Надо сказать, что куропатки не столь успешно заселяли другие континенты, как, например, фазаны (или мы, европейцы). Куропатки хотят иметь ту же температуру воздуха и то же количество часов солнечного света и дождя, к которому привыкли на своей родине, уж во всяком случае на период высиживания птенцов. Попытка акклиматизировать их в Техасе окончилась полной неудачей, зато в Канаде они успешно прижились и распространились. Там они даже лучше выдерживали неблагоприятные зимы, чем отечественные пернатые. В Соединенные Штаты Америки их завезли в сороковых годах, причем в Висконсин — 6470 куропаток, которые постепенно распространились в радиусе 200 километров. Однако за 12 лет было отстрелено лишь 310 305 экземпляров из их потомства — не очень-то много. Даже в наш географический антипод — Новую Зеландию завезли датских куропаток. И представьте, они там вполне прижились. На островах Зильт и Фёр в Северном море куропатки к 1860 году были уже полностью истреблены, но за прошедшее с тех пор время их там снова сумели реакклиматизировать.
Зачастую случается, что на следующую весну прошлогодний молодняк, а именно молоденькие самочки-куропатки, никак не желают расставаться со своими родителями, тогда тем приходится прогонять их силой — к большому удовольствию чужих молодых петушков-куропаток, которые к тому времени уже давно рыскают вокруг соседних «цепочек». Когда такая вот «цепочка» распадается, некоторые вышедшие из нее молодые петушки в поисках подруги жизни способны забредать на расстояние до семи километров.
Рольф Двенгер, стараясь помочь голодающим куропаткам, которым было трудно прокормиться в глубоком снегу, сыпал в снег зерна. Но к его огорчению, многодетную семью из двенадцати куропаток постоянно прогоняла маленькая семейка, насчитывающая всего шесть членов. Глава этого семейства каждый раз побеждал многодетного папашу, и тому приходилось отступать. Как видите, порой не общая численность популяции является решающим фактором, а воинственность и сила предводителя. Чтобы дать возможность и другому голодному семейству добраться до корма, Двенгер поставил на снег зеркало. Задиристый глава семейства тотчас же ринулся к нему, клюнул в стекло и принялся суетливо бегать взад и вперед, не выпуская своего «врага» из поля зрения. То, что «чужак» повторял каждое его движение, воинственному вожаку, безусловно, должно было показаться невероятной дерзостью. Он всячески старался до него добраться и вступить с ним в бой, но ничего не получалось. Встав перед зеркалом, он вытягивался во всю свою длину, чтобы получше продемонстрировать красно-бурое пятно на своей груди, но противник делал то же самое! В конце концов вояка обежал вокруг зеркала, чтобы изловить запрятавшегося там врага. Его самочки во время всех этих маневров спокойно продолжали клевать зерно, а многодетное семейство тоже незаметно подкралось, чтобы принять участие в трапезе.
В другой раз боевитого самца удалось отвлечь чучелом самки-куропатки, тоже поставленным в снег. Он встал с нею рядом и никуда больше не отходил — по-видимому, «чужестранка» произвела на него неотразимое впечатление. Он то и дело погружал свой клюв в оперение на ее загривке и кружил вокруг нее, задевая боками. Самка не шевелилась, что самца явно заинтриговало. Он продолжал топтаться возле нее даже тогда, когда его собственные самки наелись и отправились дальше. Сначала он, правда, последовал за ними, но время от времени возвращался назад и манил за собой новую молчаливую самочку. Ему с трудом удавалось догонять собственную «цепочку», которая уходила все дальше, в то время как он непрерывно бегал и летал туда и обратно. А куропатки рангом пониже успевали тем временем набить свои голодные желудки зерном. Чучело очень удачно помогало отвлекать от голодных куропаток и ястребов. Хищники все время были заняты выставленной на открытом месте приманкой. Под конец чучело оказалось разодранным почти в клочья.
А вот еще одна интересная особенность поведения куропаток, которую удалось подметить в результате многолетних наблюдений. Рассказывал мне о ней знаменитый, ныне покойный уже, орнитолог и этолог Оскар Хайнрот. Оказывается, куропатки способны «влюбиться» а человека.
Хайнрот выводил у себя дома птенцов большинства видов пернатых отечественной фауны из их яиц и затем наблюдал их и фотографировал в течение всей жизни — от яйца до взрослой особи. Его самочка-куропатка Эмма начала с февраля кокетничать с фрау Магдаленой Хайнрот, женой ученого. Она нежно прижималась к ее ноге и, подняв головку вверх, смотрела ей в лицо. Зато своего законного партнера самца Отто она злобно от себя отгоняла: она так рьяно молотила по нему своим клювом, что Хайнроты, опасаясь за его жизнь, вынуждены были запирать самца в другом помещении. Может быть, она воспринимала рыжеватый фартук, который носила фрау Хайнрот, за преувеличенно большое нагрудное пятно мощного самца? Отто же в свою очередь возненавидел фрау Хайнрот и из ревности всякий раз старался клюнуть ее в оголенную часть руки, да так, чтобы до крови или во всяком случае до синяка: не приманивай, мол, чужих жен! Случалось даже, что он пытался броситься ей в лицо. На самого же господина Хайнрота петушок зла не имел, не считая его, по-видимому, предметом для ревности. Стоило фрау Магдалене выйти из комнаты, как Отто тотчас же издавал ликующий воинственный клич «кир-р-рик!», считая себя, по-видимому, победителем, прогнавшим соперника со своей территории. Зачастую он после ее ухода еще долго стоял, вытянувшись во весь рост, перед закрывшейся за ней дверью.
В конце концов Хайнроты решили запирать эту парочку наедине в комнате и не показываться им на глаза целый день, чтобы они постепенно привыкли друг к другу. Так оно и случилось впоследствии.
Молодые куропатки охотно питались тысячелистником, а позднее одуванчиками. По нескольку раз в день они опорожняли свой кишечник, оставляя весьма духовитые кучки: запах распространялся на всю комнату. Очень пугались куропатки собачьего пая, хотя никогда еще в жизни ни одной собаки не видели. Доносившийся же через окна уличный шум им нисколько не мешал. Но стоило кому-нибудь из их воспитателей чихнуть или высморкаться, как куропатки очертя голову кидались прятаться куда-нибудь под мебель. Ни одна другая птица так не реагирует на подобные звуки. Интересно, приближение какой опасности напоминает куропаткам человеческое чихание?
Глава 19. Автомобили против животных — животные против автомобилей
Наверное, никогда еще ни один вид животных не был столь многочисленным на Земле, как созданный человеком искусственный хищник, бездушный и безмозглый зверь — автомобиль. Более 300 миллионов автомобилей загазовывают сейчас наши ландшафты (и это еще без учета тех, которые носятся по социалистическим странам Азии). Ежегодно в мире выпускается 38 миллионов новых машин, причем 3,9 миллиона из них в одной лишь ФРГ. Что против них значат те 60 миллионов бизонов, которые паслись 300 лет назад в прериях Северной Америки, или те 2 миллиона крупных копытных, пасущихся в наше время в Серенгети? Капля в море. И ни один другой зверь не убивал когда-либо столько людей: ежегодно на земном шаре по вине автомобиля погибает 250 тысяч человек, в одной ФРГ приблизительно 15 тысяч. Сюда еще следует прибавить около 2 миллионов людей, получивших увечья.
Каждой сотней тысяч единиц средств транспорта, допущенных к эксплуатации, ежегодно бывает убито в ФРГ 72, в Японии «только» 12, в Швеции, Испании и Италии — от 15 до 18 человек.
Еще страшнее железные чудовища лютуют среди ничего не подозревающего животного мира.
Совершая постоянные поездки длиной в 75 километров по шоссе из Ингольштадта в Мюнхен, зоолог Хуберт Вайнцирль подсчитал за 30 поездок не менее 90 раздавленных ежей. В Дании было подсчитано 119 930 убитых ежей за один год плюс 94 416 других мелких млекопитающих и 366 030 птиц. Возле Нейзидлер-Зе, в Австрии, Хайнрих Кемпер подсчитывал по понедельникам задавленных на двенадцатикилометровом отрезке шоссе хомячков: за год их число достигало 2400 штук.
Сколько задавлено мелких зверюшек у нас в Федеративной Республике, не знает никто. Зато «Союз охотников» подсчитал, что за последний год на дорогах погибло 800 благородных оленей, 700 ланей, 70 тысяч косуль, 1500 кабанов и 150 тысяч зайцев общей стоимостью свыше 10 миллионов марок. Все они стали «добычей» автолюбителей. Это приблизительно пятнадцатая часть всех косуль, которую 250 тысяч владельцев охотничьих билетов подстреливают у нас за год, и каждый седьмой заяц погибает не от выстрела охотника, а под колесами автомобиля.
В Соединенных Штатах Америки дело обстоит никак не лучше. Там год за годом под колесами автомобилей погибает 70 тысяч белохвостых и столько же чернохвостых оленей. Уже в 1970 году в США общее число животных, принесенных в жертву ненасытному идолу только за один год, оценивалось в 365 миллионов особей. Вот такие дела.
А сколько собак и кошек в одной только ФРГ становятся жертвами уличного движения? Этого никто подсчитать не может.
Сколько собак и кошек у нас в стране погибает под колесами автомобилей — этого никто не в состоянии подсчитать даже приблизительно.
И если собаки еще кое-как научились увертываться от мчащихся навстречу автомобилей, то у кошек с этим обстоит значительно хуже…
И если наши собаки еще в какой-то мере научились уступать дорогу мчащемуся навстречу транспорту, то кошки гораздо реже способны с этим справиться.
А кто еще до недавнего времени вообще задумывался о жабах? Какое кому было дело до того, что они погибают на проезжих дорогах? Зимой 1956/57 года проводились мелиоративные работы, и построенное шоссе прошло прямо через бывшие озерки, куда испокон веков приходили откладывать свою икру земляные жабы. В следующем же марте жабы со всей округи заявились в то место, где прежде была вода. И только убедившись, что ее там нет, они поскакали дальше в поисках другого бочажка. Было их там видимо-невидимо, и асфальт оказался буквально затоплен месивом из раздавленных жабьих тел. По границам этого месива можно было с точностью определить, где здесь еще недавно находились озерки. Когда наконец спохватились и принялись жаб отлавливать, с тем чтобы перебазировать на другие окрестлежащие водоемы, они упорно продолжали возвращаться назад. И во все последующие годы жабы появлялись почти в один и тот же день на том же самом отрезке шоссе, пока не погибли уже самые последние.
В Африке тоже на сегодняшний день многие дикие животные становятся жертвами уличного движения, как эти две редкие и ценные обезьяны гверецы
Случалось, что птицы часами, а то и целыми неделями «боролись» с собственным отражением в начищенном до блеска колпаке автомобильного колеса
В Голландии наблюдался аналогичный случай: на асфальтированном шоссе четырехметровой ширины и с не слишком оживленным движением в 1973 году было задавлено автотранспортом 30 процентов готовых к икрометанию жаб.
Когда в начале нашего столетия были изобретены автомобили, они давили на проселочных дорогах особенно много кур и гусей. Спустя 30–40 лет уже задавливалась только пятая часть от прежнего количества, несмотря на то что автомобилей стало гораздо больше. Возможно, домашняя птица за это время успела поближе познакомиться с тарахтящими железными чудовищами и научилась их бояться и избегать? Или в сменившихся 30 поколениях кур успешно размножались именно осторожные особи, а легкомысленные и беззаботные были «отбракованы» автомобилями? Кто знает? Но вероятнее всего, разгадка кроется в том, что сами крестьяне стали осмотрительнее — места кормежки домашней птицы отнесены теперь подальше от дороги. Кроме того, лошадей теперь почти нет и невозможно больше на дорогах найти лошадиный помет, чтобы в нем покопаться. Так что куры потеряли всякий интерес к асфальтированным шоссе, где невозможно найти какое-либо пропитание.
Больше всего животных погибает на дорогах в июле — августе, а меньше всего — с ноября по февраль. Летом среди задавленных чаще встречается неопытный молодняк. Те же особи, которые остались в живых, к зиме уже успели обучиться уступать дорогу бешено мчащемуся транспорту или вообще избегать открытых дорог. Что же касается насекомых, то у тех таких возможностей нет. Австрийские ученые подсчитали, что о капот радиатора и ветровое стекло одного-единственного легкового автомобиля, прошедшего 10 тысяч километров, разбивается в общей сложности 1,6 миллиона насекомых. А Г. Г. Бергман подсчитал, что о стекло «фольксвагена», идущего со скоростью 66 километров в час, на каждом отрезке в 1 километр разбивается 116 насекомых (0,15 грамма), а вблизи леса и рек даже 3 тысячи (5 граммов). Если пересчитать это на расстояние в 10 тысяч километров, то получится уже 1 116 тысяч насекомых, весящих вместе 1.5 килограмма. На обочине дороги однажды насчитали на расстоянии в 100 метров 600 мертвых навозных жуков.
Нельзя здесь не упомянуть о людях, которые на автомобилях устраивают настоящую охоту на диких животных. Так, в Египте при короле Фаруке охота на газелей в стране разрешалась только членам королевской семьи. Когда короля в 1952 году свергли, правительство сняло запрет на охоту. Тотчас же у владельцев автомобилей вошло в моду гоняться на машинах по пустыне за газелями. Пять минут погони со скоростью 90 километров в час, и животное уже окончательно вымотано: его без труда можно застрелить прямо из окна автомобиля. Что и делалось невзирая на международное соглашение (к которому присоединился и Египет), запрещавшее подобную «охоту».
В Калифорнии майор морской пехоты Джордж Джиллиленд уже много лет подряд проделывает такой опыт. К началу охотничьего сезона, когда большинство водителей автомашин возит с собой охотничье оружие, он устанавливает на обочине автострады чучело белохвостого оленя. Сам же прячется с фотоаппаратом в укрытии. И что же? Уже на второй день ему удавалось насчитать в чучеле свыше 400 дырок от пуль и вокруг массу следов от выстрелов мимо цели.
Почему многие дикие животные стараются перебежать дорогу перед бешено мчащимся автомобилем? Многие ломали себе над этим голову. Дело в том. что львы, гиены и гиеновые собаки, охотясь за своей жертвой. рассредоточиваются и перегоняют свою жертву от одного к другому, стараясь загнать ее до полного изнеможения. Так что если группу антилоп или зебр слева сзади нагоняет лев, то животные сейчас же подозревают, что где-то справа их подкарауливает другая часть прайда. Поэтому единственно разумное решение — свернуть влево и на полном скаку пересечь дорогу перед мчащимся за ними преследователем. чтобы не дать ему возможности выгнать их на своих компаньонов по охоте, караулящих в укрытии справа. Вспугнутые внезапным появлением мчащейся машины, копытные опасаются, что «враг» замышляет оттеснить их вправо и окружить. Именно поэтому они и стараются обогнать его и пересечь перед его носом дорогу; перебежав на другую сторону, они чувствуют себя в безопасности
Когда многомиллионный город Сан-Паулу в 1930 году стал все больше разрастаться вширь, принялись прокладывать все новые автомобильные дороги — на 50–80 километров в глубь девственного леса.
Одного немецкого туриста его бразильский приятель пригласил как-то прокатиться ночью по такому вот новому шоссе. Велико же было его удивление, когда хозяин машины нарочно задавил колесами подряд семь броненосцев, которых затем преспокойно уложил в свой багажник. Говорят, что на вкус мясо броненосца напоминает куриное. Случись нечто подобное у нас в ФРГ, то есть если бы кто-либо упаковал в багажник даже случайно задавленную косулю или зайца, не уведомив об этом уполномоченного по делам охоты или полицию, тот рисковал бы попасть в очень неприятную историю: на него составили бы протокол с обвинением в браконьерстве И хотя такой поступок и не рассматривается как прямое нарушение закона, тем не менее является наказуемым действием