Внутри Гай Маррон обнаружил письмо адресованное Квинту Мелорию и еще одно письмо со взломанной печатью, верительные грамоты на имя Лоредана, свои расписки и прочие документы по долгам. Дрожа всем телом словно в ознобе, фискалий развернул второе письмо. Там, было, лишь написано: "Эмилий Валериан Вестула Лоредан".
Маррон быстро спрятал бумаги в футляр и повернулся к Публию.
- Можно взглянуть на них?
- На кого? На грабителей?
- Да, на этих двоих.
- Пойдем, посмотришь.
Они поспешили туда, где располагался императорский зверинец. Едва взглянув на Лоредана и Нарбо, Гай Маррон вскричал:
- Этих негодяев надо прикончить! Прямо сейчас!
- И не подумаю, — нахмурился Публий Фуск. — Этих разбойников император приказал отвезти в Августу Винделиков. Там, он решит сам, что с ними делать.
- Да нет же! Он говорил про львов! А этих нужно немедленно прикончить!
- А я говорю, что и львов и этих злодеев отвезу в Августу Винделиков. И хватит тут орать на меня и указывать мне, что делать!
- Я вижу Фуск, ты слишком возомнил о себе, — зашипел фискалий. — Думаешь, став вторым человеком в префектуре Рима высоко взлетел? Смотри, падать будет больно.
- А ты не угрожай мне! — взвился Публий. — Я, никогда не боялся скрестить свой меч ни с одним из врагов. А уж тебя то и подавно не побоюсь.
- И напрасно, — Гай Маррон сверкнул глазами.
Тут появились несколько стражников. Публий, ругаясь на Гая Маррона, отошел от клетки, чтобы выслушать очередной доклад своих подчиненных. Гай Маррон в это время приник к прутьям клетки.
- Попался, Лоредан? — зашипел он. — Одурачить меня вздумал? Тебе, почти удалось. Но Гай Марон, не так то прост. Теперь, тебе конец, негодяй.
- Вы, верно с ума сошли! — вскричал Лоредан. — Я Квинт Мелорий!
- Да что ты говоришь, — с издевкой рассмеялся Маррон и потряс перед носом Лоредана бумагами.
- Почему ты не назвал себя с самого начала? Письмо вскрыл до того, как со мной встретился? Ты что-то заподозрил? Тут в письме только твое имя! Что ты заподозрил? Что тебе известно? Отвечай, собака!
- Эй, эй, старикашка, не оскорбляй моего господина! — Нарбо, быстро просунув руки между прутьями клетки, ухватил фискалия за плечо. Лоредан, тоже рванулся вперед и вырвал из руки Маррона бумаги. Свернув их в трубочку, поспешно спрятал за пазуху.
Фискалий сдавленно вскрикнул и попытался вырваться, но чернокожий раб держал его крепко. Тогда, Гай Маррон наклонил голову и укусил Нарбо за палец. Негр взвыл от боли и отпустил старикашку. Гай Маррон проворно отпрыгнул в сторону.
- Что ты задумал, пес?! — почти в истерике заорал фискалий, вытаращив на Лоредана свои страшные глаза. — Какую игру ведешь?
В это время к клетке вернулся Публий Фуск и удивленно уставился на фискалия, потом на Лоредана.
- Чего это вы тут разорались?
Он ткнул в сторону Лоредана пальцем и спросил Маррона.
- Ты что, знаешь его?
- Я? — фискалий сделал большие удивленные глаза. — Как я могу знать какого-то разбойника?
- А у меня, сложилось такое впечатление, что вы знакомы, — хмыкнул Публий. — Ладно, хватит болтать, пора отправляться.
- Они опасны, говорю тебе, убей их, — упорствовал Гай Маррон.
- Да отстань ты от меня, старый идиот! — взъярился Публий. Сказано тебе: займись поиском третьего бандита! У тебя достаточно людей, чтобы схватить его и охранять до моего приезда. Предупреждаю, если бандит умрёт прежде времени, я донесу о твоей безответственности императору.
- Бумаги! — вскричал Гай Маррон. — Они отняли у меня бумаги!
- Какие еще бумаги? — не понял Публий Фуск.
- Ну те, что были в футляре!
- Что за бумаги? Что-нибудь важное?
Тут, Маррон застыл и прикусил язык. Ему пришла в голову важная и вместе с тем неприятная мысль. Пожалуй, префекту дворцовой стражи не следует видеть документов, где упоминается имя фискалия. Незачем кому-то знать о его долгах перед Марком Серторием. Вдруг еще, этот Публий начнет копать глубже? Мало ли, что тогда может всплыть и как все обернется? Лучше замять эту тему.
- Э.э. э… да так, ничего там особенного, — протянул Гай Маррон. — Ничего важного в тех бумагах нет.
- Ну, раз так, пусть при них и будут, — Публий вдруг рассмеялся. — Путь у нас не близкий, так что бумага им понадобятся.
- А эти двое, точно будут казнены? — зашипел Маррон, бросая в сторону пленников злобные взгляды.
- Я уже говорил, это решит император.
- Но ты, мог бы так все объяснить Божественному, чтобы у него не осталось сомнений в необходимости казни. Смотри Публий, не упусти этих мерзавцев. Через несколько дней я приеду в Августу Винделиков, чтобы лично убедиться в их смерти.
- Ты так ненавидишь их, словно они нанесли тебе личную обиду, — удивленно произнес Публий. — Впрочем, мне до этого нет дела. Ищи третьего негодяя. Он, вряд ли успел покинуть дворец. Ступай же, не теряй времени.
Пока эти двое разговаривали, Лоредан внимательно прислушался. Скорее всего, речь шла о Мелории. Судя по всему, ему, как-то удалось сбежать. Гая Маррона это здорово напугало. Он собирался избавиться от сбежавшего пленника, опасаясь, что тот, если его поймают и начнут допрашивать, выдаст что-то такое, что фискалий хотел бы, во чтобы то ни стало, утаить. Но теперь, когда обман Лоредана раскрылся, стало непонятно, желает ли Маррон по-прежнему избавиться от Мелория или нет? То, что фискалий хочет его смерти, Лоредан уже не сомневался.
В душе, словно, что-то оборвалось. В общем-то, его смерти на самом деле желал Марк Серторий. Избавиться же от Лоредана, почему то, было приказано фискалию. Лоредану стало страшно. Какой же властью, каким влиянием обладает его патрон, если даже императорский фескалий спешит выполнить его волю. Это все не просто так. Маррон, конечно должен Серторию. И должен не мало. Вот только непонятно, зачем Серторию, понадобилось отправлять Лоредана сюда, в Италию? Если, он так жаждет его смерти, убийцу можно было найти и в Испании.
Или нет? Стоп!
Тот горбун с дружками на дороге! Так это и было, наверное, вовсе не заурядный разбой, а покушение! Но оно не удалось! Потом, Лоредан сказал Серторию, что без охраны нигде больше не появится. Как Серторий его отговаривал! Как убеждал в ненужности таких мер! Уже тогда, Лоредан что-то заподозрил. Но особого значения этим отговорам он не придал. А зря. Не для того ли Серторий и услал его сюда, где было бы легче убить? Но непонятно тогда, почему для этой роли он избрал Маррона? Неужели, если бы Лоредан в первый раз придя к фискалию, отдал бы тому письмо со своим именем, старик набросился на него с ножом? Бред! Глупость! Нет, что-то здесь не так. Не так все просто. Серторий, безусловно, хотел избавиться от Лоредана, но не с помощью банального убийства, как тогда, на дороге. Что-то, в планах патрона изменилось, после неудачного покушения. Сюда, вдруг оказались замешаны и Мелорий и организация доставки, каких то товаров в Испанию. Что за игру затеял Марк Серторий?
Рассказать обо всем этом, мог только Маррон. Кроме Сертория, он один знал всю картину целиком. Возможно, что-то, было известно и Мелорию. Лоредан вспомнил то странное письмо, отнятое у Мелория в трактире, в котором упоминался горбун. Теперь, у Лоредана не оставалось сомнений, что тот горбун, от которого Мелорию было приказано избавиться и тот, что напал на него на дороге одно и тоже лицо. Значит, Серторий заметает следы. Хитрый мерзавец.
Лоредан, в отчаянии ухватился за прутья решетки. Как же выбраться отсюда? Нелепая ситуация! Его могут казнить, как преступника и в то же время, эта решетка защищает его от злобного фискалия Маррона. Так благо это, или все-таки проклятие?
Лоредан решил, что если ему удастся выбраться, он непременно раскроет заговор Сертория. Хорошо, что теперь враги ему известны. Пока, не понятны их мотивы. Ну это, он выяснит. Для этого, придётся следить и за Марроном и Мелорием. Ничего, он сможет. Только бы выбраться из этой клетки!
12. ГЕРМАНСКАЯ ГРАНИЦА
Дорога из Рима в Августу Винделиков заняла несколько томительных дней. Двадцать кавалеристов-преторианцев, сопровождавших повозки с пленниками и львами, двигались на север в числе многих других вооружённых отрядов. Ни единожды им приходилось обгонять и отдельно марширующие когорты легионеров, и целые легионы. Все они, по приказу императора Каракаллы направлялись к северной границе Империи, обозначенной естественной преградой — большой полноводной рекой под названием Данубий. На левом её берегу издавна затаился грозный враг Рима — племена диких германцев. С тех пор, как Юлий Цезарь — первый из римских военноначальников вступил в Германию почти двести лет назад, правда, перешёл он тогда через Рейн, войны с северными народами не утихали. Едва ли можно было вспомнить хотя бы один год, когда германцы не пытались бы перейти Данубий или Рейн, или когда бы римляне не переходили на противоположные берега этих рек, чтобы наказать строптивых варваров.
Нарбо и Лоредан по-прежнему находились в клетках. Их кормили один раз в день, зато оскорблений и проклятий со стороны Публия Фуска они получали с избытком. О львах, заботились не в пример лучше. Звери получали пищу и свежую воду два раза в сутки, повозка на которых стояли их клетки, была снабжена рессорами, чтобы уменьшить тряску. Во время дождя, клетки со львами накрывали тентами, чтобы любимцы императора не дай того боги, не промокли, не замерзли и не подхватили простуду. На страдания и неудобства людей, Публий Фуск обращал внимание, лишь для того, чтобы эти самые страдания усилить ещё больше, обычно злыми словами и насмешками.
- Вас, скотов, прикончили бы уже давно, — как то сказал им префект дворцовой стражи. — То, что вы ещё живы — недоразумение. Император был пьян тогда и без сомнения, велел отвезти в северный лагерь вовсе не вас, а своих любимых львов. Но он, сказал это так неопределенно, что я решил отвезти и вас и львов, тоже. Когда император приедет, он во всем разберется и, клянусь Юпитером, вам тогда, не сдобровать.
Лоредан только и думал о том, как сбежать. Но из клеток их не выпускали, разве что для оправления естественных надобностей. Всякий раз, пленников выводили только по одному и сопровождали их двенадцать вооруженных преторианцев. Цепи с них не снимали, даже в такие моменты. Лоредан и Нарбо совсем отчаялись и с ужасом думали о своей участи.
Старая военная дорога, проходящая через Умбрию и Этрурию[68] затем, тянулась через долину Падуса[69], где конвой остановился на полдня в старом римском поселении Платенция. Затем, переправившись через Падус, они прибыли в Медиолан, когда то бывший столицей воинственных инсумбров [70]. Далее, петляя, дорога шла через горы, через Альпийские перевалы, где ее проложили в эпоху Октавиана Августа, когда шли войны с племенами Реции [71]. Они миновали Клавенну и Курию — городки, в архитектуре которых, было немало кельтских и иллирийских элементов. На седьмой день пути конвой прибыл в Бригантиум. Здесь, Публий Фуск задержался, на целые сутки, чтобы накормить лошадей, переночевать, да пополнить запасы продовольствия. Когда, Альпы остались позади, путь конвоя пролег через лесистые и болотистые области. Часто, процессия пересекала небольшие, но бурные речки, или следовала вдоль берегов озер, которыми был богат этот край.
К вечеру восьмого дня, им повстречался патруль. Из лесной чащи справа от дороги вышли четверо вооруженных, облаченных в доспехи легионеров и поинтересовались, кто и с какой целью едет в расположение римских частей. Узнав, что прибыл сам префект дворцовой стражи, они тут же освободили дорогу и сообщили, что до лагеря осталось меньше одного дня пути. От патрульных, Публий Фуск узнал, что всю прошедшую неделю, на левом берегу Данубия было не спокойно. Там собрались огромные отряды хаттов, гермундуров, церрокатов и свевов [72], на помощь им прибыли конные лучники аламанны и вся эта масса варваров, числом более ста тысяч, в любую минуту могла пойти на прорыв.
Рано утром конвой снова отправились в путь. Дорога обогнула очередное болотце и повела дальше через холмы, покрытые, преимущественно лиственными лесами. Произрастали здесь в основном дубы и клены, а по берегам небольших речек ивы и тис. Далее, начался сосновый лес, не особенно густой, а кое-где, так и вовсе встречались широкие просеки и множество пней. Все это указывало на близость военного лагеря, для постройки которого всегда требовалось много древесины.
Наконец, далеко впереди, в просветах между деревьями, путники увидели его.
Огромный военный лагерь, рассчитанный на несколько легионов располагался в трех стадиях [73] от Августы Винделиков — города-крепости, служившей опорой римлянам в этом диком краю. Гарнизон города включал в себя три когорты легионеров и скифскую кавалерию, числом более двух тысяч человек. Ещё один лагерь, поменьше, находился на другом берегу Данубия, там же прибывали командиры северных армий Максимин Сцева и Деций Аврелиан. Всего же в районе Августы Винделиков, на обоих берегах Данубия было сосредоточено две римские армии числом до 70-ти тысяч солдат. Далее, вниз по течению реки, на левом берегу в районе Виндобоны [74] находился 10-тый легион Гемина [75] славный своим боевыми подвигами.
Прильнув к прутьям клетки, Лоредан и Нарбо с любопытством взирали на мощные укрепления военного лагеря. Процессия, как раз переваливала через очередной холм и с его вершины, открывался превосходный вид на широкие рвы, стенки которых были утыканы заточенными кольями и валы — высокие земляные насыпи на краю которых, поднималась сплошная стена из вертикально вбитых в землю, толстых, заточенных по верху бревен высотою в три человеческих роста. Примерно через каждые сто шагов были сооружены мощные башни с оборудованными площадками для лучников и катапульт.
Лагерь, располагался немного в стороне от основной дороги, к его преторским воротам вела отдельная дорога, шагов в двести-триста длинною, отходящая от основного тракта.
Публий Фуск, подняв руку, приказал всем остановиться. Отсюда с вершины, он сразу заметил, что в окрестностях лагеря, что-то не так. Прежде всего, его насторожило слишком большое число лучников на башнях. Все они, смотрели в сторону огромного лесного массива, расположенного к востоку от лагеря, туда же были направлены и катапульты. В лесу, что-то происходило. До слуха преторианцев и пленников, вскоре, донесся приглушённый шум, такой, когда где-то далеко, разом, кричат тысячи и тысячи людей и крики эти сливаются единый рев. Но с каждым мгновением, шум в лесу становился все явственней и громче, вскоре уже были слышны отдельные выкрики, звон оружия, ржание лошадей.
- Битва! — выдохнул один из преторианцев, с тревогой глядя, то на товарищей, то в сторону леса.
- Значит, германцы перешли реку, — процедил Публий Фуск, не отрывая взгляда от чащи. — Грязные варвары! — он бросил быстрый взгляд на своих солдат. — Быстрее в лагерь!
И тут из-за деревьев хлынули толпы людей. Многие сотни! Нет, тысячи людей! Преторианцы не смогли сдержать негодующих возгласов, увидев, что бегущие одеты в кольчужные доспехи римских вспомогательных войск. Многие были без оружия, щитов и шлемов, многие были ранены. Все эти беспорядочные толпы неслись, не разбирая дороги: одни бежали в сторону холма, где находился отряд Публия Фуска, другие повернули влево и понеслись к болотам, раскинувшимся вдоль течения Данубия, кто-то направился в сторону Виндобоны.
- Трусливые собаки! — вскричал Публий Фуск, наблюдая за бегущими. — Рассыпались от одного удара! Всех этих проклятых циспаданцев, фригийцев и лингонов [76] надо на кресты!