…Он уже выбрался на берег, когда услышал, точнее, почувствовал сзади какое-то движение, какую-то задержку в высадке. Он обернулся и в темноте увидел — нет, опять, скорее, почувствовал, — что волны кого-то сбили с ног и потащили в море. Конечно же, это был Петя Кузьмин! Его вытащили, поставили на ноги, и тут же, на гальке, десантники разобрались по отделениям и, оставив на берегу небольшую группу прикрытия, углубились в ночь. Шли довольно плотно, чтоб не нарушить границу коридора. Впереди — мокрый, в чавкающих сапогах, с обвисшими лентами бескозырки — двигался Петя Кузьмин, показывая дорогу. Калугин с грузом шел за Костей. За ним еще двое с грузом. Они шли, сильно подаваясь вперед под тяжестью, а сзади и по сторонам двигались их товарищи, словно прикрывая, защищая их, потому что в вещмешках находилось то, от чего зависел успех всей операции.
Было очень темно. Казалось, луна и даже звезды получили строжайший приказ не высовываться из-за туч, и они неукоснительно выполняли его. Наверно, было холодно, но Калугин не замечал этого. Где-то совсем рядом спал городок, настороженный, захваченный врагом, из-за каждого угла или дерева грозивший им окриком часовых или пулеметной очередью…
Неподалеку остервенело лаяли собаки. Справа, ближе к нефтебазе, время от времени вспыхивали прожекторы (десантники тогда инстинктивно прижимались к земле и замирали), пробегали по низкому небу, забитому тяжелыми ночными тучами, по черному штормовому морю и гасли. Тогда моряки отрывались от земли и, пригнувшись, длинными перебежками следовали дальше. Скоро они пересекли пустынное шоссе, обошли с тыла Скалистый и по окраине его, ближе к горам, через сады, виноградники, завалы и каменные ограды, по тропке, с детства знакомой Пете Кузьмину, двинулись к нефтебазе. Указательный палец Калугина упирался в спусковой крючок автомата. Тяжести ноши он почти не чувствовал.
Он видел впереди мешок Кости и шел за ним.
Потом тропа спустилась вниз. У темного кирпичного строения остановились на минуту. Передохнули. Рыжухин с Гороховым и командиры отделений шепотом посовещались о чем-то, и группа метнулась дальше, перебегая от здания к зданию. Совсем рядом с ними прошла машина. Потом до них донеслась громкая, отрывистая немецкая речь, впервые услышанная собственными ушами вражеская речь — противник считал, что ему не от кого прятаться, и вся группа вбежала вслед за Петей через калитку в воротах в глубокий двор и переждала, пока голоса не удалились и не замерли в ночи. Спереди все сильней бил в нос запах бензина. Он густел, крепчал, и скоро от него стало мутить и поташнивать — они приближались к цели.
Нефтебаза, как они уже знали, сильно охранялась, и пробраться к ней незамеченными было невозможно. Пока что десантникам везло: их не обнаружили. Осталось последнее — бросок к воротам. Подождали, оглядываясь, выбирая момент, и по жесту Рыжухина ринулись через открытую площадь: впереди — отделение прорыва и саперы. У высокого проволочного заграждения, окружавшего нефтебазу, их окликнули. Бесшумно убрать часовых не удалось, и тишину ночи прорезала автоматная очередь. И все же удар был так внезапен, что противник почти не оказывал сопротивления. Костя, с напряженным, застывшим лицом стоявший у кипариса (он прислонил к нему мешок с толом), крикнул Калугину и двум другим морякам с толом: «За мной!»
Очевидно, передовое отделение уже прорвалось на территорию нефтебазы, расчистив им дорогу. Они кинулись к воротам. Перестрелка усилилась. Частые вспышки и трассирующие пули разрывали тьму. Спереди и справа, захлебываясь, беспрерывно строчили пулеметы, раздавались испуганные крики немцев. Нельзя было понять, где свои, где чужие. Вблизи разорвалась граната, осколки с визгом прошли возле головы Калугина, и один осколок, кажется, задел его бушлат. Вокруг свистели пули. Рядом, пригнувшись, пробежал Рыжухин. Он не стрелял: можно было попасть в своих. Внезапно дорогу им преградил сильный пулеметный огонь.
— Ложись! — закричал старший лейтенант, и они, как подкошенные, плюхнулись на землю. Мешок столом едва не раздавил Калугина, когда он упал вместе со всеми. Рыжухин послал одного моряка с гранатами подавить пулемет. Моряк пополз, однако его тут же срезала пуля. Командир послал другого бойца, но и тому не удалось доползти живым на расстояние броска гранаты. Тогда моряки открыли бешеный огонь по пулемету. Он замолк. Моряки поднялись — двое помогли Калугину встать на ноги с мешком — и бросились через пули и осколки к воротам.
Огонь усиливался. Казалось, уже со всех сторон работают пулеметы. Все гуще прорезали ночь струи трассирующих пуль. Красные, желтые, синие. Вспыхнули прожекторы и заметались по морю и небу. Впереди ярко загорелся сарай. Над головой повисло на парашютах несколько осветительных ракет. Стало светло, как днем.
Калугин бежал за Костей, бежал на осколки и пули, и они обходили его. И все равно хотелось уменьшиться, сжаться в комок, упасть, зарыться в землю. Но нельзя было упасть, нельзя — он не встал бы уже с этим мешком один, без помощи товарищей. А товарищей могло не оказаться рядом.
Наконец он вбежал за Костей во двор нефтебазы, спотыкаясь о трупы — чьи — некогда было разглядывать. Один раз он споткнулся о раненого десантника, корчившегося на земле, и грохнулся бы со всей поклажей наземь, если бы чья-то рука не поддержала его. Калугин устоял.
— За мной, за мной! Не отставай! — кричал Костя, время от времени оглядываясь на него и на второго моряка с толом. Третьего не было с ними — где он? Погиб?
— Сюда! Полундра!
И Калугин бежал за Костей.
Вот и огромные, тускло отсвечивающие от вспышек металлические емкости — баки с горючим, впаянные в бетон; за ними — длинные каменные сараи, горы металлических бочек, служебные строения и большие щиты с грозными надписями еще на русском языке: «Огнеопасно! Не курить! Одна спичка может уничтожить всю нефтебазу!» И хорошо бы, если бы уничтожила…
Десантники бежали дальше. Под ногами гремел твердый бетон. Вдруг Костя остановился. Оглянулся, что-то выискивая.
— Сюда! — Он потащил Калугина за руку к гигантскому, круглому, уходящему в небо баку. — Снимай! — перекосил плечи и стал поспешно сдвигать лямку мешка. Два бойца их отделения, тяжело дыша, рывками принялись стаскивать мешки с Калугина и второго матроса. Остальные с автоматами залегли вокруг, готовые прикрыть их огнем. Костя с Калугиным подтащили мешки к самому баку, вывалили из них взрывчатку — желтые, как мыло, брикеты толовых шашек. Костя воткнул в конец черного бикфордова шнура взрыватель, прикусил зубами, вставил взрыватель в дырку одного брикета, подсунул его под гору взрывчатки, прикрыл эту гору валявшимся поблизости деревянным щитом и махнул морякам рукой — отходите!
Калугин с товарищами ринулся к выходу, Костя — за ними, проворно и сноровисто отматывая обеими руками с большого мотка бикфордов шнур. В такт движениям на его шее болтался автомат. Теперь оставалось главное — отбежать на безопасное расстояние, поджечь шнур, и нефтебаза взлетит в воздух. И тогда, если они останутся в живых от взрыва, можно будет пробиваться к морю, к катеру.
У ворот уже завязался настоящий бой: основная группа десантников с ручными пулеметами не пускала опомнившегося противника на территорию нефтебазы. Впереди, низко пригнувшись, бежал Калугин и три уцелевших матроса их отделения, за ними Костя с мотком шнура, моток стал уже совсем маленьким. Еще несколько метров, и он должен поджечь его…
Вдруг Костя вскрикнул. Калугин обернулся. Его командир, не выпуская из рук мотка, громко ругался и короткими очередями бил по углу приземистого каменного строения. От осветительных ракет, прожекторов и вспышек было до рези в глазах светло. Это был белый, неживой пульсирующий свет, полный черных мятущихся теней.
Костя стрелял, и любая из его пуль, наверно, могла преждевременно взорвать нефтебазу и их вместе с нею. Внезапно из-за каменного строения вылетела граната. Враг уже не считался ни с чем. Забыл, что тоже мог взорвать себя. Калугин с товарищами растянулись на бетонной площадке. Граната стукнулась у Костиных ног. Он отскочил от нее, но тут же вернулся, схватил за длинную ручку, швырнул к строению, из-за угла которого выбежали пригнувшиеся черные тени. Граната разорвалась в воздухе, подлетая к этим теням, и разбросала их в стороны. Больше тени не шевелились.
Учащенно дыша, весь мокрый, с растрепанными волосами — видно, бескозырку сбило пулей, — Костя прижал к косому срезу бикфордова шнура спичку, чиркнул по ней спичечным коробком. Спичка вспыхнула, и по шнуру быстрыми скачками побежал дымок, побежал к горе толовых шашек.
— Чего стоишь? На выход! — крикнул Костя Калугину.
— А ты?
— На выход, говорю!
«А если немцы помешают ему?» — подумал Калугин, посмотрел на уходивший к бакам тонкий шнур, и палец его запрыгал на спусковом крючке автомата. Костя глянул на часы — рассчитывал время взрыва. И время, когда нужно было немедленно уходить. Судя по всему, это время уже наступало.
— Пора, мы не успеем уйти! — Калугин дернул Костю за полу бушлата.
Костя ничего не ответил ему, потому что из-за складских помещений появилась новая группа немцев. Откуда их здесь столько? Моряки попадали на бетонную площадку и стали бить по ним. Немцы тоже залегли и открыли по морякам ураганный огонь. Пули с визгом отскакивали от бетона. И здесь Калугин заметил, что Костя пополз назад, туда, откуда они только что пришли. Неужели пуля перебила шнур?
Калугин по-пластунски пополз за Костей. Нельзя было оставлять его одного. Сзади двигался, отстреливаясь, еще один десантник. Обернувшись, Костя заметил их.
— А вы куда? Назад! — закричал он. — Уходите! — И пополз дальше, к тому гигантскому баку.
Немцы продолжали стрелять по ним. Осколки цемента секли щеки. Тогда ползший за Калугиным матрос, лежа, отвел назад руку с гранатой, размахнулся и швырнул в них. Грохнул взрыв. Огонь прекратился. Костя привстал и, сильно хромая — теперь было видно, что он серьезно ранен, — побежал к взрывчатке. Калугин с матросом кинулись за ним. Через несколько шагов матрос схватился за грудь и боком повалился наземь. Меж его пальцев била кровь, лицо передергивала судорога. Калугин догнал Костю и, придерживая, полуобняв его, побежал с ним.
— Уходи! — Калугин увидел яростное, закопченное, искривленное от боли лицо. — Уходи сейчас же! — Костя сделал жест, будто сейчас сорвет с ремня и бросит в него последнюю гранату.
— А ты что ж? — закричал Калугин. — Я с тобой!
— Уходи… Я приказываю!
Калугин остановился, посмотрел ему в лицо и… побежал от него. Опять остановился, обернулся. И побежал дальше.
Все, кто уцелел, выскочили из ворот нефтебазы и, на ходу отстреливаясь, стали уходить в сторону моря, а кое-кто, как успел заметить Калугин, к той тропе, по которой привел их сюда Петя Кузьмин. Во тьме, разорванной вспышками выстрелов и огнем ракет, трудно было понять, кто жив, кто ранен, кто погиб. Нигде не было видно и радиста. Убит? Успел ли что-нибудь передать в базу по своей рации? И Рыжухина нигде не было видно. Только лейтенант Горохов с пистолетом в руке и еще человек пятнадцать моряков — некоторые были наспех перебинтованы — отходили к морю. Кого-то несли, кто-то громко стонал.
И здесь из-под ног Калугина ушла земля, его швырнуло в сторону. Земля, казалось, развалилась надвое, и он стремительно полетел в образовавшуюся трещину. И глаза его ослепли от ярчайшего огня, на мгновение смахнувшего ночь…
Глава 25. ДЕЛЬФИНИЙ МЫС
— Остановитесь, пожалуйста, здесь, — попросила пассажирка неподалеку от морского порта в Кипарисах. И не успел Калугин сунуть в карман ее деньги, как с двух сторон его окружили горластые небритые мужчины в огромных кепках с длинными козырьками. С криками: «Шеф, привет!» — они стали решительно открывать дверцы машины. Калугин все еще был так погружен в прошлое, что резкие голоса их оглушили его, ошарашили, а их неожиданное появление показалось нападением.
— Куда вам? — спросил Калугин. — И нельзя ль повежливей.
— Ты что, забыл нас? — затараторили они, перебивая друг друга и выразительно глядя ему в глаза. — На рынок…
«Ах, это же те самые, — сразу вспомнил Калугин. — Из Сухуми или Батуми пришел теплоход…»
Несколько раз возил он их от Кипарисского порта и аэропорта к рынку, до отказа набивая багажник машины тяжелыми, ароматными корзинками и ящиками. Они заранее суют десятку и пакет с клубникой — «жене на угощение». Калугину во что бы то ни стало захотелось вдруг сбить с них наглость. Чтоб не думали, что все можно купить.
— С товаром? — спокойно спросил Калугин. — Покажите? Ага, корзины текут… Не возьму, не могу пачкать машину.
— Что такое?! — возмутился пожилой. — Что за ерунда! Где текут? Что за фокусы?
— Прошу отойти от машины! — Калугин с силой захлопнул открытую кем-то из торгашей дверцу, резко дал газ, и они в испуге отскочили от такси. Слыша сзади их угрожающие голоса, Калугин погнал машину к центру города. И в его уши опять вошел тот гулкий, чудовищный, давящий на барабанные перепонки грохот взрыва…
…Первым, о ком подумал он, когда вскочил на ноги, сбитый воздушной волной, был Костя. Видно, поджег шнур возле самого бака. В том месте, где была нефтебаза, полыхал пожар. Горючее после взрыва широко разлилось, и все вокруг пылало, распространяя нестерпимо душный жар. Кривые, раздуваемые ветром языки огня лизали тучи, тянулись все выше и, окутанные черным жирным дымом и гарью, ширились, стараясь сжечь, испепелить все, что было вокруг. Пользуясь замешательством врага, оставшиеся в живых десантники прорвались к морю. В небо, как и было условлено, взлетели три зеленых ракеты, означавшие, что катер должен подойти сюда, чтоб взять на борт моряков.
Однако противник уже очухался от взрыва и обрушил на берег не только пулеметный, но и минометный и даже орудийный огонь. Десятки осветительных ракет, разбрасывая искры, на парашютах висели над головой. Одна группа наткнулась на минное поле — в небо взметнулась галька и черная земля. Кое-кто упал замертво. Раненые не могли встать и ползли к морю, кто был в силах помочь, тащили их. Враг, опасаясь высадки десанта, сильно укрепил берег у нефтебазы, и морякам приходилось подлезать под колючую проволоку, рубить ее саперными лопатками и прятаться от прямого пулеметного огня за буграми и рельсами.
— Калугин, на прикрытие! — крикнул лейтенант Горохов, и он, полуоглушенный и закопченный, но, кажется, до сих пор не раненный, вместе с лейтенантом и двумя другими моряками бил из автомата, прикрывая посадку на катер раненых — на их неустрашимый, их верный СК. Ранены были почти все. Они помогали друг другу подползти к берегу — там, очевидно, не были заложены мины, помогали удержаться на ногах от ударов волн и взобраться на борт катера, едва заметного в белых гребнях.
Калугин с моряками вел огонь по вражеским цепям, которые приближались к ним; вжавшись в гальку, спрятав голову за небольшой валунок, бил из автомата и медленно отползал к воде. Это был… Да, это был их плацдарм, маленький, крошечный, каменистый, насквозь простреливаемый плацдарм, и от того, удержат ли они его еще пять минут, зависела жизнь раненых, их товарищей, их друзей, их братьев…
Больше Калугин ничего не помнил.
Неподалеку от него разорвался снаряд, его контузило и отбросило воздушной волной. Очнулся он через какое-то время и увидел над собой багровое зарево. Оно тяжело колыхалось над ним и, казалось, обдавало жаром. Он лежал навзничь, и до него глухо, точно уши заложило, доносился треск автоматов и возбужденные крики немцев.
Калугин повернулся на бок и посмотрел на море. Вскидывая столбы воды, там рвались снаряды. Враг старался попасть в суденышко, которое отходило все дальше и дальше от берега. И тогда он понял: все…
Немецкая цепь, строча из автоматов и подбадривая себя криками, приближалась к берегу. Калугин пополз к воде, волоча за собой пустой автомат: так и не выпустил из рук, когда его отбросила взрывная волна. Его охлестнуло холодом, и от этого стало легче. А может, и контузило не сильно. Чтоб освободить руки, надел автомат на шею и нырнул. Волной сорвало бескозырку. Калугин успел схватить ее, сунул за борт бушлата и поплыл вдоль берега подальше от этой орущей и строчащей черной цепи, от этого пожара. Он вдруг ощутил необычайный прилив сил и, скрываясь в гребнях и потемках, продолжал плыть. Здесь было неглубоко, и, когда волна отходила, он касался ногами дна и шел вперед, а когда опять налетала волна, нырял под нее. Так он плыл и шел по дну с полкилометра, а может, и больше, не чувствуя усталости и холода. А когда зарево и берег, где они прикрывали посадку, удалились от него, Калугин выбрался на гальку и побежал вдоль моря.