала головой:
– Я не привыкла откровенничать. Но все равно спасибо.
– Может, поговоришь с Дэйвом, – с сомнением в голосе произнесла Элен.
Кенди снова покачала головой – на этот раз энергичнее. Если бы Дэйв Трезилиан внял ее просьбе и пошел с ней на прием, ничего этого не случилось бы, немного разозлившись, подумала она. Впрочем, проступок Джудит и угрозы сэра Лесли остались бы. Но не будь она знакома с Джастином, он бы не предложил ей эту пугающую сделку.
Почему обязательно нужно жениться? В свое время брак превратил отца в тирана, а мать в рабыню. Кенди не хотела быть рабыней мужчины.
– Нет, – сказала она. – Только не с Дэйвом. Слушай, Элен, мне вправду нехорошо. Ты не можешь?..
– Иди домой и полежи, – сказала Элен. – Я все устрою, не волнуйся. На тебе лица нет.
– Спасибо.
Она вернулась в усадьбу «Мейфейр», но не для того, чтобы полежать. Мгновение она колебалась, а потом пошла в комнату к матери.
Джудит металась по будуару – бледно-серая под своим макияжем, с ввалившимися глазами. Сэр Лесли так и не позвонил.
– Дорогая, ради меня, может быть, ты позвонишь отцу? Скажи ему…
Кенди не могла вынести ее умоляющего, взволнованного тона. Все это и раньше повторялось много раз. Она взглянула на письменный стол Джудит – на нем лежала груда писем. В это тревожное утро Джудит даже не удосужилась вскрыть их.
– Мама, ну и что такого, если он уйдет? У него скверный характер, он грубиян и слишком много хочет. Ты его боишься, – добавила она, – так зачем удерживать его?
Джудит смотрела остановившимся взглядом.
– Он мой муж. Моя жизнь.
– Так найди себе что-нибудь другое, что лучше заполняло бы твою жизнь.
Но все было бесполезно. У Джудит начиналась истерика при одной мысли, что Лесли Нилсон покинет ее. В конце концов Кенди рассталась с матерью, так и не поделившись с ней собственной проблемой.
А меня выслушать некому, думала она. Я не могу служить курьером у папы с мамой всю оставшуюся жизнь. Но что же мне делать? И тут к ней прокралась мысль – не будь Джастин Ричмонд тем, кто он есть, она спросила бы его.
В конце концов она решила в общих чертах рассказать свою историю Дэйву Трезилиану. Они вдвоем дежурили у телефонов, а остальные отправились по улицам раздавать горячий суп и кофе.
Телефоны на некоторое время затихли, и Кенди, присев на краешек стола Дэйва, рассказала ему все. То есть, конечно, не все, но большую часть, хотя и не упомянула о Джастине. Она почему-то думала, что если расскажет о предложении Джастина, то Дэйв перестанет ей сострадать.
– Как ты думаешь, что мне делать?
Дэйв откинулся назад вместе со стулом и запустил пальцы в свои рыжие волосы. Это был высокий, внушительный мужчина с телосложением борца и глазами проповедника. Во всяком случае, так считала Кенди. Из-за него комната казалась меньше.
Он внимательно слушал ее, поглаживая рыжую бороду.
– Твоя мать совсем расстроилась?
Кенди вздохнула.
– Похоже, она думает, что все кончено, – хотя ей нужно бы радоваться любой возможности избавиться от этого брака.
Дэйв с едва заметным раздражением взглянул на нее.
– Твой отец очень богат.
Кенди удивленно посмотрела на него. Он отвел глаза, а потом жестко сказал:
– Послушай, легко говорить, что деньги ничего не значат, если у тебя их много. Когда не знаешь, что будешь есть и где будешь спать, все по-другому.
Кенди была потрясена. Она медленно произнесла:
– Дэйв, а при чем тут мама?
Он покраснел, что ему совсем не шло.
– Я подумал… Я надеялся… Просто я не понимаю, почему бы твоему отцу не помочь нам. Ведь для тебя это важно, и ты – его единственный ребенок. А нам так нужна новая ночлежка.
– Отец?!
Она и не представляла, что Дэйв знал о ее отце. Когда она в первый раз пришла в Благотворительный центр, там спросили номер ее телефона – на всякий случай – и фамилию. Но ведь она никогда не говорила о родителях. Никогда.
– Понятно.
Она встала. Дэйв тоже встал. Он казался озадаченным. Кенди заметила, что он не хочет встречаться с ней глазами.
Это правда – им действительно была очень нужна новая ночлежка. В Центре она целыми днями писала письма возможным спонсорам. Но ей и в голову не могло прийти, что Дэйв также рассчитывает и на ее отца.
– Так вот почему ты позволил мне поступить сюда и помогать, – тихо произнесла Кенди. – Из-за этого у тебя всегда находилось для меня время?
Он выглядел возмущенным.
– Конечно, нет. Вначале я даже не знал толком, кто такая Кандида Нилсон. Ты была очень обязательной и много работала. Это уже потом…
– Это уже потом ты сделал меня организатором и доверенным лицом, – спокойно произнесла Кенди. – Когда понял.
У нее запершило в горле – конечно же, и от ярости, но в основном от огорчения. Как он мог?! Кенди думала, что он продвигает ее, потому что видит в ней решимость работать. А Дэйв, оказывается, просто знал, что она богата, и полагал, что ее отец может оплатить следующий проект. Он четко дал ей понять, что она не имеет для него никакого значения – ни как коллега, ни как женщина.
Вспомнив о своих романтических мечтах, связанных с ним, Кенди вздрогнула всем телом. Хорошо, что Дэйв не знал. Просто счастье, что он не догадывался, как она была влюблена в него. Но секунду или две она почти ненавидела его за это.
Тем временем Дэйв говорил:
– Послушай, Кенди, ты можешь нам здорово помочь. Центру очень трудно, хоть он всем нужен. Это же будет как манна небесная, если кто-то из твоих окажет нам поддержку. Если ты уговоришь отца выделить немного денег, у нас все будет иначе.
– Да, – тихо, но четко произнесла Кенди. – Я понимаю, что ты хочешь сказать. А если бы я вышла замуж за Джастина Ричмонда, то могла бы попросить у него новенькую ночлежку в качестве свадебного подарка – не правда ли?
Он уловил это, хоть и был погружен в свои идеи.
– Замуж – за Джастина Ричмонда? А я думал, что они с твоим отцом на ножах по гроб жизни! – воскликнул он.
Воцарилось неловкое молчание. Она смотрела на него.
– А ты знаешь о моей семье гораздо больше, чем я предполагала, Дэйв, – с изумлением сказала Кенди.
Он смутился.
– Об этом писали во всех газетах. Все говорили, что твой отец хочет спихнуть Ричмонда и захватить его фирму. Это ведь тот самый Ричмонд?
– Он и есть, – мрачно согласилась Кенди. Дэйв глубоко вздохнул.
– Так он хочет жениться на тебе? – с благоговением спросил он. – Это же чудесно! Очень было бы кстати… Он поймал ее взгляд, замолк и слабо улыбнулся. – Но ты не должна ни за кого выходить, если не хочешь этого, моя дорогая.
Кенди глубоко вздохнула. Эти небрежные и ничего не значащие ласковые слова были последней каплей. На этих «милая» и «дорогая», которыми одаривал ее Дэйв, она строила столько надежд! Она вдруг разозлилась.
– Спасибо тебе, – холодно произнесла она. – Да, нынче нелегко получить бескорыстный совет.
Ему стало не по себе, но Кенди уже собирала вещи и не обращала на него внимания.
Кенди вернулась домой в холодной ярости, какой, кажется, еще никогда не испытывала. Было почти два часа ночи. Мать уже ушла спать, оставив для нее на столе в холле жалобную записку. Кенди бегло просмотрела ее, скомкала и взглянула на часы.
Звонить в этот час было просто дико. Она порывисто взяла трубку. Джастин ответил после четвертого гудка. Она удивилась. Значит, он тоже не спал. Или телефон стоит у него около кровати – хотя его голос не казался заспанным.
– Это Кенди, – резко сказала она.
– А-а, это ты, – его голос потеплел. – Решила?
– Я выйду за тебя.
Она чувствовала его смятение на другом конце провода.
– Ты же сам предлагал, – жестко напомнила она.
– Предлагал, – медленно произнес он. – Но я не ожидал…
Так он и не думал, что она согласится. Быть может, он даже не хотел ее согласия. Два отказа за один вечер, Кенди. Неплохо. А ты думала, что так неотразима, яростно говорила она себе.
– Уже передумал? – поддразнила она его, через сарказм выплескивая свой гнев и унижение.
Джастин мягко засмеялся.
– Да, было над чем подумать. И чего только мне не приходило в голову! А признайся, ты тоже немало об этом размышляла?
Кенди не откликнулась на его юмор. Она заметила чувственные нотки в его голосе, и это разозлило ее. Его не так легко было разоблачить, как Дэйва. Несомненно только, что от нее, Кенди Нилсон, ему нужно было то же, что и Дэйву.