Эрлинг выслущал дозорных и сказал:
— Постараемся сделать так, чтобы никто из этих разведчиков не вернулся домой.
Воины идут к завалу и устраивают там засады на обоих берегах. Тут появляются норвежцы. У завала они останавливаются и подходят к берегу, чтобы перенести лодку. Они не замечают врагов до тех пор, пока те не начинают стрелять в них. Стрелы летят в христиан со всех сторон, и те не знают, куда бежать. Наконец они бросаются к своей лодке. Тогда викинги выскакивают из укрытий и обрушиваются на бегущих. Они убивают восемнадцать человек и двоих берут в плен. После этого язычники возвращаются в свой лагерь.
В середине лета старейшины скрелингов сказали Нануку:
— Мы долго обдумывали твои слова и решили, что ты был прав. Теперь мы хотим напасть на христиан и прогнать их из страны.
Нанук сказал:
— Долго вы думали, это точно.
Скрелинги сказали:
— Мы просим тебя, чтобы ты сам вел нас в бой и говорил, что делать. Ведь никто, кроме тебя, не знает, как лучше воевать с христианами и в чем их сила и слабость.
Нанук согласился командовать войском и сказал:
— Мы почти во все уступаем христианам: и в оружии, и в выучке, и в хитрости. У нас есть только одно преимущество: нас больше, и мы должны это использовать. Нужно напасть на них сразу со всех сторон и не останавливаться, пока последний враг не будет убит.
Нанук взял двести воинов и повел их по берегу к селению Эйрика. Столько же скрелингов поехали в умиаках напрямик через озеро. Они махали палками против солнца. Норвежцы заметили сначала только это второе войско. Они вооружились и вышли на берег. Там они принялись стрелять из арбалетов с опор, и многие скрелинги были убиты, но большинство все же добралось до берега. Здесь началась схватка. Оружие скрелингов не могло пробить броню норвежцев, но винландцы свободнее двигались и легко уворачивались от ударов. Они бросались всемером или ввосьмером на одного латника, валили его на землю и разбивали ему голову камнями. Все же скрелингов погибало намного больше. В это время Нанук привел свое войско к селению со стороны леса. Скрелинги стали перелезать через изгородь, и воины Паля заметили это только когда их лагерь был уже полон врагов. Паль повел половину своих людей на войско Нанука. Теперь битва шла уже в двух местах: на берегу и возле домов. Вскоре те скрелинги, что приехали на лодках, обратились в бегство. Немногим из них удалось добраться до лодок и отплыть от берега. Норвежцы не стали их преследовать и поспешили на помощь Палю. Нанук конунг увидел под стеной одного из домов кучу сухих дров. Он высек огонь и поджег сучья. Вскоре весь дом запылал, и от него стали отлетать горящие головни. Скрелинги хватали их и бросали в латников. Несколько норвежцев пробились к каменной церкви, заперлись там и начали стрелять в скрелингов из окон. Паль крикнул своим воинам:
— Схватите однорукого, похоже, он тут главный.
Тогда все норвежцы разом ринулись к Нануку. Они разогнали тех скрелингов, что пытались его защитить, и схватили его. Скрелинги увидели это и бросились бежать. Почти всех их перебили, пока они перелезали через изгородь. Немногие уцелевшие скрылись в лесу. В этой битве Паль потерял убитыми пятьдесят человек, а скрелингов погибло более трех сотен.
Паль приказал привести к нему пленного. Когда Нанука ввели в дом, он улыбылся. Паль сказал:
— Чему ты радуешься? Ведь твое войско разбито.
— Не жаль мне этого войска, — сказал Нанук. — Зато Эрлинг будет доволен, когда узнает о твоих потерях.
Паль сказал:
— Так значит это Эрлинг натравил на нас скрелингов?
Нанук ответил:
— Ты, должно быть, очень умен, длинноносый тунит. Тогда ты, наверно, сможешь догадаться и о том, что тебя ожидают еще большие беды, если ты не уберешься из этой страны.
Паль сказал:
— Не надейся, что твоя смерть будет легкой. У тебя есть только одна возможность избежать мучений — сказать, где скрываются мятежники, которых мы ищем.
Нанук сказал:
— К старости я стал плохо слышать. Не понимаю, что ты говоришь, рябой тунит.
Паль вскочил и ударил Нанука по лицу. Потом он приказал принести орудия для пыток.
— Сейчас ты заговоришь по-другому, грязный дикарь.
— Напрасны твои старания, — сказал Нанук. — Из нас двоих ты первый заплачешь.
Норвежцы долго пытали Нанука огнем и железом, но он не сказал ни слова, пока не умер.
XXI
Весной Паль приказывает войску готовиться к походу на запад. Он говорит, что бессмысленно дальше ждать разведчиков, "но скоро Эрлинг заплатит за все".
В то время у Паля осталось восемьдесят воинов. Они отплывают на четырех больших лодках и поднимаются по реке на запад. Дозорные язычников, как и в прошлый раз, предупреждают Эрлинга об их приближении. Эрлинг хочет снова устроить засаду у завала и перебить норвежцев, когда они выйдут на берег. Но дружинники не верят, что смогут справиться с таким большим войском.
Надо сказать, что в то время гренландцы по приказу Эрлинга обучали боевому искусству всех мальчиков, едва тем исполнялось десять зим. И все же у них было куда больше детей, стариков и калек, чем воинов. И вот женщины и калеки начинают говорить, что устали от войны и готовы на все, лишь бы жить в покое и мире.
Эрлинг был сильно опечален, когда услышал эти речи. Он сказал:
— Последнее сражение отняло у меня почти все силы, а теперь, поистине, боги лишили меня и того немногого, что еще оставалось. Я не стану вас упрекать, хоть вы и знали, что ожидает тех, кто пойдет со мной. Не стану я и настаивать на битве, которой вы не хотите. Теперь нам остается только уходить еще дальше вглубь страны. Торопитесь же: враг близко.
Язычники поднимаются на корабли и плывут на запад через озеро.
Эрлинг сказал:
Боги направят ныне
На запад корабль героев.
Рано делить христианам
Красную Грани кладь: [75]
Паль навряд ли получит
Много от Магнуса конунга
Света земли морского
Коня [76] за свои труды.
Норвежцы тем временем перетаскивают лодки через завал и входят в озеро. Там они видят корабли язычников. Паль говорит:
— Все же нам удалось нагнать на них страху: в прошлый раз они встречали нас по-другому.
Норвежцы плывут следом за кораблями Эрлинга, но догнать их не могут и только все больше отстают. Корабли пересекают озеро и входят в широкую реку. Сначала течение реки спокойно, но дальше к западу оно становится все более бурным. Дружинники принимаются уговаривать Эрлинга бросить корабли и идти дальше пешком. Эрлинг говорит:
— Пусть все перейдут на Лейвов корабль, потому что он плывет быстрее других и не боится подводных камней.
Язычники вытаскивают два корабля на берег, а паруса и всю оснастку переносят на Лейвов корабль. И плывут дальше на запад. Вот Лейвов корабль подходит к большому водопаду. Эрлинг говорит, что здесь они могут перезимовать, потому что норвежцы, скорее всего, не появятся до весны. Язычники строят землянки и остаются на зиму у водопада. Эрлинг посылает разведчиков узнать, где находятся Паль и его войско. Спустя месяц разведчики возвращаются и говорят:
— Норвежцы остановились в десяти днях пути ниже по реке. Неподалеку от их лагеря много свежих могил. Должно быть, у них началась какая-то хворь, и это их остановило.
Эрлинг выставил дозорных в двух днях пути ниже по реке. В эту зиму многие язычники начали тайно молиться Христу и деве Марии. Зима прошла спокойно.
В начале весны несколько гренландцев заболели оспой. Вскоре болезнь поразила половину людей. Заболел также Лейв, сын Эрлинга.
Лейву в то время было шесть зим. Эрлинг постоянно совершал колдовские обряды, но люди продолжали умирать. Тогда Эрлинг сказал:
— Похоже на то, что мое оружие обратилось против меня.
Однажды Сигрид сказала Эрлингу:
— Никто, кроме тебя, не остановит эту беду. Если ты не сделаешь этого, мы все погибнем.
Эрлинг ответил:
— Есть только один способ справиться с напастью, но вряд ли он придется тебе по нраву. Впрочем, я не вижу другого выхода.
После этого Эрлинг взял Лейва, своего сына, и отнес его на корабль. Он развел на палубе большой костер и крикнул так громко, что его услышали на берегу:
— Я отдаю тебе, Анга, то, что мне дороже всего: Лейва и корабль. Пусть эта жертва усмирит твой гнев. Одного лишь прошу: позволь мне закончить дело, которое ты призвала меня начать.
Эрлинг взял нож, заколол Лейва и бросил его в костер. Вскоре пламя охватило весь корабль. Эрлинг стоял на палубе до тех пор, пока на нем не загорелась одежда. Тогда он прыгнул в воду. Во время этого прыжка волосы и борода Эрлинга вспыхнули, как факел. Сигрид сказала:
— Недаром скрелинги прозвали его Нанаутом.
Вскоре хворь в лагере язычников утихла. Сигрид какое-то время не разговаривала с Эрлингом и жила в другой землянке, но это продолжалось не долго. Летом разведчики донесли, что болезнь оставила и норвежцев, и они готовятся продолжить поход. В тот же день язычники покинули свой лагерь и пошли на запад через лес. За ними оставалась утоптанная тропа. Эрлинг каждый день оставлял на тропе одного человека, чтобы следить за продвижением норвежцев. Сначала Паль отставал от Эрлинга на двенадцать дней пути, потом христиане начали нагонять язычников. Однажды гренландцы вышли к селению скрелингов. Люди в этом селении называли себя манданами [77] и понимали язык жителей Винланда, хотя сами говорили не другом языке. Манданы жили в землянках, которые больше всего были похожи на звериные норы. Это был миролюбивый и тихий народ. Они охотно разрешили гренландцам остановиться на отдых в их селении. Язычники провели там два дня. Потом Эрлинг сказал, что пора идти дальше, если они не хотят попасть в руки христиан. Но людям показалась такой беззаботной и счастливой жизнь у манданов, что они отказались продолжать путь. Они сказали:
— Довольно с нас. Мы не хотим больше бегать по лесам, как звери от охотников. Спрячемся лучше здесь, у этих гостеприимных людей.
Эрлинг сказал:
— Не стоило и надеяться, что вашего мужества хватит надолго. Поступайте, как вам больше нравится. Но перед тем, как я вас покину, вам придется выполнить мою последнюю волю. Пусть половина из вас пройдет отсюда на юг на один день пути, а потом вернется по своим следам. Вряд ли христиане пройдут мимо этого селения, если увидят, что здесь кончается наш след.
Гренландцы проложили тропу на юг до какого-то озера. В конце тропы Эрлинг сложил костер и высек на камне такие слова: "Эрлинг, сын Сигхвата, принес здесь в жертву богам всех женщин, детей и стариков своего народа. Теперь боги позволят ему быстрее идти на запад и спасут от ярости христиан". После этого Эрлинг вернулся в селение манданов и собрал гренландцев на тинг. Он сказал:
— Сам не знаю, почему мне так хочется спасти ваши жизни. Мне нужно несколько человек, в ком еще осталось немного смелости и духа Анги, чтобы увести христиан подальше от этого места. Я не стану говорить вам о доблести и славе, и долго просить вас тоже не буду. Если добровольцев не найдется, пойду один.
Тогда Бьёрн, Эндриди и еще двенадцать воинов вызвались идти с Эрлингом. С ними пошли также Сигрид и еще одна женщина по имени Катла. Всех остальных манданы спрятали в своих землянках.
Эрлинг с отрядом обогнули озеро и направились на юг. По дороге они старались оставлять побольше следов, часто валили деревья и разжигали костры. На другой день после ухода Эрлинга в селение манданов пришел Паль со своим войском. От этого войска к тому времени осталось всего сорок латников. Лица почти у всех были покрыты следами оспяных язв. Манданы вышли им навстречу с луками и копьями. Они постарались принять воинственный вид, но не сильно в этом преуспели. Паль сказал:
— Не будем связываться с этими скрелингами, хоть у них и дрожат колени от страха. След язычников ведет дальше на юг, и он здесь совсем свежий.
Паль жестами объяснил манданам, что не собирается на них нападать и хочет только пройти через их селение на юг. Тогда скрелинги расступились и пропустили норвежцев. На другой день христиане пришли к озеру и прочитали надпись на камне. Паль пришел в ярость и сказал:
— Не остановлюсь, пока не догоню этого пса, пусть даже мне никогда не увидеть родных берегов. Я думаю, все мы будем награждены сполна, когда увидим, как Эрлинг корчится на медленном огне.
Норвежцы пошли по следам Эрлинга, но не могли его догнать, как ни старались. Язычники все время опережали их на один день пути. Эта погоня продолжалась всю зиму. Морозов и снега в тот год не было вовсе. Однажды христиане остановились на отдых возле двух шхер на берегу небольшого озера. Паль с тридцатью людьми отправился ловить рыбу, а остальные десять остались в лагере и легли спать. В тот день Эрлинг прошел обратно по своим следам, чтобы узнать, далеко ли норвежцы. Он подкрался к их лагерю и увидел, что там всего десять человек. Тогда Эрлинг обнажил меч и зарубил их всех спящими. Затем он вернулся к своим, и они два дня шли на юг и ни разу не остановились на отдых.
Вскоре Паль вернулся с рыбной ловли и нашел десять своих людей мертвыми. Норвежцы были сильно перепуганы. Один воин по имени Торир сказал:
— Не пора ли нам вернуться к кораблям, пока этот проклятый колдун не погубил нас всех?
Некоторые поддержали Торира. Тогда Паль сказал:
— Вы не позволили бы себе таких речей, не будь мы так далеко от Норвегии. Напрасно вы думаете, что я не найду на вас управы. Я сумею поставить на место всякого, кто попытается мне перечить.
После этого Паль сказал Ториру:
— Уходи, если не хочешь остаться здесь навсегда. Мне не нужны трусы и болтуны. Отправляйся к скрелингам, они тебя, пожалуй, примут за своего.
Торир ушел обратно по тропе, а Паль повел свое войско на юг по следам Эрлинга. Теперь они останавливались на отдых только в таких местах, к которым невозможно было подкрасться незаметно, и выставляли дозорных. На первом привале они поставили камень с такой надписью: [78] "8 готов [79] и 22 норвежца, участники похода из Винланда на запад. Мы остановились у двух шхер в одном дне пути к северу от этого камня. Мы ушли на один день и ловили рыбу. Потом мы вернулись и нашли своих людей окровавленными и мертвыми. Радуйся, дева Мария, избавь нас от зла".
Эрлинг шел на юг все лето, и Паль продолжал его преследовать. Они попали в очень жаркую страну, где было много неизвестных деревьев и зверей. Однажды Эрлинг сказал:
— Мы уже завели своих врагов так далеко, что навряд ли они смогут когда-нибудь выбраться отсюда. Выйдем им навстречу и сразимся с ними. Быть может, мы все отправимся с поля битвы прямиком в Вальгаллу, но и христианам придется не сладко. Они запомнят последний бой сыновей звезды.
Сигрид сказала, что пойдет сражаться вместе с викингами.
— Вы увидите, что я могу работать мечом получше иных мужчин.
Тогда и Катла вызвалась участвовать в битве.
— Незачем мне сидеть сложа руки, раз уж вы все пойдете на христиан. Будет и от меня польза.
Все язычники, пятнадцать человек, бросили свои спальные мешки и то немногое добро, которое они несли с собой, и пошли навстречу норвежцам. Оба отряда встретились посреди широкого ровного поля. Христиане построились свиньей, прикрылись щитами и двинулись на гренландцев. У язычников не был ни брони, ни щитов, только у Эрлинга был щит с изображением орла и змеи. Эрлинг сказал:
— Разбежимся по полю и будем нападать на них со всех сторон.
Гренландцы сделали, как сказал Эрлинг. Они смешали строй христиан, и началась жестокая сеча. Эрлинга охватила боевая ярость. Он убил пятерых врагов и прорубился к тому месту, где стоял Паль. В руках у Эрлинга был меч. Эрлинг ударил по щиту Паля с такой силой, что щит разлетелся на куски. Тогда Паль сделал глубокий выпад и проткнул Эрлингу грудь своим мечом. Паль сказал: