Внутри „лестницы для рыб“ течение довольно быстрое.
Лососи толпятся у входа на „лестницу для рыб“ на Лососевом ручье.
1 августа (Жак Ренуар)
«Из-за погоды очень грустное утро… Бррр! День, который начался холодом и бездельем, чудесным образом превратился в пятницу, полную кипучей деятельности (я уже успел сказать, что сегодня пятница?). В самом деле — вертолет нашего приятеля Бринса пролетел здесь и прихватил нас с собой на мечение медведей в район реки Стуржон.
Первый медведь помечен. Вертолет догнал его, преследует на высоте десяти метров, и Бринс стреляет прямо в ягодицы стопоходящего. Отличный выстрел. Медведь продолжает нестись галопом. Лопасти винта вертолета (виртуозно пилотируемого одним из сорвиголов, которого друзья называют Джон-„Август“) пригибают траву вокруг зверя. Медведь падает. Он поднимает к нам дрожащую голову. В нем есть еще немного сил, чтобы приподняться, но вскоре он падает вновь, и на этот раз уже окончательно. Вертолет садится. Бринс делает медведю успокоительный укол, чтобы избежать конвульсий зверя. Надевает ему ошейник с передатчиком. Опять взлетаем.
Второй мишенью этой мирной охоты была великолепная светлая медведица с двумя малышами. Успешная маркировка. Затем мы поднимаем трех медведей, и среди них потрясающего самца. Выстрел прямо в яблочко. После обычного преследования медведь замирает. Мы приземляемся. Бринс направляется к медведю. Я следую за ним. Мы уже в 15 метрах от зверя, как вдруг мой напарник хватает меня за руку и тащит обратно, в сторону вертолета, со скоростью, превышающей сверхзвуковую. Медведь лишь задремал, и вот он прыгнул на нас! По счастью, наркотик очень сильный, он берет верх, и крупный зверь успевает сделать в нашу сторону всего лишь несколько шагов. Но в то время, когда мы его метим, я склонен думать, что всем главным действующим лицам человеческого происхождения не чужд элемент нервозности…
Время после полудня мы проводим в лагере, тогда как вертолет Бринса улетел навстречу новым приключениям (удачи вам!).. Ив Омер добрался до нерестилища лососей и установил там подводную камеру с дистанционно управляемым затвором: получились превосходные кадры пары в полном брачном наряде. Доминик Аррие делает звукозапись прохода лососей по почти сухому руслу. Ближе к вечеру Бернар, Доминик и я проходим ручей Каньон на зодиаке. Мы присутствуем при дивной батальной сцене между двумя самцами лососей: сцепившись клювами, рыбы дерутся с остервенением, хотя они заметно утомлены путешествием… В глубине потока видны несколько трупов рыб… Надо же — чуть не умирают от усталости, а еще дерутся!»
Смерть красных лососей
2 августа (Альбер Фалько)
«Сегодня утром низкая облачность. На ручье Каньон обязанности распределяются следующим образом: Омер и я следим за лососями, которые мечут икру; Ренуар и Делемотт поднимаются вверх по ручью; Аррие продолжает звукозапись; Патрис ловит нам на завтрак форель.
В полдень все резко меняется: вертолет Бринса садится подле лагеря. Маркировщики усыпили огромного медведя, который упал в ручей. Они просят помочь им. Имея в своем распоряжении вертолет, мы всего лишь за несколько минут долетаем до Ренуара и Делемотта. Медведь, настоящий гигант, валяется на спине в ручье, лапы — в воздухе. Он весит по меньшей мере 750 килограммов — ох и нелегко вытащить его на берег! Но мы все же выволакиваем зверя, несмотря ни на что. Передние лапы у него несокрушимо мощны. Глаза его открыты, и время от времени он испускает глубокий вздох. Охотник татуирует ему внутреннюю поверхность нижней губы и выдергивает зуб для определения возраста. На груди зверя глубокие рубцы — следы жестоких схваток с соплеменниками. На шею ему надевают традиционный ошейник с передатчиком.
В 15 часов работа в лагере возобновляется по заранее установленному распорядку. Омер и я у нерестилища лососей продолжаем наблюдения над поведением этих животных во время икрометания. Бернар уже отметил ранее интересную деталь: самка откладывает икринки одну за одной, как только самец приближается к ней, а после каждого откладывания тело ее вибрирует 4–5 секунд. Когда в гнезде набирается порядочное количество икринок, которые самец оплодотворил своей спермой, самка быстрыми движениями хвоста засыпает их песком».
3 августа (Ив Омер)
«Обычный день, то есть солнца нет в помине. Мне доверили писать в экспедиционный журнал, а вдохновение у меня начисто отсутствует. Подъем по ручью Каньон. Медведи. (Господи, сколько же лососей они могут убить! Все лапы у них в рыбьей чешуе…) Заснято 98 катушек пленки — нам осталось только две в запас».
Лосось без труда преодолевает эту маленькую стремнину.
4 августа (Бернар Делемотт)
«День светлый, солнце, жарко. Новые съемки икрометания лососей. Ив проделывает долгий подводный путь по реке, в самой середине лососевого стада вперемешку с форелями. [17]
Но что больше всего поражает нас, так это количество трупов рыб, скапливающихся на дне реки. После своей свадьбы лососи деградируют физически с невероятной быстротой. Те физиологические изменения, ведущие к старению, на которые человек тратит от 20 до 40 лет, у лососей свершаются за одну, максимум две недели. После вымета икры или спермы рыбы теряют свою окраску. Хвост самки белеет, а спинной плавник разрывается. Брюхо самца теряет свою окраску. Оба они становятся легко уязвимыми. На спине появляются черные пятна. Ткани подвергаются некрозу. На них такое количество порезов, ран, следов ударов, полученных во время бесконечного пути, что бактерии и микроскопические грибки быстро размножаются в их язвах».
Дополнение (Ж.-И. Кусто)
Причины, вызывающие гибель практически всех лососей, остаются невыясненными. Если когда-нибудь физиологи проникнут (что весьма вероятно) в эту тайну, то несомненно это прольет луч света и на механизм старения человека…
Однако нет никакого сомнения в том, что эта гигантская гекатомба животных небесполезна, ибо она составляет этап в грандиозном цикле водной жизни. Колюшки и форели устремляются к добыче. Питательные элементы из тела лососей обогащают фито- и зоопланктон озера. Этот планктон является пищей для мальков, потомков наших красных лососей, которые только что родились на свет… чтобы в положенное для них время так же возложить свою плоть на алтарь родного ручья.
4 августа (Бернар Делемотт, продолжение)
«Полдень. Радиосвязь с „Калипсо“, а в это время семь прекрасных форелей, завернутых в бекон, поджариваются на решетке над костром. Жак не может удержать слюнки, а „Калипсо“ докладывает по радио об успехе операции „Каланы“.
После полудня мы посещаем маленькие водопады на ручье Мидаун, где множество лососей еще стремятся преодолеть их. На обратном пути лис, типичный позер, если можно так выразиться, целых полчаса красуется перед нами. Увы! Пленка кончилась…
По возвращении мы застаем сотрудника Службы рыбного дела и охраны дикой природы США, который не смог встретить нас 31 июля. Его зовут Бен Дракер, и он биолог. Он открывает нам двери весьма комфортабельного дома (это вместо гаража!), куда мы быстренько перебираемся. После размещения, чтобы отметить это событие, все голиком попрыгали в озеро. Вода весьма свежа (8—10 °C). Но мыло пенится, и мы чувствуем себя прекрасно».
5 августа (Патрис Инносенти)
«Следуя указаниям Бена Дракера, устанавливаем клетку для лососей, на границе лагеря, для детальных наблюдений за различными фазами старения этих животных.
Попозже утром Бебер улетает на гидросамолете Жиля. Он едет за пленкой и, что не менее важно, увозит нашу корреспонденцию.
Потом мы поднимаемся по ручью Каньон; там мы спугнули с десяток медведей, которые закусывали лососятиной. Вечером же, во время обеда, медведи не мешают нам в полном спокойствии есть наших лососей».
Прощай, Кадьяк
6 августа (Доминик Аррие)
«Гнусная погода. Сильный ветер. Никаких новостей о пленке. Визит к гнезду белоголовых орланов. Звукозапись крика птенцов. Затем отъезд на ручей Мидл: мы снимаем настоящее столпотворение лососей перед входом в устье этого ручья. Ловля форели на удочку. Щучка, пойманная за 3 минуты: никакого удовольствия.
Сегодня Жак принял окончательное решение побриться. На какой-то миг лицо его было в бороде наполовину. Затем он довершил операцию по оголению. В настоящий момент это единственный безбородый член нашего сообщества».
7 августа (Жак Ренуар)
«Ветер свирепый, мгновенные просветы в тучах. По дороге на ручей Мидаун мы вымокаем до нитки. Затем погода немного улучшается, но тучи не уходят, так что, говоря языком киношников, у нас все время фальшивый цвет. Новые наблюдения за борьбой между самцами лососей, брачными церемониями и выметом икры. У устья ручья Мидаун, как и вчера у ручья Мидл, мы обнаруживаем громадные кладбища лососей. Рыбы здесь находятся на самых разных стадиях разложения. Ив снимает самку с разорванной спиной и вытекшими глазами, но все еще живую: брюхо у нее полно икры. Форели, приплывшие целой стаей, хищно набрасываются на трупы, которые уносит течение».
8 августа (Доминик Аррие)
«Лучезарный день. Дымка слегка пепельного тумана, явно вулканического происхождения, чуть снижает прозрачность воздуха. Съемки на ручье Мидаун. Во время съемки медведь средних размеров приближается к нам на расстояние по меньшей мере десяти метров. Слегка запахло паникой, когда зверь, вместо того чтобы убежать, сделал еще несколько шагов в нашу сторону… Только невозмутимый Жак продолжает снимать; удовлетворив свое любопытство, медведь наконец-то удаляется.
Во второй половине дня Жиль наносит нам ответный визит, без пленки, но с почтой. Традиционная партия в белот перед сном».
9 августа (Бернар Делемотт)
«6.30 утра: дождь. 10 утра: солнце. 12 часов: низкая облачность с настоящим секущим дождем… Вчера вечером мы свели на нет наш последний запас пленки: может быть, сегодня днем возникнет свежая порция киноленты, так как, по нашему убеждению, через двое суток в реке уже не будет лососей. Ночью медведи разорвали палатку, где хранилось оборудование, и слегка попробовали некоторые инструменты на зуб, но вскоре отказались от столь безвкусной пищи; дождь, который шел ночью, нанес большой урон. „Калипсо“ (радиосвязь скверная) испытывает примерно те же затруднения с пленкой, что и мы. Очевидно, сбой снабжения произошел из-за забастовки на воздушном транспорте. В такой глубинке, как наш Кадьяк, мы лишены возможности быть в курсе событий».
10 августа (Ив Омер)
«Погода ни рыба ни мясо, как мораль. Приготовления к работе на завтра. В конце дня приземляется гидросамолет — наконец-то привезли пленку».
11 августа (Патрис Инносенти)
«Этой ночью Жак и Бернар спали в зодиаке, чтобы застать медведей врасплох (и заснять, если будет возможно); с позавчерашнего дня звери бродят совсем близко от нашего лагеря. Они медведей якобы „вычислили“, тем более что кругом было очень темно. Никакого фильма, зато есть доказательство, что стопоходящие обладают некоторым умом, либо чувством юмора, либо тем и другим вместе.
Проход почти посуху.
Снова немного воды.
Погружения в устье ручья Мидаун, на кладбище лососей. Солнечный день, то есть работа и энтузиазм».
12 августа (Доминик Аррие)
«Утренний подъем. Погода ясная и холодная. Жак, Бернар и Ив снимают важные этапы старения лососей. Я присоединяюсь к ним чуть позже, вместе с Беном, биологом. Новое погружение в устье ручья (на этот раз ручей Каньон): новое кладбище лососей. После полудня большая уборка. Вечером прощальный обед a la Гаргантюа со всеми нашими друзьями из ДРОА и Службы рыбного дела и охраны дикой природы США. Аперитивы. Гигантский ростбиф с картофелем в соусе (уф! наконец-то покончено с лососем!). Десерт. И бесконечные дискуссии о фото, медведях и китах».
13 августа (Бернар Делемотт)
«Гидросамолет прибыл в 8 утра. Я лечу в первой партии с Жаком. В 9 часов уже море… Ветер 40 узлов, аромат водорослей и иода, волны, в общем что-то движущееся, живое в конце концов. Я буквально воспрял. Статическое окружение гор и озер, в котором мы провели полтора месяца, имеет свою прелесть — это так благородно. Но там все же чувствуешь себя пленником. Море — это единственное, что дает достоверное и полное ощущение свободы…
Я не хочу затягивать описание этого дня: в конце концов возить ли оборудование в горы или на берег океана — что в лоб, что по лбу».
14 августа (Бернар Делемотт)
«День ожидания, который мы все проводим весьма с пользой (да! да!), погрузившись на рыбацкое судно, промышляющее лосося. Моряки такие же симпатичные, как их судно „Лили 21“: крепкие весельчаки, которые называют своего капитана „папой“. Ив в море, внутри сети, снимает панику и агонию лососей, попавших в ловушку. Страшные картины, которые в нашем сознании стыкуются с воспоминаниями о кладбищах лососей в озерах. Трагедия красных лососей… Все, что живет, должно умереть. Но мало животных, что от рождения несут на себе столь очевидное клеймо смерти, как лососи».
15 августа (Бернар Делемотт)
«И вот: „Калипсо“ у причала. Жаркие объятия друзей. На этот раз операция „Лосось“ действительно закончилась. Знаете, какая погода сегодня? Идет дождь».
Жизненный цикл
Итак, 15 августа кончается коллективный дневник членов экипажа „Калипсо“.
Вся группа вернулась в глубоком потрясении. Трагедия красных лососей потрясла Бернара Делемотта и его друзей. Но что было для них наиболее удивительным, так это роковой характер обстоятельств, ограничивающих жизнь рыб. У лосося от рождения до смерти нет возможности ни разу в жизни проявить личную инициативу для выражения свободной воли, для того, чтобы воспользоваться свободой. Скажу больше — кажется, что даже случайность не нарушает общего хода их жизни. Строгий детерминизм, определенный генетическим программированием, регулирует все фазы становления индивидуума. Вероятно, даже случайные факторы (наличие хищников, сети рыбаков, происшествия на водопадах и т. д.) выступают как железные законы, если рассматривать вид в целом: из 5000 икринок, отложенных самкой, менее 10 в конце концов дают особи, способные к воспроизводству, — и неважно какие. Это основное правило „сущности“ лососей…
В природе существуют большие циклы, от которых зависят все живые существа: цикл воды, цикл углерода, цикл азота и т. д. Лосось как биологический вид тоже подчиняется некоему циклу — менее значимому для биосферы, чем предыдущие, естественно, но имеющему тот же характер необходимой последовательности.
Первая стадия — это стадия яйца, выметанного и оплодотворенного на нерестилище.
Затем следует период желточного питания: личинка в течение трех месяцев живет, поглощая питательный запас своего желточного пузыря. Этот пузырек в форме груши расположен под брюхом, его первоначальный объем достигает размеров тела, всасывается он медленно, по мере того как личинка приобретает все большую независимость в питании. В возрасте 3 или 4 недель у животного имеются явно выраженные плавники. В 5 недель жабры уже окончательно сформированы, а хвостовой плавник, который был закругленным и выпуклым, приобретает выемку. В возрасте 12 недель личинка, длина которой при вылуплении достигала 2 сантиметров, все еще не превышает 3 сантиметров.