Все дружно принялись грызть соленые орешки.
Через десять минут истекающий ручьями Профи влез в машину. Рядом с ним оказались Алиса и Тоник.
— Ты наш национальный герой, — сказала Алиса и поцеловала его в щеку.
— Держи орешки, — протянул его долю Сашка.
Профи был бы почти счастлив, если бы не обратил внимания, что Алиса сидит ближе к Тонику. Но это можно было объяснить тем, что она боялась промокнуть.
Светлана повернула ключ зажигания, забытый в спешке Слоном, и машина сразу завелась. Она выехала со двора на первой скорости, открыв корпусом ворота. Дождь стихать не собирался. Что ж, это было им на руку. На ближайшие двадцать минут все инспектора ГАИ разбежались по подворотням.
Сашка включил приемник и звуки музыки, сливаясь с дождем, создавали странное настроение нереальности происходящего. Как будто они сидели в кинотеатре и смотрели на самих себя в кино. И они себе в этом фильме нравились…
Раф проклинал неожиданно полившийся с неба дождь. Ведь у него не было с собой ни зонта, ни машины. Он пытался спрятаться от дождя под деревом, но это помогло ненадолго. Когда подъехал на своем москвиче Виктор, он был уже злым и мокрым.
— Деньги привез? — спросил он сразу, просунув голову в машину.
Виктор молча открыл на несколько секунд дипломат. Раф замер, ослепленный сказочным видением.
— Выходи сюда, под дерево, посчитаем, — предложил он по старой схеме, забыв, что идет дождь.
— Промокнет все, — усмехнулся Виктор. — Садись в машину.
Раф не заставил себя долго упрашивать. Он уселся на переднее сиденье и потянулся за дипломатом.
— Подожди, — остановил его руку Виктор. — Какие у меня будут гарантии?
— Какие гарантии? — не понял Раф.
— Что я получу свою жену в целости и сохранности.
Раф с недоумением смотрел на него. Неужели она не добралась до дома? Или он затеял свою игру? Только какую? Говорить ли ему про сына или пока подождать? Нужно как — то потянуть время.
— Дай закурить, — попросил он, мучительно соображая, как себя вести в этой ситуации.
Виктор достал из бардачка пачку сигарет.
— Деду нужно взять с тебя должок, — сказал, прикуривая Раф, — а жена ему твоя не нужна. Отдашь деньги — получишь жену.
— Я должен быть уверен, что с ней все в порядке, — продолжал настаивать на своем Виктор. — Покажите мне жену и получите деньги.
— Дед тебе покажет, — пригрозил Раф. — Ты что, не доверяешь Деду?
— Деда убили четыре часа назад на выходе из бани, — спокойно сказал Виктор, внимательно наблюдая за реакцией Рафа.
— Что?! — не поверил в первый момент Раф.
Он знал, что разговаривал с ним по телефону как раз, когда тот вышел из парилки. А вообше — то, прикинул он, это вполне могло бы быть. И ему это на руку. Дед ведь не говорил ему выбивать из Виктора деньги. Это была его собственная инициатива. А она могла быть наказуема. Теперь он может спокойно довести свою игру до конца.
— Значит, тогда ты должен отдать деньги мне, — упрямо повторил Раф.
— Деньги Деда тебе? С какой стати? Не много ли ты на себя берешь?
— Не бойся, это моя забота. Ты можешь позвонить сейчас домой, твоя жена наверняка уже дома, мы ее отпустили часа два назад.
— Что ж ты мне тогда голову морочишь?
— Я хочу получить деньги за твоего сына.
Раф достал из кармана часы Тоника и показал их Виктору.
— Его же нет в Москве, откуда у тебя часы? — не поверил Виктор.
— Я тебе повторяю, что он у нас, и я хочу получить за него деньги. Мне не нужны деньги Деда. Мне нужны твои деньги, а где ты их возьмешь — не важно. Можешь продать дачу, занять у друзей, это уже твои трудности. Проще всего расплатиться со мной сейчас, тогда я отвезу тебя на место, где ты сразу его заберешь.
— Я деньги тебе передам только тогда, когда он окажется у меня в машине, — твердо сказал Виктор.
— Хорошо, — согласился Раф, — но учти, если ты там захочешь их оставить себе, то оттуда больше не выберешься.
— Поехали, — сказал Виктор, — только я по дороге все же позвоню домой.
— Твое право, — развел руками Раф.
Дождик временно стих. Виктор завел машину, намереваясь развернуться и в этот момент из — за поворота выехал малиновый "Мерседес", а вслед за ним белый СААБ Петровича. Обе машины затормозили, окружив автомобиль Виктора.
Раф замер, а как только увидел вылезающего из машины Тоника, распахнул дверцу и бросился бежать по улице. Но за ним никто не погнался. Все были слишком рады встрече. Виктор обнимал одновременно Светлану и Тоника, а остальные, улыбаясь, стояли рядом.
— Как вы оказались в этой машине? — спросил он у них.
— Поехали домой, — заторопилась Светлана. — По дороге все тебе расскажем.
— Боже, что это? — округлились глаза у Алисы. Она смотрела на самый верх кладбищенской стены.
Все оглянулись. Над стеной торчала голова Слона с натянутым от дождя полиэтиленовым пакетом. Посиневший от холода, он был похож на покойника.
Сашка схватил ошметок грязи и швырнул его в Слона:
— Сгинь, нечистая сила.
Голова исчезла. Все рассмеялись.
— Что же ты раньше свое заклинание не сказал? — пошутила Светлана, обняв его за плечи.
— А это и есть мой самозванный сын? — улыбнулся Виктор.
Сашка беспомощно посмотрел на Тоника. Тот положил ему руку на плечо.
— Мы с ним теперь названные братья, поэтому он и тебе в какой — то степени сын.
— Это хорошо, — сказал Виктор. — Был один сын, а теперь сразу два стало.
— Ничего себе, сразу, — сказал Сашка. — Да мы с Тоником вместе уже пуд соли съели.
— Пуд не пуд, а вот кашу утром ты пересолил точно, — сказал Тоник и все рассмеялись.
— А это мой старый друг, — представил Виктор Петровича. — Очень здорово мне помог. Можете звать его дядей Васей или Василием Петровичем.
— Да что я там тебе помог, — отмахнулся Петрович. — Толку от моей помощи никакой не было. Вот ребята у тебя я смотрю — орлы.
Орлы, довольные столь лестной оценкой, переглянулись.
— Ладно, мои птички, не пора ли нам домой, поклевать что — нибудь, — сказала Светлана. — Ведь давно уже в клювике ничего не держали. Я приглашаю всех по такому случаю на праздничный ужин. Прямо сейчас.
— С меня торт и сладости, — сказал Петрович, хитро улыбаясь. — Никто, надеюсь, от сладкого не откажется?
— Нет, никто не откажется, — заверили его все.
— Тогда по машинам.
Петрович распахнул дверь своей шикарной машины и оглянулся. Вся компания усаживалась в старенький москвич. Он вздохнул и, увидев, что Сашка может не поместиться, сказал:
— А можно я главного дегустатора с собой возьму? Чтобы он нам выбрал все самое вкусное.
— Это я люблю, — сказал Сашка и залез к нему в машину.
Автомобили развернулись и один за одним выехали из переулка. С кладбищенской стены с грохотом упала лестница, упершись основанием в землю. По ней быстро спустился Слон и, погладив дрожащими руками машину, сел в салон. К нему навстречу по переулку бежал спотыкающийся Раф. Слон захлопнул дверь и, развернувшись, уехал в противоположную сторону.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Петрович за две минуты довез Сашку до Макдональдса. Большой серовато — белого цвета дом был похож на пирожное, облитое кремом. Перед входом, на площадке, окруженной перилами, под тентами стояли брошенные при беспорядочном бегстве от дождя пластиковые столики и стулья.
На одном из столов кто — то оставил в металлической вазочке шоколадное мороженное, и оно тонкой коричневой струйкой стекало вместе с дождевой водой на серые бетонные плиты.
Сашка непроизвольно облизнулся, проходя мимо. Если бы вокруг никого не было, с каким удовольствием он бы подставил язык под эту струйку. Он даже оглянулся, не догадался ли кто — нибудь о его постыдном желании.
Нет, никто не обращал внимания даже на его мокрую одежду, обычное дело — дождь.
— Проходи, — пропустил его первым Петрович.
Сашка здесь оказался в первый раз. Вокруг за столиками сидели молодые люди разных возрастов и ели что — то очень вкусное. Об этом нетрудно было догадаться по их довольному виду. Впереди за стойкой стояли ребята и девчонки в красивой униформе и принимали заказы.
— Что будем брать? — спросил Петрович.
— Дядя Вася, — посмотрел на него серьезными глазами Сашка. — Я не знаю.
— Тогда я выберу на свой вкус, раз ты не против.
Они подошли к освободившийся кассе и стали заказывать еду.
— Семь чизбургеров, семь гамбургеров и четырнадцать пирожков с яблоками.
— Ого! — негромко произнес Сашка.
— Вам с собой? — спросила девушка за стойкой.
— Да, положите, пожалуйста, в пакеты. И один молочный коктейль, — весело посмотрел он на Сашку.
Сашка отвернулся. У него было такое ощущение, будто Петрович прочитал его мысли. Он еще не знал, хорошо это или плохо, но когда получил в руки большой бумажный стакан с соломинкой, то подумал, что хорошо.
Петрович нес к машине бумажные пакеты, а Сашка спешил за ним, с наслаждением посасывая на ходу через трубочку коктейль.
— Открой — ка дверь, — попросил его Петрович, — а то у меня руки заняты.
Сашка распахнул перед ним дверцу машины и после того, как Петрович сгрузил пакеты на заднее сидение, уселся вновь на свое место. За сегодняшний день он уже третий раз катается на шикарной машине. Это было приятно.
— Знаю я один хороший кондитерский магазин у Никитских ворот, — запустив двигатель, сказал Петрович. — Как ты думаешь, успеем мы туда съездить?
— А что, жизнь штука длинная, — философски заметил Сашка.
Петрович улыбнулся и направил машину по Красной Пресне вниз.
— А вы богатый? — искоса поглядывая на Петровича, спросил Сашка.
— Да нет, не очень, — грустно улыбнулся Петрович. — Просто я живу один, а на одного денег много не нужно. Все, что я хотел, у меня уже есть и теперь мне приятнее сделать что — то кому — то, чем себе. Ты знаешь, одиночество — это довольно скверная штука. Особенно, когда у тебя все есть.
— Я понимаю, — сказал Сашка, хотя он с трудом мог себе представить, как может быть скучно человеку, у которого все есть. Все — это он считал и друзья, и мама, и папа.
— А как ты оказался во всей этой истории? — спросил Петрович. — Виктор говорит, что он о тебе раньше ничего не знал.
— Мы в поезде с Тоником познакомились, — неохотно сказал Сашка. — Вчера вечером. На меня там напали — он помог. Потом поехали к нему на дачу. Он рассказал, что у него украли мать. Там встретили этих бандитов и закрутилось все.
— Погоди, — не понял Петрович. — Так ты не ночевал дома. А как же твои родители?
— Не знаю, — сказал Сашка. — Вообще — то я из детдома сбежал.
Ему надоело врать, притворяться, рассказывать истории про своего отца, которого он никогда не видел. Все равно уже все закончилось. Сейчас все попьют чай с тортом и разойдутся по своим теплым насиженным квартирам. К своим мамам и папам. Бабушкам и дедушкам. Братьям и сестрам.
Сашка почувствовал, как слезы закипают у него на глазах. Он низко наклонился и тыльной стороной ладони стал стирать их, размазывая по щекам.
— Ну что ты, — испугался Петрович. — Не надо плакать. Мы что — нибудь придумаем. Мы обязательно что — нибудь придумаем. И у тебя все будет хорошо. Ты мне веришь?
— Верю, — сказал Сашка и заревел в полный голос. Он уже больше не сдерживался. Все напряжение этого дня хлынуло вдруг одним потоком через слезы, через этот безутешный плач, через его веру и неверие, слившиеся в одном болезненном комке нервов.
Петрович, потрясенный, молчал. Он понял, что мальчишке нужно дать выплакаться и тогда он успокоится сам.
По стеклу вновь забарабанил дождь. Петрович включил негромкую музыку, и Сашкины всхлипы слышались все реже и тише.
Когда они подъехали к магазину, дождь уже веселился вовсю, разгоняя прохожих по подъездам и пуская пузыри по набухшим лужам. Петрович с Сашкой выскочили из машины и, прикрывая голову руками, перебежали в магазин. Дождик мигом уничтожил на Сашкином лице остатки слез, вновь вернув ему веселое расположение духа.
Они шумно отряхнулись на пороге магазина и, пофыркивая, как тюлени, отправились к прилавку.
— Выбирай, — широким жестом предложил Петрович выставленные на обзор торты.
Сашка не колебался ни минуты.
— Вот этот, — показал он на кремовую копию древнего кремля.
— Отлично, — сказал Петрович, — у тебя хороший вкус. — Заверните, пожалуйста, — обратился он к продавцу, — и еще две коробки шоколадных конфет.
Теперь покупки нес в машину Сашка. Он даже не ожидал, что обычная поездка в магазин может превратиться в такое увлекательное приключение.
Дождь снова стих, и обратно они ехали, сопровождаемые неожиданно выглянувшим из — за облаков солнцем.
— Люблю слепой дождик, — прищурившись, сказал Сашка. — Он такой теплый и всегда с радугой.
Слева, над Белым домом, действительно, выгибалась двойная многоцветная радуга.
— Мама, я в гостях, — говорила Алиса по телефону, покачивая ногой. — У Антона сегодня именины… Не день рождения, а именины. На день рождения приглашают заранее, а именины справляют случайно. Приду поздно…. Почему в шортах неприлично, по — моему очень даже прилично.
— Светлана Сергеевна, — крикнула она, — скажите, а в шортах на именины прилично?
— Дай мне трубочку, я сама с ней поговорю, — подошла Светлана.
— Пожалуйста, — протянула ей трубку Алиса и ушла в другую комнату помогать Тонику с отцом накрывать праздничный стол.
— Ларочка, ты уж отпусти свою девочку на этот вечер к нам, — мягко заговорила Светлана. — У нас сегодня такой праздник!.. Нет, без нее никак нельзя, она у нас одна из виновниц этого торжества… И именины тоже. Мальчики ее потом проводят… Целую тебя.
Она подошла к холодильнику и, открыв дверцу, ахнула. Весь недельный запас продовольствия был уничтожен.
— Виктор, — позвала она мужа, — иди — ка сюда.
Он немедленно появился на кухне и тоже заглянул в холодильник.
— Да, ничего не скажешь, ребята поработали на славу.
— Что будем делать?
— М — м, так… У нас есть яйца и мороженное, которое мы купили по дороге. Можно сделать омлет по — норвежски.
— Витя, ты мне его обещаешь со дня нашей свадьбы.
— Вот и пришло время исполнить обещание. Делать я его буду сам, раз это подарок.
— Конечно, делай сам, я бы с ним и не справилась. А ты думаешь, твоего омлета будет достаточно?
— У нас есть чай, кофе, скоро приедет торт.
— А в общем — то, ты прав. На ночь наедаться вредно. Пусть будет только сладкое.
В дверь коротко позвонили.
— Вот и торт приехал, — сказала Светлана. — Пойду открою.
На лестничной площадке стоял Профи. Он уже успел одеть свой самый лучший костюм с белой рубашкой и бабочкой.
Светлана улыбнулась, пропуская его в комнату.
— К нам гость, — торжественно и со значением объявила она.
— Вот это да! — восхитилась Алиса. — Тебя же не узнать. Как тебе идет черный с белым цвет. Может, мне тоже пойти переодеться?