Благодаря отличному образованию, полученному за границей, Аксель мог объяснить любой поступок Иво, но в этом случае он ошибся.
Природой данная болезнь открыла в Иво дар распознавать людей. Еще сидя в столовой, он чуть было не набросился на Никиту, но Аксель вовремя предотвратил эту выходку. Иво не давала покоя черная аура, окутывающая Никиту, которую видел только он.
Иво не понимал: как люди не могут видеть этого? Как они не понимают, что этот молодой и красивый солдат — убийца невинных людей?
Он объяснял это старшему брату, сидя с ним в столовой. Естественно, Аксель понимал, что имеет в виду Иво. Аксель пытался рассказать брату о том, что Никита убивал врагов, которые могли причинить боль всем хорошим людям, но Иво никак не отступал от своего убеждения. В конце концов он вскочил и расплакался, как маленький ребенок. Жестом он попросил Акселя оставить его в покое.
Аксель устало сел на ступени дома, и тут к нему осторожно присоединился Никита.
— Почему он так невзлюбил меня? — тихо спросил он.
— Иво считает тебя нехорошим человеком, — смущенно признался Аксель. — Это и понятно — ты храбрый солдат и много воевал, убивая своих врагов, а Иво воспринимает это как угрозу по отношению к себе. Мы много наслышаны о твоих боевых заслугах, и прими уверения в моем к тебе уважении, — Аксель встал и крепко пожал руку Никите, — даю слово, такое больше не повторится!
Та же карета, что встретила их в Ревеле, быстро катила их в Палдиски — шумный портовый городок, пропахший рыбой и табаком. Именно отсюда начинался их путь через Балтийское море в Швецию.
Аксель, Никита и Сашка мирно беседовали в карете Айве. Вооруженная охрана Ревельской губернии тихо семенила сзади на статных скакунах. По приезде в порт стало известно, что корабль «Святой Петр» будет готов к отплытию только через два дня. На предложение Акселя вернуться в замок Айве Никита вежливо отказался.
— Аксель, давай лучше мы посмотрим этот город, — предложил Никита.
— Я вижу, здесь такие красивые барышни! — восхитился Сашка. И Аксель понял причину их отказа. Он в голос рассмеялся и тут же пригласил друзей в свой любимый трактир «Семь морей».
— Уж здесь вы точно найдете то, что вам нужно! — улыбаясь, сказал он.
— А ты что, не с нами? — спросил Никита. Им быстро удалось уговорить Акселя провести эту ночь в компании развеселых девиц и новых знакомых. В этой же компании за два дня они посетили еще два города — Дерпт и Калласте. В Калласте трое друзей были приглашены в дом старого друга Айве.
Милан Паас был самым богатым пивоваром в округе. Его дочери, восемнадцатилетняя Карина и пятнадцатилетняя Каролина, были самыми завидными невестами Калласте.
Прознав, что Аксель с друзьями кутит в городе, Милан тотчас послал своих людей за ними. Он с отеческой теплотой относился к сыновьям своего друга. Когда-то очень давно Айве и Милан договорились, что их дети будут засватаны. Однако Аксель, уехав получать образование врача, женился на другой. Но у Милана даже и в мыслях не было обижаться.
«Мы предполагаем, а Бог располагает», — вот были его слова, когда Айве приехал рассказать другу о женитьбе своего сына.
— Знаю, что причина твоего посещения Калласте могла быть другой, но я осмелюсь все же пригласить тебя в мой дом! — встретил Акселя с друзьями Милан, худощавый высокий мужчина лет сорока пяти — пятидесяти, с длинными усами и стального цвета бородой.
— Дядя Милан, — распростер в ответ объятия Аксель, — ну как же я мог не заехать к вам?! Дайте слово, что больше не будете посылать за мной своих людей! Это как укор моей совести, — начал оправдываться Аксель, но Милан жестом попросил его замолчать и повернулся к Никите и Сашке.
— Познакомь с друзьями своими, Аксель.
После того как Аксель представил своих друзей, они вместе вошли в дом, который ничем не уступал богатством и роскошью замку Айве. В большой зале дома на стенах висело самое разное оружие. Глядя на Милана, никто и никогда бы не сказал, что этот милый и добродушный с виду человек тоже воевал. Ни в лице, ни в поведении и разговорах не чувствовалось той скрытой враждебности и недоверия к окружающему, которые обычно присущи всем без исключения людям, так или иначе причастным к войне. Казалось, в окружении нежных созданий — дочерей и кроткой, как агнец, жены Мери, Милан сам стал образцом душевного спокойствия и умиротворения.
Как только сели за стол и Никита увидел старшую дочь Милана Карину, он сразу понял, что именно она должна стать его женой.
Голубая лента на пшеничных, гладко зачесанных волосах очень шла к цвету ее небесных глаз, а черные брови подчеркивали нежность и белизну ее кожи. Когда она опустила голову за молитвой, ресницы ее легко коснулись розовых щечек. Старшая дочь была созданием совершенным и красотою, и складом ума.
Каролина же, младшая дочь Милана — его головная боль и любимый ребенок, была настоящим чертенком.
Оттого и была она Миланом обожаема, что сохранила в себе эту детскую непосредственность и озорство — два качества, с которыми рождаются и умирают. Милан воспринимал старшую дочь, как равную себе, и были дочь с отцом связаны любовью, основанной прежде всего на доверии и уважении к друг к другу.
Каролина же не только характером отличалась от старшей сестры Карины, но и внешностью не походила ни на кого в семье. Черные, вьющиеся и непослушные кудряшки волос ласково и игриво обрамляли ее смуглое личико. Всем, кто оказывался рядом с нею, постоянно хотелось дотронуться до ее волос. А как она любила скакать на лошадях Айве! Когда она была маленькой, Иво и Аксель частенько катали ее на лошади, пока она сама не научилась заправлять ими, как прекрасно обученный и лихой наездник.
— Не девчонка, а солдат в юбке! — всегда говорил Айве своему другу, глядя, как она прилежно и с жадностью внемлет урокам управления лошадью от Акселя.
В отличие от сестры, она всегда пренебрегала напускными правилами приличия. Она ограничивалась только двумя из них — ей хватало просто уважительно поздороваться при встрече и откланяться при уходе.
«Другим этого тоже должно было быть вполне достаточно», — говорила она матери и сестре, когда те начинали корить ее за пренебрежение общепринятыми нормами поведения. Если бы отец был на стороне матери и Карины, возможно, она бы и переменилась со временем, но этого не случилось, и она считала, что вправе поступать так, как ей вздумается. А общение с Иво окончательно лишило ее последних остатков благовоспитанности.
Увидев Акселя, она бросила свое вышивание, которое тоже не очень любила, и с визгом бросилась на шею своего любимого «брата». Каролина раз и навсегда решила звать Иво и Акселя своими братьями.
— Аксе-е-ель!!! — на визг Каролины сбежались слуги.
— Дочка, Каро, — пыталась образумить ее мать, но ее голос потонул в бесконечных вопросах Каролины.
— А Иво? А близнецы? Почему ты их не привез? — она вертелась около Акселя, как маленький щенок.
— Я здесь по делам, сестренка, твои любимцы приедут позже. А это мои друзья, хочешь, познакомлю?
Так она и познакомилась с Никитой и Сашкой. Ее матери это не очень понравилось, но об этом никто не догадался. Милан лишь с улыбкой наблюдал, как его маленькая дочь с интересом о чем-то расспрашивает молодых людей и сама им что-то рассказывает.
«Если бы мои соседи видели, как моя дочка встречает в доме незнакомых мужчин, они бы перестали со мной здороваться», — думал Милан, но ни за что он не хотел иметь другую дочь.
С ней у него был заключен негласный договор. На людях она ведет себя как подобает, а дома как хочет, но не слишком нарушая национальные, моральные и семейные традиции. Она справлялась отлично.
После выходов в свет мать жаловалась на дочь, а та, в свою очередь — на эти скучные вечера и балы. И, наверное, к своему несчастью, Милан понимал и жену, и Каролину.
— Папа, а когда выйдет замуж Карина? Я тоже хочу замуж быстрей, папа, а можно, я пойду за Иво или Акселя? Они ведь любят меня и я их люблю. И ничего, что Иво больной, я его вылечу, — и так постоянно. И каждый раз Милан начинал объяснять Каролине такие простые и сложные истины, как любовь и дружба.
Вот и сейчас, глядя, как Карина робко разговаривает с Никитой, можно было предположить, что они бы могли стать хорошими друзьями.
«А тот второй молодой человек? Такой застенчивый и скромный?» — спрашивал сам себя Милан. — «Он смог бы он стать хорошим другом моей дочери или ее мужем?»
Милан, сам пройдя не одну войну, отлично понимал, что на своем веку повидали эти молодые русские солдаты.
«Если они приняты в доме моего друга, значит, я могу полностью им доверять», — решил Милан.
К вечеру следующего дня в доме Милана должна была собраться вся знать Калласте. Поводом стал день рождения старшей дочери Милана, которой исполниялось восемнадцать лет. А утром трое друзей поехали в город покупать подарок для Карины.
* * *
Уже собираясь спать, Карина, причесывая младшую сестренку, впервые заговорила о Никите.
— Как тебе понравились гости Акселя? — спросила она у Каролины.
— Красивые молодые люди и такие скромные, — ответила сестренка. Она уже подметила, как краснели щеки Карины, когда появлялся рядом Никита.
— Каролина, мне кажется, что слова гадалки-цыганки Зары начинают сбываться, — и Карина, спрятав лицо в ладони, мечтательно улыбнулась.
— Да, я помню, она говорила, что суженый твой будет издалека. Но больше ты мне ничего не сказала, — ответила ей Каролина, сидя перед большим старинным зеркалом.
— Я не сказала, что будет он императорским посланником и в дом наш попадет через несостоявшегося суженого моего, — глядя прямо перед собой, сказала Карина.
— Что?! — младшая сестра с присущим ей темпераментом вскочила на кровати и, уперши руки в боки, обиженно предъявила: — И ты все время молчала?!
Карина взяла ее за руку и, усадив около себя, нежно обняла.
— Если бы ты знала, как мне будет не хватать тебя, я буду очень-очень по тебе скучать, — Карина гладила непослушные локоны сестры, и слезы наворачивались на ее глаза от щемящей тоски. Все предсказала вещая гадалка, но не сказала, каков будет муж ее. Будет ли любима им? Будет ли принята в чужой стороне?
Глава 27
Пока Карина ломала голову над своим будущим, Никита строил планы на свое. Он не находил себе места от мучившего его вопроса, согласится ли Карина выйти за него и как на это ответят ее родители?
Сашка знал, что Никита был уже по уши влюблен в Карину, и посоветовал другу сегодня же сказать Милану о своей любви к его дочери, и кто его знает, может, Никита именно здесь найдет свою судьбу?
Аксель был того же мнения, что и Сашка. Он сказал, что Милан очень уважает людей военных и преданных своему делу. А Никита именно таков. Так что Преонский, воодушевленный советом друзей, решил сегодня же поговорить сначала с Кариной, а потом с Миланом.
Он постеснялся рассказать друзьям о том, что уже разговаривал с Кариной. Она оказалась совсем не такой уж неразговорчивой и скрытной. Когда в доме все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть после обеда, Никита случайно встретился в саду с Кариной, которая читала книгу.
— Я слышала от отца, что вы со своим другом в Швецию направляетесь? — спросила она.
— Да, мы хотели посетить могилы Сашиного брата и наших друзей, — ответил Никита. Карина отложила книгу и внимательно посмотрела на него. Ей захотелось поговорить с этим человеком.
— Что ты читаешь? — спросил Никита.
— Апокриф «Хождение Богородицы по мукам», — ответила она.
Никита отлично знал это произведение. Богородица просила архангела Михаила дать мученникам адовым просветления земного на миг. Никита рассказал ей об этом. И показалась ему Карина в тот момент той самой Богородицей, которая просит не кому-нибудь, а именно ему, Никите, просветления земного.
Решил он сразу Карину спросить об ее отношении к нему. Времени у него было мало, а шансов получить согласие еще меньше.
«Ежели откажет — сегодня же и покину город, а ежели согласится, объявим помолвку, и дело с концом. Как вернусь из Швеции — женюсь! Пора уже».
— Карина, смогла бы ты полюбить человека, впервые его увидевши?
— Если он Бога чтит за правду, этот человек и есть мой суженый, — сказала она, так и не ответив на его вопрос. Он поцеловал ей руку и откланялся, решив поговорить с друзьями и Миланом. То, что сейчас творилось в его душе, было ему самому не ведомо. Никогда он не был столь близок к отчаянью, как сейчас. Он полюбил Карину и никак не хотел расставаться с нею, не узнав о ее чувствах.
Он почему-то был уверен в том, что не откажет ему Милан в просьбе его и что сама Карина не прочь замуж за него пойти. Он императорский посланник, чтут его и при дворе, и во всей столице. Да и постараются друзья его повлиять на Милана, а нет, так и император может посодействовать.
Вечерело. Нанятые в тот день служанки хлопотливо сновали по дому в праздничных приготовлениях. На кухне творилось настоящее волшебство. Таких ароматов и пряностей Никита не встречал ни в одной стороне, куда заносила его судьба.
Купил он в тот день Карине подарок — жемчужное ожерелье с серьгами. Правильно рассудил Никита, что разговор следует держать с Миланом до прибытия гостей. Ежели все положительно сложится, объявит в тот же день Милан Никиту зятем своим. Ему это тоже польстит и немалую выгоду может принести.
Итак, подбадриваемый друзьями, он решился. Аксель сказал, что Милан пребывает в добром расположении духа и находится в своем кабинете.
— Заходите, — послышался голос Милана, когда Никита тихо постучал, — а, это ты! Заходи, заходи, — Милан встал, чтобы усадить Никиту.
Тот лишь отрицательно покачал головой на предложение Милана присесть и стоял, как молодой кипарис.
— Разговор у меня к вам, пан Милан, — сказал Никита, глядя прямо в глаза Милана.
— Ну какой я тебе пан! О чем ты говоришь, сынок? — Милан недоуменно приподнял одну бровь и вопросительно поглядел на Никиту. — Ну?
Никита почувствовал в себе уверенность и, подойдя близко к столу Милана, произнес:
— Согласны ли вы отдать за меня дочь вашу?
Милан, по правде говоря, много видел на свете молодых людей, которые, только раз завидев его дочь, предлагали все свои богатства за ее руку. И все же Милана удивила пылкость молодого человека. Он не был похож на остальных. Не говорил о своем знатном роде, не кичился императорским благодушием, а просто и честно высказал свое пожелание.
— Я вижу, что намерение твое серьезно и только любовью оправдано. И вот что теперь скажу я тебе. Ежели Карина не против будет, я сегодня же от имени твоего пошлю, к императору гонца, дабы известить его о предстоящем событии. Ты понимаешь, к чему такие церемонии?
— Да, конечно.
— А после отъезда гонца на празднике я официально объявлю тебя своим зятем! Идет?
Никита чувствовал, что все именно так и случится, но боялся до конца в это поверить. Горящие радостным светом глаза были ответом Милану.
Никите еще надо было непременно поговорить с матерью Карины. Когда он вошел в столовую, служанки тихо вышли, оставив их одних. Он рассказал о своем разговоре с Кариной и Миланом.
— Я надеюсь на ваше благословение и честно клянусь, что сделаю вашу дочь самой счастливой!
— Недавно Карина прочитала мне фразу одного великого писателя, — начала говорить Мери, — ты не против, если я ее процитирую?
— Нет, что вы!
— Так вот он сказал так: «Каждая мать надеется, что ее дочь получит лучшего мужа, чем она, и убеждена, что ее сын никогда не получит такую жену, как его отец».
— С ним, возможно, многие согласятся, — ответил Никита.
— Возможно. Но только не я и, надеюсь, не твоя мама, — сказала Мери. — По тому, как сложится ваша судьба, можно будет судить, правильно ли мы воспитали наших детей и были ли для них хорошим примером в этой жизни. Будьте счастливы и да хранит вас Бог! — она всплакнула и впервые обняла своего будущего зятя. Никита был тронут.
Эти два дня вихрем пронеслись для Никиты и Сашки. Никита торжественно был объявлен будущим мужем Карины. И он с особой торопливостью готовился к отплытию в Швецию, чтобы вернуться как можно быстрее и объявить себя мужем Карины Паас.