Местный житель быстро выловил для нас такси, и мы, распрощавшись, поползли в суете тебризского часа «пик» на автостанцию, куда и прибыли минут через пятьдесят. Влад и Олег побежали за билетами и купили билеты на 21.00.
— Встретимся в Тегеране, на автостанции! — сказал Олег, убегая на свой автобус, а вскоре я отправился на другом.
Иранские междугородние автобусы бывают двух классов: «Люкс» и «Супер». Разницу между ними установить не удалось. Впоследствии, правда, можно было заметить, что в одних автобусах над каждым сиденьем висит одноразовый стаканчик, и помощник водителя разливает по требованию пассажиров воду в эти стаканчики; в других автобусах стакан один на всех, и вам выдают воду вместе со стаканом. Кроме того, одни автобусы немного дороже других. Но какой из стилей обслуживания есть «Люкс», а какой «Супер» — не знаю.
Дальние автобусы в Иране действуют так. Через полчаса после отправления (в данном случае это было в начале одиннадцатого вечера), автобус доезжает до специальной столовой для транзитных пассажиров. Там всегда много автобусов, шум, гам, торговля едой, цены чуть выше общегородских, в большом зале стоят столы, пассажиры могут неторопливо поужинать на дорогу. Стоянка длится примерно полчаса, потом все садятся обратно в свой автобус и продолжают путь. На этой стоянке я был больше всего озабочен не потерять свой автобус среди многих остальных.
Наконец, началась посадка, пассажиры залезли в автобус, задремали и поехали в Тегеран.
Часов в семь утра автобус остановился на трассе (возможно, сломался), пассажиров побудили, высадили и засадили в другие автобусы, остановившиеся вслед за нашим. Я сперва не понял, что происходит, только подумал: все куда-то собираются и идут, мне бы тоже не опоздать, — и поторопился вслед за людьми. Так я, уже в стоячем виде (автобус, куда нас перевели, был уже полон) достиг Тегерана.
Утром, в начале девятого, я оказался на западном автовокзале Тегерана, на окраине города, вблизи площади Азади (свободы) и обоих тегеранских аэропортов (местного и международного). Влад и Олег на автовокзале не были обнаружены. Желая попасть на основное место встречи (к 10.00, напротив российского посольства), я отправился непосредственно туда.
От автовокзала до посольства оказалось 12 километров. Жители на мои вопросы «где улица такая-то» советовали ехать на автобусе, но я решил прогуляться пешком. Российское (бывшее советское) посольство занимает целый квартал, ограждённый пятиметровой кирпичной стеной. Его охраняют два иранских солдата. С одной стороны вход в торгпредство, с другой стороны въезд в посольство. Внутри какие-то здания, но проникнуть туда даже российскому человеку, то есть мне, не удалось. Впрочем, особо и не старался, а с моими техническими вопросами меня послали в консульский отдел. Здание это находится напротив въезда в посольство, через улицу, — но сегодня общеиранский выходной, и оно закрыто.
Не обнаружив напротив посольства Олега с Владом (они, хотя и отправились из Тебриза раньше меня, приехали на автовокзал позже и долго искали меня там), я продолжил осмотр Тегерана. Люди иранской столицы менее удивлены иностранцами, чем жители Тебриза. Однако, стоило мне только присесть на автобусной остановке, питаясь хлебом и грушами (некоторые магазины всё же работают), как мной заинтересовался один из жителей. Откуда (what are you from?) — Россия, Москва. — У тебя рубашка грязная (показывает он жестами, но очень понятно), пойдём ко мне, постираешься. — Ну, это разве грязная (объясняю я), чистая! — Нет, грязная, и штаны тоже… Поскольку мне хотелось побродить ещё по городу, я с трудом, но отнекался от таких предложений.
В окрестностях российского посольства, в радиусе метров двести от нашего квартала, населённого, наверное, большим количеством русских, в лавках попадаются мелкие надписи по-русски типа «САМЫЙ ДЕШОВЫЙ ТОВАР» и т. д… Видимо, работники посольства подрабатывают в качестве «челноков», а вот настоящие российские «челноков» Иран посещают редко.
Весь день ходил по Тегерану. Хотел зайти в пару посольств, но они были закрыты по причине выходного дня — пятницы. Интересная разница в сущности посольств западных и восточных стран! Посольства западных стран — за огромными стенами. Так, вокруг итальянского посольства девятиметровый забор — настоящая крепость. Наши российские коллеги чуть более открыты исламскому миру — стена всего в 5 метров. А посольство Пакистана огорожено решёткой-изгородью, через которую всё видно и даже перелезть легко: заходите, друзья-товарищи!
Наконец, на вечерней встрече мы воссоединились, наконец, с Олегом и Владом и, несколько подумав, решили отправиться в древний город Исфахан. Долго спорили, как ехать — автостопом или автобусно, и отправились на южный выезд из города, где находилась и трасса на Исфахан и южный автовокзал.
Идём по вечернему Тегерану. Проходим мимо какой-то харчевни; ужинающие нас активно зазывают. Мы зашли и провели примерно час, общаясь с иранцами, ни один из которых не говорил по-английски. Общение заключалось в жестах, в размахивании руками и предложении нам разнообразной местной пищи.
Зашли на междугородний переговорный пункт. Звонок в Москву был, в принципе, недорог, но требовался очень большой залог — 70.000 риалов. Позвонить с меньшим залогом не удалось. Мы покинули сей переговорный пункт, и, наконец, приняли решение поехать в Исфахан ночью на автобусе.
Приближаемся к южному автовокзалу («тёминал-софе»), освещённому многочисленными лампами и прожекторами. Не скрываясь от этого освещения, на привокзальной площади ночует несколько десятков местных бомжей, одни — более цивильно, другие — лишь подстелив несколько газет. Ни свет, ни шум отправляющихся автобусов не мешают им. Размышляя — не присоединиться ли к ним? — мы подошли к автовокзалу и тут же встретили автобус на Исфахан.
Ещё раз подвергшись обаянию цивильных методов передвижения (уж очень соблазнительно был дёшев этот метод — чуть дороже одного доллара), мы погрузились в автобус, который тут же тронулся и поехал в Исфахан.
По дороге какой-то иранец стал возмущаться, что мои носки, мол, грязные. Он возмущался так: показывал на мои носки, на свои носки, зажимал нос. Странные чистюли эти иранцы: я ведь купил носки всего двое суток назад, в Меренде. Пришлось господину приспосабливаться к жизни. А ведь курить в автобусах им можно! Курят, однако, не все, а редкие индивидуумы. Впрочем, скоро все привыкли к дорожным запахам и уснули. В следующий раз буду в Иране — куплю дюжину носков, дабы не смущать чистолюбивых жителей.
И вот мы высаживаемся на северном автовокзале Исфахана. Большое здание автовокзала, огоньки электронных табло, надписи по-арабски и по-английски, много людей, автобусов. Прохладно, раннее утро. Чувствуется, что мы в горах (высота примерно 1600 м над уровнем моря). Поскольку ещё рано, решили поспать в зале ожидания. К тому же мы немного замёрзли: в автобусе было прохладно из-за открытых окон, а рюкзаки мы сдавали, по местному обычаю, в багажник. Расстелили коврики, спальники в уголке автовокзала и легли. Однако спать пришлось недолго. Сотрудники исфаханского автовокзала, удивлённые нашим научным поведением, вскоре разбудили нас: так, мол, не годится. Не огорчившись, мы отправились в вокзальный туалет стирать свои носки, рубашки и другие предметы одежды — а то иранцы уж очень беспокойны в отношении чистоты.
На автовокзале встретили двоих парней-иранцев, изучавших русский язык. Знание их было незначительно, но мы порадовались и, по-моему, даже обменялись адресами. Вышли с вокзальной площади и неторопливо направились в центр города, поедая купленный тут же хлеб и известную исфаханскую сладость, именуемую «газ». Будете — попробуйте.
Акбар жил на окраине миллионного Исфахана, там, где маленькие одноэтажные домики вплотную подступают к большим коричневым горам. По обыкновению местных жителей, все мы направились туда на такси — автобус в столь отдалённую часть города не ходит. Платить за такси случилось нам (у хозяина не оказалось столько денег, видимо, он планировал возвращаться из центра домой пешком).
Дом Акбара, как и все окружающие дома, был одноэтажным, каменным (деревянные дома в Иране — великая редкость). В доме, по местному обычаю, не было ни стульев, ни столов, люди сидят и едят на полу, покрытом ковром. У окна стоит большой ковроткацкий станок — жена хозяина в свободное время занимается приготовлением очередного ковра; один ковёр делается примерно год. Есть шкафы, телевизор, и даже запрещённый видеомагнитофон. Во дворе — чистенькая будка-туалет с краном и кувшином (в Иране нет туалетной бумаги, вместо неё используют кувшин с длинным носиком). Во дворе мы развесили сушить свои вещи, которые постирали сегодня утром на автовокзале, — и они высохли весьма быстро под палящим солнцем.