"Любимая!
Я доверяю эти мысли бумаге в надежде, что когда-нибудь смогу без страха поведать их тебе. Однажды ты, без сомнения, узнаешь, что я предал Джованни Аудиторе, заклеймив его как предателя и приговорив к смерти. Потомки будут думать, что главные роли в этом деле сыграли политика и жадность. Но ты должна понять, что мной управляла не ненависть, а страх.
Когда Медичи отняли у нас все, я испугался. За тебя. За нашего сына. За будущее. На что в этом мире может рассчитывать человек без средств? Кое-кто предложил мне деньги, землю и титул в обмен на мое сотрудничество.
И это заставило меня предать лучшего друга.
Но каким бы отвратительным не был этот поступок, в то время он казался мне необходимым. И даже сейчас, оглядываясь назад, я считаю, что выбора у меня не было".
Эцио бережно свернул письмо и спрятал в сумку. Он решил запечатать его и проследить, чтобы оно было доставлено по назначению.
Глава 6
– Все кончено, – просто сообщил он Паоле.
Она коротко его обняла, и отошла назад.
– Я знаю. И я рада, что ты цел.
– Думаю, пришло время покинуть Флоренцию.
– Куда ты поедешь?
– У моего дяди Марио поместье близ Монтериджони. Туда мы и отправимся.
– На тебя готовятся открыть большую охоту, Эцио. Они повсюду развесили плакаты с твоим изображением и надписью "Разыскивается". И глашатаи всем рассказывают о тебе. – Она замолчала, задумавшись. – Я послала своих людей сорвать столько плакатов, сколько они смогут. И подкупить глашатаев, чтобы они болтали о чем-нибудь другом. – И тут другая мысль пришла ей в голову. – И лучше уж я подготовлю для вас троих дорожные бумаги.
Эцио тряхнул головой, думая об Альберти.
– Что ж это за мир, в котором можно так легко манипулировать правдой?
– Альберти считал, что попал в безвыходное положение, ему просто не хватило твердости духа. – Она вздохнула. – Правда продается каждый день. Тебе нужно принять это, Эцио.
Он взял ее ладони в свои.
– Спасибо тебе!
– Флоренция станет куда лучше, если Герцог Лоренцо поставит на место Гонфалоньера кого-то из своих людей. Но не будем терять время. Твои мать и сестра здесь.
Она отвернулась и хлопнула в ладоши.
– Аннетта!
Аннетта появилась из задней части дома, ведя за собой Марию и Клаудию. Воссоединение семьи было эмоциональным. Эцио заметил, что мать так и не оправилась от потрясения, и все еще сжимала в руках коробку с перьями Петруччо. Она рассеянно обняла Эцио в ответ, Паола взирала на них с грустной улыбкой.
Клаудиа вцепилась в другую руку Эцио.
– Эцио! Где ты был? Паола и Аннетта были добры к нам, но не позволяли покидать дом. И мама не произнесла с тех пор ни слова! – Она замолчала, борясь со слезами. – Ну, – произнесла она, наконец, – папа сумеет все уладить. Должно быть, все это было ужасной ошибкой?
Паола посмотрела на Эцио.
– Время пришло, – мягко сказала она. – Рано или поздно они узнают правду.
Клаудиа перевела взгляд с Эцио на Паолу и обратно. Мария села рядом с Аннеттой, которая ее обняла. Мария смотрела в пространство, слабо улыбаясь, все так же сжимая ящик из грушевого дерева.
– Что это значит, Эцио? – спросила со страхом в голосе Клаудиа.
– Кое-что произошло…
– О чем ты?
Эцио замолчал, не в силах произнести ни слова, но выражение его лица рассказало Клаудии все.
– О Боже, нет…
– Клаудиа…
– Скажи, что это неправда!
Эцио повесил голову.
– Нет, нет, нет, нет, нет! – заплакала Клаудиа.
– Шшшш, – он попытался успокоить сестру. – Я сделал все, что мог, малышка.
Клаудиа уткнулась в его грудь и расплакалась, судорожно всхлипывая, пока Эцио не обнял ее. Он посмотрел через ее плечо на мать, которая ничем не показала, что слышала его слова. Возможно, в какой то мере она уже знала правду. После всего, что перевернуло жизнь Эцио, необходимость видеть сестру и мать, брошенными в пучину отчаяния, почти сломала его самого. Он стоял, обнимая сестру целую, как показалось, вечность, и ощущал, что тяжесть всего мира легла ему на плечи. Теперь защитить семью и имя Аудиторе – было его долгом. Мальчика Эцио больше нет. Он собрался с мыслями.
– Послушай, – шепнул он Клаудии, как только она немного успокоилась. – Нам необходимо уехать отсюда. В какое-нибудь безопасное место, туда, где ты и мама сможете спокойно жить. И если мы уедем, я попрошу тебя быть сильной. Ради меня, ты должна позаботиться о маме. Понимаешь?
Она замолчала, вытерла лицо, отодвинулась от него и кивнула.
– Да.
– Тогда нам нужно приготовиться. Собери и упакуй все, что понадобится, но я думаю, мы должны уйти пешком – нанимать экипаж будет слишком опасно. Наденем самую простую одежду, чтобы не привлекать внимания. И поторопись!
Клаудиа ушла вместе с матерью и Аннеттой.
– Тебе нужно искупаться и переодеться, – посоветовала Паола. – И тебе станет намного лучше.
Два часа спустя дорожные бумаги были готовы, и они смогли отправиться в путь. Эцио в последний раз проверил сохранность содержимого в сумке. Возможно, его дядя сможет найти применение документам, которые Эцио забрал у Альберти, и которые были жизненно важны для последнего. Новый кинжал он надежно закрепил на правом запястье, спрятав под одеждой. Он затянул пояс. Клаудиа вывела Марию в сад и теперь стояла у двери в стене, через которую они планировали отбыть, с Аннеттой, которая пыталась не расплакаться.
Эцио повернулся к Паоле.
– Прощай. Еще раз спасибо, за все.
Она обняла его и поцеловала в губы.
– Береги себя, Эцио, и будь начеку. Мне кажется, что тебя ждет долгий путь. Он поклонился, накинул капюшон и пошел к матери и сестре, подхватив сумку, которую они собрали. Они поцеловали на прощанье Аннетту, и, мгновение спустя, оказались на улице, по пути на север. Клаудиа вела под руку мать. Всю дорогу они молчали, и Эцио размышлял об огромной ответственности, что легла на его плечи. Он просил, чтобы господь дал ему сил, но все равно было трудно. Ради Клаудии и их бедной матери, которая полностью погрузилась в себя, он должен оставаться сильным.
Они добрались до центра города, когда Клаудиа начала разговор. Она была полна вопросов. Эцио с радостью отметил, что ее голос был твердым.
– Как такое могло случиться с нами? – проговорила она.
– Я не знаю.
– Ты думаешь, мы сможем вернуться назад?
– Я не знаю, Клаудиа!
– А что будет с нашим домом?
Он опустил голову. Времени на то, чтобы пускаться в объяснения, не было, но даже если б оно и было, что он мог ответить? Возможно, Герцог Лоренцо смог бы уладить это дело, со всеми предосторожностями, но надежда на это была призрачной.
– Они… Их похоронили с честью?
– Да. Я сам все устроил.
Они перешли Арно по мосту, и Эцио бросил взгляд на реку.
В конце концов, они дошли до южных городских врат. Эцио радовался, что им удалось пройти незамеченными так далеко. Но сейчас был самый опасный момент – врата серьезно охранялись. Благодаря документам на фальшивые имена, которые достала им Паола, они прошли проверку. Стража искала отчаявшегося одинокого молодого человека, а не небогато одетую семью.
Они шли на юг весь день, остановившись, только когда город скрылся из виду, чтобы купить хлеба, сыра и вина на ферме, и отдохнуть с часок в тени дуба на краю кукурузного поля. Эцио сдерживал свою нетерпеливость. До Монтериджони оставалось 30 миль , и они шли, подстраиваясь под шаг матери. В свои годы она была сильной женщиной, но сильный шок преждевременно состарил ее. Он молился, чтобы они сумели добраться до дяди Марио, где мать смогла бы прийти в себя, хотя он и понимал, что это может занять много времени. Он надеялся, что если ничего не случится, они доберутся до поместья Марио к полудню завтрашнего дня.
Ночь они провели в пустом амбаре, где, по крайней мере, лежало чистое, свежее сено. Они поужинали остатками обеда, и устроили Марию так удобно, как только смогли. Она не жаловалась, более того, казалась совершенно равнодушной ко всему ее окружающему. Но когда Клаудиа, перед тем как лечь спать, попыталась забрать у нее ящик Петруччо, она яростно воспротивилась и оттолкнула дочь, обозвав ее грубиянкой. Брат и сестра были поражены этим.
Но спала Мария мирно, а на утро казалась отдохнувшей. Они умылись в ручье, напились воды вместо завтрака и продолжили путь. День был теплым, солнечным, дул прохладный ветерок. Они прошли довольно далеко, мимо дюжины телег на дороге и фруктовых садов, и не встретили никого, кроме небольшой группы рабочих в полях. Эцио купил фруктов для Клаудии и матери, но сам есть не смог – слишком нервничал.
В полдень он с воодушевлением увидел небольшой окруженный крепостной стеной город, Монтериджони. На расстоянии он казался залитым солнечными лучами. Марио эффективно управлял вверенной ему территорией. Через милю-другую они будут в городе. Маленькая группа ускорила шаг.
– Уже близко, – сообщил Эцио Клаудии, улыбнувшись.
– Слава Богу! – отозвалась она, улыбаясь в ответ.
Они только остановились передохнуть, когда впереди, у поворота дороги, увидели хорошо знакомую фигуру в сопровождении дюжины мужчин в синих с золотым ливреях, преградившую им путь. Один из стражников нес штандарт со знакомой, ненавистной эмблемой – золотые дельфины на синем фоне.
– Эцио! – поприветствовала его фигура. – Доброго дня! И твоей семье, по крайней мере, той части, что осталась в живых. Какой чудесный сюрприз!
Он кивнул своим людям, которые развернулись по дороге веером, приготовив алебарды.
– Вьери!
– Он самый. Моего отца освободили из тюрьмы, и он был более чем рад профинансировать эту маленькую охоту. Я оскорблен. После всего, что случилось, ты покинул Флоренцию, даже не попрощавшись со мной?
Эцио сделал шаг вперед, становясь между матерью и сестрой и Вьери.
– Что тебе надо, Вьери? Мне казалось, ты вполне доволен тем, что Пацци добились, чего хотели.
Вьери скрестил руки.
– Чего я хочу? Трудно решить, с чего начать. Так много всего! Посмотрим. Я хочу огромный дворец, красавицу жену, еще больше денег и… что еще? Ах да! Твою голову!
Он обнажил меч, приказал охране оставаться на местах и сам пошел к Эцио.
– Я удивлен, Вьери. Ты правда решил поймать меня в одиночку? Но конечно, сзади тебя как всегда твои грозные парни.
– Я не думаю, что ты достоин умереть от моего меча, – отозвался Вьери, убирая оружие в ножны. – Думаю, я просто добью тебя. Извини, если огорчил тебя, мое сокровище, – добавил он, обращаясь к Клаудии, – не волнуйся, это не займет много времени. А потом я буду в твоем распоряжении, и, кто знает, может твоей мамочке тоже понравится!
Эцио кинулся вперед и ударил Вьери в челюсть так сильно, что враг пошатнулся, захваченный врасплох. Но, устояв на ногах, Вьери жестом остановил стражу и сам бросился на Эцио с воплем ярости, нанося удар за ударом. Свирепость атаки Вьери была такой, что Эцио мог только блокировать удары, не нанося собственных. Оба мужчины сцепились, борясь за контроль над ситуацией, изредка отшатываясь назад только затем, чтобы броситься на соперника с новыми силами. В конечном итоге Эцио смог заставить злость Вьери работать против него – никто не способен драться эффективно, находясь в ярости. Вьери нанес сильный удар справа, Эцио шагнул вперед, и удар пролетел мимо его плеча. Вьери, потеряв равновесие, начал падать вперед. Эцио подставил ему подножку, и враг покатился в пыль. Окровавленный и взбешенный Вьери отполз под защиту своих людей, где поднялся, отряхиваясь исцарапанными руками.
– Мне надоело, – произнес он, и закричал страже: – Добейте его и женщин! Я смогу найти получше, чем эта тощая девка и толстуха-мать!
– Трус! – выкрикнул Эцио, тяжело дыша, и обнажил меч, но стража уже окружила их, приготовив алебарды. Он знал, что еще немного, и они набросятся на него.
Кольцо сомкнулось. Эцио ходил по кругу, стараясь, чтобы женщины оставались между ним и атакующими. Вьери неприятно с торжеством рассмеялся.
Внезапно нечто быстрое, почти неосязаемое, просвистело мимо, и двое стражников слева от Эцио пошатнулись и упали на землю, выронив оружие. Из их спин торчали метательные ножи, погруженные по рукоять и брошенные, несомненно, со смертельной точностью. Кровь расплывалась по их рубашкам, словно алые цветы.
Остальные в тревоге обернулись, но прежде чем кто-то успел что-нибудь сделать, свалились с ножами в спинах.
– Что это за колдовство? – завопил Вьери, голос у него дрожал. Потом выхватил меч и принялся оглядываться.
В ответ ему раздался громкий, глубокий смех.
– Это не колдовство, парень, а мастерство!
Голос доносился из ближайшей рощи.
– Покажись!
Из леса показался крупный бородатый мужчина в высоких сапогах и легкой броне. Позади него шло еще несколько человек, просто одетых.
– Как пожелаешь, – саркастически отозвался он.
– Наемники! – воскликнул Вьери, развернулся к своим людям и приказал. – Чего вы ждете? Убейте их! Убейте всех!
Но бородатый подошел, вырвал меч из рук Вьери и переломил его о колено так легко, словно он был сухой веткой.
– Я не думаю, что это хорошая мысль, юный Пацци, хотя вынужден признать, ты достоин семейного имени.
Вьери не ответил, но попытался заставить своих людей вступить в бой. Не слишком охотно, они окружили чужаков, а Вьери подобрал алебарду одного из убитых стражников и напал на Эцио, выбил у него из рук меч и отпихнул в сторону, чтоб Эцио не смог подхватить оружие.
– Эцио, возьми! – крикнул бородатый и бросил ему другой меч, который, пролетев по воздуху, воткнулся в землю рядом с ногой Эцио. Молниеносно он схватил оружие. Меч оказался тяжелым, держать его пришлось двумя руками, но Эцио был уверен, что сможет перерубить им древко алебарды Вьери. Вьери, видя, что его люди терпят поражение, и как еще двое его людей свалились мертвыми, отозвал атаку и, проклиная всех, отступил. Бородатый подошел к Эцио и женщинам, широко улыбаясь.
– Я рад, что решил встретить вас, – сообщил он. – И, похоже, я прибыл как раз вовремя!
– Примите мою благодарность, кем бы вы ни были.
Мужчина снова рассмеялся, в его голосе послышалось нечто знакомое.
– Мы встречались? – уточнил Эцио.
– Очень давно. Но я все равно удивлен, что ты не узнал собственного дядю!
– Дядя Марио?
– Он самый!
Он сжал Эцио в медвежьих объятиях и поприветствовал Марию и Клаудию. Горе скользнуло по его лицу, когда он увидел, в каком состоянии пребывает Мария.
– Послушай, дитя,– обратился он к Клаудии, – мы с Эцио отправимся в замок, но я оставлю с тобой своих людей. Они дадут тебе воды и еды. Сейчас я пошлю вперед разведчика и он вернется с экипажем, который тебя заберет. Ты и так слишком много прошла за сегодня, и как я вижу, моя бедная невестка, – он замолчал, прежде чем деликатно закончить, – смертельно устала.
– Спасибо, дядя Марио!
– Все потом. Мы скоро увидимся.
Он отвернулся, отдал людям приказы, обнял Эцио и повел его к своему замку, возвышавшемуся над городом.
– Как ты узнал о моем прибытии? – поинтересовался Эцио.
Марио хитро взглянул на племянника.
– Мой друг из Флоренции послал впереди тебя гонца. Но я уже знал, что случилось. У меня нет сил, чтобы выступить против Флоренции, но возвращение Лоренцо дает надежду, что он сможет удержать Пацци в узде. Лучше поведай мне о судьбе моего брата и… племянников.
Эцио замолчал. Воспоминания о смерти родных все еще мучили его.
– Они… Они были казнены по обвинению в измене. – Он помедлил. – Мне удалось избежать этого по чистой случайности.
– Боже мой, – воскликнул Марио, и его лицо исказилось от боли. – Тебе известно, почему это случилось?
– Нет, есть кое-что… Надеюсь, ты разберешься и поможешь мне найти ответы…
И Эцио поведал дяде о спрятанном в семейном палаццо сундуке и о его содержимом, о своей мести Альберти и документах, которые он забрал у него.
– Наиболее важным кажется список имен, – добавил он, и запнулся от переполнившего его горя. – Я до сих пор не верю, что это случилось с нами!
Марио похлопал его по руке.
– Мне кое-что известно о делах твоего отца, – сказал он, и это поразило Эцио, потому что дядя явно не удивился, узнав о спрятанном в тайной комнате сундуке.