По бездыханному телу ползла змея, покрытая яркими красными и желтыми поперечными полосами. Маленькая голова приподнялась, словно ядовитая гадина услышала возглас Чарли. Раздалось грозное шипение. Потом тварь свернулась на груди трупа, явно демонстрируя, что это ее добыча.
Чарли с криком отчаяния бросился к отвратительно твари и с ходу раскроил ей голову одним взмахом мачете. Кроме него, никто не отважился подойти к обоим мертвецам. Пираты с опаской обошли тела погибших товарищей и пошли дальше. Из сельвы донесся жутковатый женский смех. Люди прибавили шагу. Они шли молча, чувствуя, как над ними сгущаются невидимые тучи. Слово «проклятие» никто не отваживался произнести, но оно все же витало в воздухе. Несколько часов они двигались в полном молчании. Наконец впереди показалась небольшая лесная прогалина.
— Привал, — объявил Холфорд, когда они вышли на поляну. — Ральф, разведи огонь.
— Я боюсь, капитан, — сказал пират, чье широкоскулое смуглое лицо побелело от страха. — Эти змеи… Вдруг они везде?
— О господи, — вздохнул Холфорд и выхватил из ножен саблю. — Мистер Ральф Льюис, если вы сейчас же не отправитесь выполнять приказ, я лично проткну вас этим клинком и оставлю змеям на съедение.
— Их здесь нет, Ральф, — вмешался доктор Гиллс. — Они живут в той стороне, где горы. Ты же видел, там совсем другие деревья, и вообще все не такое, как тут. Если бы они жили везде, мы бы давным-давно отправились на тот свет.
Льюис взглянул на доктора с благодарностью и отправился собирать ветки для костра. Холфорд тоже посмотрел на Гиллса — долгим, изучающим взглядом, который тот выдержал, не дрогнув.
— Мне уже второй раз кажется, будто у вас изменился голос, — сказал капитан «Нимфы», не сводя пристального взгляда со своего корабельного врача. — С чего бы это вдруг, доктор Гиллс? Уж не простудились ли вы?
— Вам померещилось, капитан, — ответил доктор очень спокойно. — А причина проста — нас всех снедает нетерпение. Мы ведь приближаемся к цели путешествия.
«По крайней мере, некоторые из нас точно приближаются», — подумал Холфорд и вдруг понял, что знает, в чем дело…
Все просто, все становится на свои места, если предположить, что доктор Гиллс вовсе не доктор, а… Ему вдруг пришло в голову, что вместо того, чтобы ломать себе голову над этой загадкой, он может задать вопрос той, которая знает об этом человеке все, что только можно знать.
«Ниай, — мысленно обратился он к ведьме: — Это правда?»
Ее ответ прилетел вместе с дыханием ветра: «Да…»
Холфорд вдруг почувствовал, как его охватывает ярость.
— По-моему, мистер Гиллс, — сказал капитан вслух, стараясь не смотреть на корабельного врача, чтобы не выдать себя раньше времени, — у нас с вами разныецели.
— Вовсе нет, — отозвался Гиллс с невозмутимым видом. — Впрочем, вам виднее, капитан.
Спустилась ночь. Они сидели у костра и молчали; каждый думал о своем.
— Я расскажу вам одну историю, — вдруг проговорил Холфорд, глядя в огонь. В его голосе были какие-то странные нотки, от которых у Чарли мороз пошел по коже. — Очень, очень увлекательную историю.
Пираты обратили взоры на капитана.
— Жил-был один моряк, — начал он тем веселым голосом, каким рассказывают не просто истории, а самые настоящие сказки. — Был он, как подобает истинному джентльмену удачи, весьма храбрым и смышленым парнем. Вдобавок ему все время везло… Нет-нет, мой рассказ вовсе не о Счастливчике Дэвисе, хотя он и впрямь сыграл в этой истории важную роль. Так вот, нашему парню везло. Он за долгие годы в море не получил ни одной серьезной раны — так, царапины, — и даже не потерял ни одного корабля. Кораблей, кстати говоря, он поменял множество, всякий раз выгодно продавая тот, который почему-то не понравился, и приобретая новый. Так было до тех пор, пока ему не попался бриг с необычайно красивой носовой фигурой, изображающей морскую нимфу.
— Такой фигурой, как на нашей старушке? — спросил Чарли.
— Верно, дружище. Этот бриг пришелся нашему пирату по нраву, и вскоре они оба — человек и корабль — прославились. Не было в Вест-Индии такого острова, где бы про них не знали. А в испанских поселениях этот славный моряк и вовсе числился среди пяти самых опасных врагов-англичан… Я уже говорил, что ему везло? Шторм его не брал, пули летели мимо, и даже когда на «Нимфе» нашелся человек, которому удалось поднять мятеж, фортуна не отвернулась от своего любимчика. На сходке пиратов было решено, что капитан имеет право на жизнь, и тут как раз подвернулся необитаемый остров, похожий на рай. Его высадили в этом раю и оставили там на три года.
— Бывает такой рай, что ад покажется по сравнению с ним весьма неплохим местечком, — пробормотал Блейк.
Холфорд словно не услышал его.
Чарли посмотрел на своего друга — лицо у него было такое равнодушное, словно в этой истории не было ничего такого, что все больше и больше сближало ее с реальностью.
— Но больше всего этому человеку повезло в ту ночь, когда «Нимфа» за ним вернулась, — продолжил Холфорд. — Он спрятался от людей, которые искали его по всему острову, а потом вошел в воду и поплыл. Плыл он долго. Не знаю, кто из нас сумел бы повторить такой подвиг, но в конце концов он оказался возле «Нимфы», которая стояла на якоре. Была ясная лунная ночь. Островитянин взобрался по якорной цепи и проник на борт корабля, который когда-то ему принадлежал. Все спали, а те немногие, кому не спалось, были слишком заняты, чтобы обратить внимание на какую-то странную тень, прошмыгнувшую в трюм.
— Неважнецкая, прямо скажем, дисциплина была на этом корабле, — сказал Блейк. Чарли вздрогнул от неожиданности: мнимый лекарь заговорил своим собственнымголосом, а не тем, который принадлежал «доктору Гиллсу». До этого он пару раз забывался, но теперь говорил своим голосом сознательно. — Не заметить, что кто-то пробрался на борт, — это просто никуда не годится. Я бы тем, кто в ту ночь стоял на вахте, кожу со спины на ремни порезал.
Холфорд посмотрел на Блейка и улыбнулся:
— Я об этом думал, да как-то руки не дошли. А где, по-вашему, этот незваный гость прятался?
— Может быть, где-то на «Нимфе» есть тайник? — предположил Блейк. — Я что-то слышал о таком. Маленькое помещеньице, больше похожее на ящик или гроб, совершенно незаметное для несведущего человека. Нужно хорошо владеть собой, чтобы прятаться там целый день, скорчившись в три погибели. Ни пошевелиться, ни чихнуть — ничего нельзя. Только ждать, когда наступит ночь.
— И ночью вершить темные дела, — кивнул Холфорд. — К примеру, мазать ядовитым соком блюдо, на котором кок носит капитану обед. Нет, он не стремится убить капитана, это было бы слишком просто. Ведь наш мститель хочет чего-то другого. А вот чего именно, тут я теряюсь в догадках. Может, вы продолжите, капитан Джон Руби?
Блейк медленно поднялся, и следом встали все моряки. Чарли, растерянный и испуганный, продолжал сидеть, глядя на мужчин снизу вверх. Блейк… или Руби?.. Холфорд расстегнул пуговицы сюртука и повел плечами. На его лице играла злая улыбка, а в глазах светилась ярость.
— Никогда не думал, что ты такой хороший актер, Джон, — ровным голосом проговорил он, внимательно разглядывая «доктора». — Я узнал тебя совсем недавно, можно даже сказать, сегодня. Хотя заподозрил неладное еще в тот день, когда предложил тебе присоединиться к отряду. Послушай, объясни, зачем был нужен весь этот маскарад с переодеванием? Мы ведь были у тебя в руках. Ты мог убить меня в ту же ночь, когда мы стояли возле острова Ведьмы. Ты мог, в конце концов, взорвать пороховой погреб «Нимфы», раз уж тебе надоело жить, а я только такой вывод могу сделать, оценивая все то, что ты натворил за последние два месяца. Зачем, Джон?
— Ответ прост, — сказал Руби, снимая с носа надоевшие очки. — Мне нужен был ты. — Он взмахнул рукой, и очки полетели в ночную темноту.
— Нужен я? — удивленно повторил Холфорд. — Зачем?
— Чтобы попасть сюда.
— Почему именно сюда, если ты мог отправить меня в ад где угодно?
— Не-ет, совсем нет, это было бы слишком просто… — Руби несколько раз отрицательно покачал головой. — Все эти годы я мечтал расправиться с тобой на пороге твоего триумфа. Отомстить за то, что ты предал меня и оставил в аду, и не только… Помнишь остров Ведьмы? Первым погиб Бишоп — на мелководье ему в ногу вцепилась акула. Через день рана загноилась, началась гангрена. Представляешь себе, что это значит на необитаемом острове? Мы отпилили ему ногу ножом, который Джек Блейк носил в сапоге, прижигали сосуды, чтоб он не истек кровью, но бедолага умер спустя два дня в страшных мучениях. До сих пор жалею, что не убил его сразу. — Он перевел дух и продолжил: — Вилли Пирс отравился теми красными ягодами, чье действие ты опробовал на себе. Он ел их несколько дней подряд и постепенно слабел. Мы не понимали, что происходит, пока я не попробовал их сам и не почувствовал признаки той же болезни. Вилли был слаб, яд убил его.
— А Блейк? — спросил Холфорд. — Что случилось с ним?
— С Блейком все просто, — ответил Руби, проведя рукой по шраму на щеке. — После смерти Вилли он затосковал и сошел с ума… Когда он напал на меня и даже сумел порезать, мне пришлось защищаться. Вот и все. Оставшееся время я провел один, в компании птиц, крабов, акул и планов мести.
Холфорд с недоверчивым видом покачал головой:
— Не лги, ты был там не один. Но лучше бы вы там и остались…
5
До сих пор Холфорд считал, что автором безумного плана заманить их на Остров Поющих Скал была индианка Ниай, но теперь переменил свое мнение. Это наверняка была идея сумасшедшего Руби, а красавица индианка помогала ему по каким-то своим неведомым ему соображениям. Видимо, они отлично спелись за три года пребывания Руби на затерянном в океане необитаемом клочке суши. Однако Фрэнсис Холфорд не верил, что цель Руби заключалась только в этом. Он чувствовал, что вскоре должно было случиться нечто важное, и эта неясность весьма его раздражала.
Между тем пираты вознамерились разобраться с тем, из-за кого погибли их товарищи, и без участия капитана, погруженного в мрачные раздумья. Они знали толк в пытках, и Руби должен был понимать, что его ожидает. Неожиданностью для Холфорда оказалось то, что двое — рыжий Джереми и Индеец Бен — решили защитить проклятого лицемера, несмотря на очевидную самоубийственность такого поступка. Их быстро обезоружили и связали.
Холфорд вдруг заметил, что Чарли исчез. Должно быть, мнимый племянник мнимого доктора струсил и сбежал.
— Я слыхал про одного капитана, который вырезал у своего пленника сердце и съел прямо на глазах у несчастного, — сказал Рэнсом, поигрывая ножом. — Но это скорее всего вранье. А вот другая история — точно правда. Она о пирате, который отрезал заложнику сначала губы, потом уши… И после перешел к другим частям тела…
— Вижу, ты знаешь много историй, — спокойно проговорил Руби. — Только ни в одной из них нет ни слова о тебе самом. Это задевает, не так ли? Очень хочется поправить дело…
Рэнсом с размаха ударил пленника мыском сапога в пах, и пока Руби корчился на земле, остальные пираты начали его пинать ногами, отыгрываясь за потери и страдания последних дней. Руби молчал. Стойкость пленника только раззадорила пиратов — всех, кроме самого Холфорда, который внезапно утратил к предстоящим пыткам всякий интерес.
Он понял, чего добивался три года назад и чего хотел сейчас: чтобы Руби не просто испытывал телесные страдания, но мучился из-за унижения и бессилия, чтоб душа его рвалась на части. Он хотел увидеть в глазах своего врага страх и точно знал, что не увидит его во время пыток. Какой смысл калечить тело, если душа от этого лишь делается сильнее?..
Холфорд поднял с земли чью-то саблю и, бросив ее Руби, сказал:
— Держи. Мы будем драться.
— Почему бы тебе просто не убить меня? — тяжело дыша, проговорил избитый пленник, поймав саблю на лету. — Комедия окончена. Никто не помешает тебе, Фрэнсис, совершить очередную подлость…
— Мы будем драться, — упрямо повторил Холфорд. — Я хочу, чтобы ты проиграл.
— Ах вот как? Честный поединок? Вот не ожидал… — Руби хрипло рассмеялся и вытер пот со лба, размазав кровь по лицу. — Что ж, пожалуй, я могу доставить тебе такое удовольствие…
Он медленно встал — сначала на колени, потом, шатаясь, на ноги и шагнул вперед, сжимая саблю так неловко, словно в любой момент мог ее выронить.
— Капитан, может, не надо? — сказал Ральф Льюис, которого Руби недавно защитил от капитанского гнева. — Он и так уже не жилец на этом свете.
Он один не бил пленника и вообще старался держаться в стороне, думая, что этого никто не заметит.
Холфорд знал, что если кто-то и попытается его остановить, то это будет именно Ральф.
Холфорд промолчал. Время разговоров прошло.
Они не видели, каким был Руби три года назад, они понятия не имели, что он за человек. Глупцы! Генри Дэвис не зря называл его своим сыном! Они оба ходили в фаворитах у Судьбы, поэтому не исключено, что и в этот раз ловкачу Руби удастся выскользнуть из рук смерти.
Холфорд сделал молниеносный выпад, и Руби только в самый последний момент успел уйти с линии атаки. Со стороны это выглядело случайностью, однако Холфорд точно знал, что она не будет последней. Он ловко перебросил саблю из правой руки в левую и нанес удар сверху под неожиданным углом, метя в голову противника. Раздался лязг стали: Руби парировал удар клинком своей сабли, но с трудом выдержал напор, с которым Холфорд пытался сломить его сопротивление.
«Ну, вот и все, маски долой! — подумал капитан „Нимфы“, отступая назад, чтобы подготовить очередную атаку. — Пусть все увидят, какой ты на самом деле…»
Схватка продолжалась еще несколько минут с переменным успехом. Звон сабель перемежался с хохотом ведьмы. Пираты поддерживали своего капитана криками одобрения и советами. С каждым мгновением движения Руби становились все менее уверенными, ведь перед схваткой он был избит чуть ли не до бесчувствия, и это не могло не сказаться на результатах поединка. Когда-то он был отличным бойцом, выносливым и умелым, на голову выше, чем Холфорд. Но это осталось в далеком прошлом. На этот раз Холфорд был в гораздо лучшей форме, и отчаянное сопротивление Руби могло лишь продлить его агонию.
Никто не сомневался в победе Холфорда. Наконец ему удалось провести круговой рубящий удар, и на боку Джона Руби появилась глубокая красная борозда. Белая рубашка, и так уже покрытая пятнами крови и грязи, окрасилась в алый цвет. Руби посмотрел на себя с легким недоумением, зашипел от боли, потом зашатался и опустился на колени, опираясь, как на трость, на рукоять сабли. Голова его поникла. Увидев беззащитную шею противника, Холфорд ощутил эйфорию, то самое чувство, которого ему так не хватало до сих пор. Еще мгновение, и враг будет молить о пощаде!..
«Ты видишь это, Ниай?» — мысленно спросил он.
Из сельвы донесся торжествующий смех ведьмы. «Чему она радуется?» — удивился Фрэнсис.
Словно услышав его мысли, Руби поднял голову и посмотрел на своего бывшего первого помощника снизу вверх.
— Рано радуешься, Фрэнсис, — тяжело дыша, с трудом сказал он. — Еще сегодня за меня отомстят.
— Кто? — удивленно спросил Холфорд, поднимая подбородок Руби концом своей сабли. — Неужто твоя индейская подружка?
Руби молчал, но ответ прозвучал совсем с другой стороны.
— Кажется, речь идет обо мне, — услышал Холфорд чей-то незнакомый голос.
Обернувшись, он увидел, как в круг света ступил незнакомый мужчина, минуту назад вышедший из сельвы. Незнакомец с пренебрежительным видом разглядывал собравшихся на поляне пиратов. У него было суровое лицо, покрытое глубокими морщинами; на левой щеке виднелся старый шрам от сабельного удара; на правой руке, в которой он сжимал пистолет, не хватало среднего пальца.
Хотя до сих пор Холфорду не приходилось с этим человеком встречаться, он не раз слышал описание его внешности и поэтому сразу понял, кто явился перед ним столь неожиданно. Проблема заключалась в том, что этот человек умердесять лет назад! За спиной «мертвеца» маячило бледное лицо Чарли.