— Спасибо, нам уже пора, — в отличие от него, решительно отказалась Варя.
Все поспешили в переднюю. Там Марго прошептала Ивану на ухо:
— Попытайся ещё что-нибудь вспомнить про эту тетку и позвони мне. Кажется, я знаю её. Правда, в нашем доме таких есть несколько.
— Попытаюсь, — пообещал Иван, и ребята, попрощавшись, вышли к лифту.
— Ваня, — крикнула вдогонку Ариадна Оттобальдовна. — Передай маме: я попозже ей позвоню. Узнаю, где лежит Геточка, и навещу её.
— Бабушка! Подр-руга! — хлопая крыльями, проорал попугай.
— Пошли, пошли, уже пора, — Герасим затолкал всю компанию в лифт. Он явно боялся, как бы Птичка Божья снова не выступил против него.
Когда лифт остановился на этаже Холмских, Павел снова предупредил:
— Ты все-таки без нас завтра в школу не иди. Дождись, пока мы все соберемся возле твоего подъезда.
Они поехали вниз, а Иван вошел в родную квартиру. Милиционеры уже удалились, а родители с хмурым видом наводили порядок.
— Давай помогай, — распорядился отец.
— А что делать? — спросил Иван.
— Естественно, расставлять все по местам, — ответил Константин Леонидович.
Иван отправился на кухню и начал засовывать в шкафчики кастрюли и сковородки, раскиданные по всему полу.
— Ой, ты все не туда, куда надо, поставил, — тут же начала придираться Инга Сергеевна. — Знаешь, я здесь лучше сама займусь. А ты иди к отцу в гостиную.
Ивану было все равно. В гостиной Константин Леонидович, чертыхаясь, тщетно пытался вставить на место ящик от серванта. Тот застревал в пазах и упорно не вставлялся. Константин Леонидович применил грубую силу. Ящик застрял, причем косо. Теперь он отказывался не только входить в пазы, но и вылезать назад.
— Какой идиот сделал эту штуку? — отец в гневе дернул на себя ящик.
Ящик резко вылетел и вместе со всем содержимым рухнул Константину Леонидовичу на ноги.
— Дьявол! — взревел отец.
И, схватившись за одну ногу, запрыгал на другой по гостиной.
— Какие, хотел бы я знать, идиоты делают такие серванты? — громко вопрошал он.
— Костя, что такое? — прибежала на шум Инга Сергеевна.
— То самое, — по-прежнему морщась и держась обеими руками за больную ногу, вопил глава семейства, — это не ящик, а какая-то чертова головоломка!
— Па, — вмешался Иван. — По-моему, надо было из него сперва все вытащить. Тогда бы он запросто влез.
— А ты меня не учи, — перешел в нападение предок. — Лучше ответь: ты случайно никому не давал ключи от квартиры?
— Что-о? — оторопел сын. — Зачем? Па, ну зачем мне кому-то давать ключи от нашей квартиры?
— Тебе видней, — устало опустился на диван Константин Леонидович.
— Совершенно не видней, — возразил Иван. — Я ключи вообще никому никогда не даю.
— Это точно? — продолжал допытываться отец.
— Ваня, — вкрадчиво вступила в беседу мать. — Ты только не скрывай. В конце концов, что было, то было. Мы не будем тебя ругать.
— Да хоть и ругайте, — рассердился Иван, — но ключей я никому не давал. А даже если бы, предположим, и так. Вы всех моих друзей знаете. Кто бы из них стал творить такое в нашей квартире? Маргарита? Варя? Павел? Герасим?
— Да нет, — покачал головой отец. — Просто мы с мамой вот подумали… Ну, знаешь… Иногда такое со всеми бывает… Никто не застрахован…
И, не найдя нужных слов, он умолк. Инга Сергеевна тяжело вздохнула и продолжила за мужа:
— Видишь ли, Ваня, всякие бывают ситуации в жизни. Может, у тебя возникли какие-нибудь проблемы с ребятами из старших классов?
— Какие проблемы? — уставился на неё сын.
— Разные, — выдавил из себя Константин Леонидович и снова надолго умолк.
— Ваня, — Инга Сергеевна опять попыталась прийти на помощь мужу. — Может, тебя кто-то шантажировал или угрожал тебе?
— Предки, вы что, совсем? — возопил сын. — Никто меня не шантажировал и не угрожал. Понимаете, никто! Ни мальчики, ни девочки! Ни старшеклассники, ни первоклассники! И ключи свои я никому не давал! И даже никого чужого не водил в квартиру! Повторяю, никого, кроме близких друзей. А именно: Павла, Марго, Герасима, Варвары и Сени!
— Милый, не обижайся, пожалуйста, — смутилась Инга Сергеевна. — Мы просто хотим установить истину.
— Х-м-м, — Константин Леонидович издал какой-то странный звук.
— Ну, и как ваша истина? Установили? — ещё сильней разозлился Иван.
— Не хами, пожалуйста! — нахмурилась мать.
— Х-м-м, — вновь промычал Константин Леонидович, — мы просто вот, сынок, так…
— Понимаю! — выкрикнул Иван. — Вы решили, что это я все устроил, да? Или кто-то при моей помощи! Ну, говорите же прямо.
— Мы просто должны были у тебя спросить, — ответила Инга Сергеевна. — И, пожалуйста, не строй из себя оскорбленную добродетель. Учитывая все истории, в которые влипала ваша компания…
— Учитывая все истории, в которые влипала наша компания, — вне себя от возмущения и обиды, перебил её сын, — могли бы догадаться, что я бы не поддался ни на какой шантаж или угрозы. И уж, тем более, никому не доверил бы ключи от квартиры. Потому что мы всегда раскрываем чужие преступления, а не совершаем их сами!
— Как это раскрываете? Что вы опять раскрываете? — заволновалась Инга Сергеевна.
— Ни-че-го! — постарался как можно более твердо произнести Иван, а про себя добавил: «Только ещё не хватало, чтобы они догадались».
— Раз ничего, то и прекрасно, — Константин Леонидович наконец обрел дар речи. — И мы с матерью настоятельно просим тебя это преступление не расследовать.
— Очень нужно, — Иван разыграл полное равнодушие. — Тем более, как я расследую его, если оно почти наверняка связано с тобой?
— Почему это со мной? — удивился отец.
— Элементарная логика, — развел руками Иван. — Раз залезли и ничего не украли, значит, это угроза или предупреждение. А так как я совершенно уверен, что мне угрожать в данный момент никто не может, то остаетесь вы. Маме и бабушке вряд ли кто-то будет угрожать. Бабушка пенсионерка. У матери тоже работа не та. Вот и остаешься только ты…
Константин Леонидович крякнул.
— Конечно, могли и квартиру перепутать, — продолжал сын. — Но уж больно хорошо ключи подобрали.
— Вот именно это мне и не нравится, — на сей раз голос Холмского-старшего прозвучал твердо и решительно. — Завтра же поменяю все замки и займусь сигнализацией. Давно пора.
«Ого! — пронеслось в голове у Ивана. — Кажется, предок и впрямь чего-то боится».
Глава VI.
ЕДИНСТВЕННАЯ ЗАЦЕПКА
Первым, кого Команда отчаянных на следующее утро увидела у школы, был Баск. Он нетерпеливо расхаживал возле ворот.
— Ну, вы чего вчера не позвонили? — едва завидев друзей, кинулся он им навстречу.
— Ровно то же самое можем спросить у тебя, — с важностью заявил Муму.
— А я думал, раз вы не звоните, значит, ничего нового, — весьма логично заметил Сеня.
— Как бы не так! — у Герасима был такой хвастливый вид, будто вчера произошло что-то очень приятное, и притом исключительно с ним самим. — К Ваньке в квартиру залезли.
— Ну, ни фига себе! — совершенно ошалел Баскаков. — Сперли-то много?
— Ничего, — пояснил Иван. — Во всяком случае ни я, ни предки никаких пропаж не обнаружили.
Быстро пройдя по двору, ребята расположились в вестибюле «Пирамиды» и начали наперебой рассказывать Сене обо всем, что вчера случилось. Больше всех почему-то говорил не Иван, а Герасим. Варя даже по этому поводу заметила:
— Мумушечка, ты, по-моему, чувствуешь себя виновником торжества.
— Просто, в отличие от вас, я умею запоминать детали, — сквозь зубы процедил Герасим.
— Молчу, молчу, — Варя разыграла большое почтение. — Мумушечка, раз ты такой умный, тебе, наверное, уже ясно, кто к Ване залез.
— Глупые шуточки, — надулся Муму.
— Так, — деловито продолжал Баск, — раз ни ты, Пуаро, ни твои предки ключи не теряли, а дверь в вашей квартире не взломана, значит, тот, кто влез, очень грамотно подобрал отмычки.
— Милиционеры тоже так считают, — сообщил Иван.
— Вот именно, — в полном ажиотаже продолжал Баск. — И при этом ничего не украли? Так не бывает. Готовились, готовились, пасли вас, пасли, и потом просто влезли, чтобы посмотреть? Не верю! Так не бывает, — вновь повторил Сеня. — Тут одно из трех: либо вы с предками про что-то забыли, что у вас было…
— То, что было, я забыла, а теперь оно уплыло, — мелодраматически произнесла Варя.
— Посмотрел бы я на тебя, Варвара, если бы какая-то твоя личная вещь уплыла, — Герасима охватил обличительный пафос. — Наверное, тебе бы смеяться не захотелось.
— Я совсем не над этим смеюсь, а над Сеней, — отбила его выпад девочка. — Больно он мысли свои красиво выражает.
— А я тебе не Пушкин, чтобы мысли красиво выражать, — откликнулся Баск. — И вообще, не сбивайте. Тут дело такое: могу запутаться. Значит, ребята, одно из трех. Про первое я уже сказал. Теперь второе, — Сеня загнул ещё один палец на руке. — Они искали что-то конкретное, но не нашли. И, наконец, третье: они просто не успели найти того, что им требовалось, потому что их спугнули.
— Как их могли спугнуть? — не принял эту версию Герасим. — Они ведь сидели за запертой дверью.
— Так мы же сами и спугнули, — до Луны внезапно дошло. — Ванька ведь вчера, когда мы подошли к вашему подъезду, случайно набрал номер своего домофона.
— Точно! — Марго повернулась к Ивану. — Я ещё спросила, кого ты надеешься застать у себя дома.
— Ну, уж на таких посетителей я никак не рассчитывал, — невесело усмехнулся тот.
— А они там сидели, — с сумрачным видом констатировал Муму.
— И так как никого не ждали, впали в панику, — подхватил Луна. — И сочли за лучшее на всякий случай смыться.
— Выходит, мы с этими милыми людьми одновременно были в доме, — Варвару охватил запоздалый ужас. — Представь себе, Ваня, какой был бы кошмар, если бы тебе вздумалось сразу домой забежать.
— Тюкнули бы по кумполу, и дело с концом, — Муму всегда любил называть вещи своими именами.
— Ребята, — Иван внимательно посмотрел на друзей. — Вы думаете, они и впрямь мое расписание изучили?
— А почему тебя это так удивляет? — ответил вопросом на вопрос Павел.
— По-моему, ежу понятно почему, — снова заговорил Иван. — Предположим, они пасли и прозванивали нашу квартиру и постепенно выяснили, когда мои предки уходят на работу и когда возвращаются. А потом ещё узнали, что бабушка попала в больницу. Но ведь в школу наверняка никто ко мне не ходил.
— Почему ты так уверен? — с удивлением посмотрел на него Луна.
— Потому что охранник постороннего дальше двери не пропустит.
— Постороннего, да, — кивнул Павел. — Но, представь, например, останавливают во дворе кого-нибудь из ребят и просят: «Слушай, парень, будь любезен, перепиши расписание восьмого «А». Мне очень нужно. Я заплачу».
— Я бы, например, не согласился, — Герасим выпятил вперед подбородок. — Откуда мне знать, что этот тип задумал?
— Ну-у, Герочка, — с издевкой протянула Варя, — не все же в нашей школе такие умненькие-благоразумненькие, как ты. Хотя, — фыркнула она, — предложи кто-нибудь за подобную ерунду хорошие деньги, и ты бы не отказался.
— Варвара, — Каменное Муму оскорбленно поджал губы. — Не все в этой жизни измеряется деньгами.
— А, кстати, — перебил Луна, — этот человек мог действовать и хитрее. Предположим, пустил слезу. Мол, у меня в восьмом «А» учится сын, а так как мы с женой развелись, она не разрешает мне с ним больше видеться. И вот он, несчастный, хочет встретиться с сыном на днях после уроков, чтобы вручить подарок на день рождения.
— Перестань, Пашка, немедленно, — Варвара сделала вид, будто смахивает слезы с глаз. — Иначе я сейчас разрыдаюсь!
— Вот таких наивных людей, как ты, и берут на понт всякие аферисты, — проворчал Герасим.
— Не передергивай, Герка, — вмешался Иван. — Скажи мне кто-нибудь такое, я и сам бы, наверное, переписал расписание.
— Ну! — Баск придерживался того же мнения. — А если ещё такое сказать и к тому же деньги пообещать за услугу, то тем более любой бы согласился.
— А главное, никаких усилий, — добавил Луна. — Расписание всех классов у нас вывешено на доске в вестибюле. Возьми листок, передуй и порадуй несчастного отца.
— А почему обязательно отца? — задумчиво осведомилась Марго. — Я как раз думаю, что это была такая милая несчастная женщина, которой бывший муж не позволяет видеться с любимым ребенком.
— Гениально, Марго! — воскликнула Варя. И внезапно напустив на себя несчастный вид, обратила ангельский взор к Ивану. — Ма-альчик, — голос её прозвучал вкрадчиво, жалобно. — Помоги мне, пожалуйста, я…
— Можешь не продолжать, — перебил Баск. — Уже согласен.
— Ну, а дальше, сами понимаете, все просто, — развил свою версию Павел. — Те, кто залезли, все точно вычислили. Константин Леонидович до семи часов на работе. Инга Сергеевна в больнице у Генриетты Густавовны. Не исключено, что кто-то дождался, пока она вчера вышла из квартиры. А вот ты, Пуаро, сломал все их планы.
— Нехороший мальчик, — просюсюкала Варя. — С уроков сбежал, работать жуликам помешал.
— Да откуда они могли знать, что в домофон звоню именно я? — у Ивана оставались ещё сомнения. — У нас ведь камеры в квартире нету.
— Ну, во-первых, когда звонит домофон, это само по себе действует на нервы, — откликнулся Павел. — А во-вторых, они запросто могли на всякий случай оставить на улице наблюдателя.
— Ну! — проорал Баск так громко, что стоявшая у двери собственного кабинета Рогалева-Кривицкая обернулась.
— Слушай, Сеня, — Варя тронула его за рукав. — Если хочешь поставить в известность Екатерину Дмитриевну, так пойди и сразу ей все расскажи.
— Ой, — спохватился Баск и резко перешел на шепот. — В общем, я чего говорю. У того, кто остался на улице, был мобильник, и он тут же просигналил сообщникам, что ты, Пуаро, стоишь возле подъезда, да ещё не один, а с большой компанией.
— Вот именно, — ухмыльнулся Луна. — А тюкать по стольким кумполам сразу им, видимо, показалось напряженно.
— Пусть бы попробовали, — грозно изрек Герасим.
— Ну, естественно, Герочка, — хихикнула Варя. — С таким защитником нам ничего не страшно. Ты бы их одной левой.
Глядя на тощего Муму, который даже в теплом школьном вестибюле никак не мог отогреться после мороза и с трудом развязывал задубевшими пальцами ботинки, ребята невольно расхохотались.
Герасим собирался достойно ответить, но в это время к Команде отчаянных подошла Рогалева-Кривицкая.
— Здравствуйте, ребята, — церемонно произнесла она. — Ваня, я хочу узнать, как бабушкино здоровье?
— Лучше, врач говорит, скоро домой отпустят, — на одном дыхании выпалил Иван.
При этом он поймал на себе ироничный взгляд Вари. После каждой такой беседы с Екатериной Дмитриевной девочка долго над ним подтрунивала. Мол, ты у нас в школе, Ваня, большой человек, сам директор с тобой разговаривает. Поэтому он всегда очень стеснялся, когда Рогалева-Кривицкая начинала при всех расспрашивать его о домашних и вообще выказывать к нему особое отношение. А она, как назло, обычно именно так и поступала.
Вот и сейчас, не удовлетворившись его кратким ответом, она засюсюкала:
— Ну, замечательно, замечательно. А я так вчера волновалась о Генриетте Густавовне. Правда, совершенно закрутилась и твоей мамочке не смогла позвонить.
На сей раз уже не только Варя, но и вся остальная компания одарила Ивана ехидными взглядами. «Принесла Рогалеву нелегкая, — с досадой подумал он. — Как бы скорей от неё отделаться. Хотя нет, — у него резко переменились планы. — Отделываться от неё мы сейчас не будем».
Дело в том, что у входа на лестницу возник собственной персоной Афанасий Иванович Майборода. Едва его увидав, Иван вспомнил, что ему так и не удалось отыскать сменную обувь. Вернее, по причине вчерашнего переполоха он начисто забыл об этом, и теперь ему угрожала серьезная и нелицеприятная беседа с завучем.