— Мадам, — сказал он. — Вам не нужно меня в этом убеждать, потому что мне известен ваш царственный аппетит. Вам кажется, что, если бы вы вышли замуж, то остались бы просто королевой Англии, а теперь вы в одном лице — король и королева. Вы не потерпите, чтобы вами командовали.
Она окинула его оценивающим взглядом. А он не дурак, этот суровый шотландец.
Вскоре после того, как Роберт стал графом Лестером, отвергнутый Марией эрцгерцог Карл принялся снова искать руки Елизаветы. Екатерина Медичи пыталась заполучить королеву для своего сына, короля Карла, а когда это не удалось — для его брата, герцога Анжуйского.
Тем временем Елизавета по обыкновению притворялась, что рассматривает эти предложения с преувеличенным вниманием. Вопреки мнению Сесила и Совета она позволила Дарнли отбыть в Шотландию.
После того, как шотландская королева увидела безусого юношу с девичьим лицом, она влюбилась в него без памяти и решила обойтись без согласия королевы Англии. Она вышла за него замуж, и церемония уже свершилась, когда Елизавета узнала об их свадьбе.
Она выслушала эту новость очень спокойно и от души посмеялась над ней вместе с новоиспеченным графом Лестером.
Глава 7
Прошло уже восемь лет с тех пор, как Елизавета стала королевой, но она все еще не была замужем, и Роберт хотя и продолжал настаивать на их брачном союзе, но уже с меньшей надеждой, чем прежде.
Он разменял четвертый десяток, его красота слегка поблекла, но от этого не стала менее притягательной для женщин, и если королева все никак не могла решить, согласиться ли выйти за него замуж, то на свете существовало немало женщин, которые не колебались бы ни секунды, предложи он им это.
Теперь Роберт стал одним из самых богатых людей в Англии и одним из самых могущественных. Но он с лихвой заплатил за все эти милости и теперь даже начал подумывать о том, что цена была слишком высокой.
Он всегда очень любил детей, и тот маленький мальчик, который так благородно служил ему во время его заточения, не был исключением. Его постоянно провожали глаза детей, им нравилась его величественность, его могучая фигура, его красивое лицо. Он обращался с детьми так, как хотели бы все дети на земле — чуть-чуть небрежно, и не потому, что он опускался на их уровень, а потому, что каким-то чудесным образом поднимал их на свой.
Теперь он пытался разобраться в своем недовольстве. Он по-прежнему считал, что больше всего на свете желал бы брака с королевой. Однако у него было страстное желание иметь детей, особенно сыновей — и чтобы они были законными. Но какие у него остаются шансы на рождение законных сыновей, пока он продолжает ждать милости королевы? Конечно же, ему хотелось бы, чтобы его первенец стал наследником трона, но, может, Елизавета решила подождать до того момента, когда они состарятся и не смогут иметь детей?
Он слышал слова шотландского посла: «Мадам, мне известен ваш царственный аппетит. Вы хотите быть королем и королевой в одном лице».
В этих словах заключалась правда, и вполне вероятно, что она, которая не потерпела бы рядом равных себе, давно уже поклялась никогда не выходить замуж.
Конечно же, он изменял королеве, но его любовные похождения всегда хранились в секрете. Он не мог даже всего лишь задержать подольше свой взгляд на одной из придворных красавиц, потому что, если ревнивые глаза королевы и не засекут этого грешка, то уж ее шпионы непременно сделают это, а они находились повсюду. У него имелись влиятельные враги, которые надеялись свергнуть его, и одним из них с недавних пор стал Сесил, так как Роберт стал графом Лестером, а министр королевы не удостоился такой чести. Норфолк, Сассекс, Арундел — все эти влиятельные люди только немногие из числа его врагов. Он знал, что они тайно стремятся не допустить его брака с королевой, а притворно выказываемое дружеское расположение по отношению к нему — всего лишь следствие того, что в один прекрасный день Елизавета все-таки выйдет за него замуж. Он заподозрил, что это Сесил вбил в голову Елизавете идею женить его на Марии Стюарт, и хотя он с честью вышел из этого положения и даже приобрел титул графа Лестера, его не покидала мысль о том, что он оказался чуточку в дурацком положении.
Именно такие мысли засели в его сознании, когда он впервые обратил внимание на Летицию.
Летиция была одной из фрейлин королевы и внешностью напоминала ее саму, потому что являлась дочерью сэра Френсиса Ноллиса, кузена Елизаветы.
Королева благоволила к сэру Френсису и организовала для его дочери Летиции выгодный брак с лордом Хирфордом.
Хотя Летиция по-родственному походила на королеву, но справедливости ради надо отметить, что леди Хирфорд была настоящей красавицей, и ее негласно признали самой красивой леди при дворе. Прекрасный овал лица подчеркивал слоеный жесткий воротник. Ее волосы не были такими рыжими, как у королевы, а были теплого золотисто-желтого оттенка. Огромные карие глаза, белоснежные зубы, высокая и очень грациозная фигура — все это приковывало к ней внимание мужчин.
Она была дерзкой женщиной и ни в коей мере не боялась попасть в ситуацию, которая, если бы стала известна королеве, могла закончиться крахом для нее самой и Роберта. Ведь для нее самым важным было получить сиюминутное наслаждение. Она вышла замуж за человека, которого не любила, и никоим образом не расстроилась, когда заметила на себе взгляды Роберта Дадли. Уильям Деверо, лорд Хирфорд, был несколькими годами моложе Роберта и казался донельзя скучным зеленым юнцом по сравнению с фаворитом королевы — общепризнанным красавцем и самым желанным мужчиной при дворе.
Летиции показалось естественным, что она и Роберт влюбились друг в друга, и она поощряла его таким образом, что он уже был готов отбросить в сторону все предосторожности.
Они ежедневно встречались в присутствии других людей, но это не могло их удовлетворить. И тогда они обменялись записками: он должен увидеться с ней наедине. Не могут ли они встретиться в саду у пруда? Он назначил ей свидание ночью. В ту ночь над дворцом Хэмптон-корт стояла полная луна.
Такая встреча по меньшей мере была опрометчива. Роберт знал это. Но он устал ждать решения королевы, как устал от деревенских девушек. Он даже хотел посмотреть на реакцию королевы, если бы сказал ей, что решил жениться на Летиции Ноллис. Да, это правда, что у Летиции есть муж, но в определенных ситуациях от мужей и жен можно избавиться. Он вспомнил Эми и те неприятности, которые она ему причинила. Существуют разводы. На самом деле у него не было реального намерения жениться на ком-нибудь, кроме королевы. Кто знает, если он расскажет ей о своем влечении к Летиции, то Елизавета может осознать наконец, что она требует от него слишком многого, а так как она никогда не позволит ему жениться на другой, то, может, она сама все-таки выйдет за него замуж?
Его мысли слегка путались, но он находился в относительной безопасности, встречаясь с замужней женщиной, и почему бы ему не насладиться любовным романом, который может подвинуть его к браку с королевой?
Да может ли это быть признано настоящим безрассудством? А, может, проявлением здравого смысла?
Он спустился в сад к пруду и стал ждать.
Но Летиции не было.
Не было и бури, которой ждал Роберт, хотя он знал, что Елизавета оказалась в курсе его интрижки.
Елизавета была не просто ревнивой женщиной, прежде всего она была королевой. Это приключение не удивило ее, и она не рассердилась так сильно, как того ожидал Роберт. Смерть Эми многому ее научила. Любовь к власти должна была стать в будущем родной сестрой ее капризных страстей, они должны шагать рядом — нога в ногу.
Ее министры начали бить тревогу по поводу ее безуспешных попыток выбрать себе мужа, потому что поклонники уже не жаждали так страстно, как раньше, заполучить ее руку и сердце. Весь свет был уверен, что она любовница Роберта Дадли, и раз она считала это возможным, значит, она собиралась выйти за него замуж. Все верили, что только скандалы, в которые все еще был вовлечен ее фаворит и которые могли затронуть ее саму, препятствовали ее планам.
Раньше она любила Роберта слишком сильно. Сейчас она докажет всему двору, что он не единственный красивый мужчина при ее дворе, и хотя она любит его по-прежнему, у нее найдутся нежные чувства и для других мужчин.
Она была умнее Роберта, он всего лишь мужчина с мужским аппетитом, в то время как она — королева, которая знает, что такое власть и какую неограниченную радость эта власть может ей дать. Елизавета стремилась никогда не забывать об этом, никогда не подвергать себя опасности, если это оказывалось в ее силах.
Она признала, что Летиция красива. Она бы взбесилась, если бы он выбрал некрасивую женщину. Летиция имела мужа, и это значило, что он не может быть связан с ней слишком тесно. Сплетни о нем и так уже у всех на слуху. Пусть Роберт флиртует с Летицией, а королева тем временем продемонстрирует всему свету, что Роберт был просто одним из многих молодых людей, которых ей нравилось держать возле себя. Она уже подобрала нового фаворита — сэра Томаса Хениджа, камергера, женатого на одной из ее фрейлин. И тот уже задавался вопросом: почему бы это милостям, свалившимся на Лестера, не свалиться еще на одну красивую голову.
Прекрасно, пусть весь мир увидит, что она охладела к Роберту. Тогда снова появятся поклонники, а господин Сесил и его люди будут довольны, потому что они смогут окунуться в политические интриги и потешить свои души. Королеве не хотелось бы думать, что она отпугнула всех своих поклонников, одним из самых приятных развлечений ее царствования являлось рассматривать возможность брака с тем или иным претендентом.
Но свидания при луне в саду у пруда — она их не допустит. Роман Роберта и Летиции не должен заходить дальше пары томных взглядов и слов шепотом. Пусть Роберт пребывает в неизвестности. Пусть он, если только осмелится, назначит Летиции еще одно тайное свидание. Он не сможет скрыть его. А тем временем двор будет шептаться, что королева, кажется, менее влюблена в Лестера, раз не отпускает от себя самого красивого своего камергера.
Были возобновлены переговоры с Австрией, потому что император умер, и брат Карла получил корону империи. Королеве уже исполнилось тридцать три года, и ее министры проявляли нетерпение. Разве могут они надеяться на наследника, если она вскоре не выйдет замуж?
Елизавета поведала Сесилу, что ее беспокоит религия эрцгерцога. «Вспомните, — сказала она, — брак моей сестры. Народ был против него, и это не принесло добра Англии. А если вы, господин Сесил, станете утверждать, что мне следует выйти замуж за англичанина, то я попрошу вас обратить внимание на то, что случилось с моей сестрой в Шотландии».
Она была умна. Она знала, о чем говорит. Королева Шотландии нашла в своем муже Дарнли слабого и распущенного юношу, который явно ей не подходил. Только что всех потрясла загадочная смерть Дэвида Риччи и весь свет с жаром обсуждал это событие. Королева Шотландии была на шестом месяце беременности, и поговаривали, что ребенок, которого она носит, — от Риччи.
Елизавета могла указать своим министрам, что вот он — милый скандальчик, который, несмотря на дьявольские сплетни сластолюбивых людей, ни в коем случае нельзя было приписать ей самой. Вот он — прекрасный пример брака, и она не уставала повторять им, что все это заставляет ее еще настойчивее склоняться к тому, чтобы остаться незамужней.
Пусть ее министры сами понаблюдают за событиями в Шотландии, прежде чем они вынудят ее ринуться в то рискованное предприятие, в которое отправилась шотландская королева с такими ужасными последствиями.
Ее министры струсили, она всегда побеждала их в словесных баталиях. Их пригласили ознакомиться с ее женской нелогичностью, для которой не нашлось ответа в их мужской логике, и когда они были доведены до белого каления и готовы были покинуть свои посты, но не служить такой женщине, тогда она повернулась на сто восемьдесят градусов и выложила им неопровержимые доказательства, которые поразили их, потому что, несмотря на весь свой стройный образ мышления, они их не заметили.
Она зорко следила за Шотландией, она мечтала, что шотландская королева окажется в ее руках. Екатерина Грей все еще оставалась ее пленницей, а сестра Екатерины — Мария мило вышла замуж по любви без соизволения королевы и теперь со своим мужем тоже находилась в Тауэре. Мать Дарнли, графиня Леннокс, которую пришлось освободить по причине недоказанности ее занятия колдовством, была снова отправлена в Тауэр после женитьбы Дарнли на Марии Шотландской, так как Елизавета обвинила ее в организации этого брака, хотя знала, что это идет вразрез с пожеланиями английского парламента.
Тихо и незаметно, и по причинам, отличным от истинных, она собрала вместе всех своих опасных врагов и держала их под замком. Сесил, Норфолк, Бэкон, Лестер, Сассекс и Арундел с восхищением взирали на нее, они считали себя искушенными политиками, пока не столкнулись с этой тридцатитрехлетней женщиной.
Сесил, который изучил ее немножко лучше других, не отвернулся от Лестера, как Норфолк и Сассекс. Сесил верил, что она все еще смотрит влюбленными глазами на своего драгоценного графа и что ее кажущееся безразличие по отношению к нему не стоит принимать всерьез, а также, что не стоит искать дружбы молодого Хениджа, которого частично она использовала для того, чтобы продемонстрировать Лестеру, что ему не следует бросаться на других женщин при дворе, а частично, чтобы надуть заморских послов.
Эта мудрая женщина умела снимать сливки в любой ситуации.
Она приказала, чтобы к ней доставили Роберта и прямо на глазах у своих фрейлин и нескольких камергеров предупредила его, что не имеет ни малейшего желания наблюдать при своем дворе за амурами между вдовцами, хотя бы и имеющими право называться женихами, и замужними женщинами. Ее это потрясло до глубины души, и она этого не потерпит.
Роберт хотел возразить, что она сама подала дурной пример. Разве она не бросала кокетливые взгляды на камергера, который был женат на одной из ее фрейлин? Но он заметил холодный блеск ее глаз, который указал ему, что это делает ему выговор королева Елизавета.
Роберт был глубоко потрясен. Он понял, что зашел слишком далеко. Он испугался, что если проявит дальнейший интерес к Летиции, то его могут удалить от двора.
Елизавета торжествовала. Она установила между ними новый тип отношений. Она хотела, чтобы он остался при дворе. Он был фаворитом — но лишь одним из многих.
Перемена не прошла при дворе незамеченной.
Все шептались, что господство Лестера закончилось. Королева его разлюбила. А что вы скажете об этом новом человеке, Хенидже? Должен ли он занять место фаворита? Что у него есть такое, чего нет у Роберта? Правда, он несколько моложе, но во всем остальном он ему явно проигрывает.
Хенидж находился возле королевы в Гринвиче в тот день, когда, покончив с ужином, весь двор танцевал в огромном холле, а к королеве подошел Сесил и сообщил, что прибыл шотландский посол и желает ее видеть.
Из Шотландии пришли столь важные новости, что когда Сесил шепнул королеве на ухо их суть, она потеряла к танцам всякий интерес. Она села, подперев голову рукою, неспособная скрыть обуявшее ее сильное чувство, и объявила загробным голосом собравшимся вокруг нее фрейлинам:
— Шотландская королева разрешилась прекрасным сыном, а я всего лишь бесплодная бочка.
Сесил махнул, отсылая женщин, и, склонившись над ней, прошептал:
— Мадам, мне понятны ваши чувства, но будет нехорошо, если Мелвилл застанет вас в таком состоянии. Вы должны заставить его поверить, будто вас радует рождение принца.
Она сжала его руку и сказала:
— Вы, как всегда, правы, мой друг. А теперь введите Мелвилла.
Когда он вошел, она уже танцевала. При виде посла королева совершила лихой пируэт.
— Вы нам принесли хорошие вести, — воскликнула она. — Я никогда еще за последние недели не чувствовала себя так чудесно, как теперь, когда думаю о рождении у моей сестры прекрасного сына.
Мелвилл поклонился и поцеловал ее руку.