За улицей дом Кольки Самойленкова. Ходит Колька по огороду, грызет редиску. Не разобрал Колька, что летит Андрюшкин воробей, запустил в него огрызком редиски, да не докинул.
— Ну, подожди, — чирикнул ему воробей. — Придешь к нам, я тебе задам!
За огородом Кольки Самойленкова еще огород. Бродит по задам огорода козел Козел, молоденькую капусту ощипывает. Спикировал с высоты на него воробей, испугать хотел, да как во всю воробьиную мочь чирикнет:
— Привет, Козел!
А козел Козел рогом не повел и спокойно отвечает:
— Приветик! Ты куда это, птаха?
— Дела! — крикнул воробей и — дальше.
Еще одну улицу перелетел воробей и устал. Сел на какую-то палку передохнуть, отдышался, огляделся. «Батюшки! Да это же я на огородное чучело сел!» И точно. Стоит в огороде чучело в соломенной шляпе. На перекладине, на которую воробей сел, старая рубаха с одной пуговицей болтается. И говорит ему огородное чучело жалобным голосом:
— Что ж это ты, воробей! Или совести у тебя нет! Я тут огород от вашего брата стерегу, а ты прямо на меня сел! Спасибо, хоть не на голову. Нехорошо это, воробей. Не по-товарищески. Брысь отсюдова, а то я разревусь!
Испугался воробей, вспорхнул и — дальше.
А тут уже село кончилось, кочки внизу, как нестриженые головы, торчат, между ними лужи. Потом луг начался. А вот и Луковая поляна.
На Луковой поляне росло несколько старых дуплистых талин, жил жаворонок да компания веселых кузнечиков. Жаворонок сейчас в вечернем небе вился и звенел, как колокольчик. Кузнечики в траве трещали, и больше никого* на Луковой поляне не было.
Для верности облетел воробей по кругу всю поляну — нет Гали. Отдохнул он на тропинке, сил набрался и пустился в обратный путь. Потому что уже солнце садилось, а воробьи в темноте не летают, да и друзья его дома ждали.
Той же дорогой, как и сюда, только не через огород, где чучело стояло, а через другой, вернулся воробей домой. Смотрит, у калитки собрались все знакомые. Люкс на улице сидит, с его хвостом щенок-несмышленыш забавляется. Кот Егор на калитку забрался, Петя — на поленницу. Коза Марта подошла, и знакомая корова только что с пастбища вернулась.
— В чужом огороде она! — убеждала всех коза Марта. — Где ж ей еще быть! Забралась и объедает салат.
— Ну, что вы! Как вы можете так говорить! — сказала знакомая корова. — Галя не коза, чтобы лазить по чужим огородам.
— Попрошу без намеков, — рассердилась Марта. — Я ведь все-таки даю два стакана молока.
— Полтора! — уточнил Петя. — И вообще, ты, коза, не то говоришь. Чуть-чуть не разгорелся спор, да как раз прилетел воробей.
— Наконец-то! — обрадовался Люкс. — Ну, что там?
— Ни-чи-чиво нет. Я всю поляну облетел.
— Беда, — совсем поник Люкс. — Надо что-то делать.
Приятели задумались, а по улице с лугов уже шло совхозное стадо. Степенные коровы важно мычали. Это они торопились предупредить доярок, чтобы готовили ведра. Напаслись коровы вдоволь, и молока будет много.
А позади стада — и как он успел, ведь только что лазил по огородам — шагал Козел.
— А, единоличники! Привет! — мекнул он и завернул к калитке. Компания молчала, и Козел понял, что случилась какая-то беда.
— Что это вы, ребята? — сочувственно спросил он. — Может, хозяева кого отлупили?
— Девочка у нас потерялась. За луком бегала, — объяснил Люкс.
— С косичками? — поинтересовался козел Козел. Люкс кивнул.
— В новеньком платьице с цветочками!
— С цветочками, — подтвердила корова.
— Видел я, видел, как она по переулку бежала. Может, и не заметил бы, да она очень уж хорошую песню про меня пела. Как же это она пела? Вот ведь вылетело из головы. Это все из-за ушей. Уши у меня большие. Вот из них все и вылетает! Нет, все-таки вспомнил!
Козел с бородой,
Погонись за мной!
Не погонишься,
Не воротишься!
Я бы погнался, чего не погнаться, да занят был.
— А обратно? — с надеждой в голосе спросил Люкс. — Обратно она шла?
— А вот обратно, не видел. Меня, понимаешь, одна хозяйка попросила капусту прополоть. Отказать я не мог. Прополол у одной, а там вторая зовет...
— Что же делать будем? — спросил у всех Люкс.
Опять задумались друзья, и только Егор, нарушив общее молчание, сказал:
— Эх, телефончик бы мне!
— Телефончик? — заинтересовался Козел. — А что это такое? Егор потянулся, снисходительно посмотрел на Козла и ответил:
— Телефончик — это техника.
— Техника! — недовольно потряс бородой Козел. — У меня ваша техника вот где сидит!
И он нагнул голову так, чтобы все могли рассмотреть его рога. На рогах у Козла болтался моток колючей проволоки, какой обтягивают заборы. Видно, где-то запутался в нее Козел, лазая по огородам, а отцепиться не мог.
— Да зачем тебе телефончик? — недоумевал Люкс.
— Я бы позвонил куда-нибудь и спросил, нет ли у вас Гали? Если бы там не оказалось, я бы еще куда-нибудь позвонил. По телефону с кем хочешь разговаривать можно.
Все внимательно слушали Егора и поражались его знаниям. А Марта сказала Козлу:
— Учтите, здесь собралось очень приличное общество. Егор, например, приехал к нам из города. Зачем ты, Егор, приехал?
— На каникулы, — подсказал кот.
— Вот, вот. На каникулы. И в технике Егор разбирается...
— Не верю я в технику, — не сдавался козел Козел. — Вот трактор — тоже техника, а попробуй с ним пободайся. Так поддаст, что будь здоров!
А Галя все не шла. Напрасно знакомая корова смотрела в сторону переулка, зря Егор принюхивался и прислушивался — девочка не показывалась, и шагов ее не было слышно.
— Ребята! — вдруг нарушил молчание Козел. — А не пойти ли нам на розыски? Воробей хоть и летал на Луковую поляну, так он через огороды, а мы пойдем по дороге, может, и разыщем ее, а?
Предложение Козла всем понравилось. Знакомая корова и коза Марта побежали скорей по домам, чтобы хозяйки подоили их до темноты. Петух Петя стал загонять Хохлатку и Белушку в курятник — пусть спят. Егор тоже сбегал в дом, помог деду поужинать и вернулся за калитку, где поджидали остальных Люкс, Черныш и Козел.
— А меня, дед, возьмешь? — в который раз спрашивал у Люкса Черныш. Ему не верилось, что наконец-то он пойдет за поселок, а то сидит и сидит во дворе. Так можно всю жизнь просидеть, белого света не увидеть. Люкс успокаивал щенка, тот радостно повизгивал и от нетерпения носился то к дому Марты, то к воротам Петровны.
Наконец, когда уже высыпали звезды, все собрались. Хозяйка Марты закрыла калитку на крючок, но Марта перемахнула через ограду.
— Вот это по-нашему! — похвалил ее козел Козел.
Он взял на себя командование отрядом. Хотели уже выступать в путь-дорогу, да обнаружили, что нет воробья.
— Да он спит, — догадался Люкс. — Воробьи рано укладываются. Чтобы не привлекать внимание людей, звать воробья не стали. Только вышли на середину дороги, петух Петя свалился в кювет.
— Как это тебя, Петро, угораздило? — заботливо спросил Козел.
— Что-то, братцы, я ничего не вижу.
— Так и мы плохо видим, ведь ночь.
— А я совсем ничего не вижу.
— Вернись-ка ты, Петя, домой, — посоветовал Люкс. — У тебя же куриная слепота.
— А ведь и верно, — поддержала корова. — Куры, они плохо видят ночью, потому-то с вечера на насест забираются.
— Да что я вам, курица, что ли?! — петушился Петя.
Но идти в темноте он не мог, то и дело спотыкался, налетал то на Егора, то на Черныша, путался под ногами у Марты.
— Рядовой Петух! — скомандовал Козел. — Кру-гом марш!
Ничего не поделаешь, пришлось Пете возвращаться. Но он побежал не к своей калитке, а к дому Кольки Самойленкова. Поручили Егору провожать его до курятника. Кот в темноте видел лучше всех.
Улицу до переулка прошли без новых приключений. А в переулке, хотя днем здесь часто ходили Козел, корова да и Люкс в молодые годы, отряд остановился. В темноте переулок казался совершенно незнакомым. Черныш рычал на кусты, Егор ко всему принюхивался, он ведь тоже впервые зашел так далеко от бабушкиного дома.
— Здесь, братцы, две дороги, — задумчиво сказал Козел. — Одна — ничего, сухая, правда, с ухабами, а на второй и ноги поломать можно. Надо бы идти, конечно, по хорошей. А вот какая из них хорошая, какая плохая, хоть хворостиной меня лупи — не вспомню.
— Днем-то тут все видно, — сказала корова. — Да я, признаться, когда здесь иду, больше на травку смотрю, а не на дорогу...
— Пошли по левой, — решил командир Козел.
Прошли немного по левой дороге, слышат, кто-то топает навстречу. Что за прохожий? Остановились, а это свинья. Идет, похрюкивает.
— Послушай, тетка, скажи-ка ты нам, куда ведет эта дорога? — спросил Козел.
— А в лужу! — радостно ответила свинья. — Идите, идите, я только что оттуда — место свободное.
— Нам это не подходит, — обиделся Козел.
А Люкс спросил, не видела ли свинья, когда купалась в луже, маленькую девочку.
— Чудак, — хрюкнула свинья. — Я, когда в грязи лежу, ничего не замечаю. Вот заберись, поваляйся, увидишь, как это приятно.
Но в лужу друзья забираться не стали, а перешли на правую дорогу. По ней добрались до конца переулка. Впереди, над кочками, висел белесый туман. Через кочки на луг вела тропинка. Но где она, попробуй разберись в темноте. Прошлись немного вдоль кочек.
— Кажется, тут, — остановился Люкс.
— Как? — спросила из кочек лягушка.
— Да мы тут тропинку ищем, — ответила ей корова.
— Как? — спросила опять лягушка.
— Тропинку, говорю. Ты не знаешь, где тропинка? Нам нужно на Луковую поляну перейти. Девочку мы ищем.
Лягушка внимательно выслушала корову, еще раз спросила: «Как?» и бултыхнулась в воду.
— Пойдем напрямик, — решил Козел. — А то мы эту тропинку всю ночь проищем.
Пошли друзья напрямик, кто как мог. Егор скакал с кочки на кочку. Корова и Козел повыше других, они кочки перешагивали. Черныш и Марта пробирались за Люксом между кочек.
Сначала кочки стояли на сухом месте, потом под ногами захлюпала вода, зачавкала тина. На луг выбрались мокрые и грязные.
— Давайте покричим, — предложил Козел. — Только разом: раз, два, три!
Корова замычала, Козел с Мартой замекали, щенок затявкал, а кот Егор замяукал. А когда еще хрипло залаял Люкс, шум поднялся такой, что если бы Галя им отвечала, все равно никто ничего бы не услышал. Первая догадалась об этом корова.
— Вы меня, конечно, извините, но так у нас ничего не получится, — сказала она. — Давайте сначала покричим, а потом помолчим и послушаем.
Опять Козел скомандовал «раз, два, три!», опять друзья замычали, замекали, залаяли, затявкали и замяукали, а потом разом все смолкли. И только наступила тишина, как на кочку вскочила лягушка и вежливо спросила:
— Как?
— А вот так! — рассердился Егор и прыгнул на нее.
Лягушка со страху свалилась в воду. Не удержался и кот и тоже искупался. Мокрый и сердитый, выбрался он на луг. Там долго отряхивался и отфыркивался.
Накричавшись, отряд пошел дальше.
На Луковой поляне никого не было. Даже кузнечики спали.
Усталые, измазанные и мокрые вернулись друзья домой, а Егор, к тому же, потерял свой бантик. Вся улица уже спала, и в доме деда и бабки тоже не горел свет.
До самого рассвета тревожно ворочался под крыльцом Люкс и гадал — куда же пропала девочка. Егор из сада запрыгнул в открытое окно, прошелся по дому, послушал, как похрапывает дед, как спокойно и тихо спит бабушка. Все были дома, только Галина постель стояла пустой.
Егор вернулся к Люксу и рассказал ему об этом. «Не доглядел, не устерег, — упрекал себя пес. — А был бы помоложе, разве бы отпустил я ее одну за поселок...»
А утром, когда только-только поднялось за Луковой поляной солнце, прибежала знакомая корова, как теленок, взбрыкнула ногами и радостно замычала:
— Люкс, Егор, Петя, воробей! Извините, что я вас так рано бужу, но Галя-то у нас. Стоит на крылечке и потягивается!
Вскочил Петя на поленницу, высунулся, зевая со сна, воробей из скворечника, забрался Егор на крышу — смотрят, а Галя и правда с Петровной на крыльце умывается из тазика.
Оказывается, она никуда не терялась, а просто ходила к Петровне ночевать.
Пеструшкины цыплята
Пеструшка высиживала цыплят. Она устала, но не оставляла гнезда.
— Нет еще? — спросила как-то Хохлатка, заскочив в курятник.
— Нет, — вздохнула Пеструшка.
— Ну и брось ты их! Пойдем погуляем. Ничего с ними не сделается.
— Что-ты, что-ты, что-ты! — закудахтала Пеструшка. — Да как же их бросить? Они вот-вот выведутся.
— А Галька! — воскликнула Хохлатка.
— Что Галька?
— Галька-то положила яички за трубу, а сама бегает. Даже дома не ночует, вчерась у Петровны ночевала. А птенцы ее сами по себе выводятся! За трубой, как в инкубаторе!
— И вывелись?
— Пока нет, но скоро выведутся. А тебе надо прогуляться. Ты на себя не похожа — исхудала вся.
— Да нет уж, буду я сидеть до конца, а ты иди гуляй.
И только сказала это Пеструшка, как почувствовала, будто одно яичко под ней шевельнулось. Она замерла, прислушиваясь. Слушает и не поймет, то ли это сердце у нее бьется, то ли кто-то в яичке по скорлупе постукивает. Итут — крак! — треснула скорлупа. И тут — пи-пи! — вывалился из нее цыпленок!
Хохлатка выскочила и закудахтала на весь двор:
— Ах, ах! Куд-кудах! Ко-ко-ко!
— Что такое? — подскочил к ней петух Петя. А Хохлатка все свое:
— Ах-ах! Куд-кудах!
К Хохлатке Белушка подбежала и тоже давай кудахтать. Вот глупые куры!
Заскочил тогда Петя в курятник, слышит, цыпленок пикает. Вылетел Петя во двор и закукарекал во все горло.
А щенок, который до этого только тявкал, вдруг гавкнул: «Гав-гав!» Гавкнул и себе не поверил. Попробовал еще раз — получается. Тогда он залился веселым тоненьким лаем. Обрадовался Люкс и тоже залаял. Это ведь событие — Черныш научился лаять!
На этот шум выбежала из дома бабушка. Слушает и ничего понять не может.
— Ахг чтоб вас дождиком замочило! — рассердилась бабушка.
А потом догадалась, что неспроста шум-переполох. Заглянула бабушка в курятник, а там желтенький цыпленок. Крикнула бабушка Гале, чтобы принесла она сито. Посадила в сито цыпленка и понесла его через двор в избу.
Когда петух Петя накукарекался, курицы накудахтались, а первый цыпленок обсох в сите и стал пушистым и красивым, Галя побежала в летнюю кухню посмотреть, не вывелся ли ее собственный цыпленок. Она осторожно достала из-за трубы Андрюшкину счастливую рыбацкую кепку и стала слушать, не проклевывается ли цыпленок. За этим занятием ее и застал Андрей.
— Отдавай мою кепку! — закричал он. — Я ее ищу, ищу, а она в нее яички складывает!
Напрасно Галя объясняла, что она не складывает в кепку яички, а выводит в ней цыплят, Андрей кепку отобрал.
— Нашла тоже инкубатор, — сказал он. — Вот пойдешь в школу, там узнаешь, что в кепке цыплята не выводятся.
Так и не вывела Галя своих цыплят. Зато у Пеструшки в тот же день проклюнулся еще один цыпленок, а потом еще один.
— Сколько же теперь у нас цыплят? — думал Петя. Считать он мог только до двух. Когда из скорлупы выбрался второй цыпленок, Петя всем объявил, что цыплят теперь двое. Но появился еще один, и Петя со счету сбился. Побежал он к Люксу, но и старый пес дальше двух считать не умел.