Ирина МАЗАЕВА
Глава 1,
знакомящая нас с девочками и лошадьми
Пока Лена болела, всех лошадей успели перевезти из Лучевого в город. И теперь, когда она в первый раз появилась на новой конюшне, подруга Аня взахлеб рассказывала новости. Таковых, правда, было всего две: первая – желающих обучаться верховой езде мало, а потому начальство решило больше заниматься с ребятами, вторая – на конюшне объявилась некая Наташка, «которая мнит себя супернаездницей».
Лошадей в городе разместили на самой окраине, в каких-то покосившихся строениях старого стадиона. Лена вслед за Аней шла по длинному коридору. Справа и слева были небольшие помещения – бывшие раздевалки спортсменов, ставшие теперь денниками. Там по двое стояли Ленины любимые лошади.
Аня бежала впереди, открывала двери и громко перечисляла их имена. Словно Лена сама не различала, кто есть кто! Но она ничего не говорила, жадно всматривалась в лошадиные морды, по которым за три недели болезни успела здорово соскучиться.
Вот жеребята, Ловелас и Ночлег. Им уже по полтора года – совсем большие! Скоро можно будет объезжать. Вот кобылы, Ласковая и Кармелитка. Ласковая – вороная: вся черная, с белыми носочками на задних ногах и белой звездочкой во лбу. А Кармелитка – темно-серая.
– Кармелитка! – позвала Лена, а когда кобыла заинтересованно потянулась к ней губами, вложила в них кусочек рафинада.
– Пойдем, пойдем! – поторопила ее Аня, не дав вдоволь наобниматься с любимицей.
В следующем деннике стояли Загадка и Парабола. Они были не такие красивые, как Ласковая с Кармелиткой. Конечно, те – породистые орловские рысачки, а эти – безродные рабочие лошадки. Но зато и норов у них был помягче, поспокойнее, и всех новичков в верховой езде всегда сначала сажали на них.
Дальше стояли Хрустальная и Эгина. Подружки задержались возле этих кобыл, красавиц и всеобщих любимиц. Они, единственные, являлись верховыми лошадьми, ведь все остальные были либо орловскими, либо русскими рысаками – лошадьми легкоупряжного типа. И у той, и у другой ноги были длиннее, а также небольшие аккуратные головки и маленькие точеные копытца, что сразу отличало их от всех прочих лошадей на конюшне.
Налюбовавшись вдоволь, девчонки пошли дальше.
– А Улю и Путю вместе поставили! – продолжала болтать Аня.
Улей сокращенно звали Великую Удаль, а Путей – Забаву. Лена долго не могла понять, почему вдруг Забава стала Путей, пока кто-то ей не объяснил, что Шиня, ухаживавшая за ней в Лучевом, завидовала двойной кличке Великой Удали и потому стала звать Забаву – Забавой Путятишной, как героиню мультика. Девчонки же, по конюшенной привычке, тут же сократили новую кличку до Пути. Шиня долго расстраивалась: Забава все-таки красивее звучит, чем Путя, но потом и сама привыкла так называть лошадь.
Аня открыла дверь в денник к Уле и Путе.
Конечно, эту парочку никто бы и не подумал разбивать! Обе кобылы были высокие, очень красивые – серые в яблоках – и похожие одна на другую, как сестры-близняшки.
Так, денник за денником, девчонки дошли до жеребцов. Аня сначала открыла дверь к Атому – огромной рыжей махине, обычно свободно расхаживающей по своим апартаментам. Жеребец стоял, уставившись в окно, но, услышав, что кто-то пришел, с интересом обернулся. А заметив, что у людей нет в руках уздечки и седла, радостно направился им навстречу, надеясь получить что-нибудь вкусненькое.
Но Аня от него отмахнулась и закрыла дверь.
– А вот там стоит Диалог, – сказала она, открывая дверь напротив.
Диалог и в деннике стоял, привязанный цепью, в самом дальнем углу. Потому что он был, что называется, строгой лошадью. Не то чтобы он сразу кидался и кусался или лягался... Но он, например, не терпел рядом с собой девчоночьей болтовни. Жеребец тут же прижимал уши – верный признак, что лошадь злится, – и скалил зубы. А если это не действовало, то тогда уж кусал ближайшую разговорчивую любительницу лошадей.
Аня, правда, не дала Лене полюбоваться им, а быстренько – на всякий случай! – закрыла дверь.
– А где Полигон? – испуганно спросила Лена: они стояли в самом конце коридора, а еще одного своего любимца она не видела.
– Да не бойся! – засмеялась Аня в ответ. – Здесь твой Полигон! Думаешь, его в Лучевом забыли?
С этими словами она толкнула дверь, ведущую из коридора в большое, во всю ширину здания, помещение. В одном из его углов на полу были насыпаны опилки, и там же был привязан Полигон. Лена с визгом бросилась к своему любимцу. Конь радостно поставил уши домиком, услышав знакомый голос, потянулся к ней мордой, насколько позволяла веревка. И получил свой законный кусочек сахара.
– Слушай, а что это вообще такое? Почему он здесь стоит? – спросила Лена, когда радость встречи поутихла.
– Это, – с важным видом стала объяснять Аня, – был крытый мини-спортзал. Когда еще стадион действовал. Спортсмены здесь разминались перед выступлениями. И тренировались они здесь, наверное. Видишь, на стенке кольцо баскетбольное висит, а по сторонам крепления для волейбольной сетки?
– Здесь же мало места! – удивилась Лена: все здание было максимум двенадцать метров в ширину.
– Мало, много, но они здесь тренировались. И именно поэтому, что мало места, отсюда, видимо, все и ушли. И бросили здание.
Лена прошлась по «мини-спортзалу». Здание явно было очень старым – стены покривились, деревянный настил покосился. На окнах в обеих стенах по-прежнему имелись решетки, чтобы мячом не выбило, но через одно стекол не было. Это уже не спортсмены – это явно сделали хулиганы: неизвестно, сколько времени строение пустовало. Кое-где дыры были затянуты полиэтиленовой пленкой, где-то – просто забиты досками. А в некоторых проемах и вовсе ничего не было, и оттуда беззастенчиво поддувал осенний ветерок.
– А окна заделают! – обнадежила Аня. – Вчера Серега стекла заказал.
Серега и Катя Шушаковы были «начальством» – хозяевами некоторых лошадей. Лошади же, вообще, числились за предприятием «Пегас-интернешенел», генеральный директор которого всю свою жизнь мечтал научиться ездить верхом, но так и не осмелился сесть на лошадь. Вместо этого, еще в конце 1980-х годов, он велел переоборудовать коровник подсобного хозяйства горно-добывающего предприятия в конюшню и закупил лошадей.
Подразумевалось, что работники «Пегас-интернешенела» все, как один, воспылают страстью к конным прогулкам и запишутся в секцию верховой езды. А летом можно будет освоить новый вид туризма – конный. Поначалу, и правда, интерес к лошадям имелся. Но скорее потому, что делать в Лучевом особенно-то было и нечего. В сосновом бору стояло двенадцать трехэтажных домов, магазин продовольственный, магазин промтоварный, медпункт, клуб с кружками современных танцев и мягкой игрушки – и все. Вроде бы уклад жизни городской: днем – работа, вечером – телевизор; вода горячая, центральное отопление... А с другой стороны, двенадцать домов – еще не город! У одного – огород под окнами, у другого – корова в сарае. И каждый человек, как в настоящей деревне, на виду.
Сходили работники предприятия на конюшню, поглазели на лошадей и ушли. А детишки ничего, остались. Особенно те, кто ни танцами, ни мягкими игрушками не увлекался. Летом-то хорошо на природе: озеро рядом – купайся, валяйся на песчаном пляже. Ягоды-грибы, опять же, рыбалка. А зимой в поселке скучно-прескучно, в клубе – холодно, дома – родители телевизор смотрят. А на конюшне – всегда общение, всегда есть чем заняться. Да и проскакать на лошади по полю – ох как здорово! Покрасоваться, у кого лучше получается!
Так на конюшню пришли Катя с Сергеем, а потом выучились и вернулись – уже работать, помогать бывшему спортсмену-коннику Борису Степановичу, который поначалу заведовал конюшней в Лучевом. Вскоре тот по каким-то своим причинам уволился, и на молодых выпускников легло все хозяйство – конюшня, сбруя и пятнадцать лошадей. И Катя с Сергеем справились. Приохотили к этому делу поселковых ребят – так легко и весело всем было рядом с ними, так любили они лошадей, что могли заразить этой любовью любого.
А потом и городские подтянулись. Кто-то к бабушке летом приезжал, кто-то в город ездил, рассказал о лошадках – земля, как говорится, слухом полнится. Так и организовалась в Лучевом компания городских девчонок. Сначала они за деньги учились ездить, а потом были приняты в сплоченное конное братство.
Одни ребята вырастали, уходили с конюшни, приходили другие. В городе постоянно возобновлялось объявление о курсах верховой езды, но зарабатывать самим себе на прокорм у лошадей не получалось. Слишком далеко было из города добираться до Лучевого. Даже низкие цены мало кого прельщали. Директор «Пегас-интернешенела» уже давно понял, что ни сам он на коня никогда не влезет, ни кто-то из сотрудников не рискнет. Расчет на конный туризм тоже не оправдался. Вот он и решил распустить конюшню, а лошадей продать.
Как все испугались тогда! Лена даже расплакалась на конюшне, хорошо, что никто не видел. Конечно, в городе можно было найти и других лошадей, но как расстаться со своими любимцами?
А потом на конюшне объявилась некая Ирина Ивановна. Приехала она к Кате с Сергеем. Вместе они после вечерней кормежки оседлали Ласковую, Эгину и Хрустальную и уехали куда-то кататься. Вернулись почти затемно. А на следующий день Катя с Сергеем позвали Лену с Аней на чаепитие.
– Ирина Ивановна предложила нам перевести лошадей в город, – сказала Катя. – Она поговорила с генеральным. Предложила ему не спешить продавать их, а попытаться зарабатывать деньги в городе. Там ведь можно и занятия проводить, и на выходные-праздники катать людей где-нибудь на центральной площади. Можно свадьбы обслуживать. Она знает, где фаэтон купить. Ведь у нас Великая Удаль и Забава – такая чудная пара!
– Она даже место подыскала, куда лошадей можно поставить. Там совсем недорого просят за аренду, – поддержал Сергей. – Хотите, чтобы лошади были в городе? Будете, как здесь, нам помогать? Вы, Наташа с Яной, справитесь?
– Конечно, справимся! – хором обрадовались подружки.
Лене, конечно, жалко было поездок в Лучевое, их дружную поселковую компанию, но, с другой стороны, ведь это было гораздо лучше, чем если бы лошадей просто распродали. Да и в городе можно на конюшню бегать чаще. Мама, конечно, расстроится... Лена прямо-таки представила себе, как она начнет внушать ей: «О школе нужно думать, а не о лошадях! Десятый класс! Он быстро пролетит, потом – одиннадцатый, а потом – поступать!» Но запретить ей ходить к лошадям – это вряд ли. Да и папа, как обычно, Лену поддержит. Скажет: «Главное – чтобы у человека увлечение было. Тот, у кого есть увлечение, никогда не останется одиноким».
Так лошади оказались на новом месте. И только Ленка из-за своей нелепой простуды умудрилась пропустить все самое интересное: переезд, новоселье, первые выезды в город.
Глава 2,
о том, чем чупс отличается от кулька
На следующий день – а это была суббота, и в школу никто не шел – с утра все собрались на конюшне: Ирина Ивановна, Катя с Сергеем, Лена, Аня, Наташа и Яна. И, что было очень неожиданно, пришел Женя Рачук. Лене было очень странно видеть его в городе... Здесь он казался каким-то другим, чем в поселке.
– А ты что тут делаешь? – прямо и не слишком любезно спросила его Наташа.
Женька был парнем неплохим, но девчонок считал существами слабыми и неумными. За это его и недолюбливали. Особенно Наташа, которую он почему-то избрал основной жертвой для своих насмешек.
– Я, – важно ответил Рачук, – учусь в университетском лицее. Живу теперь в городе. Собираюсь поступать на экономический факультет.
– Не рано ли поступать собрался? – хихикнула Наташа.
Лена, Аня и Наташа были ровесницами и в этом году пошли в десятый класс. Яна перешла в восьмой. А Женька – в девятый.
– Надо заранее о своем будущем думать! – отрезал он. – Это у вас, девчонок, только ветер в голове. А в десятый класс в университетский лицей уже очень трудно будет перевестись – все спохватятся, что после него поступать легче.
Университетский лицей был престижной школой, и девчонки только ахнули про себя. Но было не до разговоров. Все быстро переодевались в рабочую одежду, а Катя уже звала выходить.
Слева от здания располагался ряд гаражей – не гаражей, но, в общем, чего-то похожего. Наверное, раньше в них хранился спортивный инвентарь. А сейчас там стоял... новенький фаэтон! Лена и Женька хором, вслух изумились:
– Ого!
Остальные уже видели это приобретение и поэтому посмотрели на них свысока. Сергей пошире раскрыл двери и позвал Лену, Аню и Женьку помочь ему выкатить его. Катя попросила Наташу с Яной почистить Забаву с Великой Удалью, а сама пошла за упряжью. Ирина Ивановна молча наблюдала за происходящим.
Выкатили фаэтон. Лена, признаться, никогда прежде такого чуда близко не видела. Только в кино о старинных временах. У них в городе, правда, катали людей в праздники на площади Победы не только верхом, но и на тележке. Но «тележка» – это было по-детски и неправильно. Лена как-то брала в библиотеке книгу об экипажах разных видов и долго постигала различия между ними.
Выходило, что на площади Победы граждан катали на тарантасе.
Фаэтон, оказавшийся на их конюшне, выглядел гораздо более впечатляюще! Он был новенький, покрашенный черной лаковой краской, а тент и обивка сидений – из ярко-красной искусственной кожи.
Наташа и Яна между тем вывели Великую Удаль и Забаву в новеньких хомутах, обитых такой же красной искусственной кожей, как на фаэтоне. И шлеи с кисточками тоже были красными. Лена присмотрелась – на них еще и металлические заклепки блестели! Красота.
Да и сами кобылы были – загляденье! Орловские рысачки, традиционной для этой породы масти – серые в яблоках. Обе высокие, с длинными корпусами, широкими плечами, крепкими ногами и широкими копытами. Разве что в упряжи ни Великая Удаль, ни Забава не ходили с тех времен, когда их продали с ипподрома и привезли в Лучевое. В Лучевом же они только и знали, что седло, лесные тропы или плац плюс – бесконечные любители верховой езды, жаждущие приобщиться к живой природе.
Девчонки совершенно не обращали внимания на Женьку. А в Лучевом нет-нет да и поглядывали в его сторону, ходили по вечерам с ним и мальчишками из поселка гулять к озеру...
Лене это казалось странным. Мальчики из школы ее никуда не звали. Как-то у нее ни с кем отношения не налаживались. Девчонки еще в прошлом году рассортировали всех мальчиков на «чупсов» и «кульков». Это пошло с легкой руки самой яркой девчонки класса, Настьки Соколовой. Чупсы – мальчики, стоящие внимания, а кульки – скучные, не крутые, на которых и время-то тратить не стоит.
В их классе всех мальчиков Настя разделила поровну на два лагеря. И девчонки тут же взахлеб стали обсуждать чупсов и строить им глазки. Соколова выделила чупсов и в двух параллельных классах и без смущения стала флиртовать и с ними. А вечерами на школьном дворе она проводила лекции на тему: «Что такое флирт».
Получай удовольствие – это было первое правило флирта.
– Хороший флирт – это как хороший торт: цель – не съесть его скорее, а получить максимум удовольствия, – говорила Настя и напутствовала подружек: – Говорите комплименты! Но не для того, чтобы позже тебе дали списать на алгебре или услышать в ответ в два раза больше хороших слов, а потому, что тебе самой их делать приятно. А «пятерка» по алгебре и дифирамбы в свой адрес – это дополнительные бонусы.
Лена иногда заглядывала во двор и прислушивалась к этим советам. И запоминала. Ведь все было понятно: например, постулат «Будь проще». Даже если у твоего папы шестисотый «Мерседес», а у тебя – кайт и компьютер с четырехъядерным процессором, и понты тебе впору возить на тележке из супермаркета. Общайся со всеми ровно, доброжелательно, уделяй обладательницам скакалок и двух «пней» почти столько же внимания, сколько подругам по кайтингу, а кулькам – сколько и чупсам. Пусть каждый будет уверен, что, обратившись к тебе, встретит хорошее отношение.