Рауш глянул на часы:
– Он, как всегда, точен.
– Вы имеете в виду полковника Богнара?
– Да. Я не случайно пригласил вас в ресторан в восемнадцать часов. Ровно часом позже шеф контрразведки заканчивает свой ужин и покидает ресторан.
Рауш встал из?за стола и преградил Богнару дорогу:
– Hello, colonel! Мне сегодня везет на встречи. Знакомься, дорогой Ференц, это мой давний и добрый друг полковник Наумов – один из блестящих офицеров самодержавной России.
Богнар казался крайне удивленным, однако Рауш был столь непосредственным в своем душеизлиянии, что он в конце концов сдержанно улыбнулся:
– Очень рад, но мы уже знакомы, и, кажется, у нас установились, так сказать, хорошие отношения.
– В той мере, в какой могут быть хорошими отношения преследователя и преследуемого, – доброжелательно улыбаясь, прокомментировал полковник Наумов.
– Уверен, сегодняшняя встреча объединит ваши усилия, – провозгласил Рауш и протянул обоим рюмки.
– Я убедился в святой добропорядочности полковника Наумова и рад выпить за его здоровье… Но как?нибудь в другой раз. Простите, господа, у меня, знаете ли, дела…
– О’кэй! – воскликнул Рауш. – Давайте выпьем за успех ваших дел, прошу вас. – Он жестом пригласил к столу.
Наумов коснулся его плеча.
– Мистер Рауш, за успех приятно пить, когда он достигнут. – И, повернувшись к Богнару: – Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? Минут на десять, не более.
Не дожидаясь согласия шефа контрразведки, Наумов дружески перебросился несколькими английскими фразами с Раушем. Богнар недоуменно посмотрел на Наумова, пожал плечами и, машинально кивнув Раушу, бросил:
– Идемте, Павел Алексеевич.
Рауш многозначительно подмигнул Наумову.
Они вышли из ресторана налево, в Приморский парк.
– Я буду с вами откровенным, – сказал Павел, как только они оказались в уединенной аллее. – Хотели бы вы получить чек на довольно крупную сумму фунтов стерлингов? За маленькую услугу, разумеется.
Богнар насторожился. Павел выдержал его взгляд и понял, что в его душе скорее не тревога, а беспокойство – как бы не попасть в никчемную историю.
– Смелее соглашайтесь, господин Богнар, – и в вашем кармане будет чек, который обеспечит вам отличное настроение.
– Где вы его возьмете?
– На нем будет стоять фамилия известного всему миру деятеля одной из союзных нам держав. Вас это устраивает?
Богнар замедлил шаг и зловещим шепотом проговорил:
– Вы, Наумов, агент английской разведки, и я должен вас арестовать.
Эта угроза не произвела, однако, на Наумова впечатления.
– Не будем ссориться, – сказал он спокойно. – Прошу вас выслушать меня – и правильно понять.
Пользуясь обстоятельной информацией генерала Домосоенова, Павел кратко обрисовал картину острых и противоречивых притязаний союзников, не преминув особо оговорить определяющее значение кубанской нефти для англичан.
– Ну и что вы открыли в этом нового? Какая тут связь с той «маленькой» услугой?..
– Не спешите, полковник, сейчас я вам все объясню.
Они дошли до берега моря, остановились возле ветвистого платана. В дали, рядом с Михайловским равелином, светился огнями крейсер «Генерал Корнилов», на котором первое время жил главнокомандующий. От него к памятнику потопленным кораблям тянулись по воде светящиеся ленточки.
Слушая Наумова, полковник Богнар пристально смотрел ему в глаза, пытаясь понять, куда он клонит.
– Обратите внимание и на следующее обстоятельство, – невозмутимо продолжал Наумов. – Как только по Крыму поползли слухи о том, что готовится наступление на север, епископ Вениамин начал разъезжать по тылу и фронту, развозить скуфьи и камилавки военным священникам и свое пастырское благословение пастве. Это то, о чем пишут газеты. А вот мой друг Клод Рауш сказал мне по секрету, что на его, епископа, долю падает больше скупленных акций на донецкий уголь, чем у других заинтересованных лиц. Но если бы вы сейчас решили включиться в эту игру… поздно. Все расхватали другие.
– Вы предлагаете не упустить кубанскую нефть? – догадался наконец Богнар.
– Вот именно. Надо только заранее знать, предполагается ли такая операция, когда и с какими целями.
Богнар остановился. Тело его подалось вперед, тонкие ноздри округлились.
– Браво, полковник Наумов, браво! Я в вас не ошибся. Вы арестованы, полковник, и не думайте сопротивляться, бесполезно.
Сказал он это тихо, будто опасался, что кто?то может услышать. Павел невольно оглянулся. Парк заметно опустел. Гуляли только по главной освещенной аллее. Справа на перекрестке стояли два подозрительных типа. «Телохранители Богнара, – догадался Павел. – Вот почему он сказал об аресте тихо, чтобы они не услышали и не бросились выполнять повеление…» Павел улыбнулся и доверительно сказал:
– Все, что я говорил, господин полковник, не моя затея и не мое предложение. Вы ведь тоже наслышаны, что в марте, когда армия генерала Морозова была прижата в горах под Сочи, туда специально выезжали английские представители адмирал де Робек и генерал Хольман. Цель: уговорить казачьих атаманов продолжать борьбу. Они обещали обильные поставки всего необходимого для образования «Казачьей республики» под протекторатом Англии. Этим они стремились, наряду с другими интересами, сохранить деятельность Англо?Кубанского нефтяного общества.
– И вы рискуете сделать мне предложение? На что вы рассчитываете?
В голосе Богнара слышалось нетерпение, желание скорее узнать, что все?таки задумал Наумов.
– Ну, вот что, получите два чека на десять тысяч фунтов стерлингов в твердом курсе. Они помогут вам правильно оценить обстановку и принять верное решение. Я ведь здесь не имею никаких точек соприкосновения. Поэтому вы обеспечиваете одну часть операции, я – другую. А этот чек – знак доверия…
Рука Богнара дрогнула, но он сдержал себя. Уловив внутреннюю борьбу, Наумов решил усилить натиск.
– Англичане – наши союзники, – сказал он, – и всеми возможными силами и средствами помогают нам, а генерал Перси, оказавший вам вот это доверие, – Наумов показал на чек, – друг генерала Врангеля. И в том, что он желает выгодно купить пакет акций, нет ничего предосудительного. Большой бизнес – их обычное дело, внутренняя потребность. Не придавайте этому особого значения. Вас ведь не просят касаться оперативных планов. Достаточно установить, когда генерал Шатилов начнет продавать акции на кубанскую нефть. Он в этом не промах.
– Ну, что ж, Павел Алексеевич, вы меня убедили. Все недоразумения, так сказать, в прошлом. Путь сотрудничества есть путь дружбы. – Он взял Наумова за лацкан мундира – дурная привычка – и повторил: – Ловко вы меня убедили.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
В кабинете правителя и главнокомандующего войсками юга России стоял резной двухтумбовый стол темно?коричневой полировки, с крышкой, обтянутой зеленым сукном, глубокое массивное кресло, отделанное тисненым хромом. Сзади и слева высились окна, занавешенные портьерами салатного цвета. Вдоль глухой стены – еще один стол. На нем развернута рабочая карта с оперативной обстановкой. На стене карта Крыма, Украины, Северного Кавказа и казачьих областей Дона, Кубани, Астрахани.
Врангель снял со стула черкеску, надел ее и развернул «Дзенник Поранни» – варшавскую газету, близкую к правительственным кругам.
«Мы не должны переоценивать этого союзника, – прочел он в статье обозревателя на первой странице, – мы будем действовать согласно с Врангелем до тех пор, пока он нам полезен. Дело идет о благополучии Польши и мы не имеем права отдавать хотя бы клочок этого благополучия проходимцам».
– О?о, какое откровение! – удивленно и в то же время жестко произнес Врангель.
Стоящий у стола порученец главкома генерал Анин угодливо заметил:
– Это возмутительно, господин главнокомандующий.
– Генерал Шатилов и полковник Богнар прибыли?
– Да, господин главнокомандующий. Ждут.
– Пригласите их.
Порученец вышел, и тут же в дверях показался генерал?лейтенант Шатилов – начальник штаба, первый заместитель главнокомандующего. Он пользовался у Врангеля полным доверием и был единственным, к кому тот обращался по имени. Молодое, умное лицо генерала выражало спокойствие и самоуверенность.
Полковник Богнар вошел порывисто, чуть подавшись вперед. Гладко причесанные назад волосы поблескивали бриолином.
– Читали эту варшавскую проститутку? – раздраженно спросил Врангель, едва они переступили порог. И, получив утвердительный ответ, продолжал: – Я не такой простак, чтобы раскрывать свое отношение к можновладным панам. Им нужна Великая Польша, нам – Великая Россия. Соединить обе эти величины невозможно. Я все больше утверждаюсь в мысли, что важнейшей нашей задачей является перенесение социальной и экономической базы на Дон, Кубань и Терек. Если, разумеется, серьезно решать проблему возрождения нашей родины на новой, более прогрессивной основе. Мне бы хотелось знать, Павел Николаевич, последние известия с Северного Кавказа.
Генерал Шатилов одернул гимнастерку и неторопливым шагом подошел к карте Украины, Крыма и Северного Кавказа.
– Сегодня утром, господин главнокомандующий, по данным отдела зарубежной разведки, в штабе Кавказского фронта подготовлен приказ о выдвижении тридцать четвертой дивизии красных на линию Майкоп – Баталпашинск. Думаю, что этим преследуется, так сказать, цель заблокировать в предгорьях оставшиеся там разрозненные подразделения бывшей армии генерала Морозова и не допустить подхода туда повстанческих отрядов с Кубани.
Глубокие морщины на высоком лбу главкома сдвинулись к переносице. Он вонзил взгляд в Богнара и жестко спросил:
– Значит, в штабе Кавказского фронта и в девятой Кубанской армии красных знают, что генерал Фостиков должен приступить к объединению реально существующих там отрядов в ударную группировку?
И хотя вопрос относился к контрразведчику, ответил на него генерал Шатилов:
– У нас нет данных о том, что генерал Фостиков уже приступил к ее формированию. Но, судя по мерам, которые предпринимает командование противника, такая возможность, так сказать, не исключена.
– Вы должны в основу своих выводов положить те реальные факты, которые исключают недооценку сложившейся на Кубани военной и политической обстановки.
– Господин главнокомандующий, начальник отдела зарубежной разведки полковник Гаевский заверил меня, в штабе Кавказского фронта мы имеем хорошо законспирированного резидента. Если бы там стало известно о нашем плане создания ударной группировки в предгорьях Кавказа, то мы были бы об этом информированы. Кое?какие сведения, заслуживающие вашего внимания, доложит вам начальник контрразведки полковник Богнар.
Врангель подошел к столику?маркетри. Если откинуть створчатую часть его крышки, то с музыкальным сопровождением выдвинутся вверх аккуратно уложенные сигары и папиросы разных сортов. На другой, глухой части крышки стоит бочонок с серебряными обручами и кольцеобразными ручками. В нем охлаждаются три бутылки сухого вина, обложенные льдом. Он налил себе четверть стакана «алиготэ», отпил и, пополоскав рот, проглотил.
– Наш резидент в штабе Кавказского фронта… – задумчиво произнес Врангель. – Как давно он там обосновался и сколь много ценного мы от него получили, но, увы, у нас никогда не хватало сил и средств до конца использовать нашу осведомленность… Насколько я помню, это генерального штаба полковник Горюнов…
– Михаил Иванович, – подсказал Шатилов.
– Какой он теперь занимает пост?
– Начальник оперативного отдела.
– О?о, весьма ценно. Настало время не ограничивать его деятельность сбором военной информации, а смелее через него «координировать» наши оперативные планы с планами Кавказского фронта по цели, времени и месту. Конкретнее об этом я скажу дальше.
Врангель кивнул Богнару:
– Пожалуйста, докладывайте, полковник.
– Вчера утром, господин главнокомандующий, из Екатеринодара в Симферополь прибыл человек к кубанскому войсковому атаману генералу Букретову. Он сообщил, что в Екатеринодаре образовалась сильная подпольная патриотическая организация «Круг спасения Кубани». Во главе ее – полковники Фесков и Белый. Они согласны принять военное и политическое руководство Кубанской рады крымского состава. Готовы помочь ее руководителям Букретову и Иванису захватить власть на Кубани и предлагают начать активную борьбу против той части рады, которая находится в Тифлисе, и против, извините, правительства вашего превосходительства. Букретов ответил, что внимательно изучит возможности объединения усилий казачьих войск, находящихся в Крыму, с повстанческими отрядами Кубани.
– Где кубанский посланец?
– Чтобы не вызвать недовольство наших кубанцев, я предоставил ему возможность выехать поездом на побережье Керченского полуострова и ночью отплыть в сторону Тамани. Но на середине пролива мы его перехватили и поместили в одиночную камеру керченской тюрьмы. Завтра он будет тайно доставлен в Севастополь.
Врангель в глубокой задумчивости прошелся вдоль стены, на которой висела карта Северного Кавказа, и, как бы проверяя свою мысль на слух, заговорил сам с собой:
– Значит, вчера Букретов и Иванис продемонстрировали политическую позицию той части рады, которая, казалось бы, на основании соглашения между мной, атаманами и правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани, обязана честно бороться в едином с нами боевом строю. Однако эти близорукие политики пытаются захватить власть на Кубани, опираясь на такие подпольные организации, как «Круг спасения России».
Он остановился против карты и широко расставил ноги. Взгляд его охватывал все пространство от Главного Кавказского хребта до Дона и от Крыма до калмыцких степей. Думать вслух, глядя на огромные пространства Российской империи, было его внутренней потребностью. Это возбуждало его чувства, наполняло душу и разум жаждой борьбы.
Человек, привыкший повелевать, а не подчиняться, говорить, а не слушать, Врангель, казалось, забыл о присутствии своих помощников. Голос его звучал все громче и энергичнее:
– Надо разработать новое соглашение с казачьими атаманами и правительствами. Пункты, касающиеся внутреннего устройства и управления в казачьих областях, можно оставить без изменения. За мной, как правителем и главнокомандующим вооруженными силами юга России, сохранить всю полноту руководства вооруженными силами, финансами, путями сообщения, почтой и телеграфом, а также сношения с иностранными государствами. Это совершенно необходимые условия борьбы за единую неделимую Россию.
Теперь голос главкома гремел, будто огневые команды на батарее, вены на длинной жилистой шее вздулись от напряжения.
– Такие личности, как Букретов и Иванис, не могут стоять во главе прославленного кубанского казачества. Необходимо позже, как только будет готово новое соглашение, собрать раду в Феодосии и избрать кубанским атаманом генерала Улагая. В нем сочетаются отвага и доблесть воина, оперативный разум, порыв истинного патриота России и безмерная любовь к казачеству. Это единственный генерал, одно появление которого на Кубани может поднять сполох казачьих куреней.
Врангель неожиданно внимательно посмотрел на Шатилова и Богнара:
– Очень рад, что ваше мнение совпадает с моим.
– Быть может, вы поручите разработать новое соглашение с казачьими атаманами и правительствами ведомству Кривошеина? – спросил Шатилов.
– Да, поскольку Александр Васильевич сам будет готовить и проводить совещание атаманов и глав правительств. Новое соглашение с казачьими атаманами и правительствами должно быть таким же мощным политическим магнитом, втягивающим казачество под трехцветное знамя России, как и утвержденный мною земельный закон.
Врангель вновь подошел к бочонку со льдом, налил теперь уже полный стакан «алиготэ».
– Я вызвал вас двоих, – продолжал он, – чтобы вы, Павел Николаевич, уже ныне приступили к разработке кубанской операции, назовем ее условно операцией «Сполох». В целях сохранения глубокой тайны следует привлечь к планированию не более двух хорошо подготовленных, надежных людей. Все другие рычаги мы будем приводить в действие каждый в отдельности, не раскрывая общего плана. На ваши плечи, полковник Богнар, ложится ответственная работа: обеспечение полнейшей тайны всего, что связано с операцией «Сполох», на всех этапах работы.