— Что же в этом плохого?
— Да неплохо, конечно… — Генка смущенно взглянул на Валеру. — Ты только не думай, мне не денег жалко. Я ведь сразу рассчитывал, что платить придется…
— Что, очень много попросили?
Генка кивнул.
— Ты понимаешь, у меня счет был. Резервный. Я на него заскочил, а там по нулям.
— То есть как?
— Сам не понимаю. Попробую, конечно, еще разок, Мореходу отзвоню. Он про счет знал, но все равно…
— Да не бери ты в голову! Спешки-то нет, — Валера передернул плечом. — Она ведь второй год уже здесь. Это я про Варьку. Ну, подождет немного, подумаешь!
Генка покачал головой.
— Нет, Валер, с этим ждать нельзя. Кость-то укрепляется, — значит, чем дальше, тем хуже. А потом ей в школу надо и вообще… — он помолчал немного, собираясь с мыслями. — Она же девчонка, как ты не понимаешь! Это нам с тобой красота по барабану, а у них с этим всегда драмы и трагедии.
— Оно, конечно, так… — Валера внимательно посмотрел на Генку.
— В общем, деньги я снял, — выдохнул подросток. — И перевел на счет клиники. Только снял не с резервного счета, а с биржи.
— Последние, что ли?
— Ага, — Генка криво улыбнулся. — Вечером буду говорить с распорядителем. Он, наверное, в обморок хлопнется, когда узнает. И с ветряком теперь ничего не выйдет…
Валера резко ударил по тормозам, грузовик прочертил колесами извилистую колею и встал. Мотор обиженно хрюкнул и заглох.
— Ты чего? — Генка глянул на водителя с испугом. — Обиделся, что не получится с ветряком? Но я же, правда, не хотел! То есть хотел, чтобы у всех все получилось. Чтобы телескоп купить малышне, змея воздушного, телевизоры… Откуда я знал, что в этой больнице такие цены!
— А биржа твоя как же? — каменным голосом поинтересовался Валера.
— Что биржа? Биржа теперь медным тазом накроется. Да и фиг с ней! — Генка растерянно дернул себя за нос. — Может, и глупо я сделал, не знаю. Может, и впрямь через год-другой легче было бы организовать операцию. Заработал бы денег на той же бирже, срубил бы пару лимончиков… — он снова дернул себя за нос. — А если нет? Если не вышло бы ничего? Кто скажет, что там через год случится? Со мной, с Соболевкой, с биржей… И что она — останется с такой ногой на всю жизнь?
Голос у Генки дрогнул, а Валера неожиданно ухватил его двумя пальцами за ухо.
— Ох, и дурак же ты, шурави!
Генка повернул голову и с удивлением разглядел, что Валера вовсе даже не злится. Наоборот — в глазах бывшего воина появилось нечто новое, чего раньше он не замечал. Нечто похожее на взрослое уважение.
— Считаешь, я правильно поступил?
Валера отпустил ухо, шутливо боднул Генку кулаком.
— Конечно, правильно! И нечего сопли распускать по нашей Соболевке. Ветряки как-нибудь построим, бутылки сдадим и медом торговать научимся. Короче, выживем! А с Варькой ты все грамотно рассудил. Если можно что-то делать, делай прямо сейчас. Хотя… — Валера прищелкнул языком.
— Что?
— Честно скажу, удивил ты меня.
— Удивил?
— Ага. Я ведь думал: шалопай. Добрый, смышленый, но шалопай. Вроде меня.
Генка хмыкнул.
— А теперь? Теперь что ты обо мне думаешь?
— А не скажу! — Валера снова завел двигатель и тронул машину вперед.
Теребить его и выспрашивать Генка не стал. Но странным образом ощутил неожиданное спокойствие. Поддержка этого диковатого мужичка оказалась более чем кстати. Настолько кстати, что под рев двигателя Генка неумело засвистел себе под нос. Засвистел ту самую песенку, что скачал сегодня по спутниковой антенне.
The winner takes it all!
The looser has to fall
It s simple in its play
Why should I complain…
У Генки получалось фальшиво, но он старался. Кроме того, за шумом двигателя фальшь его была не слышна.
* * *
Компанию детей они разглядели издалека. Костик носился по улице с привязанным к нитке бумажным змеем, а Варя с Юрашкой, задрав головы, наблюдали за размашистым полетом своей поделки. Змея склеили из обычных газет, и неудивительно, что кургузая рама с утяжеленным хвостом неустойчиво петляла в воздухе и никак не желала подниматься выше уличных столбов. Впрочем, было странно, что продукт малышового труда вообще сумел подняться над землей.
— Ну что? Сегодня и отправим? — вылезая из кабины, тихо спросил Валера.
— А когда еще? Там место было, палата… — Генка пожал плечами. — А иначе — еще месяца полтора ждать.
— Ладно, на том и порешим…
— Гена! — Юрашка первым заметил приехавших и бросился навстречу. — Ген, смотри, какой аеропландер мы сделали. Прямо из твоего чертежа!
— Не из чертежа, а по чертежу! — Генка распахнул руки и подхватил голенастого малыша. Чувствуя себя богатырем Ильей Муромцем, подбросил Юрашку в воздух.
— Да ты сам как аеропландер!
Юрашка взвизгнул и тут же ойкнул. Наверное, Генка не очень удачно его поймал.
— Как он у нас полетел вначале, и бац! — в стекло к тетке Марии, — затараторил малыш. — А потом Костик снова побежал, и бац! — прямо в улей к дяде Паше врезался. А тот как давай кричать. И кулаком махать. Хорошо, что у нас нитка. Костик потянул — и спасли аеропландер.
— Откуда он взял этот «аэропландер»? — с усмешкой поинтересовался Валера.
— Да я сам им сказал. Там в мультфильме кто-то на змее воздушном летал, но змеи для них ведь непонятно, змеи по земле ползают. Вот я и рассказал про аэропланы, картинку нарисовал.
— А мы сделали! — похвастался Юрашка. — Прямо по картинке!
— Нам и Костик помогал, — сообщила подошедшая Варя. Она старалась идти боком, чтоб не очень была заметна хромота, но, конечно, все было видно. Зато и на правой руке у нее красовались теперь часики. Генка улыбнулся.
— Правда, змей хороший получился? — спросила Варя. — Часа два, наверное, клеили.
— Летает, как банбандировщик! — крикнул Костик.
— Да уж… — Варя вздохнула. — А вот люди почему-то не летают. Так вроде бы просто, а не могут.
— Так крылышков же у людей нету! — снисходительно объяснил Юрашка. — Люди же тяжеленькие. Как я, например.
— Уж ты у нас тяжеленький, это точно! — Варя рассмеялась. Глядя ей в лицо, Гена понял, что поведать ей про больницу будет даже труднее, чем он предполагал.
Видимо, понял что-то про себя и Валера. Окинув собравшихся взором отца-командира, он решил не откладывать дело в долгий ящик и ударил в лоб.
— Ну все, мелюзга, посмеялись, и будет. Собирайся, Варюх! Поедете с бабкой в Курган, — фразы он рубил коротко и энергично. — Я подвезу до станции. Билеты Гена уже заказал.
— И я поеду? — встрепенулся Юрашка.
— Ты останешься со мной, — объяснил Генка. — Будем жить, как настоящие мужчины. Лук сделаем, стрелы, по мишени станем стрелять. Фумигатор опробуем на комарах.
— Без Вари? — голосок у Юрашки враз стал тоненьким, как волосенки на голове. Он не заплакал, но было видно, что слезы не за горами.
— Это недолго! — Гена приблизил губы к уху малыша, быстро зашептал: — Варя ножку поедет лечить. На операцию. А через несколько дней приедет уже здоровая. Мы ведь подождем, правда? Будем мультики смотреть, из лука стрелять. Согласен?
Юрашка отважно кивнул. Поглядел в сторону Вари, и губы у него сами собой задрожали, глазенки наполнились слезами.
— Только без реву мне! — нарочито приказным тоном рыкнул Валера, и Генка лишний раз подумал, что лучшего помощника ему было бы не найти. Особенно в таком деликатном деле. Чтобы так сразу сдернуть людей — на это надо тоже отважиться. Валера между тем продолжал распоряжаться, и было ясно, что у него это выходит лучше, чем у Генки:
— Пошли, Варюх. Бабуле твоей все объясним, соберем документы, бельишко, и вперед! Время терять нельзя. Если хотите, чтобы все получилось, надо отправляться прямо сейчас, — Валера энергично взлохматил собственную шевелюру. — Ну? Чего рты разинули? Гена с больницей уже договорился, палату и докторов нам железно обещали. Главное — не телиться! Иначе очередь пропустим, и еще год придется ждать.
— Гена! — девочка жалобно поглядела на подростка. — Я что, должна ехать прямо сейчас?
— Все нормально, — преувеличенно бодрым голосом сказал Генка. — Клиника Илизарова, второй корпус, девятая палата. Я записал все на твою фамилию. Главное — возьми полис, свидетельство о рождении…
— Но я же ни о чем таком не просила!
— Варь, — Генка растерялся. — Я думал, лучше не тянуть… Пока лето, пока тепло. А там как раз место свободное. Сегодня свободное, а завтра займут.
— Но так тоже нельзя! С бухты-барахты…
— Ну-ка, отставить пререкания! — рявкнул Валера. — Еще обругай человека за то, что он решил тебе помочь. А что не просила ни о чем, так это никого не волнует. О таких вещах вообще не просят, если хочешь знать.
— Но как же так? И бабушка перепугается. Она же ни о чем не знает… — Варя, казалось, вот-вот расплачется вслед за Юрашкой. Генка подумал, что так и получаются всегда добрые дела — через пень-колоду и отвратительным комом.
— Не знает, так узнает, — Валера уверенно перехватил бразды правления в свои руки. Украдкой подмигнул Гене и поторопил: — Все, Варюх, пошли бабулю тормошить. Поезд — он, сама знаешь, ждать не будет.
Юрашка обнял Генку за шею и все-таки не выдержал, заплакал. Глядя на него, шмыгнул и стриженный под ноль Костик. Этот малыш и вовсе ничего не понял, но если рядом пускали слезу, следовало подхватывать. Просто за компанию.
— А вы змея не заберете? — шепеляво спросил он.
— Да нет, конечно, играй, сколько хочешь! — Генка взглянул на Юрашку. — Слушай, а ты буквы писать умеешь?
Юрашка честно помотал головой и тут же, противореча себя, кивнул.
— Меня Варя учила. Только я плохо запомнил.
— Тогда бежим срочно писать письмо. Пока она не уехала.
Тут он сыграл верно. Все, что требовало скорости и срочности, встречалось детьми на ура.
— И букетик! — тут же встрепенулся Юрашка. — Букетик ей сделаем, хорошо?
— Молоток! Правильно сообразил, — Генка окликнул уходящих Валеру и Варю. — Эй! Без нас не уезжайте. Мы вас проводим.
— Проводим! — дублирующим эхом подтвердил Юрашка. И помахал рукой…
Уже в избушке у стариков Генка снова распахнул одну из сумок, лихорадочно принялся перерывать покупки.
— Вот и бумага! — он вынул блокнот. — Карандаши, ручки… Телефоны есть. Правда, детские, но они забавно звонят. Хочешь, поиграем прямо сейчас?
— А с Варей по нему можно будет говорить?
— Вообще-то они игрушечные… — растерялся Генка. — Но попробовать можно…
Вышедшая из кухоньки Федосья Ивановна улыбнулась. Руки у нее были в муке.
— Скоро пирог будет готов, — сообщила она. — Я полотенцем накрыла, чтоб отдохнул.
— И Варе! — Юрашка умоляюще взглянул на бабушку. — Можно один пирожок для Вари?
— Она у нас сегодня уезжает, — объяснил Генка. — В больницу, на операцию.
— Вот бедная-то! — охнула бабушка Феня.
Поочередно взглянув на нее и на Генку, Юрашка схватил яркую телефонную трубку, нечаянно нажал какую-то кнопку. Телефон по-кошачьи замяукал.
— Можно звонить! Можно! — выкрикнул малыш. — Вы видели? Я сейчас киске позвонил, она ответила.
— Ну вот, а ты сомневался, — Генка сунул вторую трубку в карман, а бабушке пояснил: — Варе вторую трубку отдадим, будем с ней переговариваться.
— А еще мы букет ей подарим! — строго добавил Юрашка.
— И письмо! — спохватился Генка. — Давай быстрее сочинять письмо!
Юрашка подбежал к нему, взобрался на колени. Под выдранный из блокнота лист подложили книгу про пиратов.
— Что напишем? — спросил Генка.
— Я напишу: «Варя, я по тебе скучаю», — сказал Юрашка, и глаза у него снова наполнились слезами.
— А может, «Варя, мы тебя любим, приезжай скорей»?
Юрашка кивнул, и пара слезинок, точно соревнуясь друг с другом, покатились вниз по щекам. Гена вытер их пальцем, погладил малыша по голове. Невольно подумал, что его самого никто и никогда так не провожал. Во всяком случае, слез не лили и писем не писали.
— Начинай, я тебе помогу…
Прощание получилось скомканным. Время до электрички поджимало, а с письмом провозились дольше, чем думали. Да и Варя с застигнутой врасплох бабушкой не сумела собраться вовремя. Даже Валера со своими десантными замашками ничего не смог поделать. Видно было по его распаренному лицу, что уговоры со срочными сборами дались бывшему сержанту нелегко.
Так или иначе, но к грузовику подошли одновременно — Гена с Юрашкой и Валера со своими подопечными.
— Ген, нам твою сумку пришлось взять…
— Конечно! — подросток протянул Варе пакет и два сложенных квадратиками листа. — Это вам пирожки от бабушки Фени и письма в дорогу. От нас с Юрашкой.
— А еще букет, — Юрашка бросился к девочке с цветами. — Мы в огороде надергали. Тут и гороха немножко, и одна ягодка землянички, — вдруг, ты кушать захочешь…
— Милый ты мой! — Варя, присев, обняла малыша.
— Ва-аря, — тут же заскулил Юрашка. — Я не хочу, чтобы ты уезжала…
— Ну вот, началось, — засопел Валера. — Опять сопли-слезы. Только я, граждане, сразу предупреждаю: если электричка уйдет, до города у меня бензина не хватит.
Предупреждение возымело должное действие.
— Давай, Варенька! Поторопимся, — бабушка Вари дисциплинированно засуетилась.
Сумку с пакетами забросили в кузов, бабушке помогли подняться в кабину. Следом за ней на высокую подножку неуклюже взобралась Варя.
— Телефон! — вспомнил Генка. — Держи телефон! Будешь переговариваться с Юрашкой.
— Варь, у меня такой же! — громко подтвердил малыш. — И поскорее возвращайся!
— Обещаю! — Варя помахала им рукой.
— И ничего не бойся, — ободрил ее Генка. Язык стал совсем деревянным, нужные слова никак не находились. — Там в письме — номер моего мобильного. Если будет возможность, позвони, ладно?
Варя часто кивала.
— Вот увидишь, все будет хорошо! Вернешься и станешь совсем красивой.
Девочка сквозь слезы улыбнулась и неожиданно сказала:
— Ты тоже симпатичный!
Генка услышал. И покраснел.
— Все, симпатичный, бывай! — Валера хлопнул его по плечу и, обежав грузовик, ловко запрыгнул в кабину. Взревел двигатель, машина развернулась на узенькой улочке, с места взяла в разгон.
— Береги Юрашку! — прокричала девочка. — А дома у нас бери все, что понадобится. Мы запирать не стали…
Они еще могли видеть, как грузовик плавно огибает ямину на выезде, а дальше пошел спуск, и машина пропала из виду.
— Все будет хорошо! — повторил Генка. Не столько для себя, сколько для обнимающего его Юрашки. — Все будет просто отлично…
Этой ночью они спали в избе у Генкиных стариков, на старенькой кровати. Специально для Юрашки бабушка Феня достала из сеней еще одно одеяльце, а у деда Жоры отобрала самую мягкую подушку.
Должно быть, от расстройства, малыш заснул рано. Накрыв его одеялом, Гена на цыпочках прокрался к настенному зеркалу. Включил фонарь и попытался рассмотреть себя внимательнее.
Лицо, названое Варей симпатичным, ему не понравилось. Острые скулы, неряшливая шевелюра, великоватые уши и зубы — совсем даже не голливудские. А длинный нос, мечта стрекоз, запросто сгодился бы для циркового клоуна. Генка щелкнул по нему пальцем, и получилось довольно больно. Морщась, он тщетно попытался примять непослушный вихор на макушке, но успеха не добился. И что в нем нашли симпатичного?
Так и не разгадав Вариной последней фразы, Генка состроил себе свирепую рожу, показал язык и погасил фонарь. По счастью, жутковатых его гримас никто не увидел.
Часть 4
ПИРУЭТЫ
Трудное детство никогда не кончается.
Машину Валера оставил у ворот, дальше по полигону отправились пешком. Впереди Гена — с небольшим рюкзаком за плечами и радиометрическим счетчиком в руках, за ним Валера — можно сказать, налегке. Во всяком случае, кроме прихваченной из грузовика лопаты у него ничего не было.