— Пусть себе катаются, лишь бы в постели старались! Для нас главное — удовольствие ночью, — объясняет Путу, — а уж нежных мужей мы прокормим! Да в нашей семье их всего-то пять — на столько же взрослых женщин…
Напоследок я приберегаю коварный вопрос: оказывают ли «пляжные визажистки» услуги интимного свойства? Путу уклончиво отвечает:
— Пусть мэм поедет вечером в Куту. Там вся жизнь.
Вместо постели — сцена!
Район Кута полон развлекательных заведений. На улицах — главным образом иностранцы; местные жители заняты обслуживанием туристов. Работают в основном женщины. Я выбираю бар со сценой, где как раз начинается исполнение национального танца Баронг — подношение одному из местных богов. Две танцовщицы абсолютно синхронно извиваются под дробь тамтамов. Танцуют всем телом — руками, шеей, головой глазами и даже волосами! Их пластика источает некий животный призыв… Словно две кобры гипнотизируют свою жертву.
— А ты знаешь, что во время танца они кончают? — доносится сзади восклицание по-русски. Оглядываюсь: трое молодых соотечественников живо обсуждают зрелище.
Мы знакомимся; Игорь, Андрей и Петя оказываются моими соседями по отелю. Они здесь не впервые и убеждены, что искать незабываемые ощущения следует именно на Бали.
— В Таиланде, например, любовью торгуют профессионалки, для них секс — это работа. Все за деньги — по часам, по минутам. Без души, короче!
— А здесь что — бесплатно? — удивляюсь я.
— Их суеверия очень удобны для нас. Местные женщины убеждены: гармония с природой и богами достигается через оргазм. Даже движения в ритуальных церемониях продуманы так, что в танце женщина удовлетворяет сама себя.
Кстати, редкий балийский муж способен довести свою половину до экстаза! Почему? Об этом я узнаю чуть позже.
— Так что хорошие мужики тут на вес золота, — продолжает мой новый знакомый, — бабы их на руках носить готовы! Если хорошо приласкать балиечку — даже денег не возьмет…
Главное — принюхаться!
— Ну, нельзя же все валить на мужика! — вступаюсь я за сильный пол. — Может, она сама как бревно, а бедный балийский муж виноват…
— Да они — ураган! — возмущается Петя. — Может, специальным штучкам она не обучена, как какая-нибудь тайка, но она в постели умеет радоваться! Она искренне хочет получить «священный» оргазм — а это знаешь как заводит!
После окончания представления Игорь подходит к танцовщицам; вскоре одна из девушек, уже в обычной европейской одежде, садится за наш столик.
— Джаму, — представляется она. Джаму немножко стесняется: то молчит, то пытается произнести имя нового знакомого: «Икар!» — и выжидательно смотрит на Игоря. Вскоре тот уезжает с ней в отель.
— Ну а вы? — спрашиваю я Петю и Андрея. Они объясняют, что танцовщиц они уже любили, поэтому в этот раз собрались в «Peanuts» (самый известный дискобар на Бали). Официальной проституции на Бали не существует — только «сарафанное радио». То есть одна девушка, познакомившись с несколькими молодыми людьми, вызывает своих подружек. По-балийски это называется «чиум» (дословно: «принюхиваться»).
Через день, спускаясь утром на пляж, я встречаю новых знакомых в холле нашего отеля. Петя с Андреем держатся за животы от хохота, а Игорь явно раздражен. За ними, на расстоянии пяти шагов, следует заплаканная Джаму. На вопрос, что случилось, Игорь возмущенно вопит:
— Замучила! Ходит за мной как хвост! На второй раз уломала все-таки, но больше я не хочу! Мне уже и бабы никакие не нужны! Иди домой, ясно тебе? — поворачивается он к Джаму.
— Она всех девок от него отогнала, — давясь от смеха, сообщает Петя. — Только Игорь вчера себе статуэточку в баре присмотрел, как Джаму к ней подваливает и что-то шепчет на ухо. Та в ужасе убегает: ты женат, говорит.
Я предлагаю Джаму присесть и поговорить. Девушка горестно заламывает руки и печально смотрит вслед тут же исчезнувшему возлюбленному:
— Икар утром дал мне денег, сказал, что все было хорошо, и проводил до двери. Я подумала, что ему надо поспать, и стояла в холле, ждала… Через час он вышел, сказал: «А ты что здесь делаешь? Иди домой!» Весь день меня прогонял, но я не ушла! Вечером пошел на дискотеку… Я — за ним. А он там с другой стал знакомиться… На меня накричал. Но потом я пришла к нему в номер, и он снова провел со мной ночь. А сейчас опять: «Уходи!» Как он может? Ведь я же теперь его жена!
Плохо дело, думаю я и начинаю объяснять: мол, не все мужчины в нашей стране считают, что ночь с девушкой — повод жениться.
— Я не собираюсь ехать с ним в северную страну! — перебивает меня Джаму. — Но пока он здесь — я его жена. Ведь он подарил мне священный пик наслаждения!
Я хихикаю: мол, в нашей загадочной северной стране большинство мужчин обожают делать такие подарки.
— Значит, вы — счастливые женщины! — отвечает Джаму. — Ведь в «пике наслаждения» мы черпаем силу — чтобы содержать дом, растить детей, сажать рис… Если пика нет — то и красоты нет, и сил нет! У нас очень хорошие мужчины — добрые, смелые, всегда говорят красивые нежные слова, но вот ласкать не умеют…
Охота на золотого петушка
Что балийцы горазды на комплименты, я заметила еще в аэропорту. А теперь из рассказа Джаму узнаю и то, что балийских мужчин отличает весьма малый размер пениса (член местного жителя в состоянии эрекции, как правило, не превышает в длину 8–10 см.). Но это было бы еще полбеды: использовать прочие виды секса, например оральные ласки, им запрещает религия. Балийцы даже никогда не целуются в губы — это грех! Никакой прелюдии они в постели не практикуют; улеглись — и вперед…
По всей вероятности, недостаток мужских гормонов заложен в балийцах генетически, так как страх перед вторичными половыми признаками отражен даже в самых древних поверьях. Например, волосы на теле мужчины балийцы считают признаком животного начала — ведь их так много у собак, обезьян и злых духов! А член в буквальном переводе с балийского наречия звучит как «маленький петушок». Ясно, что общаясь с «маленьким петушком» (да еще безо всякой прелюдии!), не видать балийкам оргазма как своих ушей… Они умеют достигать высшей точки и сами — в танце; однако верят, что чудодейственной силой для женского организма обладает лишь «пик», полученный с мужчиной.
Местные обычаи отражают попытки балийских мужчин решить проблему удовлетворения женщины без альтернативных ласк. Например, существует традиция прокалывать головку члена специальной бамбуковой или металлической шпилькой и затем вставлять ее в образовавшееся отверстие перед каждым половым актом — для усиления ощущений женщины. Если мужчине удается хоть раз порадовать подругу «священным пиком», она начинает считать себя его женой — именно так велят балийские божества.
— Наша вера не запрещает заниматься любовью до брака, — рассказывает Джаму, — потому что если мужчина не может подарить «пик», женщина вправе его оставить. И медовый месяц у молодоженов по нашим традициям не после, а до свадьбы. Если жених дарит «пик» — значит, с ним боги: его надо беречь, ласкать и хорошо кормить.
Ситата от безысходности
Теперь все понятно: если мужик хорошо работает своим «петушком», безбедная жизнь за спиной супруги ему просто обеспечена! А не умеет «дарить пик» — сажать ему в поле рис и нищенствовать! Получается, те немногие мужчины, которых я видела на острове работающими — в сексе просто никакие, даже с булавками в члене! Джаму говорит, что иногда балийские невесты годами ищут «хороший петушок» — да так и не выходят замуж. «Икар» оказался на высоте, и теперь Джаму расстроена, что он ускользнул из-под носа. Я обещаю поговорить с «Икаром» и намекаю, что можно попытать счастья и с другими «северными петушками». Джаму отвечает, что когда «Икар» уедет, непременно так и поступит, но пока он здесь — она только его жена…
Джаму говорит, что уже несколько раз «была женой» белого мужчины; ведь та, которая однажды стала ситатой,[4] обречена оставаться ею всю свою жизнь. И поясняет: ситатами называют тех женщин, которые хоть раз «испробовали» член европейского размера. После этого ситата окончательно перестает воспринимать местные «петушки» и вынуждена охотиться на туристические. Мужчин ситата меняет не от распущенности, а от безысходности — «мужья»-то рано или поздно с острова уезжают…
Девушки, не ставшие ситатами, становятся бхиматами. Раз в полгода они совершают паломничество к божеству Бхиме и просят его даровать мужскую силу их балийским мужьям. На прощание я прошу у Джаму адресок этого Бхимы — интересно же!
Подержать божка за пенис
Бхима — божество, символизирующее эротическое начало. Скульптурное изображение Бхимы находится в саду перед Храмом Любви — туда-то я и отправляюсь. Туристу попасть в Храм практически невозможно, но там прислуживает младший брат Джаму, и она пишет мне «рекомендательное письмо». Помимо этого есть еще одно условие проникновения в Храм — отсутствие «критических дней» (по местным верованиям, в этот период женщина является нечистой). Путь и правда непрост: сначала я плыву на маленькой океанской яхте на соседний остров, там меня встречают местные жители, сажают на лошадь, и, минуя рисовые поля (террасы) и продираясь через джунгли, мы поднимаемся высоко в гору.
Храм Любви по виду очень древний, он выстроен в стиле типичных для Юго-Восточной Азии пагод и украшен фигурками страшноватых божеств. Мальчики-послушники выдают мне саронг и подводят к Бхиме — каменному изваянию с огромным членом. По легенде, бедняга не смог соединиться с возлюбленной из-за слишком большого размера гениталий. Увидев, что его избранница занимается любовью с простым смертным, он окаменел от горя. Скульптура имеет сакральное значение для балийцев: они собираются вокруг нее во время определенных фаз Луны. Считается, что каждый мужчина, дотронувшийся до пениса Бхимы, многократно увеличивает свою мужскую силу, а женщина получает мужчину, сполна наделенного этой силой.
Смущаясь под пристальными взорами послушников, я все же хватаю Бхиму за раскаленный на солнце пенис. Послушники важно кивают и уверяют, что отныне у моего мужа все будет получаться великолепно.
— Да у него и так все нормально, — обижаюсь я. — Мне просто интересно…
— Будет еще лучше! — успокаивают меня. И добавляют, что для закрепления результата следует испить Напиток Любви.
Один из мальчиков выносит странный сосуд с носиком. Знаками показывает: надо сесть на траву и открыть рот. Я повинуюсь — и задыхаюсь: в меня широкой струей заливают горячую терпкую жидкость. Любовный напиток имеет смешанный вкус перезрелой вишни, миндального ореха и каких-то диковинных специй. Через секунду мои внутренности загораются адским огнем, и я в ужасе вскакиваю. Послушники хлопают в ладоши и кричат: «Бхимата, Бхимата!» Теперь я понимаю: Бхимата — это я, вкусившая члена Бхимы…
Обратный 18-часовой перелет дается мне на удивление легко. Я — в самом прямом смысле — лечу навстречу мужу, который исправно дарит мне «священный пик наслаждения», вовсе не считая это поводом сидеть у меня на шее.
Да уж, чем глубже в Азию, тем больше понимаешь: мужики-то наши русские совсем не так уж плохи!
КУЛИНАРНЫЙ ПРИВЕТ С БАЛИ
УТКА БОГОВ
Национальная кухня острова — поистине гремучая смесь малайзийских, китайских и индийских кулинарных традиций. Но по праздникам (которых на Бали великое множество) на столе у балийской хозяйки обязательно присутствует главное, настоящее индонезийское блюдо — «утка богов». Она не только вкусна, но поедание ее угодно местным богам. Ешь — и балийские боги непременно пошлют тебе счастье!
Тебе понадобится (на 8 порций): 1 утка (2 кг), нарезанная на 8 кусков; 2 ст. ложки белого винного уксуса; 2 л. воды; 2 л. кокосового молока; 5 мелко нарезанных луковиц-шалот; 5 измельченных зубчиков чеснока; 2–6 очищенных и нарезанных красных перцев-чили; 0,5 ч. ложки молотого чили; 2 ч. ложки свеженарезанного корня имбиря; 1 ч. ложка молотой куркумы; 2 см корня калгана; 1 стебель лимонной травы; 1 ч. ложка соли; свежемолотый черный перец.
Утку положи в кастрюлю и залей уксусом, двумя литрами кипятка и оставь на 5 минут — чтобы исчезли запах и лишний жир. Слей воду и обсуши птицу. Добавь все ингредиенты, доведи до кипения без крышки, убавь огонь и позволь смеси слегка кипеть 1,5 часа, часто помешивая, пока мясо не станет мягким, а соус не загустеет. Приправь по вкусу и подавай, удалив лимонную траву. Боги оценят!
Глава 3
КАК ЗАЛЕТЕТЬ В ВОСЬМОМ ЧУДЕ СВЕТА
В Индии у девушки выбор невелик: быть вечно девственной или вечно беременной.
Панджаби Эм Си, индийская поп-звезда.
Плата, взимаемая с иностранцев за вход в мавзолей Тадж-Махал, что вблизи древнего индийского города Агра, растет с каждым днем, при том что для индийских граждан остается минимальной. И причина такой дискриминации вовсе не в низком уровне жизни страны, а в том, что все больше и больше зарубежных туристов норовят… заняться любовью на индийских святынях.
Для справки:
В 1612 году Шах-Джахан, правитель из династии Великих Моголов (несколько веков подряд господствующей на территории древней Индии и Пакистана), повстречал на базаре прекрасную 14-летнюю Арджуманд и влюбился. Женившись на ней, шах в течение 19 лет ни разу не прикоснулся ни к одной наложнице в своем многочисленном гареме. За такую преданную любовь правителя красавица получила прозвище Тадж-Махал («Венец Дворца»). Шах-Джахан никогда не разлучался с женой, она сопровождала его даже в военных походах. В одном из них, в нечетную луну (ночь на нечетное число месяца), Тадж умерла на руках мужа, родив ему четырнадцатого ребенка. Горе правителя было так велико, что он решил увековечить память возлюбленной таким мавзолеем, которому не было и не будет равных на белом свете. В течение 22 лет более 20 тысяч мастеров филигранно трудились над белоснежным мрамором, для облицовки стен тысячи слонов доставляли драгоценные камни из Персии, Тибета и Багдада. Когда стройка подошла к концу, Шах-Джахан произнес: «Заклинаю: последнее пристанище моей жены должно творить чудеса!» И приказал… отрубить архитектору руки! Он не хотел, чтобы тот создал второе чудо, подобное этому.
Император посвятил свою жизнь Тадж-Махалу, забыв обо всем остальном. Строительство уникального сооружения истощило не только казну Шах-Джахана, но и его здоровье. Почувствовав, что отец ослаб от горя, в 1657 году его сверг с престола собственный сын и заточил в крепости в Агре. В последние 9 лет жизни у полуослепшего и почти обездвиженного старика оставалась единственная радость: направляя на узкое окно-бойницу осколок серебряного зеркала, он ловил в нем отражение сверкающего алмазами Тадж-Махала — последнего пристанища своей великой любви. Там он и умер, в одну из четных лун.
Сын Шах-Джахана Аурангзеб, захвативший власть, создал сильнейшую, внушавшую ужас державу: по его велению с лица земли стирали целые города. Сейчас его не помнит никто… А Тадж-Махал стоит и поныне, напоминая всем живым, что есть в мире любовь, неподвластная времени. Сегодня Тадж-Махал называют восьмым чудом света. Легенда гласит: «Сия гробница являет свое могущество каждую ночь, когда Аллах только посылает утро на землю и луна встречается с солнцем. В четную луну, упокоившую Шах-Джахана, Тадж дарует всем страждущим сына, а в нечетную — последнюю луну Арджуманд — дочь».
Почем вход в рай
Тадж-Махал стоит на берегу реки Джамны, в паре километров от Агры, древней столицы империи Великих Моголов. Посреди рыжих пропыленных равнин неожиданно предстает взору удивительной красоты тропический сад, таящий под своей сенью беломраморный мавзолей. Доступ к святыне открывается в 7 утра: в сад ведут богатые массивные ворота с уведомлением «Вы входите в рай». Правда, у «врат рая» имеется еще одно объявление: «Билеты в кассе. Местные — 20 рупий, иностранцы — 960 рупий (20 долларов)». Паспорт не спрашивают — да и едва ли белый человек ухитрится прикинуться индусом.
Несмотря на столь ранний час, стоит страшная жара, и нет даже намека на ветерок. Однако посетителей все равно много: здесь и большие индийские семейства в национальных платьях с детьми мал мала меньше, и иностранцы в шортах и панамах. На аллее, ведущей к мавзолею, меня осаждают обезьянки: обещаю на обратном пути купить им бананов.