Мун раздраженно посмотрел на Шарпа.
— Кадис — это все, что осталось от независимой Испании. Остальную часть этой проклятой страны, за исключением нескольких крепостей, заняли французы.
Так что наше посольство находится теперь не в Мадриде или Севилье, а здесь. Распоряжения получите позже.
Распоряжения поступили после полудня, и во исполнение их Шарпу и его стрелкам надлежало отправиться на остров, где и ожидать отправляющегося на север корабля. На берег их доставил баркас. Наклонившись к Шарпу, мичман указал на стоящие на якоре торговые суда и доверительно сообщил:
— Вроде бы собираются перебросить армию на юг.
— На юг?
— Хотят высадиться где-нибудь на побережье, выйти на французов и атаковать осадные линии. Черт, ну и вонь! — Он указал на четыре блокшива, от которых несло, словно из выгребной ямы. Когда-то это были военные корабли, но теперь они стояли без мачт и с зарешеченными портами, через которые на проходящий мимо баркас смотрели люди.— Плавучие тюрьмы. Подходящее место для лягушатников.
— А вот это я помню,— вставил боцман, кивая на ближайший блокшив.— Видел при Трафальгаре. Мы его в щепки разнесли. Кровь по бортам текла. Такое не забывается.
— Тогда доны были на другой стороне,— вздохнул мичман.
— Теперь на нашей,— добавил Шарп.
— Надеюсь, что так, сэр. Мы все на это надеемся. Ну вот и прибыли. Доставили вас в целости и сохранности. Надеюсь, голова поправится.
Исла-де-Леон принял пять тысяч британских и португальских солдат, помогавших защищать Кадис от осадивших его французов. Время от времени со стороны осаждающих, расположившихся в нескольких милях к востоку, долетал звук одиночного орудийного выстрела. Шарпа встретил измученный майор, немало удивившийся тому факту, что ему подбросили еще и десяток бродяг из 88-го и Южного Эссекского.
— Ваши парни разместятся в палатках, а вас, капитан, устроим в Сан-Фернандо, с другими офицерами.— Он просмотрел списки.— Так вас еще и кормить бесплатно!
— Мы только на ночь-две.
— А это зависит от ветра. Пока не подует северо-западный, вы к Лиссабону не подберетесь. Ну вот. Будете квартировать с майором Дунканом. Он артиллерист, так что привередничать не станет. Его сейчас нет. Отправился на охоту с сэром Томасом.
— Кто такой сэр Томас?
— Сэр Томас Грэм. Командует здесь всеми. Без ума от крикета. Две страсти — крикет и охота. Конечно, лисы здесь не водятся, так они за бродячими собаками гоняются. На нейтральной полосе. Благо, французы не вмешиваются. Вам, наверное, и место для денщика понадобится?
Слуги у Шарпа никогда не было, но сейчас он решил побаловать себя.
— Харрис!
— Сэр?
— Будешь моим денщиком.
— Какая радость, сэр.
— Зимой Сан-Фернандо — приятное местечко,— сказал майор.— Летом здесь слишком много москитов, а сейчас совсем даже неплохо. Много таверн, пара приличных борделей. Видали мы места и похуже.
В ту ночь ветер не переменился. Не переменился он и к следующему вечеру. Стрелки и рейнджеры приводили себя в порядок, стирали и чинили форму, чистили оружие. Шарп нашел полкового врача, который после недолгих размышлений решил, что осматривать рану опаснее, чем совсем ее не трогать.
— Если судовой врач поставил кость на место,— глубокомысленно изрек он,— то это все, на что способна сегодняшняя медицина. Смачивайте повязку, не давайте ей ослабнуть, молитесь и принимайте ром для облегчения боли.
Майор Дункан, к которому подселили Шарпа, оказался дружелюбным, легким в общении шотландцем. По его словам, в бухте стояло не меньше полудюжины судов, дожидающихся выхода в Лиссабон.
— Так что дня через четыре будете дома. Как только ветер переменится.
Майор пригласил Шарпа пообедать в ближайшей таверне и не стал слушать его ссылок на отсутствие денег.
— Доны обедают чертовски поздно, и нам, пока повара готовят, приходится пить. Тяжелая жизнь.
Он заказал кувшин красного вина, но не успели его принести, как в двери таверны появился стройный молодой офицер в кавалерийской форме.
— Уилли! — обрадовался майор Дункан.— Выпьете с нами?
— Я ищу капитана Ричарда Шарпа. Полагаю, сэр, это вы? — Молодой человек улыбнулся Шарпу и протянул руку.— Уилли Рассел, адъютант сэра Томаса.
— Лорд Уильям Рассел,— уточнил Дункан.
— Можно просто Уилли,— торопливо вставил лорд Уильям.— Вы капитан Шарп? В таком случае, сэр, позвольте сообщить: вас вызывают. У меня для вас лошадь. Отправиться следует незамедлительно. Помчимся как ветер.
— Вызывают? Куда? — удивился Шарп.
— В посольство, капитан! Для встречи с полномочным и чрезвычайным послом его величества при испанском дворе. Господи, что за дрянь! — Последнее относилось, по-видимому, к вину, которое лорд Рассел успел попробовать.— В него что, кто-то помочился? Вы готовы, Шарп?
— Меня вызывают в посольство? — растерянно спросил капитан.
— Именно так. И вы уже опаздываете. Это третья таверна. Я побывал в двух, и в каждой пришлось выпить. А куда денешься? Как говорится, noblesse oblige и все такое.— Взяв Шарпа под руку, он вывел его из заведения.— Должен сказать, для меня большая честь познакомиться с вами! — Заметив недоверчивое выражение на лице спутника, лорд остановился.— Нет, правда! Я был при Талавере. Меня там ранили, а вы захватили Орла! Такой щелчок по носу для старины Бони, верно? А вот и ваша лошадь.
— Мне действительно нужно там быть? — спросил Шарп.
Лорд Уильям Рассел задумался ровно на секунду.
— Полагаю, что да,— сказал он серьезно.— Не каждый ведь день чрезвычайный и полномочный посол требует к себе какого-то капитана. Кстати, для посла он совсем даже неплохой парень. Вы ездите верхом?
— Плохо.
— Как ваша черепушка?
— Болит.
— Еще бы ей не болеть, правда? Я однажды свалился с лошади и стукнулся головой о пень, так думать потом не мог целый месяц! Не уверен, честно говоря, что поправился. Ну, залезайте.
Шарп забрался в седло и последовал за лордом Уильямом сначала из города, потом к песчаному перешейку.
— Это далеко?
— Около шести миль. Отличная прогулка! При отливе мы ездим по берегу, но сегодня придется по дороге. В посольстве познакомитесь с сэром Томасом. Отличный парень! Уверен, он вам понравится. Он всем нравится.
— А Мун?
— Боюсь, он тоже там. Скотина, а? Со мной, правда, был отменно вежлив. Наверное, потому что мой отец — герцог.
— Герцог?
— Бедфордский.— Лорд Уильям улыбнулся.— Но не беспокойтесь, я не наследник. И даже близко не стою. Я — тот, кому надлежит умереть за родину и короля. Мун вас не очень жалует, верно?
— Вроде бы.
— Винил вас во всех своих злоключениях. Пожаловался, что вы потеряли его саблю. Беннетовскую, а?
— Никогда не слышал об этом Беннете.
— Он оружейных дел мастер при Сент-Джеймсском дворце. Ужасно хорош и страшно дорог. Говорят, его клинками можно бриться. Впрочем, сам я ни разу не пробовал.
— Так меня затем и вызывают? Чтобы выслушать его жалобы?
— Господи, конечно нет! За вами послал посол. Думаю, хочет вас напоить.
Перешеек сузился. Слева шумела Атлантика, справа лежал Кадисский залив. Край залива казался в сумерках белым, и эту белизну нарушали сотни сияющих пирамид.
— Соль,— объяснил лорд Уильям.— Здесь ее много.
Шарп вдруг вспомнил, что на нем рваный мундир.
— Слышал, наших солдат в город не пускают?
— Офицеров пускают. Но только офицеров. Испанцы жутко боятся, что если мы поставим в городе гарнизон, то уже никогда не уйдем, и тогда Кадис станет вторым Гибралтаром. Да, чуть не забыл! Есть еще кое-что, что вам следует знать.
— Что же это такое, милорд?
— Ради бога, зовите меня Уилли. Как все. А знать и помнить вам нужно вот что: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, даже если вы налижетесь в стельку, не поминайте жену посла.
Шарп с удивлением уставился на красноречивого лорда.
— А с какой стати мне ее поминать?
— Вы и не должны. Потому что это будет ужасной безвкусицей. Ее зовут Шарлотта, и она сбежала от него. Шарлотта-Шлюшка. Удрала с Генри Пейджетом. Представляете? Скандал был грандиозный. Если вы задержитесь в городе, то обязательно увидите такую вот штучку.— Он запустил руку в карман, выудил какую-то брошку и бросил Шарпу.— Держите.
Это была дешевая поделка из кости с изображением пары рогов. Шарп посмотрел на нее и пожал плечами.
— Коровьи рога?
— Рога рогоносца. Знаете, как здесь называют посла? Эль-Корнудо. Наши политические враги носят этот значок нарочно, чтобы посмеяться над беднягой. Держится он, надо отдать должное, неплохо, но, конечно, ему нелегко. Поэтому, ради всех святых, не задавайте вопросов о Шарлотте-Шлюшке.
— Я и не собирался. Я его даже не знаю.
— Знаете! — бодро заверил его лорд Уильям.— Конечно знаете. И уж он точно знает вас.
— Меня? Откуда?
— Да вы что, Шарп? Вы и вправду не знаете, кто занимает пост чрезвычайного и полномочного посла его величества в Испании?
— Понятия не имею.
— Не знаете младшего брата министра иностранных дел? — Лорд Уильям посмотрел с изумлением на Шарпа.— А еще он младший брат Артура Уэлсли.
— Артура Уэлсли? Вы имеете в виду лорда Веллингтона?
— Совершенно верно. Наш посол — младший брат лорда Веллингтона. И это обстоятельство только усугубляет дело. Шарлотта сбежала с мерзавцем Пейджетом, и Генри получил развод, для чего пришлось принимать специальное постановление парламента, а это, поверьте мне, жуткая процедура. Но и это еще не все. Генри приезжает сюда и знакомится с местной красоткой. Бедняга написал ей несколько писем. Он-то думал, что она благородная, достойная девушка, а оказалось, что совсем наоборот. Конечно, жутко хороша собой! Шарлотта ей и в подметки не годится. В общем, вышло нехорошо, и теперь все пытаются делать вид, будто ничего не случилось. Так что молчите, Шарп. Держите язык за зубами. Будьте осторожны и осмотрительны.— Он замолчал, потому что они подъехали к массивным воротам и громадным бастионам, защищавшим южные подступы к городу. Часовые, мушкеты, штыки, в амбразурах — пушки. Ворота открылись лишь после того, как лорд Уильям предъявил пропуск, и Шарп долго шел между стенами, под арками и по длинным туннелям, пока не оказался на узких улочках приморского города.
Он попал в Кадис.
Как ни странно, Генри Уэлсли Шарпу понравился. Стройный, подтянутый мужчина, около сорока, симпатичный, как и старший брат, только нос не такой хищный да подбородок пошире. В отличие от холодно-надменного лорда Веллингтона он казался немного застенчивым и даже кротким. Посол не только поднялся, когда Шарп вошел в гостиную, но и явно обрадовался его приходу.
— Как я рад! — воскликнул он.— Садитесь сюда, мой дорогой. Вы ведь знакомы с бригадиром?
— Да, сэр.
Мун холодно взглянул на гостя, но не удостоил его даже кивком.
— И позвольте представить вас сэру Томасу Грэму,— продолжал посол.— Генерал-лейтенант Томас Грэм командует нашим гарнизоном на Исла-де-Леон.
— Рад познакомиться, Шарп.— Сэр Томас был высоким, хорошего сложения шотландцем с седыми волосами, загорелым лицом и проницательными глазами.
— Полагаю, с Уильямом Памфри вы уже встречались,— представил посол последнего из сидящих за столом.
— Господи! — вырвалось у Шарпа. Да, он знал лорда Памфри, но все равно не смог скрыть изумления, увидев его здесь. Между тем лорд послал стрелку нежный воздушный поцелуй.
— Не смущайте нашего гостя, Пампе,— с опозданием предупредил Генри Уэлсли, потому что Шарп уже смутился. Лорд производил своеобразное впечатление, причем не только на Шарпа. Служил он в министерстве иностранных дел, и Шарп познакомился с ним в Копенгагене, а затем встречал его в Португалии. В этот вечер на Памфри был лиловый сюртук с серебряной отделкой, а на щеке красовалась черная бархатная мушка.— Уильям исполняет здесь обязанности главного секретаря,— пояснил посол.
— Вообще-то, Ричард, меня отправили сюда с единственной целью — поражать аборигенов,— томно произнес Памфри.
— В чем вы весьма преуспели,— проворчал генерал.
— Спасибо, сэр Томас. Вы так любезны.— Памфри милостиво кивнул шотландцу.
Генри Уэлсли опустился на стул и пододвинул Шарпу блюдо.
— Отведайте крабов. Они здесь считаются деликатесом, а собирают их на болотах. Панцирь разламывают, а содержимое высасывают.
— Извините за опоздание, сэр.— Судя по состоянию стола, обед уже закончился, причем Генри почти ничего не съел. Заметив, что Шарп посмотрел на его чистую тарелку, посол объяснил: — Мне еще предстоит прием, а едят испанцы невероятно поздно, так что одолеть два обеда мне просто не по силам. И все же… эти крабы выглядят так соблазнительно…— Он взял клешню и открыл раковину с помощью специальных щипчиков. Шарп понял — посол сделал это исключительно для того, чтобы показать ему, что и как нужно делать. Благодарно кивнув, он и сам взялся за щипчики.
— Как голова? — осведомился Уэлсли.
— Заживает, сэр. Спасибо.
— Неприятная вещь — ранение головы,— продолжал посол.— У меня в Индии был помощник, так он однажды так ударился головой, что она у него буквально раскололась. Я уж решил, что бедняга умер, но нет, обошлось. Через неделю выздоровел.
— Вы были в Индии, сэр? — полюбопытствовал Шарп.
— Дважды. Разумеется, как гражданское лицо. Мне там понравилось.
— Мне тоже, сэр.— Проглотив первого краба, Шарп почувствовал, что проголодался, и вскрыл второго, которого обмакнул в чашку с растопленным маслом. Уильям Рассел, к счастью, проявил не меньший аппетит и поддержал его в атаке на блюдо. Остальные достали сигары.
Стоял февраль, но погода выдалась теплая, и окна были открыты. Бригадир Мун больше молчал, время от времени бросая на Шарпа недобрый взгляд, зато сэр Томас Грэм не скупился на жалобы по адресу испанских союзников.
— Обещанные корабли так и не прибыли с Балеар. Карты тоже не прислали.
— Уверен, корабли придут, и карты вы еще получите,— примирительно заметил Генри Уэлсли.
— К тому же французы строят сейчас зажигательные плоты, и если не принять мер, то и те, что все-таки поступили, могут запросто сгореть.
— Не сомневаюсь, что вы с адмиралом Китсом с радостью устраните эту опасность,— твердо сказал посол и, чтобы переменить тему, повернулся к Шарпу: — Бригадир Мун рассказал, что вы взорвали мост через Гвадиану?
— Так точно, сэр.
— Хорошо. В целом, сэр Барнаби,— Уэлсли посмотрел на бригадира,— операция прошла в высшей степени успешно.
Мун задвигался на стуле, поморщился от боли в ноге и откашлялся.
— Могло быть и лучше, ваше превосходительство.
— Как это? Объясните.
— Чтобы понять, нужно быть солдатом,— отрезал Мун. Сэр Томас нахмурился — грубость бригадира определенно задела его, тем не менее Мун не собирался отступать.— Успех, если таковой и был достигнут, можно назвать лишь частичным. В ходе операции допущены серьезные просчеты.
— Я служил в Сороковом пехотном,— сказал Генри Уэлсли.— Не самый лучший этап моей карьеры, смею признать, но кое-что в военном деле я все же понимаю. Расскажите, сэр Барнаби, какие именно просчеты были допущены.
— Скажу лишь, что все могло сложиться лучше,— заявил Мун тоном человека, закрывающего тему.
Посол взял предложенную слугой сигару и наклонился, чтобы прикурить от свечки.
— Ну же, сэр Барнаби, я приглашаю вас рассказать о вашем триумфе, а вы отмалчиваетесь. В точности как мой брат.
— Польщен сравнением с лордом Веллингтоном, ваше превосходительство,— сдержанно ответил Мун.
— Знаете, Артур однажды рассказал мне об одном эпизоде из своей карьеры,— продолжал Уэлсли.— Эпизоде, из которого он вышел с честью для себя.— Он выдохнул облачко дыма в направлении хрустальной люстры. Сэр Томас и лорд Памфри притихли, как будто чувствуя, что в комнате сгущаются тучи. Шарп, тоже ощутив напряжение, отложил очередную клешню.— При Ассайе — думаю, так называется это место — под ним убили коня. Все умчались вперед, и Артур оказался в окружении врагов. По его собственному признанию, он собрался умирать. И вдруг откуда ни возьмись появляется сержант! — Генри Уэлсли помахал сигарой, словно волшебник, готовый показать, как это случилось.— И то, что последовало затем, говорит Артур, было самой великолепной демонстрацией боевого мастерства, которую он когда-либо видел. Сержант уложил пятерых. По меньшей мере пятерых. Убил их всех! Один!