— Да, — Серёжа гордо мотнул головой. — Стихи. Я тозэ ситинил.
— А здорово! — удивилась Катя. — Такой маленький, а уже стихи сочиняет! А ну, Серёж, сочини чего-нибудь ещё. Дальше как будет, а? После акулы?..
Серёжа снова поднялся.
— Едька! Ека! Вадя!.. Пивёть! Иба! Акуя! — ещё громче продекламировал он, вытянув руку и топнув ногой.
— Во даёт! — сказали Катя с Манечкой. — Ну а дальше- то, дальше-то как? Другие теперь стихи сочини, понял?
Тут Серёжа опять как топнет ногой да как закричит на весь сад:
Едька!!! Ека!!! Вадя!!! Пивёть!!! Иба!!! Акуя!!!
— Эй, Серёнька, ужинать пора, — заглянула в калитку тетя Валя, Серёжина мама. — А я-то думаю, куда мой малый запропастился? А он тут с барышнями сидит…
…Когда после ужина Серёжа вернулся и постучал в дверь террасы, там уже пили чай Катя, Маня и Валентин Борисович с Вероникой Владимировной.
— А, Сергей Сергеич пришёл! — обрадовался Валентин Борисович. — Проходите, Сергей Сергеич, гостем будете! Ну, что новенького? Как жизнь?..
Сережа ничего не ответил.
Он подошёл к столу, взял из вазочки продолговатую ванильную баранку, вытянул руку с баранкой по направлению к озеру, топнул правой ногой и громко, выразительно прочитал свои стихи.
Едька! Ека! Вадя!.. Пивёть! Иба! Акуя!
Эх, всё было бы хорошо, если бы Катя и Манечка не заболели под самый Новый год! У них раздулись щёки, у Кати с правой стороны, у Мани — с левой, и папа позвал врача. Врач сказал, что это свинка, и велел положить детей в постель.
Катя и Маня лежал и в постелях и хныкали: "Мы хотим Новый год справлять! Мы хотим Новый год справлять! " А в углу, возле их кроватей, стояла замечательная ёлочка, которую они сами вчера нарядили на свой вкус. Они повесили на нее все катушки и пуговицы из железной маминой коробки с нитками, пуговицами и иголками. А ещё очень много маминых бус — и блестящих и деревянных. И всякие мамины цепочки. И свои фломастеры, и зелёного крокодила из пенопласта, и большой Катин рисунок.
Под ёлку они посадили на пол Манину Зюзю и Катиного Бобика и собрались вместе с ними справлять под ёлкой Новый год. Но вот пожалуйста — свинка…
Мама сказала:
— Не расстраивайтесь! Всё равно Новый год приходит очень поздно и дети в это время спят. Тем более больные.
— А мы спать не будем! — сказали Маня с Катей.
— Да вас же гости испугаются! — сказала мама. У вас щёки как арбузы раздулись.
— Ну и пусть испугаются! А мы всё равно будем справлять Новый год, — сказали Катя с Маней, и Манечка заплакала.
— Ладно, ёжики, — сказал папа. — Мы устроим для вас Новый год пораньше.
И мама, хотя ей было очень некогда и до прихода гостей надо было много чего ещё успеть, принесла в детскую складной кухонный столик и поставила на него всякие вкусные вещи.
— Ну вот, с Новым годом, ёжики! — сказал папа и сел за стол. — С Новым годом! — сказала мама.
— Сначала надо Новый год встретить, а потом уже пить и есть. А то на нас Новый год обидится, — сказала Катя.
— Конечно, — сказала Манечка. — Мы должны его подождать. А то мы всё съедим, а ему ничего не останется.
— Он, ёжики, поздно придёт, — смутился папа. — Не стоит его ждать. Давайте поздравим друг друга и на боковую.
— Ну папочка, ну миленький, попроси его тогда, чтобы он пораньше пришёл!
— Попроси-и-и! Как же мы можем Новый год без Нового года встречать?
— Ну ладно, попрошу, — сказал папа. Пошёл к телефону, позвонил куда-то и говорит: Здравствуйте, уважаемый Новый год! Очень вас прошу, зайдите, пожалуйста, срочно в квартиру восемнадцать. Вас очень ждут Катя и Маня Сковородкины. Буду вам весьма признателен. Всего доброго.
Не прошло и пяти минут, как вдруг кто-то позвонил в дверь.
— Новый год! — закричала Катя.
— Ура! — закричала Маня. — Пришёл! Пришёл! Ура! Папа побежал в прихожую и громко сказал:
— Здравствуйте, Новый год! Добро пожаловать!
А потом из коридора донеслось какое-то шебаршение, и шорох, и какая-то возня, и смех, и вдруг в комнату вслед за папой вошёл дядя Петя, папин приятель из соседнего подъезда. И на дяде Пете был надет мамин жёлтый махровый халат, на голове — мамина лисья шапка, а на лице карнавальная маска с толстым красным носом, белыми бровями и большой бородой из блестящей ваты.
— Здравствуйте, дети! — сказал басом дядя Петя. А вот и я! Узнаёте?
— Узнаём, — сказали Катя с Манечкой. — Здравствуйте, дядя Петя. А зачем вы мамин халат надели? И бороду эту?
— Как зачем? — удивился дядя Петя. — Потому что я Новый год! Я вам подарки принёс. Вот, держите! — И как выхватит из-под полы халата длинную красную саблю, а из кармана чёрный пистолет, и как станет палить из пистолета — пух! пух! пух! — и махать красной саблей!
— Спасибо, дядя Петя! — сразу повеселели Катя с Манечкой.
— Чур, моя сабля! — закричала Катя.
— Чур, мой пистолет! — закричала Маня.
— На здоровье, — сказал дядя Петя. — Вы у нас дамы отчаянные. Я знаю, вы давно об оружии мечтаете.
— Ах, Петя, что вы наделали! — сказала мама. — Теперь мне вообще сладу с ними не будет. Это же целое войско!
Дядя Петя ушёл, мама пошла на кухню готовить салат для гостей, а папа дал Мане и Кате по таблетке аспирина, обвязал им щёки ватой и бинтом, укрыл получше одеялом и вышел на цыпочках.
— Спите, ёжики! С Новым годом!
— А он всё-таки не пришёл, — сказала Катя Мане. — Сабля хорошая, а всё равно жалко.
— Они его без нас встретят, хитренькие!
— А давай мы будильник заведём и проснёмся!
— Мама будет ругаться.
— Она не заметит. Мы на него только одним глазком посмотрим и убежим!
Маню долго уговаривать не пришлось, и вскоре на столе перед Катей и Маней стоял будильник, заведённый на двенадцать часов, а Катя с Манечкой крепко спали. Но это только так говорится: "крепко спали". На самом деле Катя и Манечка спали вовсе не крепко, а очень беспокойно. У них стала к ночи быстро подниматься температура, и они от этого вертелись во сне, стонали и кряхтели. Им снились неприятные и беспокойные сны.
Мане приснилось, как будто её больно щиплет за щёку кукла Зюзя, приговаривая: "Ах, ты Маня-тараканя! Ах, ты Маня-тараканя! " А Кате приснился такой сон, что и рассказать страшно!
Вот она слышит на лестнице тяжёлые, медленные шаги. Дверь со скрипом открывается, и входит Новый год, но какой чудной, страшный! У него вместо лица огромный будильник с бородой, а вместо шапки — круглая крышка, как у будильников бывает, но только вся зелёная, как ёлка, и из неё торчат во все стороны ветки, а на ветках — сплошные пуговицы. А за спиной у Нового года мешок, а в нём плачут дядя Петя и Нинка Кукушкина. И Новый год очень страшно говорит:
"Где тут живут граждане Сковородкины Валентин Борисович и Вероника Владимировна? Я их в мешок посажу и унесу!"
"Не трогайте их! Мы не дадим! " — закричали Катя с Манечкой.
"Ах, так! Ну, тогда я вас саблей зарублю и из пистолета застрелю! "
И Новый год как взмахнёт саблей и как затрещит будильником! Катя с Маней так и подскочили на постели!
— Маня! — закричала Катя. — Бежим маму с папой выручать! Там Новый год за ними пришёл, хочет в мешок их посадить.
— Ой! — испугалась Манечка, и сестры соскочили с постелей и побежали в соседнюю комнату.
Вы не удивляйтесь, у них ведь температура высокая была, а в жару и не такое с человеком бывает. Один мой знакомый вообще вообразил в сильном жару, что стал муравьём и его съел муравьед, а вы говорите!
А в соседней комнате крики, шум ужасный!
— Опоздали! кричит Катя. — Унёс! Унёс!
Они вбежали в комнату в пижамах и босиком. А там за столом гости разговаривают и смеются, а по телевизору музыка гремит и кто-то весело и громко кричит: "С Новым годом, Товарищи! С новым счастьем! И мама с папой очень нарядные и веселые, смеются и всех поздравляют.
И вдруг они увидали Катю с Манечкой! И бросились к ним! И схватили их на руки!
— Ежики! — закричал папа. — Проснулись! Мы, наверно, вас разбудили! Ну ничего, зато мы вместе Новый год встретим! Вот он, Новый год! Пришёл!
— С Новым годом! — закричали гости. — Дети, с Новым годом! Будьте счастливы, милые дети!
Катя с Манечкой сразу развеселились и забыли про все свои неприятные сны.
Они во все глаза смотрели, где же среди гостей Новый год, но так его и не увидели. Маня даже под стол заглянула, но там Нового года тоже не было.
— Ушёл, — сказала Катя. — Торопится он. У него времени мало. Сколько людей его ждут, представляешь?
— Ага, — сказала Маня. — Но ничего, на следующий год мы его обязательно увидим!
А потом папа отнёс Катю и Манечку, совсем сонных, в постель и долго сидел рядом, когда они заснули.
Однажды Катя и Манечка терпели-терпели, а потом взяли и полезли на антресоли. У них в квартире такая маленькая лесенка была, чтобы на антресоли лазить. Вот они эту лесенку приставили и полезли по очереди.
А там, на антресолях, хранился разный хлам: старые чемоданы, сломанные игрушки, стоптанные ботинки и прочее барахло. Там было пыльно и темно. Лазить туда Кате и Манечке категорически запрещалось. Папа даже написал на дверце: "Осторожно! Вход воспрещен!" — и нарисовал череп и кости.
Но Катя и Маня всё равно полезли.
Они сначала сами полезли, а потом решили туда гостей пригласить. И взять Мышкина для уюта.
Мышкина они посадили в чемодан и наверху выпустили, а потом пошли звонить Косте и Нинке.
Пока они звонили, Мышкин сидел на краю антресолей, свешивал вниз морду и громко мяукал. Он боялся один сидеть в темноте на антресолях. Наверно, думал, там живут мыши.
Вот пришли Костя и Нинка. Видят лестницу. Катя и Маня им говорят:
— Здравствуйте, дорогие гости! Поднимайтесь, пожалуйста, к нам на второй этаж!
— Куда?!
— На антресоли. Чай пить.
Костя тут же полез, а Нинка поглядела на орущего Мышкина, всего увешанного длинными серыми лохмотьями пыли, и сказала:
— Я не хочу. Я уже пила.
— А мы с тортом будем! У нас торт есть.
— Я с тортом пила.
— Ну и уходи тогда!
— Ну и уйду!
И ушла. А Костя Палкин спустился вниз и всё взял в свои руки.
— Так, — сказал он. — Всё прекрасно. Иду за самоваром. Будем из самовара на антресолях чай пить.
Через пять минут он вернулся с самоваром. Самовар был тоже довольно пыльный, а внутри у него пахло ржавчиной, но Катя и Маня очень обрадовались. Они никогда не пили чай из самовара, да ещё на антресолях!
Они вымыли самовар в ванной, а чтобы не тратить время на кипячение чайников, налили в него тёплой воды из крана.
После этого Костя с Маней стали втаскивать самовар наверх.
Мышкин орал и хотел спрыгнуть сверху на самовар. Самовар не втаскивался, потому что был тяжёлый. С него соскочила крышка и половина воды выплеснулась на Катю и на пол.
Тогда Костя с Маней вылили на пол ещё немного воды, раз уж пол всё равно был мокрый.
Но все равно было тяжело.
Тогда они вылили всю воду и пустой самовар доставили на место.
— Будем пить чай понарошку…
Они поставили самовар на чемодан, положили рядом остатки торта и приготовились его съесть, но Костя вдруг сказал:
— Мы должны закрыть дверцы и пить чай в темноте.
— Зачем? — испугалась Маня.
— Чтобы было как в джунглях ночью.
— Ой, не надо как в джунглях ночью! Мы не увидим ничего.
— У меня есть свечка.
Костя вынул из кармана огрызок свечи и спички, зажёг свечку и закрыл дверцы антресолей.
— Порядок, — сказал он.
— Здо-орово! — восхитилась Катя. — А теперь давайте поскорей пить чай!
Они сделали вид, что пьют из самовара чай, и съели по куску торта. Все сидели согнувшись в три погибели. Свечка освещала их лица, а вокруг была кромешная темнота. Манечку в спину колол старый сломанный зонтик с торчащими спицами, а у Кати прямо на голове, невесть откуда, оказался жёлтый медведь с одним глазом. Он глядел этим глазом на свечку, и глаз у него зловеще сверкал.
Маня старалась на него не смотреть, но Катя двинула головой, и медведь свалился прямо в тарелку с остатками торта.
— Ой! — закричала Маня, и в ту же минуту сбоку на неё надавила чья-то холодная толстая скользкая нога!
— Ай!!! — завопила Манечка, махнула рукой, и свечка погасла. — Тут нога! Я боюсь!
— Дурочка, это резиновый сапог! Ты зачем свечку погасила? — рассердилась Катя.
— Друзья, соблюдайте спокойствие! Мы в джунглях, — страшным голосом сказал Костя. — Не впадайте в панику. Мы окружены чудовищами. Вон справа, в темноте, притаился страшный скелет!
Маня взглянула и похолодела от ужаса. Там и правда белело что-то…
Катька, я не хочу! — закричала она. — Давай вылезем отсюда!
— Не бойся, — дрожа сказала Катя. — Ничего страшного нет.
Вдруг Костя завыл в темноте:
— У-у-у!.. У-у-у!
— Ай! Ой-ой! — закричала Манечка. — Катя, где ты? Я тебя не вижу! Костя, это ты кричишь?
— Это не я, — сказал Костя. — Это дикая гиена. Такие гиены всегда воют в джунглях по ночам.
И тут он как залает:
— Ау! Ау! Ау!
— Костенька, миленький, не надо! — не выдержала и Катя. — А то неприятно как-то…
— Ничего неприятного! Это лают шакалы. А ещё в Африку собираетесь! Вы должны закалять свою храбрость! В Африке всегда в джунглях дикие звери воют! У-у-у! У-у-у!.. Ш-ш-ш-ш…
— Ой, а кто это шипит?
— Это шипят кобры и удавы. Они ползают вокруг. Сейчас они задушат нас своими кольцами.
— Ма-а-ма! — закричала Маня.
— Ма-а-ма! — закричала Катя.
И, цепляясь друг за друга, они полезли к дверце.
— А-а-а! — ревела Манечка. — Не хочу в Африку! Не хочу в джунгли!..
Вскоре все трое стояли внизу на полу.
— Нет, не годитесь вы в Африку, — укоризненно сказал Костя, счищая с себя пыльные лохмотья. — Разве это дело — так трусить? Я вас проверить хотел. Экзамен вам устроил.
— Ну и не воображай! Подумаешь, какой храбрый нашёлся! Да мы в твою Африку сами не поедем! Очень она нам нужна!.. Лучше сними с себя паука, а то прямо с пауком в Африку уедешь.
— Какого паука? — вдруг всполошился Костя. — Где паук?
— Вон по воротнику ползёт…
— Где?! Где?! — подпрыгнул, как маленький, Костя и затряс головой из стороны в сторону. — Снимите! Снимите скорей! Снимите с меня паука!
— Не снимем, — сказала Катя. — Ого, какой большой паук! Огромный, правда, Манька? Так и бегает! Так и бегает! Прямо по спине!
— Ай! — вдруг закричал Костя. — Не надо паука! Не хочу! Снимите, снимите его с меня!
Катя схватила двумя пальцами паука и засмеялась:
— Эх ты, храбрец! А паучок-то какой маленький! И не стыдно?
Костя вытер вспотевший лоб.
— Ф-фу, — сказал он. — Терпеть не могу пауков! Они мне на нервы действуют.
— Что же ты? — сказала Манечка. — А ещё нам экзамен устраивал! Нас пугал, а сам…
— Да, вы правы, — сконфуженно сказал Костя. — Видно, я тоже ещё до Африки не дорос. Знаете что, а ну сажайте его на меня!..
— Да он уже убежал.
— Убежал? Жалко!.. Ну ладно, мы вот как договоримся: с завтрашнего дня вы будете ловить штучек по пять пауков и на меня сажать… А то я себя уважать перестану…
И расстроенный Костя Палкин ушёл домой.
— А всё ж таки он хороший, — сказала Катя, когда захлопнулась входная дверь. — Хоть он нас и пугал, а всё равно…
— Ага, он хороший, — сказала Маня. — Я, пожалуй, поеду с ним в Африку, а ты?
— И я. Он к тому времени не только пауков, он ничего на свете бояться не будет!