Засмеялась Красота. Как можно не восторгаться ею? Как можно пренебречь ею – красавицей вселенной? Как можно не любоваться ею – первою и единственною в мире обладательницею всех прелестей?
Взглянула в зеркало царица, и зеркало отразило ее лицо, белое, как снег, отразило алые щечки – два лепестка розы, синие глазки – две лучистые звезды, золотые кудри – сноп солнечных лучей, пурпуровый ротик – цветок мака… Так воспевали невольницы красоту царицы, и такою увидела себя она сама в отражении зеркала.
И вдруг задорное желание пробудилось в голове прекрасной царицы – пойти к людям и сказать им:
– Смотрите на меня. Я краше всего мира. Я – Красота. Любуйтесь мною и поклоняйтесь мне. И сознайтесь, что вблизи я еще лучше, нежели издали. Я Красота и недаром ношу это имя.
В тот вечер царица была печальна и задумчива, какою никогда еще не видели ее златокудрые рабыни. Ложась на свое ложе перед сном, вся увитая розами и окуренная амброй, Красота долго вертела драгоценный перстень в руках. У этого перстня была чудодейственная сила. Его волшебница Истина дала при рождении Красоте. Стоило только приложить к губам драгоценный перстень – и все преграды должны были рушиться на пути Красоты, но не ранее как на семнадцатом году жизни прекрасной царицы… Сегодня как раз был канун рождения царицы, и перстень Истины мог получить силу в ее руках. Об этом и вспомнила, ложась спать, Красота. Сегодня в ночь перстень Истины должен сослужить ей службу. И притворилась спящей Красота, чтобы обмануть своих златокудрых невольниц.
– Уснула Красота! – прошептали те, увидав закрытые глаза своей царицы, и разбрелись по своим ложам.
А Красоте только того и надо.
Вскочила, огляделась и приложила перстень Истины к губам.
В тот же миг раздвинулась тяжелая стена заповедного чертога, образуя узкий проход, ведущий прямо в лес. Идет по лесу Красота и видит: висит какой-то странный фонарь между двух сосен, а чем прикреплен – не видно. Льется на дорогу молочный свет и дрожит и мерцает. Свет есть, а толку от него мало. Почти ничего не видно на пути.
– Вот гадкий фонарь! – рассердилась Красота и даже ножкой топнула от гнева. – Плохо же ты светишь Красоте!
– Ха, ха, ха! – рассмеялся фонарь. – Я не фонарь, а месяц. Плоха же ты, Красота, если не можешь светить сама себе. Видно, лучи твои померкли и ты потемнела. Ведь Красота должна бы светить не хуже меня и моего старшего братца – солнца.
Обиделась Красота.
– Невежа! – крикнула она и поспешила скрыться от насмешек месяца в самую чащу леса.
Идет дальше Красота.
Идет и видит – огромный бурый медведь сидит на пороге берлоги и ревет во все горло.
Так как Красота не имела понятия о животных в своем заповедном чертоге, то и приняла медведя за человека.
– О чем ты горюешь, бедный человек? – проговорила она и, приблизившись к медведю, положила ему на голову свою прелестную ручку.
Медведь покосился на ручку Красоты и заревел снова, но уже значительно тише.
– Я не человек, а зверь и голоден, как никто из зверей не голоден в эту ночь. Наконец-то ты пришла. С твоим появлением я ведь могу рассчитывать на отличный ужин.
– Ах, я не умею, к сожалению, готовить и вряд ли сумею тебе состряпать ужин, – как бы извиняясь, робко произнесла Красота.
– Го-го-го-го! – расхохотался медведь во все горло. – Да мне и не надо готовить, я ведь не человек, а медведь. Ужин теперь у меня с твоим появлением готов: я просто съем тебя на ужин и буду сыт, по крайней мере, целую неделю.
– Послушай, – пробовала возразить Красота, – ты, вероятно, не знаешь, кто я. Я – Красота.
– Никакой я Красоты не признаю, – угрюмо произнес медведь. – Мне все равно, кто ты, лишь бы я мог утолить мой голод.
И медведь уже готовился броситься на Красоту. Дико вскрикнула Красота и шарахнулась в сторону.
К счастью, она обладала быстрыми ногами и могла убежать от медведя.
Вся помертвевшая от ужаса она теперь шептала:
– К людям! К людям! К людям! Они оценят и поймут меня. Что дикому зверю и глупому месяцу в моей красоте? Пойду к людям и буду у них царицей.
И еще быстрее, еще стремительнее побежала вперед. Лес поредел. Ночь миновала. Голубовато-молочный месяц скрылся куда-то, а на его месте занялся огромный, ярко сияющий шар. Теперь уже Красота знала, что за шар это. О солнце она слышала очень много из песен своих невольниц-подруг. Она знала, что солнце ее соперник по красоте, и не замедлила сказать ему это. Но солнце не удостоило ее даже ответом. Оно только засияло так ярко, что у бедной царицы зарябило в глазах. Она прибавила ходу, чтобы укрыться под навесом хижины, построенной среди поля.
Из хижины вышел человек, его жена и двое детей.
– Кто ты? – удивленно вскричали все четверо при виде приблизившейся к ним Красоты.
– Я – Красота! Я пришла к вам в долину, чтобы дать вам возможность любоваться собою, – гордо отвечала царица заповедного чертога и встала, как статуя, неподвижно перед людьми.
– Эге, – произнес человек, хозяин убогой хижины, – это, верно, новая работница, которую нам прислал кум Петр из соседней деревни. Очень кстати пришла ты, – произнес он, весело обращаясь к Красоте, – у нас теперь много работы, и нам нужна усердная, сильная и здоровая работница. Оставайся у нас и сейчас же принимайся за работу: пойди-ка в лес да накоси травы для нашей Буренки. А то жене некогда заниматься этим. Она идет в поле жать рожь.
– Едва дослушав последние слова человека, Красота вспыхнула от гнева и затопала ногами.
– Прочь от меня! – вскричала она сердито. – Или вы не знаете, что не для работы и грязного труда создана Красота, а для того, чтобы вы, глупые, жалкие люди, любовались мною?!
И она пошла прочь от хижины человека, который смотрел ей вслед широко раскрытыми, изумленными глазами.
– Вот чудная-то девушка, – сказал человек, обращаясь к жене, – очень она нужна нам, когда ничего не хочет и не умеет делать! Хорошо, что убирается от нас подобру-поздорову. Лентяев я не люблю.
Красота не слышала этих слов. Она была уже далеко. Она спустилась теперь еще ниже с горы, в шумную долину, посреди которой высились громадой городские постройки.
Это был роскошный город, по-видимому, столица.
– Там живут богатые люди, – произнесла, приближаясь к городским воротам. Красота. – А богатые люди сумеют лучше оценить меня, нежели бедняки, которые слишком удручены заботами и нуждою. Им не до Красоты. Пойду к богатым.
И она вошла в ворота.
На городской площади стоял огромный дом, ярко освещенный тысячами огней. Все знатнейшие семьи города собрались сюда на праздник. Но так как на слишком многочисленных и шумных сборищах всегда бывает скучно и люди на них веселятся точно по обязанности, то гости скучали и здесь.
Танцевали нехотя. Разговаривали вяло. И поэтому страшно обрадовались все, заметя появление Красоты. Ей не надо было называть себя. Все ее сразу узнали. Все слышали о ней и восторгались ею с давних пор, с самого начала существования мира. С шумными криками восторга проводили ее на лучшее место, окружили ее и стали ей кланяться, как царице.
И все любовались ею – и мужчины и женщины, и старые и молодые – все, славя Красоту. Красота торжествовала.
«Давно бы так! – думала она. – И как мне раньше не пришло в голову вырваться к этим милым, благодарным людям из моего заповедного чертога!»
Но вот прошел час, другой, третий. Все прискучивает на свете. Прискучила и Красота. Людям надоело созерцать ее, неподвижную, однообразную, словно застывшую в своей великолепной позе, как мраморное изваяние на троне. И вот, сначала робко, потом все настойчивее и смелее зазвучали голоса:
– Спой нам что-нибудь, Красота! Ты так прекрасна сама, что все, что ни сделаешь, должно быть тоже прекрасно.
– Или сыграй лучше! Твои пальцы, тонкие и длинные, точно созданы для струн.
– Или расскажи нам сказку, чудесную и волшебную. Под твоими золотыми кудрями должен таиться мозг поэта! Ты должна уметь сочинять сказки и стихи.
– Нет, нет! Изобрази лучше всех нас и себя на полотне в виде дивной картины. Ведь ты, наверное, владеешь кистью.
– Нет, лучше сойди с твоего трона и станцуй нам. Ты, без сомнения, умеешь очаровательно танцевать.
Но Красота не двигалась с места. Она не умела ни петь, ни играть, ни сочинять сказки и стихи, ни писать картины, ни даже плясать. Она ничего не умела…
Ей стало горько и стыдно, потому что она была очень горда. И чем настойчивее звучали просьбы окружающих, тем бледнее и бледнее становилось ее прекрасное лицо.
– Что же это за Красота, которая ни в чем проявить себя не умеет! – крикнул чей-то дерзкий голос в толпе.
– Не надо, не надо нам такой Красоты, – подхватили другие голоса.
Вся бледная как смерть, Красота сошла с трона и покинула зал.
На пороге дворца она сняла с пальца драгоценный перстень и, приложив его к устам, громко пожелала очутиться снова в своем заповедном чертоге.
В один миг Красота была перенесена туда на невидимых крыльях.
Ее встретили златокудрые рабыни и сама волшебница Истина на пороге ее жилища.
Красота упала на колени перед доброй волшебницей и вскричала, рыдая навзрыд:
– Возьми, возьми мою красоту и надели меня другим даром – привлекать людей к себе. Сделай меня нужной и полезной, надели меня умением работать, трудиться, привлекать людей знаниями и способностями. Сделай меня нужной и полезной всему миру. Я убедилась, что одной красоты мало, чтобы заслужить на долгое время привязанность людей. Вместо всяких других достоинств надели меня талантами.
Улыбнулась добрая волшебница. Взмахнула волшебным жезлом, и в один миг окружающие Красоту рабыни почувствовали у себя в руках кто перо, кто кисть, кто арфу, кто ноты, кто гирлянду цветов, необходимую для танца. И полились дивные звуки вокруг Красоты. Это пели, играли и плясали ее рабыни. Встали перед нею дивные образы, одни написанные в книге пером, другие нарисованные на полотне в виде картины. Каждая из рабынь обладала теперь каким-нибудь искусством.
– А мне? А мне? Что оставила ты мне, Истина? – в отчаянии прошептала сквозь слезы зависти Красота. – Ты раздала все таланты моим рабыням.
– Тебе я оставляю самое большое: власть распоряжаться твоими рабынями, вдохновлять их. Это все, чем я могу наделить тебя, – отвечала фея. – Ты Красота. Ты могучая, властная сила и только ты одна должна вдохновить твоих покорных рабынь искусства. Без тебя они ничто… Твоя рука должна водить ими. Ты будешь давать им мысли и изящество. А я раздвину стены твоего чертога: пусть люди входят сюда усталые, измученные жизнью и борьбой, а ты со своими искусствами будешь давать им сладкие минуты радости и забвения.
И, сказав это, Истина исчезла без следа. А Красота и ее златокудрые рабыни остались в заповедном чертоге, чудно преобразившемся в один миг от звуков пения и музыки. И люди шли теперь в этот чертог толпами, счастливые, радостные, умиленные, благословляя Красоту, умевшую давать такое счастье… И они не требовали больше от нее, чтобы она сама пела, играла, сочиняла стихи, танцевала. Они знали, что Красота – царица и что по ее повелениям, по ее вдохновению, по ее указаниям играют, танцуют ее рабыни. А сама она, незримая, управляет каждым шагом своих рабынь.
И Красота торжествовала…
Подарок феи
Много радостей, много счастья сеял вокруг себя ласковый и мудрый король Серебряная Борода. Хорошо и привольно жилось всем подданным его королевства. Он много помогал бедным, несчастным, кормил голодных, давал приют бездомным, словом, помогал всем нуждающимся в его помощи. И королевство Серебряной Бороды было самое счастливое королевство во всем мире. Так его и прозвали люди Счастливым королевством. Здесь не слышалось ни воплей, ни стонов, не видно было слез и печали, а уж о войнах и говорить нечего. Со всеми своими соседями жил в мире и согласии мудрый, добрый и ласковый король Серебряная Борода. За то и любили его и свои и чужие подданные, и ближние и дальние соседи, и чужестранные цари, короли, герцоги, бароны. Особенно же собственные подданные любили короля. Уж очень он был заботлив и добр и так пекся об их благосостоянии, как только любящий отец может печься о своих детях.
Но нет полного счастья ни у кого на земле. Не было полного счастья и у любимого короля Серебряной Бороды.
Одинок был король, ни семьи у него, ни жены любимой, ни любящих деток никого не было…
Много лет тому назад смерть унесла единственную дочь его. Близко принял к сердцу король смерть своей любимицы, но думал, что в заботах о благе своих подданных забудет о своем горе. Однако не тут-то было. С каждым годом король чувствовал все больше и больше свое одиночество и с каждым же годом задумывался все чаще и чаще, кому оставить после своей смерти королевство.
И решил, наконец, король выбрать из дочерей своих подданных одну, которая заменила бы ему умершую королевну, стала бы приемной дочерью его, короля, которой бы он после своей смерти мог оставить и трон королевский, и богатства свои.
Обрадовались подданные такому решению короля, предвидя, что выбор его падет на достойную высокой чести девушку.
Разлетелись в разные стороны герольды, глашатаи, вестники, протрубили по всей стране, что хочет-де король-батюшка дочь себе выбрать, которая должна стать королевною, а со временем и королевою – повелительницею всего государства.
В назначенный день съехались в королевский дворец молодые девушки всего государства, все красавицы на подбор, одна другой очаровательнее, и все дочери знатных вельмож.
Смотрит старый король на красавиц и думает: «Кого выбрать? Кого предпочесть? Все они красавицы, все знатные. Одну возьмешь в дочери – обидится другая. Что тут поделаешь?»
Доброе сердце короля и тут боялось, как бы не огорчить кого да не обидеть. С такими мыслями удалился в свою опочивальню король Серебряная Борода и видит – стоит в углу его королевской опочивальни белая женщина, вся словно сотканная из солнечных лучей. Дивно светится лицо ее, стан, одежда. Целые снопы света выходят из очей.
Отступил в изумлении король при виде лучезарного видения. Всплеснул руками.
– Кто ты, невиданное существо? – спрашивает, – он лучезарную гостью.
– Я добрая фея, волшебница Рада, – отвечает она я узнала о том, что ты, король, решил приискать себе дочь взамен умершей королевны. И вот я пришла, чтобы сказать тебе, что я хочу сделать тебе подарок. Ты заслужил его, король, добрым сердцем и заботою о своих подданных.
– Подарок? – спросил с удивлением король. – Что же ты, фея, намерена мне подарить?
– Я подарю тебе такую дочь, что ты будешь самым счастливым отцом в мире, я выберу тебе такую дочь, что ты сразу полюбишь ее так, как любил свою покойную любимицу, и приемная твоя дочь заменит тебе вполне потерянную королевну.
– О, фея! – воскликнул король. – Скажи же, которая из девушек, явившихся во дворец, та, которую ты предназначила мне в дочери?
– Которая? Вот что, король, слушай внимательно: в числе девушек, которые завтра явятся во дворец, будет одна, на плече которой, как только переступит она порог твоего дворца, усядется белая голубка. Вот ту, мой король, ты и сделай своей дочерью.
Только смотри, не ошибись.
Сказала и исчезла фея Рада из опочивальни короля.
Всю ночь не мог уснуть король Серебряная Борода. Все думал о той девушке, которую обещала ему в виде подарка дать в дочери фея. Наутро встал поспешно, оделся и вышел в королевскую залу, где уже ждали его собравшиеся девушки.
Прошел король по зале раз, прошел два, смотрит на девушек, свою длинную бороду поглаживает и ничего не говорит. Вдруг видит король в окно залы, что распахнулись ворота замка и въехала тележка в королевский двор. На тележке уголья наложены, а тележку везет девушка лет шестнадцати, худенькая, заморенная, смуглая, некрасивая, ну, словом, совсем, совсем дурнушка. А на плече девочки сидит белая, как снег, голубка, сидит и воркует человеческим голосом: