Теодор Соломонович Гриц
Оглавление
В сказках и на самом деле
Предки ружья
Удивительный порошок
Фитиль, колесо и кремень
«Мы стреляем цельно»
Новые времена
Непрерывным потоком
Путешествие пули
Как вооружался глаз
Снайпер занимается геометрией
Боец невидимка
Снайпер ловит цель
В сказках и на самом деле
Знаете ли вы сказки о метком стрелке?
Меткий стрелок умел легко вспрыгивать на свою стрелу и взлетал на ней до самого месяца. Сквозь двенадцать золотых колец пролетала его стрела и, попав в острие ножа, раскалывалась на две половины, равные мерой и весом. Клали на стол яйца: четыре по углам, а одно в середине - стрелок разбивал их все одним выстрелом.
А вот Илья Муромец. Напрасно свистит во весь свист Соловей Разбойник в своем гнезде, свитом на двенадцати дубах. Каленая стрела, пущенная киевским богатырем, попадает ему в правый глаз. И разбойник, который ровно тридцать лет не пропускал живым ни конного, ни пешего, валится на землю, как овсяный сноп.
Послушайте, что рассказывает легенда об отважном швейцарском лучнике Вильгельме Телле, борце против австрийских угнетателей.
Злобен и жесток был наместник императора Герман Геслер.
По его приказу на площади города Альтдорфа поставили каменный столб, на столбе повесили шляпу наместника. Каждый проходящий должен был обнажить голову и поклониться шляпе. За неповиновение - смертная казнь.
Вильгельм Телль, слывший в народе искуснейшим охотником и стрелком, прошел мимо столба, даже не взглянув на шляпу. Австрийские рейтары схватили Телля и привели его к наместнику.
- Велика твоя вина, но я милостив, - сказал, усмехаясь, Геслер.
- Говорят, ты метко стреляешь. Вот и покажи свое искусство: сбей яблоко с головы своего сына.
Напрасно просил Телль пощадить жизнь сына, напрасно предлагал он свою жизнь - наместник был неумолим.
- Что мне твоя жизнь! Мне нужен твой выстрел.
Вынул Телль из колчана две стрелы: одну положил на тетиву, другую спрятал за пазуху. Руки его задрожали, когда он взглянул на сына.
- Стреляй, отец, - сказал мальчик. - Я не боюсь, я да же глазом не моргну.
Зазвенела тугая тетива - стрела вонзилась в самую середину яблока. Телль бросил лук и прижал к груди своего сына.
- Хороший выстрел! - сказал Геслер, рассматривая яблоко. - Но для чего ты вынул вторую стрелу?
- Если бы первая попала в голову моего мальчика, - отвечал охотник, - вторая полетела бы в твое сердце.
По знаку наместника рейтары схватили Телля, заковали его в кандалы и поволокли в темницу. Но дорогой отважному стрелку удалось бежать. Он скрылся в горах, поклявшись отомстить лютому тирану.
Долго подстерегал Телль наместника. И вот однажды, когда Геслер со своей свитой ехал по горной дороге, Телль пронзил ему сердце стрелой…
Говорят, что мечта - это несбывшееся желание.
Фамильное сходство
Что общего между луком и винтовкой?
Даже при большом желании найти в них что-либо схожее очень трудно, так же трудно, как, скажем, уловить родственное сходство между нашим современником в пилотке и гимнастерке и его предком в шишаке и кольчуге, который прославился своей ратной удалью еще в кровавой сече с полчищами Мамая.
Но если бы вы попали в портретную галерею наших предков и внимательно вгляделись в их суровые лица, вам, вероятно, удалось бы заметить какую-нибудь родовую черту, которая переходила из поколения в поколение: от деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку.
Попробуем, читатель, совершить такую прогулку по портретной галерее предков современного ружья.
Вначале вы будете поражены.
- Почему сюда попали праща персидского воина, богатырский лук, фитильный аркебуз и самострел новгородского ратника? - спросите вы в недоумении. - Вероятно, их здесь вывесили по ошибке?
Нет, читатель, не по ошибке. Все это - метательное оружие. Только ружье выбрасывает пулю удивительной силой, скрытой в порохе, а предки его метали камень, стрелу или ту же пулю силой самого стрелка.
Ремень и камень
Уже на каменных памятниках Ниневии, Египта и Греции, воздвигнутых много веков назад, старинный скульптор высек искусным резцом фигуру воина, размахивающего пращой.
Греки приписывали изобретение ее то финикийцам, то жителям Балеарских островов, которые славились как меткие пращники и уже в то время употребляли для пращи свинцовые пули.
Но праща была изобретена гораздо раньше, задолго до того, как был выстроен первый дом и воздвигнута первая городская стена.
Первобытный охотник, блуждая по лесам, поднимал с земли камень, чтобы поразить убегающего зверя. Камни встречались повсюду, но разной формы и веса. Один и на десять шагов не кинешь, а другой, гладкий и круглый, летит далеко и метко. Обидно такой потерять. Вот и придумал охотник привязывать гладкий и круглый камень ремнем или лианой к кисти руки. Так еще сравнительно недавно туземцы Южной Австралии носили на длинных ремнях свои бумеранги.
Оказалось, что это очень удобно. Бросишь камень, дернешь за лиану, и он опять в руках. Можно тут же нанести второй удар и добить им раненого врага или зверя.
Попробовал однажды охотник покрутить ремень над головой. Чем быстрее крутил, тем он сильнее натягивался. И вдруг плохо привязанный камень выскочил из петли и улетел далеко, гораздо дальше, чем если бы его швырнуть рукой.
Так вот и была, вероятно, изобретена первая праща.
«Получай, бери, ешь!»
Устроена была праща нехитро. Веревка или ремень в полтора метра длиной с плетеным или нашитым уширением посередине - вот и все оружие. Один конец пращи делали гладкий, а другой - с петлей, которая надевалась через кисть руки. Праща складывалась вдвое, а посередине, в уширение, клали пращную пулю. Покрутив пращу несколько раз в воздухе, при особенно сильном размахе выпускали из руки гладкий конец.
Под влиянием центробежной силы, полученной от вращения, пуля летела до двухсот шагов, и, по словам греческого историка Диодора Сицилийского, «не было шлема или щита, который бы она не пробивала».
Первоначально пулями для пращи служили гладкие камни круглой или овальной формы. Впоследствии их делали из обожженной глины, железа, бронзы или свинца.
Металлические пращные пули по форме и величине были похожи на желуди. Римляне их так и называли желудями. На таких желудях любили делать разные надписи: «Лети метко, рази врага крепко», «Поймай это»! или «Получай, бери, ешь!»
Греческий историк и полководец Ксенофонт в своем сочинении об отступлении десяти тысяч греков из Персии рассказывает, что отряд, находившийся под его командованием, больше всего потерь понес от персидских пращников.
Сделать пращу было легче легкого, и стоила она очень дешево. Поэтому она продержалась в европейских войсках много столетий.
«Тугой лук, разрывчатый»
Вторым предком ружья, тоже очень далеким, был лук. Под тропическим солнцем и в царстве вечных льдов, на дальнем востоке и на крайнем западе - повсюду лук был спутником воина и охотника. Житель полярных тундр поражал стрелой песца и оленя, африканский охотник отваживался выходить с луком против царя пустыня - льва. Изображение воина, стреляющего из лука, можно встретить на пещерных росписях первобытного человека и на древних скифских вазах, на греческих фресках и на развалинах индийских храмов. Лук был распространен по всей земле.
Колоты они были из трость-дерева.
Строганы те стрелы во Новегороде,
Клеены они клеем осетра-рыбы,
Перьены они перышем сиза орла…
А еще у тех стрелок
Подле ушей перевивано
Аравитским золотом…
На доброе оружие не жалели денег. Рога дорогих луков делали из «красна золота», древко - из «полос булатных» и «жил сохатных», то-есть лосиных.
В былине о Михаиле Казаринове говорится, что у богатыря был
…тугой лук, разрывчатый,
А цена тому луку три тысячи.
Потому цена луку три тысячи:
Полосы были булатные,
А жилы - олени сохатные,
И рога красна золота.
«Тетива загудела, и прянула стрелка»
Не каждый мог натянуть тетиву боевого лука. Для этого надо было иметь богатырскую силу.
Когда персидский царь Камбиз покорил Египет, повелитель Эфиопии в знак вызова на борьбу прислал к царю гонца с луком. Лук оказался необычайно тугим. Во всем персидском войске нашелся лишь один стрелок, который смог его натянуть.