Вот тут-то и понадобилось ребятам то, что Ашот прочитал об охотниках и животных. Мальчик вдруг вспомнил, как на Малайских островах охотятся на тигра. Найдя зверя, туземцы окружают его и, размахивая копьями, начинают общий танец. Тигр смотрит и не может решить, на кого же напасть. А они с криком, шумом все теснее сжимают круг и кидают в тигра копьями.
И Ашот тотчас же принял решение воспользоваться этой тактикой малайцев.
— Двигайтесь! Двигайтесь, чтобы он не мог выбрать цель! — крикнул он. — Танцуйте «кочари»!
Потеряв от страха голову, ребята бессознательно повторяли за Ашотом все его движения, а Асо, выхватив свою неразлучную свирель, заиграл бурный танец.
Сумасшествием могло бы это показаться в такой критический момент. Но барс действительно смутился. Он не мог выбрать цель — двуногие скакали, как козы.
Способ самозащиты оказался правильным.
— Сжимайте круг, сжимайте! — командовал Ашот.
Зверь так растерялся от музыки и прыгающих огней что только головой мотал.
— Кидайте копья!
Четыре копья сразу взлетели в воздух, а камень из дрожащей руки Шушик упал на землю.
Зверь встал на дыбы и взревел. Одно копье вонзилось ему в бок. Древко наклонилось к земле и качалось при каждом движении зверя.
Ребята остались без оружия, только Ашот держал в руках тяжелую дубину, к концу которой был привязан большой камень.
— Берите камни, не бойтесь. И, главное, не переставайте двигаться.
Ашот был словно в лихорадке. Кровь отца, охотника, кипела в нем в эти минуты. Горящими глазами он следил за каждым движением барса и в то же время внимательно наблюдал за товарищами, не позволяя никому ни на мгновение задерживаться на месте.
— Сунь ему в пасть конец дубинки, отвлеки его! — крикнул он Асо.
Пастушок изловчился и воткнул в зубы зверю конец своего посоха. Барс схватил его и начал бешено грызть. А Ашот в это время скользнул в темный угол пещеры, подобрался к зверю сбоку и с размаху ударил его по голове своим тяжелым «молотом».
Барс сразу сник, ноги его судорожно дернулись, он безжизненно вытянулся.
— Видали, что сделал этот парень? — в восторге закричал Гагик, кулаком стукнув себя по груди. — Погодите, а может, он еще не добит? Дайте-ка я его…
Он вытащил из-за пояса топор отшельника, замахнулся им, но тотчас опустил, не коснувшись зверя.
— Еще, чего доброго, поднимется да выпустит мне кишки, — сказал он и, отойдя в сторону, прислонился к стене пещеры.
Барс и мертвый был так страшен, что долго никто не решался подойти к нему.
Только спустя много времени ребята отважились. Они приблизились к зверю, потянули его за хвост, потрогали остывающие лапы и затем осторожно, чтобы ни обо что не зацепить великолепную шкуру, стали выносить тушу из пещеры.
С трудом выйдя со своей тяжелой ношей на солнечный свет, ребята с восторгом посмотрели друг на друга. Вот так удача!
— Сейчас, Ашот, я награжу тебя медалью «За победу над барсом», — смеясь, сказала Шушик и прицепила к его куртке красивый листок инжира. — Теперь у нас уже двое награжденных.
Ашот запротестовал:
— Всем, всем! Почему это мне одному? — И, смущенный этой шуточной церемонией, поспешил переменить тему разговора. — Хвастаться нечем, — сказал он. — Барса медведь убил, а мы им лишь завладели.
— И вовсе нет! — возразила Шушик. — Ни медведь, ни барс не дались нам в руки сами — оба добыты нашими трудами.
— Как это так? — осведомился Гагик.
— А очень просто! Если бы Ашот не поставил капкана, то ни этот зверь не лежал бы тут, ни мясо медведя не висело бы у нас в пещере.
А ведь верно! Об этом даже сам Ашот не подумал. Капкан сыграл, пожалуй, большую роль, чем думали наши ребята. Ведь барс разъярился от боли, которую причинила ему впившаяся в лапу железка. В нормальном состоянии он не бросился бы на медведя, не пострадал бы так сильно в борьбе с ним и продолжал бы странствовать по скалам.
Опять товарищи хвалят Ашота, опять выдвигают на первое место. В первый раз с тех пор, как они попали в Барсово ущелье, Ашот покраснел от смущения. Нет, справедливые у него товарищи.
Он вспомнил о том злополучном тайном голосовании и… улыбнулся. А ведь всегда он вспоминал тот день с содроганием. «Горяч был, товарищей ни во что не ставил», — с искренним раскаянием подумал он. За несколько дней парень, казалось, вырос.
Да, эти перемены свершились быстро, очень быстро.
Но разве события, происходившие в Барсовом ущелье, не сменялись с такой же быстротой? И не этим ли можно объяснить, что с часу на час крепли, взрослели ребята?
— Асо, поаккуратнее снимай шкуру, смотри не порви… Саркис и Шушик тебе помогут, — сказал Ашот, очнувшись от своих мыслей. — Мы набьем ее травой, и у нас будет настоящий барс. Поставим в школьном музее. А я пока пойду за копьями.
И Ашот снова вошел в пещеру.
— «Нигде не порви!» — повторил Асо. — О, да ведь она уже порвана! Погляди, Шушик.
— Как думаете, чьим это копьем? — спросил Гагик, вглядываясь в дырочку в шкуре.
— Судя по силе удара, твоим, — улыбнулась Шушик. — А эта царапинка, вероятно, от копья Ашота. Асо, погляди-ка внимательно: два других копья, кажется, вовсе не попали в зверя. Вот так молодцы!
Но Асо обнаружил на шкуре еще одну небольшую дырку, значит, трое из четверых попали.
— Ладно, сейчас Ашот принесет копья, и все выяснится, — сказал Асо, продолжая умелыми движениями ножа снимать шкуру.
Саркис помогал ему, как всегда угрюмо нахмурив брови.
— Ох, и много же у него жира! Жаль только, что поганого, — покачал головой Асо, а потом, поглядев на Саркиса, многозначительно добавил: — Пусть и волк лесной не живет одиноко… Да, товарищу цены нет! С хорошим товарищем не пропадешь.
Ашот вышел из пещеры с топором и каменным молотком на плече, со связкой копий в руках. Ослепленный солнечным светом, он щурил глаза и долго не мог прийти в себя. Ему хотелось как можно скорее осмотреть копья и выяснить, чье же именно вонзилось барсу в бок. Но Асо, заметив кровь, застывшую на острие своего копья, быстро выхватил из рук Ашота все копья и одно за другим воткнул их остриями в землю.
— Что ты делаешь? — схватил его за руку Ашот.
— Ничего, чищу… Опоганились, — с невинным видом ответил пастушок.
Земля стерла следы крови, и таким образом так и осталось загадкой, чьим же копьем был нанесен барсу смертельный удар.
— Ведь мы же должны были решить, — смущенно пробормотал Ашот.
— Зачем? Разве не ясно, что… — И, широко улыбнувшись, Асо протянул Ашоту его копье: — Вот! Кровь была на этом копье. Держи!
У Ашота восторженно забилось сердце.
— Да? — вспыхнул он.
А Шушик смотрела на пастушка и думала радостно: «Поглядите-ка только, какое у него сердце».
Асо перехватил ее взгляд и смущенно опустил голову.
— Кровь в самом деле была на моем копье? — взволнованно переспросил Ашот.
Он искренне поверил в это и был обрадован и горд. Когда он с Гагиком снова пошел в пещеру за костями, Шушик тихо спросила у Асо:
— Зачем ты это сделал?
Пастушок смутился так, точно его уличили в чем-то нехорошем. Сначала он попытался уверить девочку, что сказал правду, но, поняв, что она все знает, сознался.
— Унижать товарища нельзя, — сказал он серьезно и торжественно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
О том, что это была за пещера и что нашли наши ребята в ее темных глубинах
Асо еще не окончил своей работы, когда из пещеры выбежал Гагик, приставив к голове гигантские рога. Шушик даже отскочила:
— Ой, какие рога! Чьи они?
— Глава натуралистов считает, что когда-то они украшали голову гигантского кавказского оленя. Таких оленей больше нет. Вы поглядите — словно ветви дуба! И как только этот олень прошел по такому узкому ходу? Удивительно!
Вышел из пещеры и Ашот. В одной его руке была школьная сумка Шушик, набитая мелкими костями, в другой — череп с витыми рогами. Какому животному он принадлежал? Конечно, не муфлону-самцу, не козлу. Но кому же?
— И на что столько костей? — удивилась Шушик.
— Что? — возмутился Ашот. — Ни одной не оставлю! Понимаешь, мы кладбище животных нашли. Увидите, сколько ученых займется этими костями. Ну, скорее, Гагик, Шушик, пойдем…
И они без конца ходили в пещеру и обратно, вытаскивая оттуда кости всех размеров, всех видов. Столько разных животных! Когда и зачем входили они в эту пещеру? И травоядные, и грызуны, и хищники.
Было за полдень, когда ребята, устав, уселись возле пещеры.
— Мы тут и пообедаем, — объявил Ашот. — Гагик, сбегай домой за мясом. Поедим и попробуем разобраться, понять, что это были за животные и зачем они сюда забрались.
Вскоре на огне зашипела наколотая на вертел медвежатина.
Асо целиком, не разрезая, снял наконец с барса шкуру и накинул на плечи Шушик.
Гладкая, блестящая шкура так и сверкала на солнце, червонное золото меха переливалось, играло. Трудно было представить себе, что такая красота еще недавно принадлежала коварному и кровожадному хищнику.
В шкуре было метра полтора, да и в хвосте не меньше метра.
— А вот я сейчас стану барсом и погляжу, выдержит ли сердце Саркиса. — И Гагик влез в шкуру зверя и зловеще заурчал: «Уахк, уахк, уахк!»
Все рассмеялись, снисходительная улыбка появилась и на лице Саркиса.
— Слава небесам, наконец-то солнце из-за туч вышло! — поклонился Саркису Гагик. — Ну, расстелите-ка шкуру. На ней пообедаем. Полюбуйтесь, дела-то какие! Несколько дней назад он нас в ужас вгонял, а сегодня это наша скатерть.
Пообедав, ребята занялись костями, найденными в пещере. Одну за другой они осматривали их, строили разные предположения.
И здесь Ашот еще раз удивил всех своими знаниями. Оказалось, что он серьезно занимался зоологией, перечитал много книг. Его интересовали все мелочи, связанные с животным миром: и строение тела животного, и его привычки, и повадки.
Каких только костей не нашли ребята в пещере! От крошечной косточки из хвоста лисы до огромных костей давно вымершего оленя. Ашот любовался этими бесформенными, выпачканными в глине грудами останков.
— Это — лодыжка козла. Это — кусок клешни рака, — говорил он, — а это — клюв куропатки.
— Постой, постой! — прервал Ашота Гагик. — Ты мне, как дядя отшельник, евангелия не читай… Какое отношение имеет куропатка к этой пещере?
— Куропатка? Она попала в пещеру в брюхе филина, — не растерялся Ашот. — А филины, как ты уже знаешь, в этой пещере живут. Днем они прячутся в пещере, а ночью охотятся.
— Да, может быть, — неохотно согласился Гагик. — Но если даже ты и прав, что из этого? Кому это нужно?
— Почему? — удивился Ашот. — Ведь каждая из этих косточек о чем-нибудь рассказывает.
— Э! Не это нам сейчас важно, — пробормотал Гагик.
Но Ашот решил не обращать на него внимания.
— Вот эти рога, — упрямо продолжал он, — о многом говорят. Гигантские олени, которые носили их, жили в лесах. Значит, раньше здесь были большие и густые леса. Вот череп осла, вот копыто лошади, — перебирал Ашот свое богатство.[47]
— Ну уж и сказал! — снова с сомнением покачал головой Гагик. — Лиса — верно, барсук — верно, ну, а лошади-то с ослом что тут было делить? Нет, брат, заливаешь ты.
— Да это же так понятно! — до корней волос вспыхнул Ашот. — Звери разорвали лошадь или осла и по кускам притащили в это укромное место.
— Умнейшие вещи говорит, а? — вынужден был признать Гагик. — Но вот самого главного ты все-таки не сказал: зачем наш милый барс забрался в эту пещеру?
Юный натуралист на мгновение задумался, но потом, словно вспомнив что-то, оживился.
— Эта пещера была кладбищем животных, — ответил он. — Сюда они приходили, когда чувствовали приближение смерти, забирались в самые темные углы и ниши и там подыхали. Отец говорит, что умирающие животные всегда пытаются уйти подальше от глаз, скрыться.
— Вот теперь я верю, что ты охотник. Ну, а поскольку я на две недели старше, подойди, я по-отцовски поцелую тебя. И можешь говорить теперь сколько тебе угодно!
Гагик встал и, взяв из костра кусок угля, большими буквами написал на скале над входом в Пещеру барса:
Сделав эту надпись, он отступил на несколько шагов и, подбоченясь, с гордостью разглядывал свое произведение.
— Вот и памятная доска! Не говорил ли я, что в конце концов все будет хорошо!
Ашот слепил снежок и тщательно стер им с «памятной доски» слова «под руководством Ашота Сарояна».
«Раньше он никогда бы не сделал этого», — невольно промелькнуло в уме у Шушик. Она ничего не сказала и только улыбнулась Ашоту, а он, довольный своим поступком, тихо, как бы самому себе, сказал:
— Вот так-то лучше. Ну, вставайте, пора возвращаться.
Солнце зашло, и отблески его лучей уже затухали позади горных хребтов, когда, нагруженные своими трофеями, ребята пришли домой, в Пещеру отшельника.
Их сердца были спокойны. Враг уничтожен, и теперь они уже не погибнут. Наоборот, быть может, даже принесут какую-то пользу своей стране и ее науке.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
О том, что не единым хлебом сыт человек
Так, ценой великих испытаний и усилий, ребята достигли спокойствия и некоторой обеспеченности. Погода была хорошая, они во всеоружии готовы были встретить и дурную. Топливо было, пища — тоже. Было и жилье, теплое, удобное. Пусть горы Малого Кавказа посылают в ущелье сколько угодно метелей и вьюг — теперь они не страшны.
Набив травой шкуру барса, Ашот поставил чучело в одном из углов пещеры. Дико пофыркивая, сторонилась его Чернуха и с такой опаской загораживала собой своего детеныша, словно это бездыханное чучело могло вдруг ожить и разорвать ягненка.
Шушик разостлала на полу пещеры широкое пальто Ашота и, высыпав на него зерна пшеницы, начала очищать их от сора. Она собиралась варить кашу. Гагик с интересом наблюдал за работой девочки.
— Плов с мясом будешь делать, Шушик? — с необычайной для него скромностью спрашивал он.
— «Плов, плов»! У тебя одно на уме — как бы поесть! — И, подняв голову, Шушик сказала с упреком: — Вы все только о еде и беспокоитесь. А чистота? Мы совсем одичали. Гагик и Саркис даже не умываются.
И правда, теперь, когда они были сыты, новые требования предъявляла к ним жизнь. Еще десять дней назад Шушик хотела поднять этот вопрос, но побоялась, что мальчишки посмеются над ней. А сейчас ее слова достигли Цели.
— А как же умываться без мыла? — спросил Гагик.
— Мыло я нашла.
— В Барсовом ущелье — мыло?
— Да, то, что может заменить мыло. Пойду сейчас принесу, тогда и узнаете.
Пониже Глиняных копей Шушик остановилась и долго возилась здесь, что-то выкапывая из земли.
Вскоре она вернулась в пещеру с комком серой крепкой массы в руках.
— Что это?
— Дикое мыло, кил. В нем есть растительные жиры. Во время войны мама стирала этим мылом. А если сюда прибавить еще немного жира, совсем хорошо получится. Давайте делать мыло! Нарежем жир, вытопим… А, Гагик?
Гагик отнюдь не был чистюлей и неохотно принял участие в производстве мыла, тем более что на это дело потребовался еще и ценный медвежий жир.
Но работа все же началась. Когда ребята смешали расплавленный жир с массой, принесенной Шушик, хорошо ее вымесили и, разделив на кусочки, придали им форму мыла, Шушик сказала:
— Ну, берите теперь каждый по куску и мойтесь, а я буду поливать. Ах, неряхи, только о еде и думаете!
Кил и горячая вода действительно прекрасно смывали грязь с лица и рук. Шушик с помощью Гагика вымыла даже голову и от этого сразу повеселела, оживилась.
— Согрейте еще воды и вымойте ноги, — распорядилась она, и ей никто не возразил: все понимали, что в этой области она хозяйка. — И вообще, объявляю сегодняшний день санитарным. Наберем воду во все посудины, согреем, и я буду стирать белье — свое и ваше.