– Они что, тоже? – поразились искатели приключений.
– А?
Фотограф, смеясь, махнул рукой.
– Предоставляли, вы имеете в виду? Да нет! Они, как бы вам сказать, обеспечивали процветание и безопасность заведения. Хотя, конечно, и это при желании можно. Некоторые…
– У нас еще другая штука есть, – Ширли добыла из кучи мусора красный жестяной барабан на ножках с окошечком для просмотра и ручкой, чтобы крутить.
– Движущиеся картинки показывает. Два цента просмотр, джентльмены.
Д.Э. цапнул устройство и приник к окошечку.
– Да, – протянул он, – было, на что посмотреть. Тоже ваших рук дело?
Фотограф только вздохнул.
– Ах, какой был успех, какой успех! Вы бы видели эти очереди в приемной!
– Кто теперь тратить на такой! – Ида вернула в нормальное положение перевернутую бархатную скамеечку, и села, закинув ногу за ногу. – На танцен… на угостить девушка выпить…
– Кстати, дамы, – Джейк не переставал крутить ручку, одновременно отпихивая плечом компаньона, – а… Да погоди ты!
Он все-таки отдал штуку М.Р.
– … а сколько стоило-то удовольствие провести с вами вечер?
– Вот чтоб я так мог, – теперь уже М.Р. приклеился к аппарату. – Взять, да и спросить запросто. Да еще так!
– Нет, ну а что? – поморгал Д.Э. – Сказано-то два бакса, а еще музыка, а еще выпивка девчонкам, да еще всякие эти штуки!
– Тебе со скидкой, – Ширли потрепала его по волосам.
– Ну, Ширли!
– Ой, да какая тебе разница!
– Нет, ну правда!
Ида засмеялась.
– Правда, майн кляйнер, есть то, что клиент должен платить, пока имеет, чем платить, – сказала она. – Танцен унд угощения, унд волшебный фонарь – хотя бы полчаса. Тогда можно подниматься с барышня наверх.
– И не задерживать ее слишком долго, – добавила Ширли.
– Долго – это сколько? – кстати поинтересовался Джейк, пытаясь опять отобрать у компаньона аппарат. – Пятнадцать минут, что ли?
– Пятнадцать минут – неприлично, – сообщила Ширли. – Столько никто не торчит.
– А сколько торчат? – уже заинтригованно спросил Д.Э.
Ширли пожала плечами.
– Ну, минут пять, не больше.
– Надувательство! – возмутился М.Р.
– Грабеж! – согласился компаньон, внимательно рассматривая на аппарате сначала щель для монет, потом переворачивая его вверх тормашками.
– Каждый делать деньги, как он возможно, котьеночек, – Ида развела руками.
– А зато до того надо уж расстараться, предложить клиенту все, что только можно, – порадовала Ширли. – Все, на что только согласится. За отдельную плату. Ой, вон он!
– Клиент? – ужаснулись джентльмены, оборачиваясь.
– Да нет же, фонарь! – Ширли повернула Д.Э. лицом к куче обломков с рухнувшими портьерами. – Туманные картины! Вон, видишь, ящик торчит?
– Дайте! – потребовал фотограф.
Он снял вытяжную трубу, выкрутил горелку, налил в нее из бутыли керосин, затем вернул горелку на место, открыл сбоку дверцу, повозился с фитилями. Потом достал картонную коробку, из нее с большой осторожностью извлек тонкую металлическую сетку, аккуратно надел на горелку. Чиркнула спичка. Запахло жженым керосином. Фотограф привинтил трубу на место, достал из ящика обойму и посмотрел на Ширли. Та вдруг надулась и сделала вид, что она ни при чем.
– Мисс Страусс! – с упреком сказал Козебродски. – Может быть, вы, фрейлейн Закс!
Но Ида молча помотала головой.
Ширли шмыгнула конопатым носом.
– За просмотр деньги платят, – сообщила она.
Козебродски всплеснул руками.
– О, женщины! Молодые люди, умоляю, дайте им что-нибудь!
Ширли моментально воспрянула духом. Даже не стала дожидаться, пока искатели приключения закончат шарить в карманах. Она мышкой проскользнула через пролом в стене, протопала поверху и уже через несколько минут вернулась с простыней. Не самой безупречной простыней на свете, но темнота и любопытство двоих джентльменов в значительной мере скрыли этот огорчительный эффект.
– В Англии, – бормотал Козебродски, вставляя в обойму картинки, и тут же прикладываясь к бутылке, которую вытащил из кармана, – такие вещи называются «Что видел дворецкий».
Карточки, в самом деле, были сделаны так, словно вы подглядывали в замочную скважину.
– Ой, – бормотали компаньоны. – Ничего себе! Ой, посмот… нет, лучше не смотри! Ой, ты видел!
Гудела лампа. Дамы на экране падали в объятия кавалеров и потом проделывались такие шалости, что фотограф, посмотрев на компаньонов, прокашлялся.
– Это люди соглашаются вот так позировать? – изумился Джейк.
– Ну, – фотограф нервно засмеялся, – как сказать. Немного специальных фокусов требуются непременно. Иначе меня бы просто убили.
– Ничего себе! – подскочил М.Р.
– Что вы хотите сказать в этом смысле? – обиделся Козебродски.
– Во-первых, – заявил Дюк, – при съемке возникает сильный дым. Во-вторых, а как же магний? От этой же вспышки кто угодно, как бы он там ни был занят, вскочит и побежит бить вам морду!
– Нет, молодой человек, нет. Никто ниоткуда не вскочил и никто никуда не побежит. Все останутся на своих местах.
– А вспышка? От нее еще и звуки!
– Вспышка совершенно необязательна.
– Ну и что? – не сдавался М.Р. – А снимать откуда? Вы там в шкафу сидели или на дереве за окном?
Фотограф примирительно сделал руками, как если бы дирижировал оркестром.
– Не надо заходить далеко, давайте заходить близко! – компаньоны решили было, что у него нервный тик, но это он так подмигивал. – Вот, извольте любоваться, «Вест-Камера»!
Козебродски расстегнул пиджак, поманил рукой М.Р., чтобы тот наклонился, и молодые люди увидели в пуговичной петле жилета крохотный объектив.
Худые, с тяжелыми суставами, похожие на бамбук, пальцы – на овальном ногте указательного желтое, как от йода, пятно, – расстегнули пуговицы жилета. На шее фотографа висела круглая штука, похожая на плоскую флягу.
– Всего восемь кадров, – скромно сказал фотограф. – Но, поверьте мне, этого достаточно!
– Еще бы не достаточно, – буркнула Ширли. – Особенно перед выборами. Козебродски прячется в шкафу.
– Мисс Ширли, ай-ай! – торчащие по краям лысины седые космы укоризненно покачались, а девчонка сделала невиноватые глаза. – Зачем же выдавать наши маленькие профессиональные секреты?
Он надел пиджак обратно, подергал обшлага.
– Можно, наконец, прямо в салоне, посреди общего веселья, особенно, когда шампанское… Я же говорю вам: не надо ходить далеко, давайте ходить близко! О, о, посмотрите на это! Думаете, восемнадцать голых дам так-таки и позировали вокруг этого господина?
Господин на этой линейке стоял, очевидно, в салоне заведения до катастрофы. Из одежды иона нем имелись чрезвычайно пышные усы на довольной подрумяненой физиономии, сияющий цилиндр, белоснежный шелковый воротничок с галстуком, манжеты на голых руках – и более ничего. Восемнадцать дамочек – по девять с каждой стороны его упитанной фигуры – из нарядов только сережки и диадемы с перьями.
– Если посмотреть более внимательно, – фотограф опять подмигнул компаньонам, а девчонки захихикали, – то можно увидеть, что перед нами одна и та же мадемуазель в различных позах и различных головных уборах!
– Да ну, все это ерунда, мальчики, – Ширли махнула рукой. – Давайте лучше танцевать!
– Запросто! – сказал Дюк. – Только я не умею.
– Э-э-э… – промычал Джейк.
– Ерунда! – перебила Ширли, развернула искателя приключений за плечи и поставила перед собой. – Начнем с чего попроще. Козебродски, матчиш!
Говорят, дуракам, пьяным и влюбленным везет. По крайней мере два пункта из трех у веселой компании было. И, по всей видимости, только по этим причинам потолок, и так державшийся на честном слове, не рухнул им на головы: матчиш, немножко вальса (потому что матчиш – это почти, как вальс, только быстро и на пятке нужно специально переступать), кекуок, рэгтайм… рэгтайм, матчиш, кекуок… рэгтайм…
Глава пятая, в которой искатели приключений сообразуют свои возможности с существующей реальностью
Ширли минутку подумала.
– Нет, так не надо. Искренне Ваша…
И закончила диктовать:
– Миссис К., Тридцать Шестая улица.
Старенькая, но работящая «Сан» стреляла, как из пистолета. Д.Э. закончил печатать. Он мрачно поднял глаза на молчащего компаньона. М.Р. как стоял, опираясь на ручку кресла и глядя в этот… документ, так ни на кого больше и не смотрел.
Они находились в руинах первого этажа, в комнате, где когда-то вела дела мадам Клотильда. Искатели приключений (при некотором содействии Козебродски) раскопали в обломках тяжелое бюро и увесистое кожаное кресло. В котором сидел теперь Д.Э. Саммерс с обреченностью на физиономии, и тоскливо лупил по клавишам пишущей машинки.
– Ну? – поторопил он. – Все, что ли?
– Сейчас, – ответила с пола Ширли, продолжая копаться в ящиках. – Карточки нашла!
– Какие карточки?
По коленке шлепнули пачкой простых визиток, даже и не подумаешь. Адрес – и все.
– Значит, так, – Ширли выбралась из-под стола, отряхнула платье и заглянула ему через плечо. – Ага, хорошо.
Над головой тяжело вздохнул М.Р.
– Значит, так, – продолжила Ширли. – Ничего сложного. Смотришь, не садится ли кто в экипаж. Открываешь двери, вежливенько всучиваешь ему карточку. Но смотри, чтобы он понял! А то знаю я вас. Образованных.
Козебродски, расчистивший себе кресло и вертевший там ножкой, сделал сообразную рожу: – Примерно так, молодые люди.
– Точно! – порадовалась Ширли. – Ну, что-нибудь о заведении красивенько вы там придумаете, на то и образованные.
Двое джентльменов вздохнули хором.
– Улицы, – продолжала девица, – рестораны, мюзик-холлы, в фойе театров еще хорошо, отели – годится все.
– Очень рекомендую также кулачные бои и бокс, – прищурился фотограф. – Это, правда, все вещи запрещенные, действовать нужно аккуратно, и очень возможно, что ничего не сохранилось, но если посчастливится узнать такое место, молодые люди, будет очень, очень хорошо!
М.Р. дрогнул ноздрями, собираясь высказаться, но посмотрел на поникшие плечи компаньона, и смолчал.
– Хорошее «не горячись!» – бубнил Д.Э. сквозь зубы.
Оба трусливо прижимались к обшарпанной стене заведения. Вид – ни дать, ни взять, сутенеры-неудачники, дальше некуда. Двое джентльменов четыре дня, как обнаружили, что денег больше нет, где их взять – неизвестно, и, в общем, получалось, что…
– Хорошее, говорю, «не горячись»! Когда…
Дюк не дал ему закончить.
– Мисс, – позвал он, не вынимая рук из карманов. – Да-да, я вам. Мисс, вы не могли бы перейти на другую улицу? Эта – наша. То есть, я хотел сказать, не то, чтобы наша, просто…
Он запнулся, потому что «просто» было совсем непросто, но уличная уже отозвалась. Слова и выражения проистекали из ее накрашенного рта с легкостью, от которой у М.Р., державшегося в непринужденной позиции, окаменели локти.
– Послушай, а что мы делать-то с ними будем? – нервным шепотом спросил он компаньона. – Ты посмотри на нее!
Смотреть не хотелось совершенно: девка, теперь уже с преувеличенной наглостью, фланировала туда-сюда прямо перед носом.
Наверху поднялась рама.
– Быстро вон пошла!
Уличная задрала голову, посмотрела. Перешла на ту сторону.
– Чего вылупилась, мочалка драная? – продолжала Ширли. – Вон пошла, чтобы я тебя здесь в последний раз видела!
На ответ конкурирующей стороны компаньоны смотрели долго, молча, не без некоторого уважения.
– Вот это корма! – высказался, наконец, Д.Э.
Уличная девица (возраст и внешность которой было бы правильнее описать словом «тетка») поправила панталоны, одернула юбки и продолжила променад: от угла до угла. М.Р. выдохнул.
– Что же с ними делать-то, сэр? – убито спросил он. – Не бить же, в самом деле?
– Ты у меня разрешения, что ли, спрашиваешь? – поддел Джейк. – Так, попробую теперь я. Эй, мисс!
Он перебежал через улицу, но был вынужден повернуть обратно: из окна заведения выплеснули содержимое горшка. Конкурентка, грязно ругаясь, покинула поле боя: Ширли попала в цель.
– А это выход! – одобрил Дюк.
– Горшков не напасемся, – буркнул компаньон. – Вон, еще две крали.
– Где? – Дюк ахнул и завертел головой.
– Да вон же, – Джейк прикусил заусенец на пальце, – в подворотне одна, и на самом углу маячит какая-то.
– На самом углу улица не наша! – немедленно возразил М.Р.
– Все равно заведению прямой убыток! – не дал выкрутиться компаньон. – Я, в общем, попробую.
– Может, все-таки не надо?
– Я аккуратно! – заверил Джейк и убежал.
– Почему каждый раз, когда ты говоришь «я аккуратно», мне делается страшно? – пробормотал Дюк.
Д.Э. сдержал слово: подошел к девице, не прикасаясь к шляпе, что-то проговорил, терпеливо, судя по всему, повторил, а затем, действительно очень аккуратно, подхватил ее, перекинул через плечо и попросту вынес с улицы под хохот, подбадривания и аплодисменты из окна. М.Р. оценил свои возможности. Пришел к выводу, что комплекция нарушительниц, пожалуй, не позволит повторить фокус компаньона – тот, вон, тоже штормовой крен дает. Они еще и брыкаются – нет, лучше не конфузиться.
– Однако, сэр, однако! – хмыкнул он, когда компаньон, хромая, вернулся обратно. – Какие у вас радикальные меры!
– Да я просто не знал, что ей сказать! – все еще тяжело дыша, стеснялся Д.Э.
Лоб и щеку искателя приключений украшало несколько свежих царапин. Подрагивающие пальцы, которыми он зажег спичку, прикурить – тоже в отметинах.
– А мы никому не скажем, – утешил Дюк. – Пускай боятся. Дел-то ты ее куда?
– На помойку, – буркнул Джейк.
– Как – на помойку? – моргнул М.Р. – Ты где помойку нашел, тут кругом теперь помойка!
– Ничего, – уверил Д.Э. – Тут, за одним домом, есть настоящая помойка. По крайней мере, раньше была. Как раз за два квартала получилось.
Еще три пункта полученной от барышень инструкции гласили: «сигналить, если копы», «провожать клиента до двери» и «избавляться от подозрительных». Вообще говоря, сообщать о подозрительных обстоятельствах любого свойства следовало мадам, но без нее, к счастью, барышни решили обойтись. Так же, как и от излишеств в виде салона с танцами. Цену, правда, пришлось сбросить, но тут уже ничего нельзя было поделать. Источник дополнительного дохода находился при компаньонах и в буквальном смысле жег карман.
– Я не могу продавать порнографические карточки! – стонал М.Р.
Д.Э. сгрыз заусенцы до крови и принялся за ногти: у него не получалось изобразить нужное выражение лица, провожая клиента до места назначения, по каковой причине двое осторожных субъектов, которые могли бы таковыми стать, ретировались от греха подальше.
– Компаньон, – голос искателя приключений был бледным, но решительным, – у меня предложение.
– Как, опять?
Ну, а кому еще могла принадлежать идея остановиться напоследок в «Палас», авось подвернется что-нибудь получше китобоя?
– Да. Давай смоемся? Прямо сейчас!
М.Р. опять впал в раздумья. Думал он долго, значительно дольше, чем когда выбирал между «Палас» и «Гранд». Наконец, посмотрел на голубеющее сквозь дым небо, проводил до самого последнего перекрестка Тридцать Шестую улицу, заглянул в полные надежды глаза компаньона и ответил: – Нет.
– Какая агентша, ты что, рехнулся, что ли? Сэр, вам просто порядочный бордель доверить нельзя, вы же его по ветру пустите!