— Квас, а что? Налить?
— Давай! — и с удовольствием глотнув прохладного, стреляющего в нос медового кваса, девочка задумалась.
— Эй, ты чего? — через несколько минут окликнул ее немного встревоженный Фито. — Устала? Или плохо себя чувствуешь?
— Да так, — вяло отозвалась Дашка. — Думаю, что буду делать, когда доберусь до вашей столицы…
Мальчик весело рассмеялся:
— Нашла о чем думать! Учиться будешь, как и все! Только вот не знаю, к какому тебя Мастеру определят. К чему у тебя способности?
— Откуда я знаю, — пробормотала Дашка. — Ни к чему, наверное…
— Так не бывает, — уверенно заявил Фито. — К чему-нибудь, да есть!
— Ладно тебе! — отмахнулась от него девочка. — Все равно меня в вашу школу калачом не заманишь! Что я там не видела? С меня и моей довольно!
— Ну, ты даешь! — опять восхитился Фито. — Не заманишь! Да кто тебя спрашивать будет?! У нас здесь образование обязательно для всех!
— Нашли о чем спорить, — благодушно проворчала наевшаяся до отвала Матильда и длинно зевнула. — Для начала нужно до той столицы добраться… — И она медленно направилась к ближайшему топчану.
— Действительно, — буркнула Дашка и протерла обеими руками слипающиеся глаза. — Что это мы? — И, обернувшись к мальчику, несколько виновато сказала: — Ты знаешь, спать жутко хочется… Весь день пилили под вашим дождем…
— И мне домой давно пора! Бабушка, наверное, уже сердится, — поспешно вскочил с лавки Фито и, попрощавшись с Дашкой до завтра, исчез, не забыв прихватить с собой грязную посуду и крикнуть девочке, чтобы с тракта не сходила ни в коем случае…
Совершенно осоловевшая Дашка задула свечку и с трудом добралась до постели. Подтащив Матильду поближе к себе, она укуталась легким меховым покрывалом и прежде чем вырубиться, успела подумать, что этот Фито, кажется, вполне ничего…
Глава 20
Ничего себе, целительство! Так и самой помереть недолго!
Мама пришла с работы какая-то потухшая и расстроенная, и Дашка встревожено закружилась вокруг, пытаясь узнать, что случилось. Может, на работе что или от папы пришла нехорошая телеграмма? Вдруг он в этом году не сможет приехать к Новому году?
Но мама держалась, как партизан, и натянуто улыбаясь, отговаривалась обычной усталостью и тяжелым днем. И лишь вечером, после ужина, когда Толян улепетнул на свой баскетбол, Дашка узнала: дочь маминой хорошей знакомой попала сегодня под машину и сейчас в критическом состоянии находится в реанимации.
Крепко обняв дочь, все еще бледная мама, глухо произнесла:
— Тысячи раз вам твердишь о дорогах, о машинах, и все впустую! Умрет девчонка, что Людмиле делать? Одна она у нее… И калекой останется, тоже веселого мало… — И, приподняв Дашкино лицо, мама умоляюще прошептала: — Дашенька, ради Бога, будь осторожней на дорогах! Это только кажется, что тебя это не коснется! Потом поздно будет… Пообещай мне быть внимательней!
И багровая Дашка, опустив глаза и вспоминая, как часто перебегает она дорогу перед самым носом машин, руководствуясь принципом, — не трамвай, объедет! — неловко пробормотала:
— Ну, мама… Ну, что ты… Я же все понимаю…
А узнав у мамы, что эта несчастная девочка — Наташа, дочь тети Люды, Дашка заволновалась. Конечно, Наташа не была ей настоящей подругой, она слишком далеко жила, на самой окраине города. Туда только автобусом минут сорок добираться, не меньше! Но Дашка все равно неплохо ее знала. Наташа была ее сверстницей и несколько раз приезжала к ним с матерью. Дашке она нравилась, — не пустышка и не пижонка, с ней было интересно.
— Неужели умрет? — с ужасом подумала девочка, с трудом представляя, как можно умереть в их возрасте.
И вдруг решила, что обязательно навестит Наташу в больнице. Прямо сегодня. Пока не поздно. Может, она сумеет помочь?
— Хотя, — нахмурилась Дашка, — это вам не кошка и не парочка испорченных зубов! Но попробовать все равно стоит. Не зря же она столько времени потратила на то целительство!
Дашка осторожно расспросила маму и узнала, что Наташа лежит в первой городской больнице в хирургическом отделении.
— Да уж! Прямо скажем, не ближний свет! — угрюмо подумала девочка. — Самое времечко тащиться туда под вечер!
Укутывая прилегшую на диван маму стареньким, клетчатым шерстяным пледом, доставшимся им от бабушки, Дашка вкрадчиво приступила к обработке.
— Мамочка, можно, я схожу к Владлену Павловичу? Я ему обещала… И книжки уже пора вернуть… Больше недели держу…
— Может, лучше завтра, солнышко? Уже поздновато…
— Мам, завтра мне к контрольной готовиться… Завтра я не смогу… Лучше сегодня… Я долго постараюсь не задерживаться…
И Дашка привела последний, убийственный для мамы аргумент:
— Мам, ну, он же старый… И совсем один… А я уже неделю к нему не заглядывала… Все некогда и некогда…
— Ладно уж, — обреченно вздохнула мама, — иди! И привет не забудь от меня передать…
— Хорошо, мам, — воскликнула Дашка, торопливо одеваясь. — Только ты не дергайся без меня особо! Может, мы в шахматы еще поиграем… — Она выскользнула за дверь. Теперь бы только до больницы добраться, да Наташку там найти! И, перебирая в памяти все, что могло пригодиться, Дашка побежала к трамвайной остановке…
***
До Наташи, к искреннемуДашкиному удивлению, она добралась очень просто, никто ее даже не остановил. Может, потому, что, сунув верхнюю одежду за батарею в коридоре, девочка ничем не отличалась в своем спортивном костюме от других детей, бродивших тут же. Только что повязок на ней не было видно.
— Ну, и что? Подумаешь, какие-то повязки! Кому какое дело! Может, я это… выздоравливающая… — успокоила себя Дашка и, подойдя к маленькому пацану с ногой в гипсе и на костылях, осторожно поинтересовалась у него, где здесь реанимация.
— Новенькая? — деловито спросил тот, с любопытством разглядывая Дашку, и показал на отходивший в сторону коридор. — Направо, самая дальняя дверь… — Затем строго добавил: Только туда посторонним нельзя!
— Да я так… Просто узнать… Что мне туда ходить… — и Дашка демонстративно уселась в холле перед телевизором.
Пацан некоторое время озадаченно рассматривал ее, потом пожал плечами и упрыгал в свою палату. Подождав, пока за ним закроется дверь, покрасневшая от невольного волнения Дашка неторопливо прошла к реанимации. Ей повезло, оттуда как раз выходили медсестра и огромный, смуглый мужчина в белоснежном халате.
— Врач! — испугалась Дашка. — Сейчас спросит, что я тут делаю!
И, повернувшись к ним спиной, девочка пристально уставилась на какие-то сложные и непонятные диаграммы.
Но если уж везет, так везет! Те, не обращая на Дашку никакого внимания, спокойно прошли мимо.
— Жалко девочку, — сказал носатый врач сестре, — вряд ли выкарабкается… Слишком уж много всего, а сердечко слабенькое. Хорошо, если до утра дотянет…
— Да… — вздохнула сестра. — А мне больше мать жалко… Эта умрет, а той жить… Одна она у нее…
— Носятся по дорогам… — сердито прогудел врач, скрываясь за углом, а Дашка с бешено бьющимся сердцем скользнула в таинственную комнату, почему-то называемую «реанимацией».
***
Вышла девочка оттуда часа через два, не раньше. Причем, слово «вышла» здесь совершенно не подходит, скорее, — выползла. И с большим трудом добравшись до стоящего в холле кресла, рухнула в него. Чувствовала Дашка себя на удивление отвратительно. Руки у нее почему-то дрожали, а к горлу подкатывала тошнота.
— Ничего себе! — устало прикрыла глаза Дашка. — Укаталась! Да, это вам не кошечку на ноги поставить или зубик-другой подлатать! Чуть сама концы не отдала… Хорошо, хоть ума хватило переломы до конца не сращивать, а то бы точно из палаты не выбралась… Что еще врачи завтра скажут? Наверняка шум поднимут…
Девочка вздохнула. Да уж, молчать не будут… Ведь у Наташи не осталось ни одного серьезного внутреннего повреждения, даже ребра теперь целы. Все до одного. Только вот ногу Дашка так до конца не довела, сил не хватило… Но все равно Наташина ножка почти в порядке. Ни одного осколочка не осталось, и обломки Дашка совместила точно, хоть и не с первого раза. Через недельку-другую и бегать можно. Будто и не была Наташка в аварии…
Больше всего Дашку измучило незамеченное, наверное, врачами, небольшое кровоизлияние в мозг. Препаршивенькая, надо сказать, штучка! Из-за него-то Наташа и не приходила так долго в сознание…
Ну и повозиться же пришлось! Дашка еле-еле удалось восстановить тот крохотный поврежденный сосудик и убрать из-под черепа загустевшую уже жидкость. Зато после этого у Наташи, наконец, порозовели слегка щеки, и дыхание чуть выровнялось. Наташа теперь просто спала.
Понимая, что еще минута, — и она отсюда уже никогда не выйдет, измученная до предела Дашка выбралась за дверь. По стеночке. Раз и навсегда уяснив для себя, что такие вещи нахрапом не делаются. Это вам не штурм крепости. Вот дня за три-четыре, отдыхая, можно было и Наташу привести в полный порядок и самой остаться человеком, а не развалиной…
— Ты чего? Плохо себя чувствуешь? Сестру позвать? — вдруг услышала Дашка чей-то встревоженный голос, и, открыв глаза, увидела перед собой худенькую девчонку своего возраста в тяжелых очках с толстенными стеклами и с книгой под мышкой. Бинтов на ней почему-то не было тоже.
— Не надо сестру… — откашлявшись, хрипло пробормотала Дашка. — Я не ваша, я подругу навестить пришла…
Девчонка испуганно оглянулась и прошептала:
— Но ведь нельзя… Приемные часы давно кончились…
— Знаю. Но раньше не получилось… Слушай, — с трудом ворочая языком, продолжила Дашка, — у тебя поесть не найдется? Хоть хлебца… С утра во рту ничего не было…
Девчонка неожиданно хмыкнула:
— Чего-чего, а этого добра хватает! И тумбочка забита, и холодильник. Родственнички не забывают… Тебе прямо сюда принести?
— Давай сюда… Что-то у меня голова кружится…
— Сейчас, — и, сунув Дашке книгу, девчонка исчезла.
Поев, Дашка действительно почувствовала себя намного лучше и даже смогла выковырять себя из кресла. Самостоятельно. Хоть и с треском.
Попрощавшись с Лилькой, — так звали ее новую знакомую, — и пообещав навестить их с Наташей завтра, уже в приемные часы, Дашка поплелась домой. На взрослых, по счастью, она в этот вечер так и не наткнулась…
***
В постель Дашка забралась сразу же, наотрез отказавшись даже от ужина. Мама, впрочем, и не настаивала, решив, что дочь перекусила у Владлена Павловича, тот обычно без чая ее не отпускал.
Еще бы. Владлен Павлович был ближайшим другом недавно умершего Дашкиного дедушки и девочку знал с самого рождения. И очень любил. Да и сама Дашка с удовольствием его навещала.
Поцеловав Дашку перед сном, мама укутала ее, как следует, одеялом и потушила в детской свет. Успев почувствовать, как на диван мягко прыгнула Матильда, Дашка вырубилась…
Глава 21
Еще один день на Таире
Спала Дашка, как убитая. Даже без снов. Разбудила ее обеспокоенная Матильда, начав вылизывать лицо своим горячим, шершавым язычком. Просыпаться не хотелось страшно! С трудом разодрав упорно слипающиеся веки, Дашка недовольно отпихнула кошку в сторону.
— Ну, чего тебе? Дай поспать-то, будь человеком! Будильник же еще не звонил!
— Какой тебе тут будильник?! — неожиданно разозлилась обычно невозмутимая Матильда. — Я тебя уже с пару часов добудиться не могу! Спишь по мертвому! Полдня псу под хвост!
— Какому такому псу? — сонно буркнула Дашка, прикрывая тяжелые веки.
— Совсем с ума сошла! — возмутилась Матильда. — Ты что, всю ночь собираешься на тракте ошиваться? Следующая-то гостиница на расстоянии дневного перехода, не дошло еще?
Сон с Дашки слетел моментом. Черт возьми! Как она могла забыть! Она же опять на Таире! И действительно давно пора вставать!
С неохотой вытряхивая себя из-под теплого, мехового покрывала, девочка проворчала:
— Что значит, не могла разбудить? Просто плохо старалась!
И, не обращая больше внимания на негодующую рыжую мордочку, Дашка прямиком направилась к столу. Слава Богу, после вчерашнего ужина на нем оставалось еще достаточно еды! Есть Дашке хотелось жутко. Как никогда в жизни.
У бедной Матильды челюсть отвисла при виде того, как результативно и быстро голодная Дашка чистила стол! Наблюдая, как один за другим исчезают с блюда огромнейшие пироги с мясом и картошкой, запиваемые даже не квасом, а густейшим, жирнющим молоком, кошка шумно сглотнула и, не выдержав, оттащила в сторону тарелку с жареной рыбой. Так, на всякий случай. В конце концов, и ей перед дорогой необходимо подкрепиться.
— Что это на тебя сегодня нашло? — с удивлением спросила Матильда через полчасика отвалившуюся, наконец, от разоренного стола Дашку и кинула взгляд на сиротливо валявшийся посреди большущего керамического блюда кусок пышной, сдобной лепешки.
— Да так, — неопределенно пропыхтела девочка и громко икнула, — поужинать вчера забыла…
— Ну да, ну да… — задумчиво протянула Матильда, — это я помню…
— Так что ничего удивительного, — бодро заключила Дашка и, схватив последний кусок лепешки, шустренько запихнула его в рот. — Что ему пропадать! — прошамкала она.
— И в самом деле, незачем… — кротко согласилась Матильда, подозрительно внимательно всматриваясь в Дашкино лицо. И, немного помолчав, осторожно поинтересовалась, — Да, а где это ты пропадала вчера вечером?
— Отстань, ладно? — и Дашка удовлетворенно погладила себя по туго набитому животу. — Потом поговорим… Сейчас действительно выходить надо…
И, открыв дверь, зажмурилась, — до того ярко сияло в небе уже привычное голубое солнышко.
— Матильда, — радостно воскликнула она, — а дождь-то кончился!
***
Впрочем, долго радоваться этому Дашке не пришлось. Солнце трудилось как нанятое, без передышки, и истекающая потом девочка через пару часов уже не смогла бы сказать, что лучше: такая жарища или вчерашний дождь. А еще через полчаса, пожалуй, предпочла бы второе.
Лес, еще день назад теснившийся с правой стороны вплотную к дороге, будто из вредности, не желая делиться тенью, отступил далеко в сторону и дразнил путниц темной, едва видной полоской. Узкая, пыльная дорога, причудливо извиваясь, терялась сегодня в огромной, выгоревшей на жарком летнем солнце сизой степи. От вчерашнего дождя и следа не осталось. Воздух был раскален так же, как и земля.
— А может, дождь сюда и не дошел, — тоскливо подумала девочка, вглядываясь в дрожащую линию горизонта.
Дашка еще не отошла после вчерашних своих подвигов и чувствовала себя препаршиво. А тут еще и Матильде ничего не рассказала. Сейчас, наверное, уже поздно. Изворчится ведь. Лучше уж промолчать. Кошка и без того сегодня посматривает на нее с подозрением. Казалось бы, с чего? Подумаешь, раз в жизни как следует позавтракала! Другие, может, каждый день так лопают… Что же, Дашке всю жизнь костями греметь? А тут еще, как назло, ничегошеньки не происходит! Хоть бы пичужка какая над головой пролетела…
…Дома оказались неожиданно для себя. Просто вымотанная до предела Дашка умудрилась споткнуться на ровном месте. Шлепнулась она от души. Не только пребольно стукнулась коленками, но и умудрилась подмять под себя зазевавшуюся Матильду. Зато очухалась уже на собственном диванчике, обалдело таращась в темноту.
Выуживая откуда-то из-под себя злобно пыхтящую, пыльную кошку, Дашка тоскливо подумала, что завтра, к сожалению, не воскресенье, и вставать придется раненько. Школу пока еще никто не отменял… И к Наташе надо бы зайти, мало ли…
Глава 22
Наташа
К Наташе ее не пустили. На Дашкин вопрос о ее самочувствии пожилая, усталая медсестра как-то замялась и, немного помолчав, ответила, что Лебедева чувствует себя сегодня неплохо, и завтра, наверное, будет переведена из реанимации в общую палату.
— Почему завтра? — испугалась Дашка. — С ней что-нибудь не в порядке? Медсестра посмотрела на нее как на сумасшедшую.
— Девочка, еще вчера вечером мы не были уверены, дотянет ли Лебедева до утра!
Поняв, что от угрюмо поправляющей белоснежную косынку медсестры больше ничего не добиться, Дашка попросила пригласить в холл Лильку.