— И ты ничего мне не сказала.
— Мадам, как же я могла объявить о своих подозрениях, если я полностью не уверена?
— Что-то на старости лет ты стала слишком осторожной. Это минутное дело. Она ведь не обычная служанка, ты должна понимать это. У меня есть долг по отношению к моим родственникам и тем, кто служит лично мне. Если твои подозрения подтвердятся…
— Мадам, не будьте к ней строги. Она так молода и красива, а ваше величество знают, как легко может произойти такая вещь.
— Легко! — воскликнула королева. Разве она не поборола свое искушение? Уже почти что поддавшись ему?
— Может быть, легко для какой-нибудь шлюхи, — резко вставила она. — Но она — леди Екатерина Грей — одна из трех сестер, о чьих добродетелях нам прожужжали все уши.
Королева не могла совладать со своим гневом и ревностью. Она подумала о том наслаждении, которым не воспользовалась, и, будучи Елизаветой Тюдор, она извергала свое негодование и злость по поводу лицемерной Екатерины, ведь к тому же Грей была возможной соперницей в отношении короны.
Она подошла к группе женщин, сгрудившихся вокруг кушетки.
— Ну? — требовательно проговорила она. — Что все это значит? Почему девушка падает в обморок в моем присутствии? Вы уже выяснили?
— Нет, ваше величество.
— Почему это нет? — Она склонилась над леди Екатериной, которая смотрела на нее полными ужаса глазами. — Ваша светлость часто увиливала от своих обязанностей, — продолжала королева. — Почему? Отвечайте мне, леди! Ты встречалась со своим любовником? Почему ты лежишь здесь с таким испуганным видом? Чего тебе бояться, если твое поведение было безупречным? Но действительно ли оно было безупречным? Выкладывай… позволь нам самим в этом убедиться! — Елизавета потянула за золотой шнурок, стягивающий корсаж Екатерины, и ухватилась за ее юбки.
Екатерина вырвалась из ее рук и, плача, упала на колени.
— Ваше величество, я на самом деле жду ребенка!
Щеки Елизаветы заполыхали, в глазах загорелся огонь.
— Ты… ты — шлюха! Как же ты осмелилась мне такое заявлять!
— Ваше величество, это совсем не то, что вы подумали. Мы поженились перед Рождеством и…
— Поженились! Значит, твое преступление еще более велико, чем я подумала. Какое ты имела право выйти замуж без нашего соизволения?
— Ваше величество, мы опасались, что нам могут не позволить, а мы не могли больше вынести разлуку…
— Стоп! Кто он?
— Это лорд Хертфорд. Он сейчас во Франции, как известно вашему величеству, и он мой законный супруг.
— Мы вызовем его из Франции, чтобы он ответил за свои грехи. Что касается тебя — ты пойдешь в свои комнаты и будешь там… моей пленницей.
— Ваше величество, — девушка обвила руками колени королевы. — Умоляю вас, сжальтесь надо мной. Не вините его. Это не наша вина…
— Значит, тебя хотели насильно выдать замуж?
— Мы так поступили, ваше величество, потому что на самом деле любили друг друга.
— Уведите ее, — сказала Елизавета. — Я сгораю от стыда, что это произошло при моем дворе. Я не верю ни в какую свадьбу. Эта девушка — шлюшка — и только пытается пустить нам пыль в глаза. Немедленно уведите ее. Ее присутствие нас оскорбляет.
Она пнула Екатерину ногой, и девушка упала на спину. Две фрейлины подошли к ней, помогли встать на ноги и увели ее, плачущую, прочь из комнаты.
— Проследите, чтобы ее хорошенько стерегли, — приказала Елизавета.
Отвернувшись от фрейлин, она победоносно улыбнулась. Леди Екатерина Грей была у королевы в руках, а Елизавета была слишком искушенным политиком, чтобы упустить предоставившийся ей шанс.
Лорд Роберт пришел в комнату леди Екатерины Грей. Он чувствовал себя не в своей тарелке, потому что у него могли быть неприятности, если королева узнает о его визите, но он не мог не откликнуться на ее призыв.
Она прислала ему записку, в которой умоляла прийти и встретиться с ней. Роберт казался жестоким и корыстным человеком, но под той оболочкой, которую составляли амбиции, билось доброе сердце. По своей натуре он был великодушен, и ему доставляло удовольствие помогать тем, кто умолял его о помощи. Ему не хотелось доставлять неприятности людям, за исключением тех, кто стоял на его пути или пренебрегал им. Леди Екатерина никогда не причиняла ему ни малейшего вреда, она была красивой молодой женщиной, а он любил красивых молодых женщин. Поэтому, даже рискуя навлечь на себя неудовольствие Елизаветы, он не мог не откликнуться на призыв Екатерины.
С величайшими предосторожностями его провели в ее комнату, где она находилась в крайне подавленном настроении.
— Милорд, как любезно с вашей стороны, что вы пришли! — воскликнула Екатерина.
— Я ужасно расстроен вашим тяжелым положением.
— Не могли бы вы замолвить перед королевой словечко за моего мужа? Я попросила вас прийти по этой причине. Я так страшусь того, что с ним случится, когда он явится сюда.
Роберт молчал. Этот глупый молодой Хертфорд мог сложить свою голову за то, что женился на женщине королевских кровей без позволения сюзерена, и ему это должно быть прекрасно известно.
— Королева взбешена, потому что вы поженились втайне.
— Я знаю, но разве мы ей лично сделали плохо?
«Вот-те на́ — плохо! — подумал Роберт. — Ты, которая, как некоторые думают, имеешь право на корону и ждешь наследника! Бедная глупышка! Но такая очаровательная, такая беззащитная и смотрит такими умоляющими и необычайно прекрасными глазами на могущественного лорда Роберта». Но он пришел не для того, чтобы говорить с ней о политике.
— Ты можешь быть спокойна, я поговорю с королевой.
Она схватила его руку и поцеловала.
— Но, — продолжал он, — это серьезное оскорбление, которое нанесла леди твоего ранга.
— Я не прошу ни о чем… только спокойно жить с моим мужем и ребенком. Мы уедем от двора. Мы будем жить в деревне. Мы оба этого хотим.
Бедная невинная молодая женщина! Позволит ли ей королева удалиться от двора и уехать в деревню, где она будет иметь возможность составить заговор против королевы, где она может возмутить спокойствие? Какая у Греев несчастная судьба! Будет ли Екатерина страдать, как ее сестра Джейн?
— Моя дорогая сестричка, — сказал Роберт, — прошу тебя, особо не рассчитывай на ее снисходительность. Я улучу подходящий момент, чтобы переговорить с королевой. Я попрошу ее не быть слишком суровой с твоим мужем.
— Роберт, дорогой мой братец, я так испугалась. Недавно я с ужасом вспомнила… Джейн. Бедная Джейн! Она никому не хотела причинять вреда. Я спрашивала себя, а Гилфорд разве хотел? Моя сестра и твой брат. Они были так молоды, правда? Может быть, они хотели только быть счастливыми, как и мы. Разве наша вина, что мы по происхождению стоим так близко к трону?
Роберт успокоил ее и постарался побыстрее исчезнуть. Он не отважился задержаться дольше. Покинув ее, он подумал, что жизнь — странная штука. В жилах Греев текла королевская кровь, и по крайней мере двое из них желали, чтобы этого не было. А он, имевший весьма призрачное отношение к короне, мечтал к ней приблизиться.
Дадли заговорил с Елизаветой по поводу леди Екатерины, которая к тому моменту уже находилась в Тауэре.
При этом присутствовала Кэт, но он уже привык к ее обществу и говорил при ней, не таясь.
— Что вы собираетесь сделать с этой несчастной? — спросил он.
— Я сильно гневаюсь, — сказала королева. — Ведь она… моя родственница… и так себя вести!
Он нагло заявил:
— Ваше величество завидует ее будущему ребенку.
— Я… завидую незаконному ребенку?
— Не незаконному. Их брак узаконен.
— Без согласия королевы!
— Этот брак вполне законен, ваше величество. Вы бы так не завидовали, если бы сами сейчас носили под сердцем своего ребенка.
— Да как ты можешь говорить мне такие вещи!
— Потому что вы ждете правды от того, кто любит вас, как никто другой. Елизавета, мы только теряем время. Давай поженимся. Пусть у нас будут дети, ведь они у нас непременно появятся.
Она вложила свою руку в его ладонь, и у него радостно забилось сердце.
— Мне бы хотелось, чтобы это могло осуществиться, — сказала она.
— Так почему бы и нет?
Она покачала головой, но глаза ее засверкали.
— Дорогая Елизавета, разве наши мнения не совпадают постоянно? Мы так похожи. Мы просто созданы друг для друга.
— Наши мнения сходятся по всем вопросам, — сказала она. — Я вижу мир твоими глазами, дорогой Робин. Да, ты прав. Я страстно мечтаю иметь ребенка.
— Это твой долг. Нашему сходству нельзя дать исчезнуть. Его надо увековечить.
— Я никогда не встречала человека, который бы так хорошо говорил со мной. Откуда у тебя этот дар, Роберт?
— При чем тут дар. Не дар, а любовь вкладывает в мои уста эти слова, любовь, вдохновленная величайшей в мире женщиной.
Наблюдая за ними, Кэт вздохнула: «Почему она ему отказывает? Как она может отказывать такому мужчине? Он не стал менее привлекательным, даже после того, как убил свою жену. Самая милая и самая упрямая, самая сильная и самая слабая госпожа, что тебе еще нужно от мужчины?»
Но Елизавета внезапно отпрянула от своего возлюбленного.
— Почему ты просишь за эту девушку? Потому, что у нее очаровательная мордашка?
— Очаровательная? Я и не заметил. Теперь я вспоминаю, что редко видел ее, и только в твоем присутствии.
— Она достаточно мила.
— Бледная луна по сравнению с известным мне ярким солнцем. Когда я прошу за нее, то думаю о тебе. Потому-то я и говорю, чтобы ты проявила милосердие. Именно этого ждут от тебя люди.
— Роберт, есть люди, которые были бы рады сделать ее королевой. А мой отец воспользовался бы моментом и послал бы ее на плаху.
— Но ведь кроме красоты ты обладаешь еще и мудростью.
— Значит, мой отец не был мудрым человеком?
— Думаю, что не всегда.
— Мне кажется, что это можно назвать государственной изменой.
— Нет, назови это любовью… любовью к тебе, моя дорогая королева. Люди не одобрят, если ты примешься уничтожать своих соперников, как поступал твой отец. Это недостойно тебя. Львица не убивает мышей.
— А что! Помиловать ее? Оставить в покое ее вместе с мужем, чтобы они обзавелись целым выводком детей с угрозой трону!
— Нет, не так. Пусть она остается пленницей, но не отнимай у нее жизни.
Она ласково, как часто делала это, шлепнула его по щеке.
— Неужели ты подумал, что я собиралась лишить ее жизни? Нет! Я не хочу пачкать свои руки кровью. Я буду держать ее в Тауэре, и Хертфорд тоже станет моим пленником. Тогда я буду уверена, что они не опасны. Я не дотронусь до ее глупой головки. Пусть себе живет… как моя пленница.
Он страстно поцеловал ее руку.
— Ты — самая мудрая и самая красивая из всех женщин.
— Довольно болтать о мадам Екатерине. Давай поговорим о чем-нибудь более интересном.
— Наверное, о мадам Елизавете?
— И господине Роберте.
— Тогда давай вспомним те дни, когда мы встретились в Тауэре, и как он мечтал о лучшем будущем в своей одинокой темнице.
— Ладно, я не сомневаюсь, что эта тема будет весьма приятна. Я пошлю за музыкантом, чтобы он услаждал наш слух своей лютней, пока мы беседуем.
Он с упреком посмотрел на нее, но она почувствовала, что слишком уж тает в его присутствии, чтобы позволить себе и дальше оставаться с ним наедине.
Королева была очень довольна, что леди Екатерина Грей будет ее пленницей. Лорд Хертфорд уже находился в Тауэре по обвинению в государственной измене. Королева решила, что они останутся там на всю оставшуюся жизнь. И никто не сможет обвинить ее в том, что она замарала свои руки их кровью.
С одной соперницей было покончено, но она постоянно размышляла о другой, более существенной угрозе своему спокойствию. Одно только упоминание о Марии Шотландской приводило ее в мрачное расположение духа.
Если бы шотландская королева (и леди Мария Грей тоже) находилась в тюрьме, то она могла бы считать себя самой счастливой женщиной на свете. Но еще одна особа попала в поле ее зрения — Маргарита, графиня Леннокс. Эта леди не была совсем уж далека от трона, потому что являлась дочерью Маргариты Тюдор, сестры Генриха VIII. За ней требовалось следить с особой тщательностью, потому что у нее имелся сын, лорд Генрих Дарнли, а женщины, у которых есть сыновья, обладают непомерными амбициями.
Подсматривавшие за графиней Леннокс шпионы королевы очень скоро обнаружили, что она переписывается с Марией Шотландской.
Узнав эту новость, Елизавета засмеялась.
— Теперь мне ясно, чего она добивается. Она собирается женить этого своего сына на шотландской королеве, а потом составить заговор, чтобы заполучить для него еще и Англию.
Роберт согласился с ней, что, возможно, эта женщина вынашивает подобные планы.
— Мне интересно, согласится ли на это Мария, — задумалась Елизавета. — Нет, думаю, что нет. Мадам Леннокс видит лорда Генриха глазами матери. А я вижу безусого мальчишку, которому далеко до настоящего мужчины.
— Глаза вашего величества видят его в том же свете.
Она рассмеялась в ответ, ведь «Глаза» — новое прозвище, которое она ему присвоила.
— А что еще видят мои Глаза? — нежно спросила она.
— Что эта женщина может представлять реальную опасность для моей возлюбленной.
— Мы отправим ее в Тауэр. Ей там самое место.
Найти предлог оказалось делом несложным. Покои графини обыскали и обнаружили там несколько астрологических таблиц. Под пытками ее слуги сознались, что она наняла астрологов, чтобы выяснить, как долго проживет Елизавета, и они предсказали, что она умрет в течение следующего года.
Здесь, вне всякого сомнения, была явная государственная измена, и графиня Леннокс стала пленницей королевы в Тауэре.
Теперь уже две опасные женщины находились за решеткой, но ее мысли все еще были прикованы к Шотландии.
Той осенью Елизавета заразилась оспой.
Вся страна верила, что она умрет и что осуществится предсказание астрологов графини.
В Англии росло напряжение. Два брата из польского рода, в чьих венах текла кровь Плантагенетов, вместе со своими сторонниками предприняли поход на Лондон. Их заговор раскрыли, а самих братьев арестовали. Они утверждали, что не пытались сместить королеву, а хотели только потребовать, чтобы право престолонаследия было закреплено за Марией Шотландской.
Сесил вместе со всеми министрами не уставал повторять, что у них постоянно будут головные боли, пока королева не выйдет замуж и не родит наследника.
Тем временем королева находилась в таком тяжелом положении, что поверила, что смерть уже не за горами. Она открыла глаза и, увидев подле своей кровати Роберта, слабо улыбнулась и протянула ему свою руку.
— Роберт, — сказала она, — значит, ты рядом. Здесь должно быть твое место. Твое… и ничье больше. Если бы я не была королевой, то стала бы твоей женой.
Тот, кто услышал эти слова, был уверен, что в случае своего выздоровления она непременно выйдет за него замуж.
Елизавета чувствовала прилив раскаяния, потому что несправедливо относилась к Роберту. Она любила Роберта, она никого так больше не полюбит, и если она умрет, что с ним станется? У него было много врагов и больше ничего, кроме ее благосклонности. Она могла бы дать ему самый высокий пост в этой стране, но все-таки не дала ему ничего, даже титула графа, о котором он так страстно мечтал. Аристократы вроде Норфолка станут потешаться над ним, язвить по поводу его низкого происхождения, ему не найдется места в тайном совете.
Да, конечно, она радовалась, что он постоянно был при ней, и сделала из самого совершенного человека в ее королевстве комнатную собачонку.
Королева послала за своими министрами и, собравшись с силами, обратилась к ним:
— Есть одна вещь, о которой я бы хотела попросить вас, милорды. Это моя последняя воля, и я умоляю вас отнестись со всей серьезностью к воле умирающей женщины. Когда я умру, я бы хотела, чтобы лорд Роберт Дадли стал протектором нашего королевства. Я хочу, чтобы вы поклялись мне, что будете повиноваться, уважать и чтить его, потому что он весьма достойный человек, самый совершенный и добродетельный из всех, кого я когда-либо встречала на своем жизненном пути.