Капитан Рэйк сделал паузу, окидывая взглядом кузнечные покои:
- Слушайте сюда. Любой, кто выкажет неуважение или пренебрежение к Скору Псу Секиры или его команде, будет иметь дело со мной. Вам ясно?
Леди Виолетта улыбнулась капитану:
- О, я думаю, ваше послание дошло до всех нас, капитан Рэйк. Это Высокое Северное Побережье, о котором вы говорите – по-моему, это территория далековато от нас. Не согласитесь ли вы посетить ее в качестве посланника от нас?
Рэйк галантно поклонился, затем вынул из ножен свои мечи и сложил их перед Виолеттой:
- Моя верность, мои клинки, мое сердце и лапы в вашем распоряжении, моя прекрасная леди!
Лиловые глаза Барсучихи-правительницы моментально заблестели:
- Я ни на секунду в этом не сомневалась, Рэйк, спасибо вам! Теперь желаю вам начать вашу миссию как можно быстрее. Возьмите с собой десятка два зайцев Долгого Дозора на ваш выбор, и да сопутствует вам удача!
5.
Когда розовые лапы зари завладели стенами аббатства, Джем Гурди стал готовиться к тому, чтобы уйти на побережье, намереваясь расспросить своего старого дядю Вуллоу. Крепкий самец-выдра хихикнул, глядя, как Матушка Воппл пакует провизию в его заплечный мешок:
- Полегче, мэм! Я же не собираюсь уходить на десять сезонов! Тут же хватит провизии накормить полк саламандастронских зайцев!
Добрая водяная полевка помахала перед выдрой-хранителем погребов пакетиком карамельных каштанов:
- Брысь, Джем Гурди! Ни один рэдволлец не будет голодать в дороге! Кроме того, ты, может быть, захочешь отдать кое-что из этих харчей своему старому дяде Вуллоу.
Джем усмехнулся, засунув к еде фляжку:
- Да, спасибочки. Старому Вуллоу это понравится, мэм. Я беру с собой ему в подарок немного своего лучшего свекольного портвейна.
Юный Угго Вилтуд, который оклемался от болей в желудке и был теперь приговорен к трем дням мытья горшков, взглянул на него поверх своей жирной работы. Ёж – обжора всегда интересовался таким предметом, как еда и питье.
- Я никогда не пробовал свекольного портвейна, мистер Гурди. Какой он?
Джем закинул на плечо свой нагруженный заплечный мешок, комментируя:
- Не важно, какой он на вкус, юный Вилтуд. Давай-ка продолжай чистить горшки!
Нахмурившись, Матушка Воппл подняла одну из кастрюль:
- У всего аббатства будут проблемы с желудком, если им придется есть еду, приготовленную в этом – она же немытая! Сделай-ка это снова, Угго, и убедись, что ты почистил под краем!
Она повернулась к Джему со вздохом долготерпения:
- Я еще не видела такого сонного ежа за все мои сезоны!
Голос Угго прозвучал глухо, оттого что он сунул голову в горшок:
- Ничего не могу с этим поделать – я ведь не чемпион по мытью кастрюль!
Матушка махнула на него короткой деревянной лопаткой для печи:
- Еще одно из этих умных замечаний, и я заставлю тебя поумнеть с помощью этой вот лопатки! Похоже, что все, на что ты способен – это тырить фруктовые пироги, ты, юный негодяй!
Все еще с головой в горшке, Угго заплакал:
- Я же сказал, что мне жаль и что я больше не буду таскать пироги! Но ни у кого для меня доброго слова! Я стараюсь, как могу, мэм, но я ведь не посудомойка!
Джему Гурди внезапно стало жаль Угго. Он стоял там, на стуле у мойки, одетый в слишком длинный фартук, с остатками жира и ужина, приставшими к иголкам. Большой выдра-хранитель погребов легко снял его на пол:
- Шлепни мой хвост, товарищ! Ты выглядишь жалко, что правда, то правда. Ну-ка, перестань хныкать. Ты уже три сезона как не Диббун. Ну скажи мне, для чего ты еще годишься, и только не говори, что для поедания пирогов!
Угго, стараясь сдержать слезы, стоял, уставясь на камни пола, как будто ища в них вдохновения.
- Я не знаю, на что гожусь, мистер Гурди!
Джем подцепил свой заплечный мешок, подмигивая Матушке Воппл:
- Я думаю, что знаю, что мы можем сделать с этим шалопаем, мэм!
Матушка оперлась на свою печную лопатку, подмигивая в ответ:
- Ох, и что же вы хотели бы сделать с мистером Вилтудом? Может, зашвырнуть его в пруд?
Угго вздрогнул, когда Джем снял с него длинный фартук. Выдра обошел вокруг него, критически оглядывая его с головы до пят:
- Хм-м, он не кажется мне слишком здоровым зверем, Матушка. Бледноватый, плотненький, скорее всего, совсем не делает зарядку, слишком много ест и спит большую часть дня. Думаю, хорошая длинная прогулка, например, путешествие к морю. Это может привести его снова в форму. Как вы думаете, Матушка?
Воппл быстро согласилась:
- Да, это дало бы нашему Угго пропасть добра – спать на свежем воздухе, маршировать весь день, терпеть плохую погоду и не есть слишком много. Думаю, из этого что-то выйдет, Джем!
Губа Угго задергалась, когда он переводил свой взгляд с одного на другую:
- Маршировать весь день, спать на воздухе, мокнуть и мерзнуть на дожде и ветре? Что, я, мистер Гурди?
Джем поежился:
- Как хочешь, товарищ. Здесь всегда найдутся еще кастрюли, чтобы их помыть, и полы, чтобы их чистить. Я бы не удивился, а, мэм?
Матушка Воппл прищурилась, уставившись на Угго:
- О да – и плиты, чтобы их вычищать, и овощи для чистки, и склад, требующий подметания…
Джем Гурди потащился из кухни, отзываясь:
- Ну что ж, оставляю это все на тебя, Угго, приятель. Удачи!
Юный ежик начал пробираться следом, умоляя:
- Нет, нет, я пойду с вами, мистер Гурди! Возьмите меня, пожалуйста!
Пряча изумленную улыбку, Матушка Воппл сделала лапой знак, что он может идти:
- Забирай его прочь, Джем. Поганец не годится здесь ни для дела, ни для украшения. Иди, юный Вилтуд – кыш отсюда!
Она проводила их до кухонной двери; Джем вышел, жизнерадостно комментируя:
- Ну что ж, тогда пошли, юный сэр, но тебе лучше держаться меня, иначе мне придется привязать тебя к дереву и забрать на обратном пути. Давай, парень! Шевелись живее!
Угго заторопился вслед за большой выдрой:
- Я иду так быстро, как могу, мистер Гурди. Вы же не оставите меня привязанным к дереву, правда ведь, не оставите… правда ведь?
Аббат Тибб увидел парочку, идущую через Большой Зал, входя на кухню. Он взял свежеиспеченную ячменную лепешку, намазал ее медом и откусил кусочек.
- С добрым утром, Матушка. Что такое с этими двумя?
Матушка налила ему и себе по чашечке горячего мятного чаю:
- Ах, ничего особенного, правда. Я подозреваю, что Джем хочет преподать юному Угго урок, как вырасти полезным. Переход на берег моря с нашим выдрой-хранителем погребов за спиной может пойти этому ежу на пользу, отче.
Тибб подул на свой чай и осторожно пригубил его:
- Правильно, мэм. Думаю, Джем Гурди – лучший из тех, кто может преподать этому сорванцу парочку уроков.
На колокольне Матиас и Мафусаил, колокола-близнецы Рэдволла, запели ясным весенним утром, возвещая о завтраке в аббатстве.
Снаружи, на тропе, Угго с надеждой воззвал:
- Может, нам лучше вернуться и позавтракать, мистер Гурди?
Джем Гурди покачал головой, указывая путь:
- Я уже позавтракал, пока ты еще дрых. Двигайся, малец. До обеда нам еще долго идти!
К полудню «Зеленый Саван» был уже в открытом море. Разз?д Веарат не спеша полакомился жареной морской птицей, запив ее кубком водорослевого грога. Он наблюдал, как старая крыса на шатких задних лапах прибирает остатки, а затем встал от стола. Он проворчал одно лишь слово:
- Плащ!
Крыса бросила то, что она делала, чтобы достать зеленый плащ, держа его, пока Разз?д сунул в него свои плечи.
- Трезубец!
Крыса-прислужник вложила трезубец в его ждущую лапу. Не сказав более ни слова, Веарат дождался, пока его миньон откроет дверь каюты, и вышел на палубу. За штурвалом был пират-крыса.
Разз?д вытер влагу со своего слезящегося глаза:
- Какой курс?
Пират проворно ответил:
- Как вы приказали, капитан, прямо на восток!
Хищники копались поблизости, сматывая веревки и делая другую работу не первой необходимости, внимательно прислушиваясь, не отдаст ли Веарат команду насчет того, куда им плыть.
Он не заставил себя ждать, крикнув ясно и четко:
- Держи ее ближе к берегу! Дозорный, смотри, не появится ли чего интересного на берегу!
Остроглазый юный хорек дернул себя за ухо в знак того, что понял:
- Так точно, капитан!
Он начал взбираться на ванты.
Следующие слова Разз?да рухнули на команду, как гром небесный:
- Держись ближе к берегу, но курс держи на Высокое Северное Побережье!
Слово было сказано. Разз?д Веарат стремился к ответному бою с морскими выдрами. На команду пала зловещая тишина. Те, кто пережил последний катастрофический набег, знали о силе и кровожадности воинов Скора Пса Секиры. Никто из хищников не думал, что Разз?д окажется достаточно безрассуден, чтобы попытаться атаковать во второй раз. Тем не менее никто из пиратов не был настолько неосторожен, чтобы обсуждать решение своего капитана. В мрачном молчании они вернулись к своим занятиям – все, кроме одного.
Мускулистый, покрытый татуировками хорек, едва ушедший живым во время первого инцидента, пробормотал, обращаясь к крысе, рядом с которой работал:
- Ух, эти морские собаки исколошматили нас до полусмерти. Не те это звери, с которыми я хотел бы связываться.
Он обернулся – и столкнулся лицом к лицу с Веаратом.
- Что ты сказал?
Хорек нервно попятился:
- Я ничего не говорил, кэп.
Трезубец в мгновение ока оказался на волосок от его шеи. Голос Веарата звучал тихо, но опасно:
- Соври мне, и я прикончу тебя тут же, на месте. Что ты только что сказал? Говори!
Хорек был опытным убийцей и далеко не посредственным бойцом, но он задрожал от страха под пронзительным взглядом Веарата.
- Я лишь сказал, что эти морские собаки – не те звери, с которыми можно связываться…
Разз?д позволил зубцам трезубца опуститься.
- Это ты так думаешь, а? Кто-нибудь еще так думает?
Хорек нервно оглянулся на своих товарищей, но никто не собирался говорить. Он слабо улыбнулся и поежился:
- Я ничего такого не имел в виду, кэп. Ничего, честно!
Разз?д уставился прямо на него, все еще спокойный:
- О, но я тебя слышал, друг мой. Что там было? «Эти морские собаки исколошматили нас до полусмерти»?..
Он прервался, чтобы стереть влагу со своего плохого глаза. Когда он заговорил снова, его голос возвысился до крика, а его морда исказилась от ярости:
- Исколошматили нас до полусмерти? Никто никогда не делал такого с Разз?дом Веаратом и не прожил достаточно долго, чтобы рассказать об этом. Мои раны появились от спасения этого корабля – да, и идиотов, называемых командой. Ты был одним из них. Я спас вас всех. И ты смеешь говорить, что какой-то трус меня побил?!
Прежде чем татуированный хорек смог ответить, Разз?д сделал выпад трезубцем. Хорек завизжал, когда зубцы пронзили его живот. Как фермер, поднимающий сено вилами, Веарат лично поднял свою жертву на трезубец и вышвырнул за борт.
Команда замерла, шокированная этим быстрым злодеянием.
Хохоча, как сумасшедший, Разз?д перегнулся через перила кормы, завопив все погибающему пирату:
- Когда будешь у Адских Врат, скажи, что это я тебя послал – я, Разз?д Веарат!
Он повернулся к команде, поигрывая мокрым от крови трезубцем:
- Ну, кто следующий? Кто из вас, храбрецов и задир, хочет спорить со мной? Давайте-ка, покажитесь!
Тишина была полной. Такелаж поскрипывал, паруса хлопали на ветру, волны плескались в борта «Зеленого Савана», но ни один из пиратов не заговорил.
Разз?д грубо расхохотался:
- Высокое Северное Побережье – вот куда направляется этот корабль. Но на сей раз нас не подстерегут по пояс в воде. Теперь, когда я знаю, на что способно мое судно, это я буду выдавать сюрпризы. Мы устроим этим морским собакам то же самое, что получили те кролики у барсучьей горы.
Лисица Шекра выкрикнула:
- Так точно, волны окрасятся кровью наших врагов! Имя нашего капитана станет легендой ужаса!
Мула и Джибори продолжали клич, пока вся команда не завопила:
- Веарат! Веарат! Разз?д Веарат!
Наслаждаясь моментом, Разз?д кричал вместе с ними.
Внезапно он рубанул по воздуху трезубцем, прекращая всякий шум. Его гнев утих, и он снова заговорил нормальным голосом:
- Я Веарат. Я не могу умереть – и вы все это видели. Дураки, как этот и вот этот, не принимают меня во внимание. – Он указал за борт, где хорек дрейфовал вниз мордой вслед «Зеленому Савану», и вверх, где, на верхушке фок-мачты, была прибита голова Бахвала Железного Крюка. Разз?д хихикнул:
- Но поверьте мне, на сей раз ошибок не будет. Не родился еще тот зверь, который возьмет верх надо мной, или над моим судном, или над моей командой! Так, парни?
Это вызвало новую волну одобрительных возгласов.
Разз?д подозвал мелкого жирного горностая:
- Я тебя помню. Ты Мрачный Крошка, мелкий напарник Бахвала!
Мрачный Крошка поспешно отсалютовал несколько раз подряд:
- Ну да, так точно, кэп, но я теперь с вами. Клянусь, я с вами!
Веарат подмигнул Мрачному Крошке здоровым глазом:
- Пойди-ка открой бочонок грога. Пусть команда выпьет за победоносное путешествие. Нет, открой лучше два бочонка!
Плывя на север, пираты жадно пили из обоих бочонков, один из которых назывался «Крепкое гадючье жало», а второй – «Старая крабья клешня». Хищники лакали грог, глупо улыбаясь по малейшему поводу.
Джибори слегка ударил по хвосту Мрачного Крошки плоскостью своей абордажной сабли:
- Эй, ты не был ли случайно дружком Железного Крюка?
Мрачный Крошка нервно хихикнул:
- Хи-хи-и… ну, я был, но я уже не.
Джибори покосился на него, а затем взмахнул клинком своей сабли:
- Я слышал, что никто из товарищей Железного Крюка не умел петь. Так что, если ты не был ему настоящим другом, то ты, наверное, хороший певец. Давай, бочка сала, спой-ка нам!
Поскольку кончик кинжала Мулы щекотал его, жирный горностай был вынужден танцевать жигу и петь писклявым голосом:
Пьянее судна не найдешь,
Чем судно «Пьяный пес»,
У боцманской жены всю жизнь
Замочен в гроге нос!
Пой – тру-лю-лю и тра-ла-ла,
Срасти-ка главный брас в одно,
Кати, жадюга, грог сюда,
Ведь я не пил его давно!
Наш капитан – редчайший тип,
Зовется Денди Киппер,
Он в тапке вышел в океан,
Так хвастался нам шкипер!
Пой – тра-ла-ла и ду-ду-ду,
Напиток сей ужасен,
Конец желудку – не могу
Я съесть и миски каши!
Примчался шквал и фок сломал,
И вся команда срочно
Нырнула в грог, чтоб просидеть
Там два сезона точно!
Ночь опустилась на безбрежные моря. Вода была относительно спокойной, хотя легкий западный бриз лениво гнал «Зеленый Саван» в направлении берега. Обе бочки грога были щедро опустошены командой хищников, большая часть которых теперь валялась кучей на палубе. Рулевой храпел, свисая с деревянной лапояти. Он даже не пошевелился, когда судно слегка толкнулось носом, мягко столкнувшись с мелководьем.
Лишь один член команды был разбужен легким столкновением судна с твердой почвой – остроглазый юный хорек-впередсмотрящий. Это был его первый опыт общения с крепким грогом, и его сморило на снастях. К счастью, он был низко, а не на верхушке мачты. Легкое причаливание сбросило его с его насеста. Он упал на мелководье, мгновенно проснувшись от контакта с холодной соленой водой. Трясясь от шока, он вскарабкался снова на борт, лихорадочно размышляя. Кого объявят виноватым в том, что корабль сел на мель? Неужели его?