— Как хорошо, дорогой, — сказала она Бейбу, — что еще ты есть у меня.
«Но не так-то долго это продлится, — подумала она. — Бедный малыш, месяцев через шесть его зарежут. По крайней мере, он об этом не подозревает». Она с любовью посмотрела на него, на этого приемыша, который называл ее теперь «мама». Перенял, конечно, от щенков, но ей приятно было это слышать, и теперь больше, чем прежде.
— Мама, — сказал Бейб.
— Да, дорогой?
— Они будут пасти овец, так ведь?
— Да, дорогой.
— Потому что они овцепасы. Как ты. Ты приносишь пользу хозяину, потому что ты овцепас?
— Да, дорогой.
— Мам!
— Да, дорогой?
— Почему бы и мне не научиться быть овцепасом?
Глава четвертая
«Ты вежливый юноша»
Когда забрали последнего щенка, утки наконец вздохнули свободно. Они предвкушали мирные дни. На следующее утро Флай и Бейб спустились к пруду, уселись и следили, как птицы ныряют и плещутся в его мутной зеленой воде. Утки были спокойны. По опыту они знали, что старая собака не станет их тревожить, а на странное существо рядом с ней они не обращали внимания.
— Через минуту они выйдут и направятся на двор, — сказала Флай. — Тогда ты можешь попытаться загнать их обратно, если хочешь.
— О да, конечно! — с азартом сказал Бейб.
Колли посмотрела на приемыша с любовью. Ну что за идея — поросенок-овцепас! От одного его вида стадо, пожалуй, убежит в другой округ. На таких маленьких коротких ножках ему овец не догнать. Пусть поиграет с утками один-два дня, а там и забудет.
Когда утки действительно вышли из воды и шумно прошествовали мимо поросенка, она ожидала, что он кинется за ними, как поначалу обычно делали щенки. Но он сидел спокойно, насторожив уши, и смотрел на нее.
— Хорошо, — сказала Флай. — Давай посмотрим, как у тебя получится. Первое: ты должен держаться позади них, как это делаю я с овцами. Если хозяин хочет, чтобы я была справа (это та сторона, где конюшня), он говорит: «Заходи справа». Если он хочет, чтобы я была слева (это со стороны навеса для сена), он говорит: «Заходи слева». Понял?
— Да, мама!
— Ну хорошо. Заходи справа, Бейб! — скомандовала Флай.
Поначалу усилия Бейба увенчались некоторым успехом. Проблем с тем, чтобы обойти уток, не было. Даже своим забавным галопом (как у игрушечной лошадки-качалки) он бегал гораздо быстрее, чем они. Но вернуть всю стаю к Флай оказалось нелегко. То он слишком напирал на них, и они разлетались в разные стороны; то был слишком осторожен, осаживал себя, и тогда они вперевалку по двое, по трое удалялись.
— Иди отдохни, дорогой, — позвала его Флай немного погодя. — Оставь этих дур, не стоит из-за них огорчаться.
— Да я не огорчаюсь, мама! — сказал Бейб. — Просто мне непонятно, почему они не обращают внимания на то, что я им велю. Почему?
«Потому, что не для этого ты рожден, — подумала Флай. — У тебя нет инстинкта подчинять их себе, заставлять их делать то, что ты хочешь».
— Еще не пришло время, Бейб, дорогой, — произнесла она.
— А как ты считаешь, если я их вежливо попрошу...
— Попросить их вежливо! Что ты! Представить только, что я проделываю это с овцами — «Пожалуйста, пройдите в ворота», «Не будете ли вы так любезны пройти в загон?». О нет, дорогой, так ты ничего не добьешься. Ты должен приказывать им, будь то утки или овцы. Они глупые, а собаки умные, вот что ты должен помнить!
— Но я поросенок.
— Свиньи тоже умные, — сказала Флай убежденно. «Вежливо попросить, — подумала она. — Что же дальше!»
***
А дальше, то есть несколько позднее в то утро, Бейб впервые увидел овцу.
Фермер Хоггет и Флай были на пастбище, а когда вернулись, Флай вела перед собой старую хромающую овцу. Ее загнали в денник, где поначалу был заперт поросенок. Потом хозяин с собакой опять поднялись на холм.
Бейб направился на конюшню. Ему было любопытно познакомиться с овцой, ведь он намеревался когда-нибудь начать с ними работать. Но он не мог заглянуть в стойло. Он засопел под дверью, и изнутри послышались кашель и беспокойный топот копыт, а затем хриплый жалобный крик:
— Волки! Волки! Нет от них покоя. Постоянное ворчанье, придирки, иди туда, иди сюда, делай это, делай то, и так целый день. Что теперь тебе нужно? Можешь ты дать мне немного отдохнуть, волк?
— Я не волк, — сказал Бейб под дверью.
— О, всё это мне знакомо! — заблеяла овца раздраженно. — Называет себя — собака-овцепас. Как же! Меня не проведешь. Ты волк, как и те, другие, и ты себе на уме. Смотришь на нас — и видишь бараньи отбивные. Пошел прочь, волк!
«Мама права, — подумал Бейб, — они и вправду глупые. Но если я собираюсь стать овцепасом, я должен научиться понимать их. Надо воспользоваться случаем и подружиться с этой овцой».
— Но я и не собака-овцепас вовсе, — сказал он, вскарабкался на солому и заглянул в денник. — Видишь теперь?
— Надо же, действительно! — сказала овца, уставившись на него. — Ты кто?
— Поросенок, мое имя Бейб. А твое? — спросил он.
— Ма-а-а-а-а, — сказала овца.
— Хорошее имя, — сказал Бейб. — А что с тобой случилось, Ма?
— Нарыв на ноге, — сказала овца, поднимая переднюю ногу. — И ужасный кашель. — Она закашлялась. — И я уже не так молода, как когда-то.
— Ты не кажешься мне очень старой, — вежливо сказал Бейб.
На унылой овечьей морде промелькнуло довольное выражение.
— Весьма учтиво с твоей стороны, — сказала она и легла на солому. — Первое доброе слово, которое я услышала с тех пор, как была маленьким ягненком. — Она громко отрыгнула и начала жевать жвачку.
***
Не совсем сознавая почему, Бейб ничего не сказал Флай о своем разговоре с Ма. Фермер Хоггет насильно влил лекарство ей в глотку и лечил ее ногу, и теперь, когда опустились сумерки и собака с поросенком лежали, прижавшись друг к другу, их сон изредка нарушался шорохом из соседних яслей. Поскольку последнее, на что Бейб насмотрелся, была овца, его сны немедленно наполнились овцами, и все они были хромыми, все кашляли, и все, как утки, в панике бросались врассыпную при его попытках пасти их.
— Идите сюда, идите туда, делайте это, делайте то! — визжал он неистово на них, но они не обращали на него ни малейшего внимания.
Потом сон перешел в ночной кошмар, и все они, хромая и кашляя, с блеяньем пошли за ним, в их безумных желтых глазах светилась ненависть.
— Мама! Мама! — в ужасе закричал Бейб.
— Ма-а-а-а-а! — послышался голос из соседнего стойла.
— Все хорошо, дорогой, — тихо успокаивала поросенка Флай, — все хорошо. Приснился плохой сон?
— Да, да.
— Что же тебе снилось?
— Овцы, мама!
— Я так и думала. Все потому, что эта глупая старуха здесь, — сказала Флай. — Заткнись! — гавкнула она. — Шумливая старая дура! — А Бейбу она сказала: — А теперь свернись калачиком, дорогой, и спи. Бояться нечего.
Она лизала его пятачок, пока он не начал похрапывать. «Тоже мне, поросенок-овцепас, и чего глупыш испугался!» — подумала она, уткнулась носом в лапы и заснула.
Весь остаток ночи Бейб спал крепко и проснулся полный решимости узнать все, что возможно, от их новой соседки. Как только Флай ушла на пастбище, он забрался на солому.
— Доброе утро, Ма, — сказал он. — Надеюсь, тебе лучше сегодня?
Старая овца взглянула наверх. В ее глазах, к радости Бейба, не было ни безумия, ни ненависти.
— Должна заметить, — сказала она, — ты вежливый юноша. Не то что волчица, которая кричала на меня посреди ночи. Никакого от них уважения, обращаются как с быдлом, чуть что — кусают.
— Правда?
— Увы. Кусают за лодыжки. А некоторые и того хуже.
— Хуже?
— О да. Есть волки, которые хватают овец и убивают.
— Не может быть! — ужаснулся Бейб. — Я уверен, что Флай так никогда не делает.
— Кто такая — Флай?
— Это моя м... это собака, она привела тебя вчера.
— Так ее зовут? Нет, она не убийца, только грубиянка. Все волки очень грубы с нами, овцами. Всегда они так — лают, гоняют, и кусают нас, и обзывают дурами. А мы не так уж глупы, мы просто бываем сбиты с толку. Если бы они были чуть вежливее и обращались с нами немного любезнее... Скажем, если бы такой, как ты, славный воспитанный юноша пришел на пастбище и попросил меня куда-то пойти или что-то сделать, мне это было бы только приятно.
Глава пятая
«Продолжай визжать, малыш»
Миссис Хоггет долго качала головой:
— Хоть убей, не могу понять, почему ты позволяешь этому поросенку бегать повсюду, носится и носится по двору, гоняется за моими утками, сует везде свой нос, не удивлюсь, если, чего доброго, возьмешь его вместе с Флай пасти овец, почему не запереть его, он спустит весь свой вес, так он к Рождеству не поспеет, разве что к Пасхе, как ты его назвал?
— Просто Пиг, — сказал фермер Хоггет.
Прошел месяц с деревенской ярмарки, месяц, в течение которого с Бейбом произошло много интересного. Но самым главным было то, что фермер Хоггет полюбил его. Ему нравилось смотреть, как поросенок весело шастает по двору с Флай, не причиняя никакого вреда, если не считать приставания к уткам. Он, как заметил фермер, гонял их уже довольно ловко, даже как-то раз отделил белых уток от коричневых, хотя это могло произойти и случайно. Чем больше он думал об этом, тем меньше ему нравилась мысль откормить поросенка на мясо.
Другие достижения были связаны с образованием Бейба. Вопреки самой себе Флай обнаружила, что ей доставляет удовольствие обучать его как собаку-овцепаса, хотя она и знала, что он никогда не будет достаточно быстроногим, чтобы управляться с овцами. Да и хозяин никогда бы ему не позволил.
Что касается Ма, то она вернулась в стадо, ее нога зажила, она меньше кашляла. Но все время, пока она была закрыта в стойле, Бейб, в отсутствие Флай, пользовался каждым удобным моментом, чтобы поболтать со старой овцой. Он уже понял то, чего никогда не могла бы понять Флай, — точку зрения овец. Он мечтал встретиться со стадом и быть представленным. Ему казалось, это будет чрезвычайно интересно.
— Думаешь, я смог бы, Ма? — как-то спросил он.
— Смог — что, малыш?
— Ну, навестить тебя, когда ты вернешься в стадо?
— Конечно. Это очень просто. Тебе нужно будет только пройти через нижнюю калитку и потом вверх по тропинке на холм, к большому полю. Правда, не знаю, что скажет фермер. Или эта волчица.
Как-то Флай тихо проскользнула в конюшню и обнаружила его забравшимся на соломенную кучу.
— Бейб! — возмутилась она. — Ты что, разговариваешь с этой тупицей?
— Да, мама, разговариваю.
— Перестань, она не понимает ни слова.
— Ба! — насмешливо сказала Ма.
Бейб хотел было поведать приемной матери о своем замысле, но что-то удержало его. Вместо этого он разработал план. Во-первых, он подождет, когда Ма вернется в стадо. А после этого дождется базарного дня, когда не будет хозяина и Флай. Тогда он отправится на холм.
***
В конце следующей недели так и было. Ма отправили в стадо, а пару дней спустя Бейб увидел, как Флай вспрыгнула на заднее сиденье «лендровера», он выехал со двора и скрылся.
Но не только Бейб следил за отъездом. На вершине холма стоял фургон для скота, наполовину скрытый деревьями, которые росли около дороги. Как только «лендровер» скрылся вдали, из фургона выскочил человек и открыл ворота на пастбище. Машина задним ходом въехала в ворота.
Бейб тем временем со всех ног мчался наверх, к стаду. Он пролез под калитку. Пастбище было холмистым, и поначалу он не увидел ни единой овцы. Но потом он услышал топот копыт, и вдруг все стадо появилось на гребне холма и во весь опор помчалось по направлению к нему. По обеим сторонам стада бежали две чужие поджарые колли, которые, казалось, без всякого усилия бесшумно неслись по траве. Сверху послышался тихий свист, и собаки слаженно обежали овец и стали гнать их обратно, на верх косогора.
Бейб, сам того не желая, оказался зажатым со всех сторон овцами. Они громко блеяли, толкались и увлекли с собой Бейба. Вокруг него звучал хор задыхающихся протестующих голосов, то пронзительных, то низких, гортанных, то хриплых. И все в полнейшем смятении кричали одно и то же слово: «Волк! Волк!»
Маленький коротконожка Бейб скоро начал отставать, а когда они достигли вершины холма, увидел, что оказался позади всех вместе со старой овцой, которая кричала «Волк!» громче всех.
— Ма! — крикнул он запыхавшимся голосом. — Это ты?
По свистку собака позади них легла, а передняя остановила стадо. Фургон стоял в воротах, и два человека ждали, с палками наготове.
— О, здравствуй, малыш, — выдохнула старая овца. — Подходящий ты выбрал денек прийти сюда...
— В чем дело? Что происходит? Кто эти люди? — спросил Бейб.
— Скотокрады, — сказала Ма. — Овцекрады.
— Что это значит?
— Воры, малыш, вот что это значит. Они крадут овец. Не успеешь и глазом моргнуть, как все мы будем в грузовике.
— Что же можно предпринять?
— Предпринять? Да ничего, разве что попытаться проскользнуть мимо этого волка.
Она попыталась было, но собака бросилась к ней, и овца вернулась обратно.
Опять один из людей свистнул, и собака стала теснить овец. Прижатое к краю пастбища второй собакой и людьми, стадо нехотя начало продвигаться вперед. Передние были уже около грузовика.
— Мы пропали, — сказала мрачно Ма. — Спасайся, малыш.
«Я это сделаю, — решил Бейб. — Но не так, как ты предлагаешь». Маленький, он почувствовал вдруг не страх, а гнев. У его хозяина крадут овец! «Моей мамы здесь нет, чтобы защитить их, так это должен сделать я», — сказал он себе и быстро побежал вдоль края стада и, вспрыгнув в кузов, повернулся к овцам.
— Пожалуйста! — закричал он. — Прошу вас! Пожалуйста! Остановитесь! Будьте так добры, дорогие, уважаемые овцы!
Его неожиданное появление произвело немедленное действие. То, что к ним обратились так вежливо, остановило овец, и крики «Волк!» сменились шепотом «Какой милый!» и «Какой достойный маленький джентльмен!». Ма рассказала им кое-что о своем новом друге, и теперь, увидев его воочию и услыхав его вежливое обращение, они преодолели панический страх и стали искать путь к спасению. Он открылся для них, когда люди (чертыхаясь, но потихоньку, потому что больше всего опасались шума) послали собаку с фланга, чтобы она прогнала поросенка, и некоторые овцы попытались ускользнуть.
Начался полный хаос. Собака злобно преследовала Бейба, который припустился прочь, визжа во все горло от страха и гнева. Люди подступились к нему с палками. Бейб отчаянно пронесся между ног одного из них, тот грохнулся. Другой разъяренно ударил собаку, которая была сзади и теперь прибежала на помощь. Та завыла от боли. Полминуты — и тщательно спланированный налет потерпел провал, так как овцы бросились кто куда.
— Продолжай визжать, малыш! — крикнула Ма, пробегая мимо Бейба. — При таком шуме они здесь ни за что не задержатся!
И вдруг началось такое! По всей округе поднялся оглушительный гам. Птицы испуганно снялись с деревьев, коровы на окрестных пастбищах пустились бежать, собаки на отдаленных фермах залаяли, проезжавшие мимо водители останавливались и вглядывались — что происходит? Вниз, до миссис Хоггет, донесся весь этот шум-гам, похожий на тот, какой стоял в ярмарочный день, но сейчас он определенно был сильнее, пронзительнее и действовал на нервы. Уж не воры ли? Она набрала 999, но говорила так долго, что ко времени, когда патрульная машина прибыла на место, скотокрады давно скрылись. Бранясь друг на друга и ругая собак, они поспешно уехали прочь, не добыв в награду за свои труды ни единой овцы.
***
— Ты не поверишь! — воскликнула миссис Хоггет, когда ее муж вернулся с рынка. — К нам наведались воры, это случилось сразу после твоего отъезда, приехали на большом грузовике, в котором возят скот, правда-правда, в полиции говорят, они видели отпечатки шин, и парень из машины видел удиравший грузовик, и тут было такое, он поднял тревогу, правда-правда, визжал и вопил так, что чуть барабанные перепонки не лопнули, если бы не он, мы бы лишились всех наших овец, это его мы должны благодарить.
— Кого? — спросил мистер Хоггет.
— Его, — сказала жена, указывая на Бейба, который рассказывал Флай обо всем, что случилось. — Не спрашивай меня, как он там оказался и почему он это сделал, одно я знаю — он спас наших овец, а теперь я хочу спасти его самого, он будет жить у нас, как собаки живут, и даже если он станет величиной с дом, пусть это тебя не волнует, потому что если ты думаешь, что я буду стоять и смотреть, как его режут, после того что он для нас сделал сегодня, то ты ошибаешься, что ты на это скажешь?