Мягкая посадка, успокаивающий шорох шасси, конец восемнадцатичасового полета. Я измучен, и в голове моей царит пустота. Но уже первый глоток тропического воздуха будто заполняет мой душевный вакуум — непознанное и неизвестное гонит усталость прочь. Найдем ли мы загадочные кувшинчики? Позволят ли власти вообще что-нибудь снимать? И в первую очередь — будет ли Марлис Мербах ждать нас в аэропорту?
Сотрудник таможни как раз пытается разъяснить, что наших бумаг недостаточно, и тут уверенным шагом, не обращая внимания на заграждения и окрики персонала, к нам приближается она, помахивая двумя золотистыми, запаянными в пластик удостоверениями прессы. Одним — для меня, другим — для Брайана Макклэтчи, нашего оператора. Оба удостоверения выданы аппаратом премьер-министра Бруней-Даруссалама. Это производит впечатление. Несколько минут спустя наше оборудование проходит таможенный контроль. Марлис успешно влилась в наши ряды. Может, и с растениями-убийцами она умеет обращаться так же?..
Даже невзирая на очки без оправы, Марлис Мербах едва ли похожа на ученую. Напротив, в штанах-хаки и надетой поверх футболки жилетке, состоящей из одних карманов, она кажется весьма опытной местной жительницей. Точнее, местным биологом, работающим в полевых условиях.
Мы с Марлис встречались еще в Германии, где договорились, что она вместе с Деннисом, своим супругом и коллегой, вылетит заранее, чтобы разыскать все необходимое. Выяснит, где находятся места обитания непентеса бело-окаймленного, как туда добраться со съемочным оборудованием, нужен ли нам внедорожник…
Как всегда, признается Марлис, есть хорошая и плохая новости. К счастью, самое прекрасное место обитания непентеса еще в целости и сохранности — поляна, которую исследовательница окрестила «раем». Правда (и это плохая новость), в настоящий момент до этого «рая» трудно добраться, разве только по топкой лесной тропинке, то есть пешком в резиновых сапогах или на внедорожнике. Но взять напрокат внедорожник просто невозможно.
Чтобы объяснить, где находится «рай», Деннис достает карту северной части острова Борнео, распечатанную из программы «Гугл Земля».
— Это вид Брунея из космоса, — сообщает он. — Вы Удивитесь.
Мы и правда удивляемся, потому что на снимке со спутника территория Брунея отчетливо выделена темно-зеленым, почти как на политической карте мира.
Деннис тут же поясняет:
— У них так много нефти в прибрежной зоне, что вырубать лес просто не имеет смысла. Бруней утопает в зелени.
Совсем не так на малайзийской части острова, напрямую граничащей с Брунеем: там все расчистили до такой степени, что хоть святых выноси. Деннису явно хотелось сострить, но он сдержался. Не успели мы поблагодарить ее супруга, как Марлис ткнула указательным пальцем в темно-зеленую область:
— Вот он, наш рай, нам нужно сюда.
— Даже если сперва нам придется пройти чистилище, — добавляет Деннис.
Мне даже в голову не пришло, что это замечание — не просто метафора. Лишь позднее я узнал, что коллеги часто называют нашу новую знакомую Марлис Неуемная. Потому что там, где другие сдаются, она не хочет знать никаких ограничений, а еще потому, что для достижения своей цели она выкладывается не на сто, а на все сто двадцать процентов. Нам только предстояло это понять.
Деннис роется в поисках своего кошелька:
— А если все пойдет наперекосяк, нужно взять… это стоит ровно пять брунейских долларов.
Он протягивает мне травянисто-зеленую местную купюру в пять долларов, на которой рядом с портретом султана (в его лучшие годы) воспроизведена гравюра, изображающая растение-кувшинчик.
— К сожалению, это совсем не то, — сетует Марлис, — непентес белоокаймленный выглядит иначе, нужно поговорить с султаном.
Звонит мобильный.
— Султан! — восклицают окружающие.
Марлис вступает в увлекательную беседу, а Деннис тем временем объясняет мне, что на всей территории Брунея хорошая мобильная связь, даже в самом дремучем лесу. Исследовательская работа здесь — просто счастье.
— У нас есть джип, и мы можем отправиться в рай, — объявляет сияющая от радости Марлис.
В гостях у брунейского непентеса
На следующее утро по ровному асфальтированному шоссе мы доезжаем до поворота на скользкую дорогу. Там нас ожидает сверкающий на солнце джип. Безукоризненный и свежевымытый. Рядом с ним стоит довольный Ульмар Графе, коллега Марлис. Он тоже хочет разок побывать в «раю» и с удовольствием довезет нас до места. Специализация Ульмара — лягушки. Он способен рассказывать о них часами, и порой его истории кажутся почти сказочными. Например, Ульмар поведал нам, что один из видов головастиков, до того как превратиться в лягушку, постоянно живет в непентесах, и он надеется, что еще сможет показать нам его. Другой вид обитает возле водопада, настолько громкого, что его шум заглушает любое кваканье. Здесь Ульмар выдерживает напряженную паузу и немного сбавляет скорость, потому что дорога становится все опаснее, а затем выдает нам изюминку. Оказывается, у водопада лягушки ведут себя как в народной песне: «Раз нельзя миленку крикнуть, помашу ему рукой»[7]. Там самцы не квакают, чтобы привлечь внимание самок, они машут им — это движение лапки заметно даже издалека. Перед моим мысленным взором возникает эпизод фильма: ревущий водопад, извергающий мелкие брызги и пену, затем крупный план — по ту сторону от водопада сидит самец лягушки, размахивающий своей лапкой с плавательными перепонками: «Привет вам!» Однако сейчас за окном другое кино. Мы ищем растение, которое способно поймать намного больше насекомых, чем любая лягушка.
Вопреки нашим ожиданиям дело продвигается довольно медленно. Вновь и вновь крупные ветви преграждают нам путь, и все вместе мы вынуждены убирать их в сторону или, пользуясь мачете, прорубать себе дорогу.
Наконец лес немного отступает, дорога становится суше — мы в «раю». Вылезая из машины, я спотыкаюсь о непентесы — точно маленькие пузатые сосуды, они стоят на земле. И наполовину заполнены жидкостью.
— Непентес кувшинчиковый, — поясняет Марлис (рис. 2).
Непентес кувшинчиковый. Его внутреннюю полость заполняет специальная жидкость, необходимая для переваривания пищи
На высоте человеческого роста на деревьях висят изящные бокалы. Непентес тонкий. Нежные имена для жестоких пожирателей насекомых. А потом у меня перед глазами появляются десятки этих растений. Прямо у обочины дороги стоят «чашечки», из-за которых мы сюда приехали. Их сразу можно узнать по белой каемке, благодаря которой они и получили свое научное название — «альбомаргината» (albomarginata). По размеру эти кувшинчики едва ли больше пальца, они зеленые и неприметные. К сожалению, в сравнении с другими хищными растениями, которые в большинстве своем завлекают ослепительно красным цветом или показывают себя с самых выгодных сторон, непентес белоокаймленный не производит особого впечатления. Альбомаргината кажется очень скромным растением. Я ожидал большего. Самое прожорливое растение на свете выглядит настолько безобидно?
Марлис чужды подобные сомнения: «Они ведь замечательные, правда?» Исследовательница немного приподнимает кувшинчик, не срывая его, и опрокидывает на ладонь содержимое — мутную жидкость с жалкими останками насекомых. Ничего захватывающего. Да и следующий «бокал» тоже кажется мне пустым. Альбомаргината явно не заслуживает такой славы.
Но Марлис не пугают неудачи. И хотя, опрокинув третий кувшинчик, она тоже ничего не обнаруживает, в ее голосе все равно звучат радостные нотки:
— Мы найдем их в следующем кувшинчике.
Выудив перочинный ножик из кармана жилетки, исследовательница хирургическим надрезом вспарывает «чашечку», и оттуда начинает сочиться темная вязкая масса. Полный кувшинчик! Сотни, возможно, даже тысячи наполовину разложившихся термитов. Марлис — в своей стихии. Лезвием ножа она намазывает на руку зернистую массу, точно это джем. И ни капли отвращения. Напротив, меня бы даже не удивило, если бы она с наслаждением облизала кончики пальцев.
— Как ведите, — начинает она вдохновенную речь, — все эти насекомые находятся в одинаковой стадии разложения, а это означает, что все они должны были пойматься примерно в одно и то же время.
И все-таки это правда — кувшинчик поглощает тысячи насекомых зараз. Но как это происходит? И почему некоторые непентесы практически пусты? А другие, растущие поблизости, набиты битком? Кажется, среднего им не дано.
Тайна белой каемки
В свое время именно Деннис первым подметил это.
— Хороший фотограф все видит, — сухо констатирует он. А затем рассказывает, как однажды, глядя на непентесы через видоискатель фотоаппарата, понял: у некоторых альбомаргината белый пушистый край уже совсем не белый, а коричневатый — вроде как объеденный. И после этого их с Марлис наконец осенило: наверняка белая каемка — приманка для термитов. Они объедают ее до коричневатого нижнего слоя. И при этом срываются в кувшинчик (рис. 3).
Латинское название этого растения «альбомаргината»
— Да, именно это мы и хотим увидеть. Как они туда сваливаются, — настойчиво твердит Брайан.
Погибшие термиты уже слишком мертвы для съемок. Да и к тому же некоторым зрителям может стать дурно при виде этого трупного месива.
Легко сказать, но вокруг — ни одного живого белого муравья. Марлис предлагает нам прочесать лес и поискать тропу термитов. Тогда, возможно, у нас появится шанс…
Ульмар извиняется — ему пора возвращаться в университет. К сожалению, все на том же джипе. Он заранее сообщил нам об этом.
И вот мы остаемся в брунейском лесу, надеясь сразу на несколько чудес. Во-первых, на то, что ежедневный грозовой ливень сегодня немного запоздает. Во-вторых, что мы отыщем тропу термитов. В-третьих, что эти термиты вскарабкаются на непентес белоокаймленный, и, в-четвертых, что после всего этого у нас еще будут силы оттащить оборудование к легковому автомобилю, ожидающему на асфальтированной дороге. Слишком много чудес, но всем бедам наперекор мы почти добились своего. Почти.
— Тропа! Скорее, я нашла тропу! — Волнение в голосе Марлис чувствуется сразу. Через несколько секунд исследовательница добавляет: — Они забираются туда. Вон! Они и правда туда забираются!
Сломя голову мы бросаемся через лес с камерой и штативом, пробираясь между стволами деревьев и воздушными корнями, сражаясь с ползучими растениями и колючими ветками. Собрать, установить, закрепить. И для чего все это? Для того чтобы увидеть, как несколько термитов перелезают через почти объеденный край кувшинчика? Лишь ради этого.
— Только что их здесь было намного больше, — сокрушается Марлис.
Несомненно, основное действо уже позади. Запоздавшее насекомое отрывает последний кусочек каемки и уносит его прочь. Уверенно, ловко и стремительно. Оно вовсе не собирается падать в смертельный «бокал». На краю кувшинчика осталась лишь объеденная коричневатая полоска.
Правда, иногда каемка непентеса становится коричневатой, и это о многом говорит
Ничего особенно интересного в этом нет, но тем не менее мы видим весьма серьезные доказательства — совсем недавно здесь разворачивалась страшная драма: в кувшинчике барахтаются сотни сражающихся за жизнь термитов. Без сомнения, мы пришли слишком поздно. Появись мы всего на пятнадцать минут раньше, обязательно увидели бы, как альбомаргината набивает себе брюхо. И что намного важнее — мы смогли бы снять это на камеру. Впервые. Камера в первый раз зафиксировала бы, как самое прожорливое плотоядное растение добывает пищу. Досадно! Мы были так близки к чуду — и все уже закончилось!
Конечно, мы разочарованы. Так чувствует себя футбольная команда, когда в последнюю минуту дополнительного времени ей забивают еще один гол. Лишь Марлис источает оптимизм. По ее мнению, все это — почти удачная генеральная репетиция.
— Мы ведь нашли тропу термитов. Теперь нам нужно лишь идти по ней в обратную сторону, в направлении гнезда. Тогда уж мы точно придем куда надо.
Термиты будут постоянно прокладывать новые пищевые тропы, но от гнезда, как от исходной точки, мы сможем следовать за ними. Марлис излучает целеустремленность и решительность.
Термиты проложили целое шоссе — его невозможно не заметить. Оно тянется по земле, словно крупчатая лента в два или три пальца шириной. С ответвлениями, спусками и подъемами. Чаще всего тропой оказываются стволы упавших деревьев. Глубокие коридоры ведут сквозь громоздкие валики из мха, тропа то и дело исчезает под землей. Движение здесь стремительное и хаотичное. Насекомые двигаются на большой скорости. И в обоих направлениях. Переход в другой ряд — по желанию. Никто не соблюдает дистанцию и не обращает внимания на встречное движение. Да и зачем? Столкновения не преследуются по закону — вес транспортных средств слишком мал, а хитиновый кузов — слишком прочен. Да и опознание участников происшествия может быть весьма затруднительным, ведь все они в равной степени похожи друг на друга: черная голова, узкая талия, округлое брюшко.
Я предлагаю срезать один кувшинчик и поставить его у пищевой тропы, словно придорожный ресторан, или даже на самой «проезжей части», в качестве заграждения. Марлис колеблется, и, чтобы ободрить ее, я добавляю:
— Они не смогут его не заметить.
— В том-то и дело, что смогут. Потому что они слепы.
— Тогда они наверняка почуют запах приманки, — упорствую я.
— Они умеют улавливать запахи. Проблема в том, что кувшинчик ничем не пахнет. Увы.
— А как они его находят?..
Марлис чувствует себя прекрасно, когда необходимо кого-нибудь поучать. Прирожденная преподавательница. Она поясняет, что термиты ведут себя подобно муравьям. Они посылают разведчиков (тоже слепых), чтобы отыскать новые источники питания. А когда «шпионы» случайно обнаруживают что-то — к примеру, нетронутый непентес белоокаймленный, они оставляют пахучий след до места находки и прокладывают туда тропу. Так что это — лотерея, считает Марлис.
Примерно через полчаса наша разведывательная операция наконец увенчивается успехом — мы находим гнездо термитов. Оно располагается на высоте человеческого роста на стволе дерева, стоящего у противоположной стороны дорожки, под которой термиты проложили еще и туннель. Вокруг входа заняли свою позицию вооруженные стражи. У каждого на голове — мощный рог, заполненный едкой оборонительной жидкостью. Привратники пропускают домой последних термитов. Совершенно очевидно, что колония движется в обратном направлении и завершает свою сегодняшнюю вылазку. Им можно только позавидовать. Ведь нам еще работать и работать.
Термиты на ложном пути
Марлис не желает терять ни минуты. На глазах у термитов-стражей она вешает у подножья дерева несколько непентесов альбомаргината, гордо демонстрирующих свои белые мохнатые полоски. Как бы термиты ни проложили свою завтрашнюю тропу, этот палисадник все равно окажется у них на пути, решает Марлис, так что завтра утром они наткнутся на кувшинчики с белой приманкой.
— И когда же завтра утром? — вырывается у меня.
И мои опасения подтверждаются:
— На рассвете мы снова должны быть здесь. То есть в полпятого утра нужно выехать из гостиницы.
«Марлис Неуемная», — думаю я и в то же время радуюсь решительным мерам. Ради удачного предприятия я готов на многое.
Деннис снова ложится на живот, чтобы сфотографировать наш искусственный палисадник. Затем мы покидаем «рай». Каждый из нас чем-нибудь нагружен, напряжение последних дней отзывается слабостью в ногах. Но удивительное дело — этот путь с каждым шагом становится все легче. Пешая прогулка проясняет мысли и приносит множество новых впечатлений: там в воздухе висит ярко-красная стрекоза, тут многоножка гломерис сворачивается полукругом, а вот зеленая змея тонет в яркой траве, и паук-краб прячется в пузатом непентесе кувшинчиковом. У этих «сосудов» нет крышек — они собирают все, что сыплется сверху. Марлис запросто переплюнет любой CD-путеводитель. Она комментирует грандиозное природное мультимедиашоу, которое, подобно стимулирующему средству, толкает нас вперед. Легко и непринужденно, невзирая на груз в наших руках.