Разве она могла сопротивляться такому желанию? Кэнди перестала сдерживать звук и сказала:
— Джассассакья-тюм!
Краем глаза она увидела, что Шалопуто резко сел на куче рыбы.
— Ну и ну, — сказал он потрясенно. — Откуда ты его знаешь?
— Я не знаю, — сказала Кэнди.
Но его знал воздух. Знали стены. Не успели с губ Кэнди сорваться звуки, как все вокруг начало вибрировать. С каждой вибрацией воздух и стены повторяли слово своим необычным образом.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Что ты сделала, девчонка! — проговорил Куд.
Кэнди не знала. В отличие от Шалопуто.
— Она произнесла Слово Силы, — сказал он.
— Правда? — удивилась Кэнди. — То есть да, правда. Так и есть.
— Магия? — спросил Куд. Он попятился; молоток выскользнул из рук. — Я с самого начала знал, что с тобой что-то не так. Ты ведьма! Вот ты кто. Ведьма!
Паника зетека росла, как и отражения звуков от стен трюма. С каждым повторением вибрации только усиливались.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Думаю, отсюда надо вылезать! — крикнул Шалопуто Кэнди.
— Что?
— Я сказал — уходи! Уходи!
Говоря это, он пробирался к ней по рыбе, вибрировавшей в ритме слов. Зетеки не обращали внимания ни на него, ни на Кэнди. Они явно страдали от действия слова и приложили руки к ушам, словно боясь, что оно оглушит их — как это, возможно, и было.
— Здесь опасно, — сказал Шалопуто, подходя к Кэнди.
Она кивнула, начиная сама ощущать неприятное влияние вибраций. Галатея помогла ей выбраться на палубу. Затем обе девушки склонились, ухватили Шалопуто за длинные руки, и Кэнди сосчитала:
— Раз, два, три…
Вместе они потянули и с удивительной легкостью вытащили его из трюма.
Происходящее внутри становилось все более невероятным. Слово вызывало сильные вибрации, и рыба, казалось, ожила. Зетеки походили на трех мух, запертых в банке, мотаясь взад-вперед и ударяясь о стены. Такое впечатление, что они забыли о возможности побега. Слово сводило их с ума, или лишало возможности мыслить, или и то, и другое сразу.
На противоположной стороне трюма стоял Скеббль. Он ткнул пальцем в Кэнди и крикнул.
— Останови его! Или ты хочешь, чтобы лодка развалилась?
Он был прав. Вибрации из трюма распространялись по всему судну. Доски тряслись так яростно, что в воздух летели гвозди; треснувшая рубка качалась туда-сюда, снасти дрожали, как струны огромной гитары. Качалась даже мачта.
Кэнди посмотрела на Шалопуто.
— Видишь? — сказала она. — Если бы ты научил меня магии, я бы знала, как это остановить.
— Погоди, — сказал Шалопуто. — Где ты выучила это слово?
— Нигде.
— Ты должна была его где-то слышать.
— Нет, клянусь! Оно просто возникло у меня в горле. Не знаю, откуда оно взялось.
— Вы двое — может, перестанете болтать? — рявкнул Скеббль. — Моя лодка…
— Да! — крикнула Кэнди в ответ. — Я знаю, знаю!
— Вдохни его, — посоветовал Шалопуто.
— Что?
— Слово! Вдохни Слово!
— Вдохнуть?
— Делай, что он говорит! — крикнула Галатея. — Иначе мы утонем!
Сейчас в ритме Словакачалось все. От носа до кормы не было доски, веревки или крюка, которые бы не были в движении. Зетеки болтались из стороны в сторону, моля о пощаде.
Кэнди закрыла глаза. Как ни странно, в своем сознании она увидела слово, что недавно произнесла. Оно было там, прозрачное, словно кристалл.
Джасс… асса… кья… тюм…
Она выдохнула через ноздри. А затем, все еще плотно закрывая глаза, сделала глубокий вдох.
Слово в ее сознании вздрогнуло, треснуло и разлетелось на куски. Было ли это воображение, или она действительно почувствовала, как оно возвращается в горло? Кэнди сглотнула, и слово исчезло.
Реакция оказалась мгновенной. Вибрации прекратились. Усыпанные вылетевшими гвоздями доски встали на свои места. Мачта перестала шататься. Рыба прекратила подпрыгивать.
Зетеки быстро сообразили, что атака закончена. Они отняли руки от ушей и потрясли головами, словно приводя в порядок мысли.
— Пошли, братья! — сказал Наттум. — Пока ведьма не отколола очередной фокус.
Он не стал проверять, последуют ли братья его совету. Яростно взмахивая крыльями, Наттум начал по спирали подниматься в небеса. Метис готов был сделать то же самое, но потом вдруг повернулся к Куду.
— Давай испортим их улов.
Скеббль издал вопль отчаяния.
— Нет! — закричал он. — Не смейте!
На него не обратили внимания. Два создания присели среди рыбы, и из трюма до Кэнди донесся самый отвратительный запах, какой ей только доводилось чуять.
— Они…
Шалопуто мрачно кивнул.
— Улов! Мой улов! — стонал Скеббль. — О боже, нет! Нет!
Метису и Куду все это казалось очень забавным. Сделав свое дело, они взмахнули крыльями и поднялись в воздух.
— Будьте вы прокляты! — заорал Скеббль им вслед.
— Здесь хватило бы рыбы, чтобы половину сезона кормить всю деревню, — скорбно произнесла Галатея.
— Они ее отравили? — спросил Шалопуто.
— А ты как думаешь? Понюхай, какая вонь. Кто будет есть еду с таким запахом?
Куд уже исчез в темноте, следуя за Наттумом в Горгоссиум, но Метис так смеялся, что случайно задел крылом верхушку мачты. Секунду он пытался восстановить равновесие, но потерял скорость и свалился обратно на Паррото Паррото, ударившись о край рубки и рухнув на палубу, где потерял сознание.
Воцарилось удивленное молчание. Вся последовательность событий, от рождения Слова до падения Метиса, заняла не больше пары минут.
Тишину нарушил старый Мицель.
— Чарри, — сказал он.
— Что?
— Бери веревку. А ты, Галатея, помоги. Свяжите этот вонючий мешок.
— Зачем?
— Делайте, что говорят! — сказал Мицель. — И поторопитесь, пока эта проклятая тварь не пришла в себя.
6. Два разговора
— Так, — произнес Мицель, когда оглушенный зетек оказался прочно связан. — Хотите узнать мой план?
Все сидели на носу лодки, как можно дальше от вонючего трюма. Кэнди все еще находилась в шоке: то, что она совершила (произнесла слово, о котором ничего не знала), следовало обдумать более тщательно. Но сейчас ей было не до размышлений. У Мицеля возник план, и он хотел им поделиться.
— Придется утопить всю рыбу до последней.
— Люди останутся голодными, — сказала Галатея.
— Не обязательно, — ответил Мицель. На его обветренном, покрытом шрамами лице возникло хитрое выражение. — К западу от нас лежит остров Шестого Часа…
— Балаганиум, — сказала Кэнди.
— Верно, Балаганиум, остров Карнавала. Маскарады, парады, ярмарки, бои жуков, музыка, танцы и уроды.
— Уроды? — спросила Галатея. — Какие еще уроды?
— Разные. Очень маленькие, очень большие, с тремя головами, вообще без голов. Если хотите посмотреть на уродов, вам самая дорога в Балаганиум.
Пока старик говорил, Скеббль поднялся и подошел к двери, чтобы взглянуть на связанного зетека.
— Ты видел эти представления на Балаганиуме? — спросил он Мицеля.
— Конечно. Я там работал, в молодости. Сделал много денег.
— На чем? — спросила Галатея.
Мицель слегка смутился.
— Не хочу вдаваться в подробности, — ответил он. — Скажем так: это… хм… было связано с… телесными газами… и огнем.
Несколько секунд все молчали. Потом Чарри промолвил:
— Ты пускал и поджигал газы?
Все старательно сдерживали смех, и только Скеббль начал хохотать.
— Так и было! — воскликнул он. — Так оно и было!
— Это жизнь, — сказал Мицель, со злостью глядя на Чарри, у которого покраснели уши. — Теперь могу я, наконец, продолжить?
— Валяй, — сказал Скеббль. — Только ближе к делу.
— Думаю, если привезти эту чертову тварь на Балаганиум, мы наверняка найдем того, кто купит зетека для шоу уродов.
— На такой сделке можно заработать?
— Еще как. А когда мы его продадим, то отправимся в Тацмагор, очистим трюм и купим новую рыбу.
— Что думаете? — спросила Кэнди у Скеббля.
Он смотрел на связанное существо, почесывая неряшливую бороду.
— Попытка не пытка, — ответил он.
— Значит, Балаганиум? — спросила Кэнди.
— У тебя с этим проблемы? — резко произнес Скеббль. Последние часы были мрачными, насыщенные событиями. Он явно устал, его энергия была на исходе. — Если не хочешь с нами…
— Нет, нет, мы хотим, — ответила Кэнди. — Я никогда не была на Балаганиуме.
— Место отдыха Абарата, — пояснил Шалопуто. — Веселье для всей семьи.
— Тогда чего же мы ждем? — сказала Галатея. — Можем выкинуть рыбу по дороге.
По воле случая, в это время Отто Живорез был на Горгоссиуме, ожидая аудиенции у Повелителя Полуночи. Перспектива казалась не из приятных. Ему придется сообщить, что он почти поймал девчонку в Зале Гапа, но, скорее всего, она утонула с тылкрысом. Эти новости Тлена не обрадуют. Живорез нервничал. Он слишком хорошо помнил кормление кошмаров, которому стал свидетелем в Двенадцатой Башне. Он не хотел умирать так, как тот злополучный шахтер. Желая избавить себя от подобных мыслей, он завернул в небольшой трактир под названием «Дурак в цепях», где можно было выпить водки из Хлюстмазурика. Возможно, настало время, думал он, пока пил, оставить жизнь охотника и найти менее рискованный способ заработка. Например, устраивать бои жуков или жонглировать ножами. Что угодно, лишь бы больше не возвращаться на Горгоссиум и…
Его неторопливые размышления прервал взрыв смеха по соседству. Он поплелся узнать, в чем дело. Несколько посетителей, многие из которых были пьяны еще сильнее, чем он, стояли плотным кольцом, указывая на пол в центре круга.
Крест-Накрест протиснулся вперед и увидел в грязи одного из мерзейших жителей Горгоссиума, большого зетека. Очевидно, он свалился с дерева, под которым сейчас стоял, очень смущенный, выбирая из волос листья и выплевывая грязь. Пьяницы продолжали над ним потешаться.
— Валяйте, смейтесь, — сказало создание. — Куд видел то, что напугало бы всех вас. Я видел страшное.
— Неужели, — сказал один из пьянчуг. — И что же это было?
Куд сплюнул последнюю грязь.
— Девчонка-ведьма, — сказал он. — Она напала на меня своей магией. Чуть не убила Словом.
Живорез растолкал толпу, схватил зетека за крыло, чтобы тот не попытался вырваться и сбежать, и уставился в его разбитое, расстроенное лицо.
— Ты сказал, что дрался с девчонкой? — спросил он.
— Да.
— Она была одна?
— Нет, с тылкрысом.
— Уверен?
— Думаешь, я не знаю, как выглядят тылкрысы? Я их кровь с детства пью!
— Забудь о тылкрысе. Расскажи о девчонке.
— Не тряси меня! Меня нельзя трясти! Я…
— Зетек Куд. Я слышал. А я — Отто Живорез по прозвищу Крест-Накрест.
Когда Живорез произнес свое имя, собравшуюся вокруг них толпу как ветром сдуло.
— Я о тебе слышал — произнес Куд. — Ты опасный человек.
— Не для своих друзей, — ответил Отто. — Хочешь быть моим другом, Куд?
Зетек не размышлял ни секунды.
— Разумеется, — сказало существо, уважительно склонив голову.
— Хорошо, — проговорил Крест-Накрест. — Тогда вернемся к девчонке. Ты слышал ее имя?
— Тылкрыс называл ее… — Куд нахмурился. — Как там… Мэнди? Денди?
— Кэнди?
— Кэнди! Точно! Он звал ее Кэнди!
— И на каком острове ты видел ее в последний раз?
— Не на острове, — ответил Куд. — Я видел ее на судне, там… — он указал себе за спину, на темные воды Изабеллы. — Ищешь ее?
— А что?
Куд начал нервничать.
— В ней магия, — сказал он. — Жуткая. Она — жуткая.
Живорез не стал указывать на странность того факта, что создание, подобное Куду, называло Кэнди жуткой. Он просто спросил:
— Где мне ее найти?
— Следуй за запахом. Мы испортили им улов — испачкали трюм.
— Очень умно, — сказал Живорез и повернулся спиной к смущенной твари, чтобы обдумать перспективы. Если он останется на Горгоссиуме, то, конечно, попадет на прием к Тлену и будет вынужден объяснять, как в очередной раз девчонка обвела его вокруг пальца. С другой стороны, можно покинуть остров Полуночи и надеяться на то, что ему удастся отыскать Кэнди и добыть у нее некоторые ответы прежде, чем Тлен потребует ответов от него. Да! Так будет лучше. Гораздо лучше.
— Ты закончил? — проворчал зетек.
Живорез обернулся к жалкой твари.
— Да, да. Иди, — сказал он. — Мне кое-что надо сделать… следуя на твой запах.
7. Виды Балаганиума
Краткое путешествие на остров Карнавалов быстро вывело Паррото Паррото из окружавшей Горгоссиум темноты. Золотой свет на горизонте указывал дорогу, и чем ближе он становился, тем больше лодок, также направлявшихся на запад, возникало вокруг их маленького корабля. Даже самые скромные суденышки были украшены флагами, огнями и вертушками, и на всех них находились счастливые пассажиры, стремившиеся отдохнуть на лежащем впереди острове.
Кэнди сидела на носу Паррото Паррото, рассматривая другие суда и слушая разносившиеся по воде крики и пение.
— Я пока не вижу Балаганиума, — сказала она Шалопуто. — Один туман.
— А видишь огни в тумане? — спросил Шалопуто. — Это и есть Балаганиум. — Он ухмылялся, как восторженный ребенок. — Дождаться не могу! Я читал об острове Карнавалов в книгах Захолуста. Все, что ты хотел увидеть или сделать, находится там! Когда-то люди из Иноземья прибывали в Абарат специально для того, чтобы провести время на Балаганиуме. Они возвращались обратно, и их головы настолько были забиты тем, что они здесь повидали, что приходилось изобретать новые слова, чтобы это описать.
— Например?
— Сейчас вспомню. Фантасмагорический. Катарсический. Пандемонический.
— Никогда не слышала слова пандемонический.
— Его изобрел я, — хмыкнул Шалопуто. — Но были сотни слов, рожденных Балаганиумом.
Пока он говорил, туман начал исчезать, и у них перед глазами возник остров — сверкающее, хаотичное скопление флагов, палаток, аттракционов и театров.
— О-бал-деть, — тихо сказал Шалопуто. — Ты только глянь.
Даже Чарри и Галатея, трудившиеся над созданием клетки из веревок и досок для пойманного зетека, прекратили свою работу, чтобы насладиться зрелищем.
Чем ближе Паррото Паррото подходил к острову, тем более невероятным становился вид. Несмотря на то, что этот Час был ранним вечером, а небо оставалось светлым (на нем виднелось лишь несколько звезд), сотни ламп, фонарей и огоньков светились так ярко, что остров переливался в их свете. В этом свете бродили толпы, занятые получением всевозможных удовольствий. Несмотря на разделявшее их немалое расстояние, Кэнди слышала довольный шум, и ее сердце забилось в предвкушении. Что они видели, если казались опьяненными радостью? Люди болтали, кричали, пели, смеялись — чаще всего смеялись, словно только что научились этому.
— Это все по-настоящему? — спросила Кэнди. — В смысле, не мираж?
— Ты думаешь о том же, о чем и я, леди, — сказал Шалопуто. — Я всегда предполагал, что он реален, но он оказался гораздо более реальным, чем мне казалось. Да, кстати… Если тебе все еще интересно узнать о магии, которой я научился из книг Захолуста, я с удовольствием тебе расскажу.
— Почему ты передумал?
— А как ты считаешь? Из-за Слова Силы, которое ты произнесла.
— Ты имеешь в виду Джасс…
Шалопуто приложил палец к губам Кэнди.
— Нет, леди. Не надо.
Кэнди улыбнулась.
— Да, это может все испортить.
— Помнишь, что я говорил тебе в Тацмагоре? У магии есть свои законы.
— Ты можешь рассказать мне о них? Хотя бы о некоторых. Чтобы я больше не ошибалась.
— Попробовать можно, — уступил Шалопуто. — Хотя, возможно, ты знаешь о них больше, чем тебе кажется.