— Ах я несчастная! Дочурка, бедная моя дочурка, ты никогда больше не вернешься домой!
А колдуньи притащили девочку в черную-пречерную от копоти комнату и говорят:
— Видишь эту комнату, Петрушечка? К вечеру сделай ее белой, как молоко, а на стенах намалюй птиц, какие только есть на свете. Не сделаешь к нашему приходу, мы тебя съедим.
Колдуньи ушли, а пленница осталась одна в черной комнате и залилась горькими слезами.
Вдруг слышит стук в дверь. «Ну все, — думает Петрушечка, — наверно, вернулись колдуньи и обгложут мои косточки». Но это оказался Меме — двоюродный брат колдуний.
— Что ты плачешь-заливаешься, девочка? — спросил он.
— И вы бы заплакали. Попробуй сделай такую черную комнату белой, как молоко, да еще и намалюй всех птичек, какие только есть на свете. Вот колдуньи вернутся и съедят меня!
— Позволь мне поцеловать тебя, ж я сделаю все, что пожелаешь.
Но девочка ответила:
Пусть лучше колдуньи меня съедят,
Чем поцелует мужчина.
— Твой ответ мне понравился, и я сделаю работу за тебя, — сказал Меме.
Он взмахнул волшебной палочкой, и комната стала белой, как молоко, а на стенах появились птицы: все как велели колдуньи.
Меме ушел, и колдуньи скоро вернулись.
— Ну как, Петрушечка, сделала, что мы тебе приказали?
— Да, синьоры, войдите и посмотрите.
Колдуньи переглянулись.
— Говори правду, не приходил ли сюда наш двоюродный брат Меме?
А Петрушечка в ответ:
Не было здесь ни Меме,
Ни моей бедной мамы.
На другой день колдуньи стали советоваться, к чему бы им придраться, чтобы съесть девочку.
— Эй, Петрушечка!
— Что вам угодно?
— Завтра утром сходи к колдунье Моргане и попроси у нее шкатулку Бель-Джулляра.
— Хорошо, синьоры, — ответила девочка и утром отправилась в путь.
По дороге она встретила Меме, двоюродного брата колдуний, и тот спросил ее, куда она идет.
— К колдунье Моргане, взять шкатулку Бель-Джулляра.
— Да ведь Моргана тебя съест!
— Ну и пусть… Уж лучше скорее умереть…
— Не падай духом, Петрушечка, я помогу тебе, — сказал Меме. — Вот смотри, два горшка свиного сала. Возьми их. Перед замком Морганы огромные ворота, они захлопывают всех, кто туда хочет зайти. Смажь им петли, и они тебя пропустят. А вот два хлеба. Увидишь на дворе двух злющих собак, которые грызут друг друга, брось им по хлебу, и они не тронут тебя. Потом ты увидишь сапожника. Бедняга вырывает волосы из головы и бороды и шьет туфли для Морганы. Отдай ему вот это шило и дратву, он и пропустит тебя. Потом ты встретишь кухарку. Ей приходится выгребать золу руками. Отдай ей вот эту метелку, она и пропустит тебя. Но делай все очень быстро, поняла?
Петрушечка взяла сало, хлеб, шило с дратвой и метелку и дала их, как велел Меме, воротам, собакам, сапожнику и кухарке, и все ее поблагодарили. Девочка вышла на площадь, посреди которой возвышался дворец колдуньи Морганы, и постучалась.
— Подожди, девочка, — сказала колдунья Моргана, — подожди немного.
Но Петрушечка хорошо помнила, что медлить нельзя, и кинулась вверх по лестнице. Видит — шкатулка Бель-Джулляра, схватила ее и давай бог ноги из замка.
Видит Моргана — девочка убегает со шкатулкой, и кричит в окно:
— Эй, кухарка, держи девчонку!
— Очень надо! Столько лет я выгребала золу руками, а девочка пришла и подарила мне метелку.
— Эй, сапожник, держи девчонку!
— Очень надо! Сколько лет я вырывал волосы из своей головы и бороды, чтобы шить для вас туфли, а девочка пришла и подарила мне дратву и шило!
— Эй, собаки, держите девчонку!
— Очень надо! Мы умирали с голоду, а девочка пришла и кинула нам по хлебу!
— Эй, ворота, держите девчонку!
— Очень надо! Наши ржавые петли скрипели, а девочка пришла и смазала их салом!
Так Петрушечка и убежала.
Но едва опасность миновала, девочку одолело любопытство.
«Какая чудесная шкатулка! Посмотреть бы, что внутри». И она открыла шкатулку.
Тут же из нее высыпало множество крошечных человечков, целая толпа и оркестр впереди. Петрушечка хотела вернуть их обратно в шкатулку, да не тут-то было. Она — в слезы. Вдруг видит, рядом с ней Меме.
— Любопытство до добра не доводит, — пожурил он. — Видишь, что ты натворила!
— Я только хотела посмотреть…
— Теперь уж ничего не поделаешь. Но если ты позволишь поцеловать себя, я помогу тебе.
Пусть лучше колдуньи меня съедят,
Чем поцелует мужчина, —
ответила девочка.
— Твой ответ так хорош, — сказал Меме, — что я все равно помогу тебе.
Он взмахнул волшебной палочкой, и все человечки вернулись в шкатулку Бель-Джулляра.
Услышали колдуньи, что Петрушечка стучит в дверь, и страшно удивились: «Как, разве Моргана не съела ее?..»
— Добрый день, — сказала девочка. — Вот вам шкатулка.
— Спасибо. А что сказала Моргана?
— Она просила передать вам большой привет.
— Так, так, — зашептались колдуньи. — Моргана отдает Петрушечку нам. Завтра же ее съедим.
Вечером пришел Меме.
— Ты слышишь, — обратились к нему сестры. — Моргана отказалась от Петрушечки. Тогда мы съедим ее сами.
— Вот и прекрасно, — отозвался Меме.
— Завтра, когда она сделает все домашние дела, мы заставим ее развести огонь под нашим большим котлом и, как только вода закипит белым ключом, бросим ее туда.
— Ну что же, превосходная мысль, — говорит Меме.
Колдуньи куда-то ушли, а Меме зовет девочку:
— Петрушечка! Ты слышишь меня, Петрушечка! Тебя хотят бросить завтра в кипящий котел. Ты разведи огонь и скажи колдуньям, дров, мол, не хватает, и скорее иди в сарай. Я тебе помогу.
Колдуньи велели пленнице готовиться к стирке и поставить на огонь большой котел с водой.
Девочка развела огонь и говорит:
— Дров маловато.
— Так пойди в сарай и принеси.
Пошла она к сараю с дровами и слышит голос Меме:
— Я здесь, Петрушечка.
Меме взял ее за руку и повел в темную глубину сарая.
— Смотри, — говорит, — сколько огоньков. Это души колдуний, давай их потушим! — И они стали дуть на огоньки. Погаснет огонек — в доме умрет колдунья. И вот все огоньки угасли, все, кроме одного, самого большого.
— Это душа колдуньи Морганы, — сказал Меме.
Дунули они на огонек изо всей силы, и он погас.
Так Петрушечка и Меме стали хозяевами всего, чем владели колдуньи.
— А теперь прошу тебя, будь моей женой, — сказал Меме.
На этот раз Петрушечка улыбнулась и поцеловала его прямо в губы.
Потом они поселились во дворце колдуньи Морганы и сделали сапожника герцогом, кухарку — маркизой, собак взяли к себе во дворец и все петли на воротах каждый день смазывали свиным салом.
Так зажили они без нужды и печали,
А мне ничего не дали…
Флоренция
ГУСЫНЯ И ЛИСА
Раз отправилось стадо гусынь в Маремму яйца нести. На полдороге одна гусыня и говорит:
— Сестрицы, приходится мне с вами расставаться. Настала моя пора снести яйцо, до Мареммы не дотерплю.
— Да подожди!
— Да удержись как-нибудь!
— Да куда же ты!
Но гусыне было невмоготу. Пошли тут поцелуи да объятья, распрощались гусыни, уговорились встретиться, как пойдут обратно. И поплелась гусыня в лес. Сделала она себе гнездо из сухих листьев под старым дубом и снесла первое яйцо. А потом пошла поискать свежей травки и чистой водицы.
На закате вернулась она к гнезду — а яйца-то нет как нет! Запечалилась гусыня. Утром придумала она влезть на дуб и спрятать второе яйцо среди ветвей. Снесла гусыня яйцо, слезла, довольная, с дерева и пошла пощипать травы, как в первый день. Вернулась — и этого яйца нет!
Тут гусыня догадалась: «Должно быть, в лесу живет лиса, она и ворует яйца».
Пошла она в ближнюю деревню и постучалась в кузницу.
— Синьор кузнец, сделайте мне железный домик!
— А ты снесешь мне сто пар яиц?
— Ладно! Поставьте мне здесь корзинку, и, пока скуете домик, я вам нанесу яиц.
Села гусыня в корзинку. Кузнец молотом ударит — гусыня яичко снесет. Как ударил кузнец в двухсотый раз по наковальне, гусыня положила двухсотое яйцо и выскочила из корзинки.
— Синьор кузнец, вот сто пар яиц, что я вам обещала.
— Синьора гусыня, а вот и железный домик.
Поблагодарила гусыня, взвалила домик на спину, отнесла его в лес и поставила посреди лужайки. «Вот славное местечко для моих гусенят: тут и свежая травка для еды, тут и ручеек для купанья».
И залезла, довольная, в домик, чтобы наконец спокойно снести свои яйца.
А лисица той порой опять пришла к дубу, но яиц там уж не было. Стала она рыскать по лесу, вышла на лужайку, смотрит — железный домик стоит.
«Наверное, там гусыня», — подумала лиса и постучалась в дверь.
— Кто там?
— Это я, лиса.
— Я на яйцах сижу, не могу отпереть.
— Отопри, гуска!
— Да ведь ты меня съешь.
— Нет, не съем, гусочка, отопри же!
— Не отопру!
— Смотри, гусыня, не отопрешь — худо будет.
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!
А гусыня в ответ:
Ты на крышу заберись,
До упаду напляшись,
Прыг да скок, прыг да скок —
Не сломаешь мой домок!
Лиса залезла на крышу и — топ, топ! — давай прыгать да скакать и так и этак. Но не тут-то было! Чем больше скакала, тем крепче железо становилось. Озлилась лиса, спрыгнула с домика — и в лес со всех ног, а гусыня ей вслед смеялась, чуть живот не надорвала.
Несколько дней не являлась лиса, но гусыня все же выходила из домика с опаской.
А тут и гусенята вылупились.
Вот однажды раздается стук.
— Кто там?
— Это я, лиса.
— Чего тебе надо?
— Завтра ярмарка. Хочешь, пойдем вместе?
— Ладно, — говорит гусыня. — Ты когда за мной зайдешь?
— Когда хочешь.
— Так приходи в девять часов. Я раньше не могу — надо гусенят накормить.
Распрощались гусыня с лисой, как добрые подружки. А лиса уж наперед облизывалась: съем гусыню и всех ее гусенят в один присест!
Встала гусыня на заре, покормила гусенят, расцеловала их, не велела никому отпирать дверь и пошла на ярмарку.
Еще и восьми часов не было, как лиса постучалась в железный домик.
— А мамы дома нет, — говорят гусенята.
— Отоприте! — требует лиса.
— Мама не велела.
Лиса проворчала себе под нос:
— Я вас и потом съем, — и спрашивает громко: — А когда мама ушла?
— Рано утром.
Лисе только того и надо, она припустилась следом.
Идет гусыня домой, покупки несет, как вдруг видит — навстречу лиса, язык высунула.
«Куда бы мне спрятаться?» — думает гусыня.
На ярмарке она купила большую миску. Положила она крышку на землю, села на нее, а миску перевернула вверх дном, да и прикрылась.
Остановилась лиса.
— Ах, какая хорошенькая часовенка! Надо помолиться!
Стала лиса на колени перед миской, прочла молитву, подала золотую монету и дальше побежала.
Гусыня тихонько высунула голову, подобрала монету, подхватила миску — и скорей домой, к своим гусенятам.
Лиса по ярмарке шныряет, нюхает под прилавками — а гусыни нет как нет. «Раз уж мы по дороге не повстречались, — думает, — значит, тут она». И давай искать снова. Кончилась ярмарка, торговцы остатки товара сложили, прилавки разобрали, а гусыни давно и след простыл. «И на этот раз она меня провела», — думает лиса.
Полумертвая от голода побежала она к железному домику и постучалась.
— Кто там?
— Это я, лиса. Что ж, гуска, ты меня не подождала?
— Жарко было. Я думала — мы по пути встретимся.
— А ты какой дорогой шла?
— Да тут одна дорога и есть!
— Как же это я тебя не видала?
— А я тебя видала. Я ведь в часовенке сидела.
Рассердилась лиса.
— Отопри мне, гусыня.
— Нет, не отопру, ведь ты меня съешь.
— Смотри же, гусыня:
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!
А гусыня в ответ:
Ты на крышу заберись,
До упаду напляшись,
Прыг да скок, прыг да скок —
Не сломаешь мой домок!
Топ-топ, прыг да скок — куда там, железный домик только крепче становился.
Долго потом не приходила лиса. Наконец однажды утром — стук в дверь.
— Кто там?
— Это я, лиса. Отопри, гусочка!
— Не могу, мне недосуг.
— В субботу базарный день. Хочешь, пойдем вместе?
— Ладно. Заходи за мной.
— Так скажи, когда прийти, чтоб нам с тобой не разминуться, как на ярмарке.
— Приходи в семь часов, раньше я не смогу.
— Хорошо.
И расстались лиса с гусыней как добрые друзья.
В субботу еще затемно гусыня причесала гусенятам перышки, дала им свежей травки, не велела никому дверь отпирать и отправилась на базар.
Лиса прибежала — еще и шести часов не было. Гусенята сказали ей, что мама уже ушла, и лиса припустилась вдогонку.
Гусыня к дыням приценялась, вдруг видит — лиса бежит. Куда денешься? Глядь — лежит на земле дыня большая-пребольшая. Пробила она в дыне клювом дыру и залезла внутрь. Стала лиса рыскать по базару, искать гусыню. Потом подумала: «Да, может, она еще не пришла», — и решила сходить в дынный ряд выбрать себе дыньку получше. Откусит от одной, пожует другую — но все дыни попались горькие и лисе не по вкусу пришлись. Наконец видит она — лежит на земле огромная дыня — та самая.
«Эта уж наверняка сладкая», — подумала лиса и откусила кусок побольше. А у гусыни клюв как раз в этом месте был. Увидела она, что дыня продырявилась, и плюнула наружу.
— Тьфу, гадость какая, — закричала лиса и отшвырнула дыню подальше.
Покатилась дыня под горку, налетела на камень и разбилась. Гусыня выскочила и скорей домой.
До вечера бегала лиса по базару, а потом опять пошла стучаться в домик.
— Ты, гусыня, отчего меня обманула? Отчего на базар не ходила?
— Нет, я ходила. Я была в той большой дыне.
— Так ты, значит, опять меня перехитрила? Отопри сейчас же!
— Нет, не отопру, ведь ты меня съешь.
— Берегись, гусыня:
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!