– Возьми, пожалуйста.
Она посмотрела на написанное и покраснела. Анна Николаевна заметила необычную реакцию дочери, но ничего не сказала. А записка в ее нынешнем виде выглядела следующим образом:
Звезды. Нежная княжна
Встретиться со мной должна.
Это намного лучше, чем опусы Макса и Данилы, подумала Настя. Но до настоящего стиха ох как далеко. И что за домостроевские замашки, никому я ничего не должна. Пусть объяснит мне, зачем я встретиться с ним должна? Она схватила ручку и написала первые две строки, те, что предлагала ранее Максу и Даниле.
– На, дописывай и объясни зачем – предложила она Гарику. Больше при матери она сказать не могла. И так поймет, что она хочет услышать из его уст. А он, ничуть не смущаясь, взял ручку и снова отсел в сторону. «Как настоящий поэт, – подумала Настя. – Уединения требует». Она с тревогой посматривала на море, не вылезли бы раньше времени из воды Макс с Данилой. Их тоже заинтересует творчество Гарика, а показывать листок, на котором написано приглашение, она не хотела. Наконец Гарик придумал текст и неторопливо, красивым почерком записал его.
– Дай сюда, – Настя скорее выхватила записку из его рук, потому что приближались Макс и Данила. А этим лучше на язык не попадаться. Высмеют, оборжут, камня на камне не оставят, ни стыда ни совести. Она прикрыла от них написанное. Но теперь любопытных было слишком много: Анна Николаевна, Макс и Данила. Данила толкнул Макса в бок:
– Догадываешься, что он тут пишет?
– А ну дай глянуть, – приступил к Насте Макс. – Что он тебе там нацарапал?
– Отстань, не твое, – Настя спрятала руку за спину и промахнулась. Данила уже держал записку в руках и зачитывал ее вслух:
– Звезды! Нежная княжна
Слышит песню про усладу.
Три рубля ты мне должна
За кошелку винограду.
Макс и Данила так и покатились по гальке со смеху. А Настя неожиданно покраснела, как будто сама писала записку.
– Дураки, и ты дурак, – последовала Настина оценка рифмоплету. – «Винограду» – на конце «а».
– Я для точной рифмы, – невозмутимо изрек Гарик.
– Где тут кошелка? – хохотал Данила.
– Тут всего лишь туесок! – поддержал его Макс.
– Три рубля.
– Дорого просишь.
– Кавалер.
– Спекулянт.
– Ха-ха-ха.
Данила с Максом еще долго изгалялись над лопухнувшимся Гариком. Сами они не оставили исторического следа на бумаге и теперь были очень этому рады.
А Настя так до обеда и не смогла узнать, кто же из них троих написал ей письмо. Советчиков у нее не было, а на пляже под галдеж Данилы она не могла спокойно думать. Ей срочно надо было уединиться. Поэтому, когда маман предложила ей послеобеденный сон, она с удовольствием согласилась. В тишине здорово думается. Может быть, появится свежая идея?
– Мы ушли, – Анна Николаевна с Настей помахали рукой ребятам. – Не подеритесь.
А Настя на прощание успокоила Гарика:
– Они на голову ушибленные, ты не обращай внимания.
Когда они уже вышли за территорию пляжа, их догнал Макс. В руках у него был давешний целлофановый пакет.
– Ой, забыл, угощайтесь, здесь тута.
Он насильно всучил его в руки Насте. Анна Николаевна задумчиво покачала головой.
– Женихов у тебя – один другого лучше. А Данила больше всех старается.
– Не заметила я.
– Время подойдет, заметишь.
Глава VI. Гранд-опера
Как только Настя ушла, через несколько минут слинял и Гарик. Компания Данилы и Макса показалась ему неинтересной.
– У меня дела, – сказал он и как взрослый пожал на прощанье обоим руку.
Послеобеденное время тянулось медленно. Ребята несколько раз слазали в воду, искупались, потом немного позагорали, но деятельная мальчишечья натура требовала выхода энергии. За отсутствием Насти взоры обоих были обращены на соседей по пляжу. Как сейчас говорят, мальчишки просто прикалывались.
Идея была Макса. Ей надлежало быть исполненной экспромтом, без четко выписанного и разработанного сценария. Спасибо Анне Николаевне, она хоть и защитила Данилу перед пляжным знакомым, Бородой, но уж очень в неприглядном свете его выставила.
– Как это Анна Николаевна сказала? Я совсем образования не имею? – вдруг Данила вспомнил давешний разговор.
– Ты о чем?
– Ну, об этом Кудеяре, лицемере.
– Моралисте, ты хотел сказать?
– Ага, мораль читает, а сам на Анну Николаевну зыркает.
– И борода как у козла.
– Точно, интеллигент вшивый.
– Что бы ему такое устроить?
Макс предложил товарищу:
– Он недавно поселился в отеле, еще никого толком не знает, а тебя вообще за деревенского дурачка принял. Давай сделаем вид, что я тебя за деньги грамоте учу. Пусть еще повыступает, посмеемся. Насте потом расскажем.
Даниле идея понравилась, только он не до конца ухватил ее суть.
– Что, совсем неграмотный?
– Да, Анна Николаевна сказала же, совсем.
– А что я тут на море делаю? – спросил Данила.
– А то же, что и он, пусть тебя это не волнует.
Кудеяров Иван Иванович сидел от них метров в тридцати – сорока, и с тех пор, как ушли Настя с Анной Николаевной, ни разу не повернул голову в их сторону. На сырую идею Макса Данила накладывал собственные гениальные мазки.
– Его Анна Николаевна отшила сразу. Если он захочет дальнейшего знакомства, то обязательно снова полезет нас учить, а мы его так высмеем в глазах Анны Николаевны, один раз и до конца жизни, что он навсегда забудет, как пялиться.
– Смотреть, – поправил его Макс.
– Нет, так не смотрят, а пялятся. Наглец. Еще поучать всех будет.
Устами бы Данилы мед пить, а руками лапшу развешивать. Приятели дождались, пока Борода Кудеяр полез в воду, и заняли место у самой кромки прибоя на его пути, там, где волны слизывали человечьи следы. Им нужна была тоненькая полоска песка – доска для письма, и волны, как губка для стирания написанного. Когда Кудеяр вышел из моря и прошел мимо них, урок был в самом разгаре. Макс написал слово – «Гранд шоп».
– Читай, – прозвучал его приказ.
– Гр… гр… гр… – грассировал суперграмотей Данила Накатившая волна смыла написанное, но Борода Кудеяр успел прочесть текст. Он прошел к своему лежаку, взяв полотенце и теперь с любопытством наблюдал за двумя, как ему показалось, бестолковыми приятелями.
– Не успел прочесть, пиши по-новой, – предложил Данила.
Макс палочкой водил по влажному песку. Снова появилась надпись «Гранд шоп», и снова Данила «гыркал». Очередная большая волна стерла и эту надпись. Макс всерьез разозлился. Он заорал на Данилу.
– Мы же с тобой еще десять дней назад проходили букву «а», ты что уже забыл?
– Да не забыл я ее, – орал в ответ Данила, – просто вода быстро ее стирает, не успеваю я ее прочесть.
– Мне что, тебе волны остановить? Читай.
На песке в третий раз появилась та же надпись, на этот раз Данила продвинулся дальше. Он прочитал уже три буквы.
– Гра… гра… гра!..
– Грамотей чертов, что ты разгракался, читай дальше.
Но дальше он снова прочитать не успел. Каждая, пятая-шестая волна была большой и смывала написанное. Макс терпеливо очередной раз написал слово «Гранд шоп» и предложил прочесть Даниле. За их спиной стоял Кудеяр Борода.
– Может, чем помочь? – спросил он.
– Я больше не могу, – пожаловался ему Макс. – В жизни своей не видел большую бестолочь. Уже вторую неделю учим алфавит, а он, тупой, простое слово прочесть не может.
Данила тоже обратился за поддержкой к Кудеяру.
– Сам он тупой. Учим мы с ним одни иностранные слова, а зачем они мне в лесу? Методика у него продвинутая, продвинутая методика, – Данила передразнил Макса. – Не можешь – не берись.
– Что за методика? – полюбопытствовал Кудеяр Борода.
Макс выгнул грудь колесом.
– Я сам ее придумал. Смотрите, – и он очередной раз написал на песке слово «Гранд шоп». – Видите, что тут написано?
– Вижу, – сказал Кудеяр.
– Так вот, я хочу, чтобы он одновременно выучил русский алфавит и английский язык. Скоро он станет основным языком для населения всего мира. Вот в Якутии его заставляют поголовно всех как государственный язык изучать.
– Про Якутию я что-то такое слышал, – сказал Кудеяр Борода. – А он, что совсем неграмотный?
Данила скромно потупил глаза. А Макс, только что кричавший, полез его защищать.
– Он не виноват. Там, где он жил с бабкой, в их деревне осталось две старухи и два старика. А до района болотом, через леса, километров тридцать. Он в этом году вообще первый раз увидел электрический свет. А на паровоз вообще чуть не с вилами кидался.
– Так он в школу не ходил, я правильно угадал?
Макс согласно кивнул головой.
– Разговаривайте с ним сами, я больше не могу. Он тупой.
Теперь Данила обращался к Кудеяру Бороде за сочувствием:
– Сам ты тупой. Тольки и изучаем с тобой: отель, мотель, спаниель. Одни иностранные слова. Сегодня тоже, наверное, придумал какое-нибудь иностранное словечко?
– Я русское слово придумал, вон, видишь, на киоске нарисовано. – Макс указал в сторону небольшой палатки, стоявшей у входа на пляж, на которой аршинными буквами было нарисовано: «Гранд шоп».
Данила в очередной раз сложив губы гузкой, начал «гыркать». А Бороду Кудеяра стало пучить альтруизмом. Специально так не придумаешь, не подгадаешь. И лицо у Данилы простоватое, и манеры деревенские, и вежливость допотопная, в городе давно забытая, и Анна Николаевна заявила, что он совсем был оторван от школы. Курортная скука, окружавшая Кудеяра, в момент улетучилась. Он засыпал Данилу вопросами:
– В школу не ходил?
– Не-а, боялся! Зимой в лесу волки, а весной и осенью через болота без слеги не пройдешь. А летом в район два раза с дедом ходил, так в школе были каникулы.
– А свет электрический у вас был?
– Когда я маленький был, свет был, а потом один год столбы завалило, и света не стало.
– А как ваша деревня называлась.
– Верблюдовка.
– А тебя как звать?
– Меня? – переспросил Данила.
– Тебя!
– Меня Данила.
– Выучить алфавит хочешь? – спросил Борода Кудеяр.
– Бесплатно? – сразу спросил Данила.
– Конечно, бесплатно.
– А Макс с меня за каждую букву берет по пять рублей. А писать не учит, только читать, – стал жаловаться Данила. – И еще берет с меня за каждый урок дополнительно по пять рублей, за то, что изучаю английский язык. Разве это справедливо?
Борода неопределенно пожал плечами и вдруг заявил:
– Я тебя бесплатно научу не только читать, но и писать, хочешь?
– А не врете? – беспардонно спросил Данила.
– Ну, зачем же врать. Что за чушь тебе твой дружок предложил написать – «Гранд шоп». Таких слов вообще нет в английском языке. Есть – «Гранд-опера». Но это на французском языке.
Данила растянул рот в придурковатой улыбке и счастливо смотрел на нежданного благодетеля.
– Так я сразу смогу два языка выучить?
Кудеяр оставил вопрос без ответа. Он сам спросил Данилу:
– Кем тебе приходится Анна Николаевна?
– Анна Николаевна мне и Максу приемная мать, а Насте родная. Мы ее любим и в обиду никому не дадим. Она приехала в нашу деревню, забрала меня и вот куда привезла.
– А Макс тоже неграмотный? – спросил Кудеяр, хотя только что видел, что Макс петрит и в английском.
«Подловить решил», – подумал Данила и ни минуты не раздумывая ответил:
– Наоборот, Макс хвастался, что победил на трех олимпиадах, а ни одной медали показать не может. Врет он, как хочет. Но уж очень он дорого с меня дерет. По пять рублей за каждую букву. А Анна Николаевна ничего не знает.
– Хорошо, договорились, я тебя учу бесплатно… Молодец, что ты не ябеда… Начнем?
Макс лежал от них метрах в тридцати и периодически, как тюлень, поднимая голову, похохатывал. Борода – Кудеяров Иван Иванович за два часа с грехом пополам научил Данилу писать на песке слова «Гранд-опера». Вспотели оба, но остались довольны друг другом.
– Чудак мужик, – заявил Максу его неграмотный приятель, когда они поднимались с пляжа в отель.
– Может быть, – легко согласился тот, вдоволь насмеявшись.
Глава VII. Гвардейские офицеры
Настя, возвращаясь с пляжа вместе с Анной Николаевной, была полна раздумий. Издевательство какое-то. Хочешь как лучше, а получается как всегда. Как же вычислить автора письма? Что им еще такое предложить, чтобы он раскололся? Ах, мерзкий мальчишка, лежит сейчас на берегу и насмехается над нею. И правильно делает, что насмехается. Не вытерпела, как собачонка побежала по следу. Кто ее заставлял устраивать дурацкий конкурс? Замельтешила, разволновалась, показала, что рада письму. Так тебе и надо. Правильно маман говорит, никакой выдержки, одни эмоции. Разве девушка должна первая бежать на свидание? Ее удел опаздывать, заставлять других волноваться.
А если посмотреть с другой стороны, что, собственно говоря, случилось? Ну, получила письмо, ну и что? Вон знаменитые киноактрисы их мешками получают и выбрасывают в мусорный бак, не читая. Так и мне нужно было поступить. Сделать вид, что выбросила или ничего не получала, пока ни приоткроет нахал свое забрало, не назовется. Конверт надо было демонстративно выбросить, а письмо оставить. Как он там измывался над нею? «Три рубля ты мне должна за кошелку винограда». Или еще лучше: «Ты какого тут рожна строишь баррикаду?» Насте от ее мыслей стало жарко.
– Ма, а ты где с папой познакомилась?
– На танцах.
Настя задумалась. За то время, что она была здесь в отеле, она ни разу так и не поднималась на танцплощадку. Сверстниц ее там не было, сплошь взрослый контингент, а с мальчишками она могла до бесконечности гулять и без танцплощадки, хоть до утра.
А что если сегодня вечером пригласить их всех на танцы? Ей так понравилась эта мысль, что она боялась ее дальше развивать. Вот и посмотрим, кто из вас самый галантный кавалер. Она представила, как Макс будет обнимать ее за спину и прижимать к себе на виду у всех, и покраснела. Там, на танцах, все откроется – кому она больше всех нужна, кто самый галантный кавалер, кто писал письмо. А уж когда она его, паршивца, вычислит, тогда берегись!
С ее стороны последует полное насмешки откровенное презрение, холодность и демонстративное предпочтение остальным двум его друзьям. Пусть попрыгает, как рыба на сковородке. Значит, решено, она их пропустит через сито следующего испытания – через танцы. Вот будет потеха, если Гарик и Макс не умеют танцевать. Тогда им придется только ревновать, потому что она будет кружиться в вальсе с толстым и жирным Данилой. А он танцевать умеет. Этот как заграбастает ее в свои лапищи, медведь… Она снова покраснела.
Анна Николаевна с удивлением смотрела на дочку. Та, пока они дошли до отеля, как спрут-кальмар несколько раз меняла цвет лица, от цвета бледной белой лилии до полыхающего ярко-красного мака. Настя укреплялась в мысли, что она приняла верное решение. На танцы их, на танцы. Пусть один стул подносит, другой его караулит, третий с ней танцует. А она… А как себя вести?
Надо будет ведь придерживаться курортного этикета. Со своим уставом не суются в калашный ряд. Нет, не с уставом, со свиным рылом. Все равно, подумала Настя, если хочешь сходить на танцы для взрослых, придется забыть на время свои пацанские манеры и для начала соответственно одеться. Настя пожалела, что никто из ее друзей не является потомком аристократического рода. А может, Гарик? Здесь, на Кавказе, говорят, в кого ни плюнь, потомственный князь. Вон при дворе российского императора грузинских князей было как собак нерезаных, больше, чем остальных вместе взятых. Так что стоит его спросить, откуда он родом. Она решила посоветоваться с матерью и спросила: