– И, миссис Фрисби, – сказал филин, двигаясь к выходу из дупла, – пожалуйста, поймите, я восхищался вашим супругом, хоть никогда и не встречал его лично. Желаю вам всего хорошего. Надеюсь, что жизнь вашего сына можно спасти. Видите ли, я понимаю вашу нужду, потому что сам столкнулся с похожей проблемой.
– Вы? – удивилась миссис Фрисби, – но у вас нет Дня переезда.
– Я жил в этом дереве, в этом дупле, – сказал филин, – столько, что и не упомнить. Но теперь, когда ветер дует сильнее и раскачивает лес, я сижу здесь в темноте и снизу из ствола, практически у самых корней, я слышу новый звук. Пучки древесины скрипят и один за одним ломаются на холоде. Ветки падают; дерево старое и оно умирает. И все же я не могу после стольких лет уйти, найти новый дом переехать туда, а, возможно, и сражаться за него. Я тоже состарился. В один из дней, в какой-то год дерево упадет, а когда это случится, если я буду жив, то упаду вместе с ним.
После этого грустного предположения филин переступил через порог, расправил огромные крылья и улетел, тихо планируя вниз, в тенистый лес.
Миссис Фрисби последовала за ним по ветке. К ее счастью, Джереми все еще ждал ее там, где она его оставила, хоть и не очень терпеливо.
– Нужно торопиться, – сказал он. – Почти стемнело. Мне не стоит находиться в лесу так поздно.
Миссис Фрисби, которая была абсолютно с ним согласна, забралась на его спину, теперь уже меньше боясь по двум причинам: первая – она начала привыкать к путешествиям по воздуху, а вторая – поскольку в лесу становилось темно, она уже не видела, как далеко была земля.
– Он долго с тобой разговаривал, – сказал Джереми, когда они летели. – Он посоветовал тебе что-нибудь полезное?
– Не знаю, – сказала миссис Фрисби.
Когда филин рассказал о секретности и, в частности, что сам хранил тайну, она не была уверена, что может рассказать Джереми.
– Почему ты не знаешь?
– То есть, он сказал мне кое-что, но не знаю, поможет мне это или нет.
Она решила ответить вопросом:
– Что значит «подветренный»?
Джереми, который, как и все птицы знал о ветре все, знал ответ на этот вопрос.
– Это значит спокойная сторона, сторона, где не дует ветер. Когда дует сильный ветер, ты слетаешь с амбара с подветренной стороны, чтобы не врезаться в стену. Мой отец научил меня этому.
– Понятно, – сказала миссис Фрисби, озадачившись еще больше. Как ветер связан с ее домом?
– Он сказал мне, – наконец проговорила она, решив, что это не навредит, – Пойти к крысам.
– К крысам? – Джереми был озадачен. – Но у нас с ними нет ничего общего.
– Я знаю. Но он думает, что они смогут помочь.
– Но что они могут сделать?
– Он думает, что они смогут перевезти мой дом целиком. Но как они это сделают, я не представляю.
– О, я не сомневаюсь, что они смогут, – сказал Джереми. – Все знают, по крайней мере, птицы, что крысы умеют многое. Они чем-то заняты; никто точно не знает, чем именно. Но точно известно, что они строят себе дом в лесу, у подножья гор. Они уже все расчистили около него. Я бы показал тебе, но сейчас слишком темно.
– Они раньше таскали еду, как и все мы. Но теперь мы видим их с другими вещами – кусочками металла, шестеренками и предметами названия которых я не знаю. Они несут их в тот розовый куст, а что с ними случается там, неизвестно. Но филин знает больше всех. Думаю, что у него с крысами какие-то дела. А еще я никогда не слышал, чтобы они помогали кому-то, кроме себя.
– Я тоже. Но я все равно их спрошу. Больше-то некого.
К тому времени как они долетели до сада, стало практически темно, Джереми не мог больше медлить.
– Спокойной ночи, Джереми, – с любовью сказала она вороне. – Спасибо за то, что отвез меня, подождал и проводил обратно.
– Не за что, – ответил Джереми. – Если опять тебе понадоблюсь, просто скажи. В конце концов, если бы не ты, меня бы нельзя было попросить.
И он скрылся в темноте, в эту ночь он последним из ворон добрался до гнезда.
Внутри розового куста
Когда миссис Фрисби вернулась домой, Тереза, Мартин и Синтия ужинали, как она и наказала им, если стемнеет до ее возвращения. Тихо спустившись в туннель, она слышала, что они разговаривают в комнате, на секунду она остановилась, чтобы подслушать их беседу. Очевидно, Синтия беспокоилась, а Тереза успокаивала ее.
– Она не может вернуться домой раньше, чем сейчас, Синти. Разве ты не помнишь? Ворона сказала, что до дерева полтора километра. А может еще больше.
– Да, но вороны быстро летают.
– Но если он взлетел на три километра, – это был Мартин, – то вместе получится четыре с половиной километра.
– Девять, – сказала Тереза. – Четыре с половиной туда, четыре с половиной обратно.
– Правильно. Неудивительно, что она еще не вернулась.
– Но как же филин. Вы знаете, какие они.
– Когда они добрались туда, все еще было светло. Он не мог видеть.
– Но сейчас уже темно, – сказала Синтия. – О, жаль, что она еще не вернулась. Мне страшно.
– Не так громко, – отозвалась Тереза. – Тимоти может услышать.
– Я дома, – громко сказала миссис Фрисби, торопясь по туннелю.
Теперь стало ясно, как они все волновались, потому что они подбежали к ней, и даже Марин, который обычно избегал таких проявлений, обнял ее.
– О, мама, – закричала Синтия, практически в слезах, – я так волновалась.
– Бедная Синтия. Все хорошо.
– Как высоко ты летала? – спросил Мартин, быстро придя в себя.
– Настолько высоко, что деревья были размером с кусты, сад – с почтовую марку, а река казалась змеей.
– Ты видела филина? Что он сказал?
– Я видела его. Потом я расскажу вам обо всем. Сначала я хочу увидеть Тимоти. Как он? Почему вы не передвинули его кровать сюда?
Тереза сказала:
– Я хотела, но он сказал, что хочет остаться в спальне. Думаю, ему стало хуже.
Но когда миссис Фрисби пошла его проведать, он сидел в постели, а лоб его вовсе не был горячим.
– Я в порядке, – сказал он. – Я остался здесь, потому что хотел подумать кое о чем.
– О чем?
– О Дне переезда?
– День переезда! Но почему? Что такое?
Неужели он все-таки подслушал, как она разговаривает с остальными? Подслушал о ее полете к филину? Но нет, он объяснил.
– Я не был на улице с тех пор как заболел, поэтому не знаю, как там. Я имею ввиду погоду. Но сегодня днем я заметил кое-что.
– Что именно?
– Запах в воздухе, теплый, мокрый запах. Если принюхаться, то можно все еще ощутить его, хотя он уже не такой сильный.
Миссис Фрисби, конечно, заметила его и на улице, и дома.
– Это запах тающего снега, – продолжил Тимоти. – Я помню его с прошлого года. И после этого через короткое время мы переехали. Мам, когда мы переедем в этом году?
– О, еще не скоро. – Миссис Фрисби пыталась говорить как можно обыденнее. – Все еще очень холодно, слишком рано думать об этом.
– Мне нужно подумать об этом, – сказал Тимоти. Он казался серьезным, но спокойным и умиротворенным. – Так как если он наступит слишком рано, не знаю, смогу ли я пойти. Я попробовал сегодня немного пройтись по дому, когда другие были на улице.
– Тимоти, тебе нужно оставаться в постели! Ты опять заболеешь.
– Я знаю, знаю. Но мне нужно понять. А если я не буду долго ходить, то не смогу. Я сделал лишь несколько шагов, но голова у меня так закружилась, что мне снова пришлось лечь.
– Конечно. Ты же еще не выздоровел.
– Наверное, да. Вот почему я хотел подумать.
– Тимоти, ты не должен об этом беспокоиться. Так будет только хуже.
– Я вовсе не волнуюсь. Думаю, что должен, но не могу или думаю, что мне следует, но не получается. На самом деле я думаю о том, как здорово там, у ручья, летом и о том, что действительно хочу пойти. Но я не боюсь. Я опасаюсь, что тебе страшно или что ты можешь подумать, что я боюсь. Вот что я хотел тебе сказать. Я буду просто ждать и посмотрю, что произойдет. Поэтому тебе тоже не стоит беспокоиться.
Миссис Фрисби поняла, что они как-то поменялись местами. Он чувствовал опасность, как-то догадывался, что День переезда близится и возможно он может умереть. И все-таки он ее успокаивал. Она хотела рассказать ему о филине и о крысах, рассказать ему, что можно еще что-то сделать. Но решила, что не стоит; она не знала, смогут ли крысы в действительности помочь. Лучше подождать, пока она с ними не увидится.
Итак, вместо этого, миссис Фрисби, слегка запинаясь, сказала:
– Тимоти, не думай об этом. Когда придет время, мы посмотрим, как ты себя чувствуешь, а потом решим, что будем делать.
На следующее утро на рассвете она отправилась к крысам. Миссис Фрисби раньше никогда не бывала внутри розового куста, даже близко не приближалась, а теперь, чем ближе она к нему подходила, тем больше нервничала. Никто никогда не говорил ей, никто, кого она знала, держаться от куста подальше. Все это просто знали. Крысы на ферме мистера Фитцгиббона держались сами по себе. Никто не пробирался в их владения.
Перед тем как выйти в сад, она внимательно осмотрелась, чтобы убедиться, что Дракона не видно. Но даже Дракон, хоть и преследовал крыс до куста, никогда не заходил дальше.
Шипы, конечно, помогали отгонять незваных гостей. Миссис Фрисби до того момента, пока не оказалась рядом с кустом, не понимала, какой он большой, плотный и колючий. Он был больше, чем сарай с трактором, а все его ветки были так плотно переплетены, что, несмотря на то, что она была такой маленькой, миссис Фрисби не знала, как в него забраться, хотя кругом его обошла. Она примерно помнила, куда входили крысы, и внимательно осмотрела эту часть куста. Как они это делают?
Потом она увидела, что на одной ветке, лежащей низко у земли, шипы были подпилены и несколькох сантиметров, достаточно, чтобы ухватиться лапкой, были абсолютно гладкими. Миссис Фрисби толкнула ветку, та с легкостью поддалась, как дверь, а за ней она увидела тропу, типа туннеля внутри куста, достаточно широкую, чтобы она смогла пойти по ней, не касаясь шипов. Пройдя вперед, она отпустила ветку, и она тихо захлопнулась за мышкой. Внутри куста было темно.
Миссис Фрисби пошла вперед, вглядываясь в сумерки и следуя по маленькой тропинке, которая извивалась к центру куста, земля была плотно утоптана маленькими лапками. А потом прямо перед собой она увидела вход.
Чего она ожидала? Круглой дыры в грязи, скорее всего, но точно ничего того, что она увидела. Прежде всего все было тщательно расчищено, около полутора метров, в центре куста. Ветки вверху были тоже обрезаны чуть ли не до самого верха, но так, чтобы солнечный свет легко попадал внутрь. На земле рос мягкий мох. В центре этой большой яркой зеленой пещеры поднимался маленький холм, около двадцати сантиметров в высоту, на вершине которого был вход в форме арки, аккуратно выложенной камнями, будто крохотный дверной проем без двери. За входом тянулся туннель, его пол, тоже выложенный камнем, уходил вглубь и вниз.
Перед входом, смотря на нее темными немигающими глазами, стояла самая большая крыса, которую она когда-либо видела.
Брутус
– Стой, где стоишь, – сказала крыса. – Как ты сюда попала?
– Я вошла, – ответила миссис Фрисби, отчаянно стараясь говорить спокойно. – Я нашла ветку с гладкими шипами. Нажала на нее и поняла…
– Я знаю, – довольно грубо прервала ее крыса. – А теперь поворачивай обратно. Тебе нельзя здесь находиться.
Он сделал несколько шагов вперед, загородив собой вход. Она заметила, как мощные мышцы играют под его блестящей шкуркой. Он практически походил на Дракона – почти, но не совсем.
– Иди, – повторил он.
– Но у меня есть причина…
– Мне все равно, что у тебя есть. Уходи. Ты маленькая. И мне бы не хотелось сделать тебе больно.
– А вы не Джастин?
Миссис Фрисби сделала шаг назад, когда крыса шагнула вперед.
– Я Брутус. Джастина тут нет.
Это уже понятно, подумала миссис Фрисби. Крыса по имени Брутус добавил:
– Ты знаешь Джастина?
– Нет, – ответила миссис Фрисби. – То есть, не совсем.
– Если ты не знаешь его, то откуда ты знаешь его имя?
Брутус казался озадаченным, и миссис Фрисби поняла, что несмотря на то, что он был большой и мускулистый, а его глаза были очень яркими, он выглядел очень молодо.
– О нем мне рассказал один друг. Могу я его увидеть?
– Джастина? Нет. Он на собрании. Я за него. Все на собрании, кроме меня.
Неудачно, подумала миссис Фрисби. Он заместитель. Она сказала:
– Тогда я подожду его.
– Нет, – сказал Брутус. – Ты не можешь здесь оставаться. У меня есть приказ. А теперь иди или я сам тебя провожу.
Он опять подошел ближе.
– Меня зовут, – отчаянно проговорила мышка, – миссис Джонатан Фрисби. Я хочу увидеть Никодимуса.
Не получилось.
– Мне все равно, как тебя зовут, ты не можешь увидеть Никодимуса, это точно.
Брутус выглядел озадаченным и раздраженным.
– Иди отсюда, да побыстрее.
– Хорошо, – сказала миссис Фрисби. – Не надо заставлять меня, я уйду.
Она медленно повернулась и пошла обратно. Ей хотелось плакать – после всех усилий, после полета к филину, в конце концов быть вдруг развернутой. Пока она шла в темную часть куста, то думала, что может просто подождет час или около того, пока собрание (что за собрание такое?) закончится, а потом вернется, и, возможно, тогда крыса по имени Джастин будет на входе в следующий раз. Но уделит ли ей Джастин больше внимания, чем Брутус? У нее было ощущение, что так и будет.
Но остановившись, она услышала за собой шаги. Миссис Фрисби оглянулась и увидела, что Брутус следовал за ней, поэтому она вновь пошла, стараясь не попадаться ему на глаза. Через некоторое время она остановилась и прислушалась. На этот раз ничего не было слышно. Наверно, он ушел обратно на пост. Она села на землю.
А потом перед собой в том направлении, откуда она зашла в куст, она услышала шелестящий царапающий звук. Это была ветка, на которую она нажала, чтобы войти. Кто-то еще дотронулся до нее. Кто-то вошел и двигался по узкой дорожке к ней. Должно быть, это еще одна крыса. Вдруг ее охватил ужас. Что она сделает, если вдруг увидит ее в сумерках?
Она кинулась в сторону, прижавшись как можно теснее к стене шипов, надеясь, что кто бы это ни был, он пройдет, не заметив ее.
Потом он прошел по извилистой дорожке, тут она его увидела. Это был ее давний друг, мистер Эйджис, белая мышь.
Он двигался очень медленно, и она поняла, что он ужасно хромает. Одна из его лап была повреждена; она была скреплена щепками и перебинтована.
– Мистер Эйджис, – позвала она тихонько. – Это миссис Фрисби.
– Кто? – Он вглядывался в темноту. – Я не вижу тебя.
– Миссис Фрисби.
Она вышла на середину дорожки прямо перед ним.
– А, и вправду. Миссис Фрисби. Как ты поживаешь? – Он казался довольно радушным, но при этом озадаченным. – Не знал, что ты… Как ты здесь очутилась?
– Эта длинная история.
– Тогда расскажи мне, пока я отдыхаю. Мне нужно быть на собрании, но я уже опоздал, а через несколько минут оно закончится. Как ты видишь. Я неудачно упал и сломал лодыжку.
– Жаль слышать это. Надеюсь, вам не очень больно.
– Заживает. Но я хожу медленно и мне приходится часто отдыхать. – Он, вздохнув, присел. – Теперь расскажи мне, что ты делаешь в крысином кусте.
Миссис Фрисби (которая хотела задать ему тот же вопрос) как можно более кратко рассказал о Тимоти, Джереми, филине и Брутусе. Мистер Эйджис молча слушал, перебив лишь однажды.
– Ты была внутри дупла филина?
– Да. Но мне было страшно.
– Думаю, да. Для этого нужна смелость.
– Мне нужно было это сделать.
Когда она закончила свой рассказ, мистер Эйджис около минуты сидел тихо и все обдумывал.