С борзыми на лисицу можно охотиться и одному и нескольким охотникам. Если охотников несколько, то они идут растянутым фронтом, на 300–400 м один от другого, стараясь «подозрить» в степи мышкующую или залегшую лисицу. Заметив зверя, пускают борзых и начинают травлю.
Охота с борзыми в степи увлекательна и красива. Здесь все на виду: и красный зверь, несущийся со всех ног, и преследующие его собаки, и палевая степь, и охотник с арапником в руке, скачущий на вспененном скакуне. Неудивительно, что раньше высоко ценили хороших борзых и потешались их ловкостью и проворством при травле зверя в степи.
Хорошая борзая догоняет и одна берет русака или лисицу, но волка может взять только редкостная.
Возрождение охоты с борзыми в наших степных просторах имеет большое значение, особенно для молодежи. Но без верховых лошадей охота с борзыми малодобычлива и утомительна. Только верхом на лошади, ведя на сворке пару борзых, можно быстрее обследовать большое степное пространство и отыскать и «подозрить» зверя. В колхозах теперь лошадей больше чем достаточно. В Советском Союзе охота причислена к полезному и здоровому спорту. Для колхозной молодежи охота с борзыми – тренировка в седле, развивающая удаль, своего рода джигитовка. Там, где степная местность достаточно изобилует красным зверем, охоту с борзыми следовало бы всячески поощрять.
В лесных и степных местностях чудесная охота бывает поздней осенью по чернотропу, когда осыпается по-следн-яя золотистая листва, а также по зимним мягким порошам с хорошим лисогоном-костромичом или пегой русской гончей. Правда, охота с гончей на лисицу менее добычлива, чем охота с манком или с флажками, но зато и она имеет свою чарующую прелесть. В тихое осеннее утро подхватит паратый гончак след мышкующей лисицы и с заливистым звоном погонит ее по мелколесью. Вы дадите знак отставшему товарищу, махнете шапкой, показав этим направление гона, и сами, волнуясь, перезаряжая на ходу ружье более крупной дробью, спешите занять удобное для стрельбы место, изредка прислушиваясь, куда поворачивает зверь: петляет на месте или идет по прямой. Но, чу!.. Зверь не ушел далеко, кружится по мелкой еловой поросли. Вы становитесь где-либо в куртинке или на просеке и с замиранием сердца ждете. Гон все ближе и ближе. Гончак уже не лает, а беспрестанно заливисто и злобно стонет. Вы слышите шорох сухой лесной листвы от скачущей лисицы. Вот кума на миг остановилась и, навострив ушки, слушает. Она еще недосягаема для вашего выстрела, да и лесные заросли мешают, но двустволка уже у вашего плеча. Еще несколько секунд, и зверь, не выдержав напора собаки, метнулся вперед, пламенея между елками. Поймав лисицу на мушку, вы посылаете в нее заряд, и она, вздрогнув, подбросив высоко свою пушистую трубу, падает. Не успели вы поднять огненно-красного лисовина, а гончак уже тут, пытается схватить и потрепать своего мучителя, за которым он так прилежно и настойчиво гонялся по лесу, «бумкая» до хрипоты. Но вы уже подняли лисовина за задние ноги и угомонили разгоряченного гонца магическим словом: «Отрыш!»
Существует еще один добычливый способ охоты за мышкующей лисицей в поле и степи.
Рано утром или под вечер идет охотник с биноклем на груди и ведет на привязи лайку, зорко оглядывая поле. Увидя мышкующую лисицу, направляется к ней против ветра, пользуясь каким-либо прикрытием на пути: овражком, кустиками, бурьяном, лощинкой. Подойдя на такое расстояние, чтобы собака могла зверя увидеть, отвязывает пса и тихо дает ему команду «Вперед!».
Натренированный по лисице пес моментально сообразит, что от него требует хозяин, бросится вперед и, заметив зверя, догонит его и задушит.
Приучить лайку брать в поле лисицу не трудно. Вначале собаку натаскивают по рыскающим в охотничьих угодьях кошкам. Если собака от природы злобна и хватает кошку, – значит, пойдет и по лисице. Не плохо дать потрепать молодому псу зараненную лисицу или же натравить ее на молодого лисенка.
Охота у нор. Покорившихся лисиц добывают при помощи фокстерьеров, такс, лаек и даже мелких злобных дворняжек, приученных лазить в норы.
Лисицы, покинувшие к осени норы, держатся от них недалеко. От паратых и злобных гончих они также часто прячутся в норы. В ненастную погоду – пургу, метель, дождь – лисицы тоже ищут укрытия в норах. Случается, что в одну нору прячутся две, три и даже четыре лисицы. Охотники становятся с ружьями выше лисьих нор, в двадцати шагах под укрытием (куст, елочка), и сторожат зверя. Посланная в нору хорошо притравленная собака, почуяв зверя, начинает злобно лаять. Сначала лисица водит собаку по норе, прячется в отнорки, но, преследуемая лаем и гоном, долго не выдерживает – выскакивает. Охотник должен быть начеку и, не теряя ни секунды, выделить по хребту и догнать беглянку выстрелом.
Но бывает и так, что собака, сильная и злобная, затискает лисицу в норе и, пятясь задом, выволочит ее на поверхность.
Случается, что загнанная собакой в отнорок старая лисица покусает собаку в норе, поранит, но из норы все же не выскочит. В таком случае ничего не остается, как отозвать собаку и идти искать новые норы, поскольку раскапывать их запрещается. В разрушенных норах лисица не живет и потомства не выводит.
Нередко бывает при охоте на лисиц в норах с фокстерьером, что пес, обладая мертвой хваткой, схватит в норе лисицу за морду и выволакивает наружу. Тогда, чтобы высвободить лисицу, надо особым разжимом разжать пасть собаки; при охоте вдвоем другой охотник должен помочь, прижимая щипцами лисицу за шею к земле.
Молодых фокстерьеров и такс приучают к работе по зверю с шести-семимесячного возраста, пуская их вместе со старой опытной собакой в какой-либо склад, где водятся крысы. Затем продолжают дрессировку по молодым кошкам и только потом пускают в искусственную нору, в которую заранее сажают лисицу.
Такая учебная нора делается из досок и представляет собой длинный, глухой ящик с так называемым «котлом», от которого идет двухметровая «труба» в ширину и высоту одинакового размера – 25 см. Нора имеет два заслона – «шибера»: один – у входа в «трубу», а второй, плотно закрывающий «котел», – в том месте, где он соединяется с «трубой». Такая нора должна иметь две крышки: одну – над всей трубой, другую – над «котлом», чтобы, когда потребуется, можно было их открывать и закрывать.
В учебную нору, обычно на глазах молодой собаки, пускают котенка или лисенка, а за ним – собаку, предварительно, как сказано выше, притравленную по крысам. Гоняясь в искусственной норе за котенком или лисенком, собака привыкает преследовать зверя, затем уже смело лазит в любую естественную нору и за взрослой лисицей.
Охота нагоном. Эта охота практикуется и в степи, и в поле. Увидя мышкующую вдали лисицу и определив ее лаз, охотники втыкают прикрепленные к палочкам кумачовые флажки или разбрасывают на земле (или на снегу) шапки, перчатки, стреляные гильзы, носовые платки и т. п. в таких местах, в которых зверь может прорваться. Два-три стрелка затаиваются за каким-либо прикрытием, недалеко от предполагаемого лаза зверя; один или двое загонщиков гонят лисицу на стрелков, обходя ее полукругом.
По пороше многие охотники степных районов охотятся на лисиц на лошади, впряженной в розвальни. В таких случаях стрелки, одетые в маскировочные халаты, просто валятся из розвальней в бурьян на предполагаемом лазе зверя и залегают, а возница продолжает медленно ездить, сначала зигзагами, а затем, постепенно суживая круг, прижимает лисицу к затаившимся стрелкам.
Киргизы, казахи и узбеки заганивают лисиц в степях на своих быстроногих конях. Нагнав лисицу, стреляют в нее, но чаще всего бьют по спине и по голове бичом с прикрепленным к его концу свинцовым наконечником, пока не покончат со зверем.
Охота с беркутом. Охотятся киргизы, казахи и башкиры на лисиц в степи и с беркутом, пойманным в молодом возрасте и выдрессированным. Такая охота иногда бывает очень добычливой. Едет охотник верхом на лошади по степи с сидящей на его руке, упирающейся на специальную подставку на седле, большой хищной птицей и зорко осматривает местность. Правый рукав одежды охотника обшит кожей; глаза беркута прикрыты кожаным колпачком.
Увидя лисицу, охотник, пришпорив коня, подъезжает кней по возможности ближе, снимает с головы беркута колпачок и ловким движением руки подбрасывает птицу вверх. Саженными взмахами крыльев ловчий беркут взмывает в высоту и, заметив зверя, с быстротой стрелы преследует его. Нагнав, хватает одной лапой за спину, другой – за голову и бьет клювом по глазам. Иногда камнем падает с высоты на зверя и сбивает его с ног и умерщвляет на месте.
Подоспевший охотник в награду дает беркуту кусочек мяса, снова накрывает голову колпачком, приторачивает добытого зверя к седлу и продолжает охоту.
Песец в зимнем и летнем наряде
Питается песец и рыбой, которую ловит в мелких водоемах, ловко и молниеносно выхватывая ее из воды. Не мало корма он находит и на берегу моря. И все же, несмотря на это, большинство песцов поздней осенью, когда молодняк подрастает и приспосабливается к самостоятельной жизни, а тундру окутывает мгла полярной ночи, покидает свои тундровые жировочные места и кочует за сотни, иногда за тысячу километров. Одни из них бредут по северному побережью, другие переселяются к югу, в тайгу. Особенно большие перекочевки песцы совершают в годы сокращения численности леммингов. Отмечены случаи появления песцов не только на Оби и Иртыше, но вблизи Тобольска и Ленинграда. Даже в годы, обильные кормами, значительная часть песцов кочует. Что заставляет зверя тащиться за тысячу километров, чтобы весною вновь вернуться в тот край, где он вырос? Полярная ночь, особый инстинкт, свойственный перелетным птицам, или что-либо другое?
Перекочевка песцов, как и любого зверя и птицы, разумеется, связана исключительно с трудностями добывания корма. В полярную ночь, при бушующих ветрах и метелях, даже при многочисленности леммингов, песцу труднее их добывать из-под снега, чем в обычное время. Ураганные ветры и пурга иногда свирепствуют в тундре по нескольку дней подряд. В это время песец отлеживается в укрытии и, если у него нет рядом никаких запасов пищи, голодает.
Такие суровые условия существования и толкают песцов на далекие кочевые путешествия.
Кочующие песцы с наступлением весны в тайге нор не роют, а с первым потеплением возвращаются в тундру. В марте у них начинается гон и спаривание, причем в это время самцы песцы, так же как и самцы лисицы, партиями бегают по следам самок, глухо тявкают и отчаянно между собою дерутся.
Песцы значительно плодовитее лисиц. Самка песец через 51–53 дня после спаривания рожает в норе от десяти до пятнадцати, а иногда даже больше слепых детенышей. За молодыми щенятами ухаживают и самка и самец, который таскает детенышам пищу, пока они не начнут охотиться самостоятельно.
Характерно, что при скудности кормов в районе логова песец-самка переносит детей за много километров в нору другого песца и кормит молоком детей не только своих, но и чужих, а охотится только «на своем» участке.
Охота с подъезда. Охоту на песцов охотники севера начинают после того, как вылинявшие весной звери с наступлением холодов снова оденутся в пышный, красивый мех.
Зима на севере наступает рано. Тундра и все побережье Ледовитого океана покрываются снегом. Замерзают реки, озера и тундровые топи. Лемминги мастерят под снегом из сухих листьев и травы-пушицы гнезда и редко показываются из своих снежных норок. Прорыв под снегом многочисленные-лабиринты – ходы, они питаются пушицей. Песцы в это время в поисках пищи ходят широко. Им труднее становится поймать лемминга и нередко с трудом приходится откапывать его из-под снега. Да и птицы улетают на юг, и поймать взматерев-шую куропатку – дело сложное.