— Вы ошибаетесь, мадам, — скривился Сесил. — Вам мешает жена лорда Роберта.
— Что у вас еще? — холодно спросила она, и в ее словах прозвучал вопрос: «Разве только это?»
— Мадам, — сказал Сесил, — если бы лорд Роберт был в состоянии стать мужем вашего величества, то ваши министры, без всякого сомнения, не возражали бы, раз уж у вас лежит к нему сердце, а нашей стране нужен наследник.
По ее лицу расплылась медленная улыбка:
— В данном случае ваша наглость переходит всякие границы. Но мне кажется, что скоро мы уладим это дело. Леди Дадли долго не протянет.
— Мадам, — произнес ошеломленный Сесил, — я вижу, что впереди нас ждут неприятности.
— Уходите, — сказал она, — и можете отдохнуть. Ведь вы проделали долгий путь.
Он с поклоном удалился, размышляя над тем, правильно ли он все понял? Замышляли ли они отделаться от леди Дадли? Ну и скандал тогда разразится! Неужели они не понимают этого? Даже королева — молодая и любимая всеми королева — не может безнаказанно потворствовать убийству.
Выходя из королевских покоев, Сесил повстречал Альваро де Куадру, испанского посла, сменившего Ферию. Шпион своего хозяина, постоянно бывший начеку, де Куадра заметил напряженное выражение на лице министра.
Шагая в такт Сесилу, посол спросил:
— Когда же я смогу рассчитывать на аудиенцию у ее величества? Нам нужно обсудить много вещей, касающихся свадьбы.
Сесил немного помедлил, потом у него вырвалось:
— Не задавайте мне подобных вопросов. Я собираюсь подать в отставку. Я вижу, что впереди нас ожидают огромные неприятности. Ваше превосходительство, если вы — друг Англии, то посоветуйте ее величеству не пренебрегать своим долгом, как она это делает. Какого черта этот Роберт Дадли не сложил голову вместе со своим братом! Это было бы для Англии настоящим благом.
— Лорд Дадли? — переспросил де Куадра. — Значит, королева все еще сохнет по нему?
— Сохнет по нему? Да она ни о ком другом больше не думает. Я уверен также, — и подобная мысль наполняет меня ужасом, — что они замышляют убить его жену, чтобы получить возможность вступить в брак. Они говорят, что она подвержена недугу, который вскоре отнимет у нее жизнь, но я проверил, это не так. Бедная женщина! Безо всякого сомнения, ей удалось так долго прожить, потому что она принимала надежные меры против возможного отравления.
Испанский посол не верил своим ушам. Неужели это тот самый Сесил, тонкий политик, человек, у которого вошло в привычку взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его! И выложить все это испанскому послу, всем известному шпиону своей страны!
Сесил овладел собой, он схватил де Куадру за руку и горячо произнес:
— Я умоляю ваше превосходительство никому ничего не рассказывать. Это тайна королевы.
Посол поклялся сохранить услышанное в секрете и поспешил в свои апартаменты, чтобы тут же засесть за депеши, которые в данном случае, он был в этом уверен, возбудят чрезвычайный интерес со стороны его царственного хозяина.
В воздухе над Камнор-Плейс повис легкий сентябрьский туман. Пинто находилась на верхнем этаже дома и обозревала оттуда окрестности. Какая вокруг царила тишина! Вчера она наблюдала за людьми, проезжавшими мимо на ярмарку в Эбингдон. Теперь слуги уже вовсю судачили об этом событии, только когда они принимались обсуждать ярмарку, то прекращали болтать по поводу лорда Роберта и королевы.
Бедная Эми! Она безумно всего боялась — боялась каждого звука шагов, боялась даже своего страха, и по этой причине она не говорила о нем никому, даже Пинто. Она понимала, что стоит на пути лорда Роберта к его браку с королевой.
Недавно они услыхали, что одна женщина в Брентфорде была арестована за то, что сказала, будто королева ждет ребенка от лорда Роберта. Может, она говорила правду?
Пинто боялась этого дома.
Вокруг широко раскинулись красивые земли, но сам дом был скрыт многочисленными деревьями, и только из окон верхних этажей можно было окинуть взглядом окрестности.
Несколько комнат оказались просторными, но там, где раньше находились кельи, помещения были тесными. В доме имелись также две лестницы. Одна из них, узкая винтовая поднималась из кухонь, а та, которая опоясывала старый холл, служивший монахам общей залой, была широкой и с искусно вырезанными перилами. Винтовая лестница не была огорожена, поэтому с любой ее ступеньки можно легко посмотреть в «колодец».
Дом казался наполненным тенями и призраками прошлого. Пинто не нравились мысли, которые посещали ее во время пребывания в Камнор-Плейс.
К тому же на прошлой неделе произошел случай, который заставил ее еще больше насторожиться.
Эми почувствовала себя плохо, и Пинто, опасаясь, что ее уже успели отравить, прямо-таки обезумела от горя. Ее страх оказался настолько велик, что она убедила Эми пригласить лекаря — не из числа обслуживающих лорда Роберта, а друга Хайдов.
Но этот человек отказался прийти. Он сказал, что у лорда Роберта есть свои собственные лекари. Следить за здоровьем жены лорда Роберта входило в их обязанности.
В его поведении было что-то настолько странное, что даже Эми не могла больше закрывать на это глаза. Лекарь не решился прийти, так как заподозрил, что Эми отравили, и не захотел быть замешанным в это дело. Если Эми внезапно умрет, и будет произведено вскрытие, после чего докажут, что она отравлена, то высокопоставленным лицам потребуется найти козла отпущения, а у этого человека не было ни малейшего желания стать им. Если Эми необходим врач, то пусть она воспользуется одним из служащих своего мужа.
— Нет, — сказала Эми, — в конце концов я не думаю, что мне нужен лекарь. На меня всего лишь напала легкая меланхолия. И больше ничего.
Но как пугала ее эта жизнь!
Теперь Пинто была твердо уверена: жизнь Эми находится в опасности. По поведению лекаря стало ясно, что вся страна ждала, что она умрет от яда, чтобы потом могли сказать, будто смерть наступила от неизлечимой болезни. Уже ходили слухи, что она якобы страдала от рака груди.
Так как все говорили о яде, то и самому лорду Роберту лучше других должно быть известно об этом, поэтому можно утверждать с полной уверенностью, что Эми умрет от яда. Она должна умереть, раз ее следовало убрать с пути Роберта, но ее смерть должна казаться естественной, потому что в противном случае вся страна воскликнет: «Убийство!» Что могла предпринять Пинто? Куда ей обратиться? Увы! Она могла лишь оставаться подле своей госпожи в надежде охранить ее. Но они — всего лишь пара беззащитных женщин против нетерпеливого врага.
Спустившись вниз, Пинто в холле повстречалась с беседуюшими между собой Форстером и госпожой Оуэн, которая, живя вдали от своего мужа, попросила разрешения остаться в доме.
Когда Пинто спустилась по лестнице, Форстер, мило улыбнувшись, заявил:
— Я не сомневаюсь в том, что вы попросите свою госпожу позволить вам съездить на ярмарку.
— Может, и так, — сказала Пинто.
— Только что из Виндзора прибыл гонец. Он привез миледи письмо. Он говорит, что завтра господин Томас Блаунт прибудет сюда из Виндзора с подарками и письмами от милорда к ее светлости.
— Миледи будет рада получить весточку от лорда Роберта, — молвила Пинто.
Она вышла.
Господин Томас Блаунт! Родственник лорда Роберта, человек, чье огромное состояние основывалось на богатстве его хозяина, человек, готовый незамедлительно исполнить приказания лорда Роберта… даже если потребуется убить его жену.
«Он посылает письма, посылает подарки, — подумала Пинто, — а сам ждет не дождется, чтобы убрать ее со своего пути.»
Пинто показалось, что опасность приблизилась вплотную.
Была ночь. Эми не шевелясь лежала в кровати, вокруг которой колыхался полог. Она проснулась словно от какого-то толчка и была уверена, что в ее комнате кто-то находится.
Она села, сложив на груди руки. Что же это за страх, который овладел всем ее существом, который заставляет ее вздрагивать от малейшего звука! Скорее это даже не страх, а дикий ужас.
Она встала на колени и распахнула полог. Со свечой в руке возле нее стояла Пинто.
— Пинто! — выдохнула Эми со вздохом облегчения.
— О, госпожа… значит, вы не спите?
— Как же ты меня напугала!
— Госпожа, я пришла поговорить с вами.
— В такое время?
— Этот разговор не может ждать. Я должна выложить все сейчас же. Днем я не смогу сделать это. Госпожа, до вашей свадьбы я часто оставалась в вашей комнате на всю ночь, когда вас посещали дурные сны. Вы помните?
— Да, Пинто. Сейчас у меня поистине ужасные сны. Прошу тебя, побудь со мной.
Пинто задула свечу и прилегла на кровать.
— Ты вся дрожишь, Пинто.
— И вы дрожите, госпожа.
— Что это, Пинто? Что это?
— Мы боимся, госпожа. Мы обе боимся чего-то, и еще мы боимся говорить об этом при дневном свете. Вот почему я пришла к вам ночью. Госпожа, нам нужно поговорить.
— Да, Пинто, очень нужно.
— Мне кажется, они пытаются убрать вас со своего пути, госпожа.
— Это так, Пинто. Это так.
У Эми застучали зубы.
— Вы понимаете, — сказала Пинто, — что он — человек с амбициями, и, если бы не вы, то он уже получил бы, чего пожелал. Я страшно боюсь. Умоляю, не ешьте ничего, кроме того, что я вам приготовлю.
— Неужели они собираются отравить меня, Пинто?
— Не думаю, что они сделают это.
— Почему?
— О яде уже слишком много говорили.
— Но что же мне делать, Пинто? Что мне делать?
Глаза Пинто увлажнились. Эми снова словно бы стала ребенком, просящим у нее защиты. Но нет! Теперь все не так. Теперь это не детские страхи. Это вопрос жизни и смерти.
— Я кое о чем подумала, госпожа. Нам нужно уехать отсюда.
— Куда же мы можем уехать?
— Я подумала, что мы могли бы поехать к вашему брату Джону. Он так вас любит! Мы могли бы тайно жить в его доме… может быть, в роли служанок. Это не моего ума дело. Он умный человек. Он что-нибудь придумает. Но сначала надо попасть в его дом.
— А разве нам разрешат сделать это, Пинто?
— Нет, не разрешат. Нам нужно будет уехать тихо. Ах, госпожа, я все думала и думала, пока у меня в голове все не спуталось. Завтра вечером или через день здесь будет господин Блаунт. Госпожа, я ужасно боюсь этого человека.
— Ты думаешь… он приедет… убить меня?
Пинто ничего не ответила. Помолчав, она сказала:
— Я бы очень хотела, чтобы мы убрались подальше до его приезда.
— Но как, Пинто?
— Послушайте внимательно, моя дорогая госпожа. Завтра — воскресенье. Отправьте всех слуг на ярмарку. Отправьте даже госпожу Одингселлс, потому что она болтлива и любопытна, и я боюсь, что если она останется, то может нам помешать. Останьтесь в обществе госпожи Оуэн, да я не сомневаюсь, что и Форстеры будут здесь. Но пусть все остальные домашние пойдут на ярмарку. Я тоже уеду с ними, и когда на меня не будут обращать внимания, вернусь в дом. Отдыхайте, пока я не вернусь, чтобы быть готовой к изнурительному путешествию. Я тихонечко проберусь в дом, и мы потом проскользнем в конюшню. Это будет ваша последняя ночь в этом доме.
Эми прижалась к Пинто.
— Ах, как я рада предстоящему отъезду! Я боюсь этого дома. Хорошо, что мы поедем к моему брату, Пинто.
— Только помните, что вы должны настоять, чтобы все пошли на ярмарку. Нам не надо рисковать, чтобы кто-нибудь заметил, как мы уезжаем. Оставайтесь в вашей комнате, пока я не вернусь. Но будьте готовы двинуться в путь.
— Но, Пинто, как же мы поедем… одни отсюда и в Норфолк?
— Я не знаю. Но мы должны попытаться. Мы можем добраться до гостиницы, отдохнуть там и, может, нанять еще слуг, чтобы нас сопровождали. Но никто не должен знать, кто вы такая. Я еще не подумала хорошенько об этом. У меня в мыслях только одно: нам следует убраться из этого дома, пока сюда не попал господин Блаунт.
— Да, Пинто, да. Но вот о чем я подумала. Завтра ведь воскресенье. Одни только нищие и простолюдины бывают в воскресенье на ярмарке.
— Конечно. Но им следует пойти туда. Вам нужно настоять на этом. Откуда нам знать, что среди них никто за нами не шпионит?
— Они уйдут. А ты вскоре вернешься, чтобы мы смогли тронуться в путь.
— Как только я улучу такую возможность.
— Ах, Пинто… это такой безумный, безумный план. Ведь на дорогах женщин подстерегают всевозможные опасности.
— Нет большей опасности, чем оставаться здесь.
— Я знаю, Пинто. Я ее ощущаю… всем телом.
— А теперь попытайтесь уснуть, госпожа. Завтра нам понадобятся все наши силы.
— Конечно, Пинто.
Но они еще долго лежали без сна, размышляя о том, что им предстоит. И только когда на небе забрезжил рассвет, им удалось заснуть.
Настало воскресное утро.
Эми почувствовала прилив радости, потому что на небе ярко светило солнце и этот день должен был стать последним, который они проведут в этом страшном доме.
Она созвала слуг и сообщила им, что поскольку стоит прекрасная погода, она им всем позволяет отправиться на ярмарку в Эбингдон.
Все они рассчитывали попасть туда в понедельник и были не совсем довольны, но никто не осмелился ослушаться ее приказания.
Эми повернулась к госпоже Одингселлс, которая исполняла при ней роль компаньонки с момента прибытия в Камнор-Плейс, и предложила ей тоже пойти с ними.
— Мне пойти в воскресенье! — воскликнула госпожа Одингселлс, прекрасно понимавшая, в каком зависимом положении она находится. Да, она была возмущена. Ее, леди, отправить на ярмарку в воскресенье вместе с простолюдинами!
— Но ведь день очень уж хорош, — пробормотала Эми.
Однако госпожа Одингселлс была оскорблена в своих лучших чувствах. Она никак не сможет отправиться на ярмарку в воскресенье.
— Вы можете отправиться, куда вам заблагорассудится, — быстро вставила Эми, — но все мои слуги должны уйти… все до одного.
— А кто останется с вами? — спросила госпожа Форстер.
— Вы и ваш муж. Сдается, что и госпожа Одингселлс с госпожой Оуэн. Так что, если мне потребуется общество, то у меня его будет предостаточно. Но я слегка переутомилась, пожалуй, я пойду к себе в комнату и отдохну там пару часов. Так, мне кажется, будет лучше.
Госпожа Одингселлс заявила, что и она пойдет в свою комнату. Раз ее общество признано нежелательным, она никоим образом не станет навязывать его другим людям. Эми даже не потрудилась успокоить ее. Госпожа Оуэн подумала, что Эми слегка свихнулась, только этим можно объяснить внезапный припадок решимости непременно отправить всех на ярмарку. Это выглядело довольно странным, потому что обычно ей нравилось, когда вокруг нее много народа.
Эми поднялась наверх, чтобы понаблюдать за их уходом. С ними была Пинто. Она обернулась и помахала своей госпоже рукой, так как знала, что та наблюдает за ними.
Эми помолилась за ее скорейшее возвращение.
Она задержалась у окна, устремив взгляд на окружающий пейзаж. Неужели правда то, что Роберт замышляет убить ее? Она отказывалась верить в это. В ее памяти всплыл его образ, когда он только ухаживал за нею, — такого нетерпеливого, такого страстного, полного решимости жениться на ней, независимо от того, благословит его отец или нет. Она вспомнила первые дни после свадьбы. И его более поздние ухаживания. Конечно, не обошлось и без сплетен. Ведь Роберт был так ослепительно красив и к тому же значительно удачливее всех при королевском дворе. Конечно же, королеве он не мог не понравиться.
Но что толку вспоминать? Теперь она твердо знала, что Роберт намеревается убить ее.
Царившая в доме тишина вновь испугала ее. Она почувствовала внезапное желание выбежать из комнаты, догнать слуг и пойти с ними на ярмарку. Но это глупо. Пинто мудрая женщина. Ее план казался безумным, возможно он и был таким, но это единственная возможность выбраться из такой опасной ситуации.
«Идите в свою комнату и постарайтесь заснуть», — говорила ей Пинто. Она так и поступит.
Эми уже собиралась отвернуться от окна, когда вдруг заметила мужчину на коне, направлявшегося к их дому. Какое-то время она стояла, объятая ужасом, полагая, что приехал Томас Блаунт. Но это оказался всего лишь сэр Ричард Верни, который прискакал, чтобы обсудить кое-какие дела с Форстером.