Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге, вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвёл? Когда? Какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем:
Чужой, знакомой ли рукою?
И положён сюда зачем?
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
И жив ли тот, и та – жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
Саша посмотрел на друга с осуждением:
– Последнюю строфу можно было и не читать.
– А что такого? Это же Пушкин.
– Я понимаю. Но зачем о грустном?.. И потом, Аня-то сама определенно ещё жива и совсем не собирается увядать, «как сей неведомый цветок». Дурак ты, Ванька.
– Ну, извини, – с неумеренной аффектацией сказал Ваня, обращаясь непонятно к кому и то ли продолжая дурачиться, то ли действительно прося прощения.
– А я не обижаюсь, – улыбнулась Аня. – Наоборот, мне очень понравилось. Было так здорово: красная роза, Пушкин и это ночное небо над головой… Смотрите, ребята, какие там звезды.
Саша и Ваня подняли головы и обнаружили, что осеннее небо в эту ясную ночь усыпано такими яркими белыми, голубыми, зеленоватыми, золотистыми искорками, что даже извечное зарево большого города не сумело их погасить.
Аня закрыла шкатулку и тихо добавила:
– Знаете, ребята, к какому выводу я пришла? Смысл жизни не в том, чего ты достиг, а в том, от чего отказался.
– Вывод парадоксальный и очень грустный, – констатировал Саша. – С такой философией придется уходить в монастырь. Да ты не переживай так, Анюта, – решил он успокоить её. – Пройдёт время, и все забудется, кроме хорошего. Это правда, что время лечит.
– Может быть, – ответила она. – Но ты говоришь, словно старик. Откуда ты знаешь, как лечит время?
– Я так думаю, – растерялся Саша. – Мне кажется, что это правда.
По ту сторону улицы неожиданно громко и пронзительно заорала чья-то автомобильная сигнализация. Все трое вздрогнули, и Ваня первым вернулся с небес на землю.
– Послушайте, пора отсюда сваливать. Вам не кажется? И еще. Что мы будем делать с этим средневековым мечом?
– Оставишь себе на память. О прошлой жизни, – буркнул Саша. – Меч точно не завянет.
– Да погоди ты, «на память»! Его ещё до дома донести надо…
«Верно, пора идти домой», – пронеслось в голове у Ани, но каким-то вторым, третьим планом, на первом месте по значимости стоял другой вопрос: «Почему этот Ванька всё время норовит меня поддеть? Раньше он таким не был. А Саша… в общем, тоже… Но нет, он всё-таки молодец. Всегда меня защищает».
– Эй, – сказал вдруг Саша, – знаете, сколько сейчас времени?
Ваня посмотрел на левое запястье и радостно крикнул:
– Чуваки, у меня часы заработали! Классно! И мобила – тоже! – он уже давил на все кнопки. – Та-а-ак, это родаки звонили, а это Глебушка Метёлкин. Звуковую мессагу наговорил. Круто.
– Ненавижу автоответчики, – заметил Саша. – Полный отстой, тем более в мобиле.
– Не согласен. По-моему, рульная вещь…
– Слушайте, ребята! – прервала Аня их диалог. – Мы же договаривались: общаемся без жаргона. Сами говорили, что это интересный эксперимент.
– Ну, извини, – сказал Ваня второй раз за десять минут. – Александр Валентинович, разрешите обращаться к вам отныне исключительно на великом и могучем русскому языка.
– Не смешно, – поморщилась Аня.
– Ты не сердись, Анют, это мы от избытка чувств, – пояснил Саша. И вдруг добавил после паузы: – Не звони никому, Ванька. Погоди. Давай сначала решим, что делать будем.
Действительно, это было какое-то безумие, общее помешательство. Вернуться из средневековья назад целыми и невредимыми с исправной машиной времени в руках и даже с трофеями, и вместо того, чтобы сразу уйти в безопасное, надежное место, где всё и обдумать, обсудить; вместо того чтоб сориентироваться во времени и позвонить родителям, которые уже, наверняка, беспокоились – вместо всего этого они добрых полчаса стоят на развалинах старого дома, читают стихи, философствуют о любви и смерти, любуются звёздами, наконец, мило беседуют о мобильных телефонах и, прости, Господи, о жаргоне в русском языке!
– Ребята, – решительно заявил Саша на правах старшего, – отсюда действительно пора сва… то есть уходить. Развалины эти действуют, откровенно говоря, удручающе. Вот только как мы пойдём с мечом по городу? В милицию не заберут?
– Могут, – кивнул Ваня. – Холодное оружие, да ещё древнее. Типа, украли из музея.
– А может, мы ролевики, толкинисты, – предложила Аня.
– Эх, Анюта, милиция и слов-то таких не знает!.. – грустно улыбнулся Саша.
Друзья задумались.
– Эврика! – провозгласил Ваня с таким лицом, что опять непонятно было, собирается он говорить всерьёз или шутит. – Будем добираться до дома перебежками. Тут же недалеко. Один – впереди, дозорный. Двое – хранители меча – следом, используя естественные укрытия, как то: подворотни, ларьки, ниши подъездов.
– Лучше не так, – возразил Саша. – Один с мечом петляет, как заяц, впереди, а двое сзади идут себе, как нормальные люди.
– И кто этот один?
– Ну, ты, разумеется. Во-первых, меч конкретно твой, а во-вторых, инициатива наказуема.
– Слушайте, ребята, – сквозь смех проговорила Аня, – мы так до дома к утру не доберёмся. Меч, конечно, длинная штука, но думаю, что в куртку его завернуть можно. А тут действительно два шага – не замерзнешь.
– Ты права, – согласился Ваня. – Очевидно, от путешествий во времени глупеют.
– Вообще-то глупеют от другого, – тихо произнес Саша, но Ваня сделал вид, что не услышал его.
– Послушайте, – вдруг замахала руками Аня. – У меня есть идея поинтересней. А что если спрятать меч в штанину?
Ребята уставились на девушку.
– Чего? – переспросил Ваня.
– Ну, запихнуть меч в брюки, – смущённо повторила Аня и тут же пояснила: – Правда, при ходьбе одна нога не будет сгибаться, но это как будто у тебя вместо ноги протез.
Ребята покатились со смеху.
– Вы чего? – растерялась Аня. – По-моему идея неплохая. И не надо ни от кого прятаться. Все будут думать, что идёт инвалид… без ноги… – добавила она тихо, – на протезе… – сказала ещё тише.
Саша с Ваней переглянулись.
– И кто это будет? – ухмыльнулся Ваня.
Аня посмотрела сначала на одного, затем на другого и вдруг живо представила себе эту картину, сперва в главной роли с Ваней, а потом с Сашей и, не выдержав, прыснула от смеха.
– Считайте, что я вам ничего не предлагала, – резюмировала она.
Ребята облегчённо вздохнули.
– Ладно, пошли быстрее, – скомандовал Ваня, укутывая меч в ветровку и пристраивая его под мышкой, – а то наша здравомыслящая Анюта может придумать ещё что-нибудь.
– Минутку, – сказал Саша, – в твоем предложении, Вань, был один разумный момент. Дай-ка я выгляну в переулок, проведу, так сказать, рекогносцировку. Это будет не лишним.
Время, однако, приближалось к полуночи, и для обычного буднего четверга было вполне нормально, что улица оказалась совершенно пуста – массовые народные гуляния по поводу дня рождения Анны Птицыной, похоже, пока не проводились.
– Можно выдвигаться, – разрешил Саша, вернувшись, – а вот эту шнягу, – сказал он Ване, – неси лучше на плече – будешь похож на строителя с теодолитом.
– Или на моджахеда с базукой.
– Постойте! – всполошилась вдруг Аня.
Ребята остановились.
– Ещё одна гениальная идея? – саркастически усмехнулся Ваня.
Аня, казалось, не обратила никакого внимания на едкое замечание.
– А вдруг здесь тоже прошло пять дней?! – испугано зашептала она. – И нас родители уже ищут с милицией по больницам и моргам?
– Этого не может быть, – спокойно проговорил Саша.
– Почему? Откуда ты знаешь? – спросила Аня.
– Ну, во-первых, в дневнике генетика, который мы нашли вместе с «Фаэтоном», было чётко написано: все, кто побывал в своей прошлой жизни, возвращались обратно в то же самое время. А во-вторых, за пять дней в этом унылом месте что-нибудь изменилось бы. Тут еще вчера бульдозеры работали и экскаватор. Значит, уж этот кусок стены доломали бы точно.
– Второй аргумент не принимается, – возразил Ваня. – Помните, в соседнем переулке недоломанная стена три года стояла. Или четыре. А до этого тоже бульдозеры очень бойко там шевелились.
– Ну, ладно, – немного обиженно сказал Саша, – а с дневником?
– С дневником убеждает, – кивнул Ваня.
– Тем более, – поддержала Аня, – что все часы и мобильники показывают одну и ту же дату.
– Хорошо. Вопрос номер два, – они уже шли по улице, и Александр Ветров, вновь обретая уверенность, принимал руководство на себя. – У кого будет храниться «Фаэтон»? И что с ним делать дальше?
– Мне кажется, – сказала Аня, – лучше будет, если у тебя, Саш. Вань, ты не против?
– Он-то не против, – улыбнулся Ветров, – меня надо спрашивать. Или кто-то считает, что хранить у себя эту бомбу – большая радость? Повторяю для забывчивых вторую часть вопроса: что нам делать дальше с «Фаэтоном»?
– Обсудим это завтра, на свежую голову, – предложила Аня.
– Хорошо, – принял вариант Саша.
– Только вот ещё… – забеспокоился Ваня. – Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.
– А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?
Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.
Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.
Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:
– И что она нашла в этом средневековом рыцаре?
– Ты про Анри? – усмехнулся Саша.
– Ну да, – кивнул он. – Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной – абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё – не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.
– Не согласен, – помотал головой Саша. – Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.
– Нет, ты вспомни, – настаивал Ваня, – сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.
– Ну, положим, не все…
– Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.
– Не надо, – поправил Саша, – всего двадцать шесть.
– Какая разница. Он – не в счёт, слишком стар.
Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:
– Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! – он развёл руками. – Ну, что она в нём нашла?!
Саша задумался.
– С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: «Любовь зла…» Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем – естественность.
– Не понял. Объясни, – попросил Ваня.
– Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и – самое главное – не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом «Смотри, какой я крутой!». А им, похоже, совсем не это надо…
– Да уж, – нахмурился Ваня, – им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке – бред какой-то! Представляешь, что будет, если «Фаэтоном» начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, – твёрдо решил он. – Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?
– А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? – усмехнулся Саша.
– Какой еще опыт? – возмутился Ваня. – Розовые сопли развешивать, как этот Анри?
– Ты к нему не справедлив, – возразил Саша. – Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою «крутизну» никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.
– Да?! – завёлся Ваня, – А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?
– Ага, – кивнул Саша, – правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять «Фаэтон». А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, – многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?
– Не знаю, – буркнул Ваня.
– А я знаю: не смог бы. Мы – другие. И ты на Анри наезжаешь только из ревности, потому что ты сам к Ане неравнодушен.
– Хватит ерунду молоть! – вспылил вдруг Ваня.
– Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, – усмехнулся Саша. – Ладно, даю совет, а ты запоминай. Пересмотри свои приоритеты, на историю с Анри взгляни по-новому и сделай выводы… Ну, пора расставаться. Спокойной ночи, Ромео!
– Что ты сказал? – вкрадчиво поинтересовался Ваня.
– Спокойной ночи, говорю! – рассмеялся Саша и подтолкнул друга к подъезду.
– А-а, – протянул Ваня. – Спокойной ночи, Отелло!
– При чём здесь Отелло? – Саша буквально опешил.
– Подумай.
Саша подумал секунды три.
– Да пошёл ты!..
– И вам того же желаю, Александр Валентинович!
С этими словами Ваня очень шустро скрылся в подъезде.
Глава 2
ПОДИ ТУДА – НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО – НЕ ЗНАЮ ЧТО
На следующий день они собрались у Ветрова, благо именно там им никто не мог помешать, так как после девяти утра никого из Сашиных домашних уже не было.
– Ну, какие будут предложения по главному вопросу? – спросил Саша.
– А ты придумал что-нибудь за ночь? – несколько по-одесски, вопросом на вопрос ответил Ваня.
– Я перебрал варианты. Основных, как водится, не много. Первый. Уничтожить прибор, чтобы не поддаваться соблазну вообще. Второй. Тщательно спрятать и взять тайм-аут до выяснения некоторых обстоятельств. Третий. Сдать государству, как поступают все законопослушные граждане. И, наконец, четвертый (на мой взгляд, самый неприемлемый): воспользоваться прибором снова.
– Есть пятый вариант, – предложил Ваня, – разыскать хозяев прибора и поторговаться с ними об условиях.
– Нет, – возразил Саша, – это все тот же второй, только в профиль. Ты нафантазировал события в одну сторону, а они могут покатиться и совсем в другую. Будут ли с нами торговаться? В любом случае, это – вариант ожидания.
– Есть ещё шестой вариант, – сказала Аня, словно и не слышала, что пятый не принят. – Прямо сейчас отправиться назад в Лангедок, чтобы меня там оставить…