Борис Карлов
Роман в трёх частях
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Ужасаясь, рассказываю...
Латинское изречение
ГЛАВА ПЕРВАЯ
"Бочонок"
Второго сентября 1988 года в пивном баре "Бочонок", что на 16-й линии Васильевского острова, за угловым столом напротив входа сидели четверо. Это были Дима Котов, Вера, Петрушка и я.
Место в те времена это было довольно поганое: грязно, шумно, запах - не то испорченной рыбы, не то мочи. И всё вперемешку с табачным дымом, хоть топор вешай. Рожи кругом - не приведи господь! Да и мы сами были в этот день, наверное, не лучше...
- Вы нарочно меня сюда привели? - сказала Вера, прикуривая сигарету и ни на кого не глядя.
Вера сидела у окна, спиной к залу. Я тоже сидел у окна, напротив, в самом углу. Рядом со мной был Котов, а Петрушка примостился в торце стола, на отдельном стуле, так как место на лавке рядом с Верой было завалено нашими вещами.
Не получив ответа, Вера продолжала:
- Наверное думаете, что я буду пить здесь с вами эту гадость? Прощайте. Карлов, проводи мня на улицу. (Это было ко мне.)
Поперхнувшись пивом, Котов торопливо заговорил:
- Вера, Верунчик, потерпи, сорок минут осталось, сейчас все пойдём. Коньячку, водочки возьмём, шампанского тебе... А, Верунчик?
Мы с Петрушкой смотрели на Веру умоляюще. Она обвела нас презрительным взглядом и положила сумку на место.
Все четверо мы учились когда-то в одном классе и к выпуску 1979 года составляли уже вполне дружную компанию. Потом встречались, конечно, реже, но один раз в году, первого сентября, явка, как и прежде, была обязательна.
Вот и вчера, собравшись дома у Котова отметить День знаний, мы к утру как всегда перебрали, немного поспали и теперь дожидались здесь открытия (в 14.00, если кто помнит) винных магазинов.
- Смотрите-ка, - сказал Петрушка. Он держал в руках кусок газеты с грязного стола. - Некто Крякин увидел в лесу НЛО, пошёл туда... тут много, я вкратце... Навстречу ему вышли трое... Сумерки... Силуэты трёхметрового роста... Короче, - Петрушка поднял на нас очки, - этому Крякину предложили лететь с ними. Он спросил, когда можно будет вернуться. Ему ответили, что о возвращении не может быть и речи.
Петрушка замолчал и стал сосредоточенно обгладывать кусочек воблы.
- Ну и?!. - сказали мы хором.
- Он отказался.
Последовала пауза.
- Вообще-то последнего вопроса я от вас не ожидал, - заметил Петрушка.
Мы опять помолчали. Ночная попойка, конечно, отразилась на наших умственных способностях. Ясно, что улетевший Крякин не смог бы поведать о происшествии. Теперь все задумались о том, как бы он сам поступил на месте Крякина.
- А как бы ты поступил на месте Крякина? - обратился я к Котову.
Год назад Диму вышибли из одного популярного ансамбля, где он успел сколотить кругленькую сумму, но тратить заработанные деньги пока не хотел и потому работал приёмщиком в пункте стеклотары. Его родители давно жили за границей, и Дима единолично занимал двухкомнатную квартиру на 23-й линии. Для комфортного состояния туловища у него было, кажется, всё: деньги, квартира, вино, частые легкомысленные романы.
- Согласился бы, - сказал Котов.
Мы все к нему повернулись: этого ответа от него никто не ожидал. Опустив глаза, Дима что-то ковырял в своём наборе.
- Сева, а ты? - спросил я, уже не просто так, а потому что стало интересно.
- Тоже.
Сева Петров был единственный из нас женат и притом неудачно.
После этого мы все посмотрели на Веру.
- И я бы согласилась.
Вера Дансева не очень любила о себе распространяться, а мы особенно не расспрашивали. Поступила в мединститут, бросил. Работала кем-то в "Интуристе". Сняв квартиру, ушла из дома, но нас к себе никогда не приглашала. За последние годы Вера сильно переменилась, но к старым друзьям относилась, кажется, с ещё большей привязанностью.
- Вера, а ты сейчас работаешь где-нибудь? - бестактно спросил Петрушка.
- Да. То есть, нет... Потом расскажу.
- Боб, а ты сам-то?
Это Котов сказал, про меня вроде как и забыли.
А я сам ещё не знал. Поэтому отвечать не стал, а принялся рассуждать по поводу возможных пагубных последствий такого легкомысленного решения. Вдруг инопланетянам нужен только мой мозг, глаз или, допустим, печень? Петрушка возразил, что в этом случае они брали бы без разговоров и ещё съязвил какую-то глупость о пригодности моего мозга в масштабах космоса. Я отметил пригодность его собственных глаз, а заодно выразил беспокойство по поводу чрезмерных нагрузок на котовскую печень. Обстановка разрядилась, и Вера сказала, что пока мы будем пить "эту гадость", в космос нас никто не возьмёт.
Котов глянул на часы и предложил допить то, что стоит на столе. Было без четверти два. Вот тут-то всё и началось.
Иванов
- Позвольте к вам подсесть, молодые люди?
Это сказал субъект в длинном мешковатом плаще неопределённого цвета с небритым лицом сорокалетнего бродяги.
- Садитесь, мы уходим, - сказал Петрушка.
Вера придвинула к себе вещи, и субъект присел, поставив на стол свою отпитую наполовину кружку. Потом он внимательно обвёл нас мутными глазами. У меня по спине почему-то пробежали мурашки и перехватило дыхание. Мои друзья заёрзали, Вера нервно повела плечами. В чём дело? Такое ощущение, что этот человек сначала вытянул из нас, а потом вернул обратно все наши мысли и чувства. Нет, он не похож на бродячего пьянчужку, мы это вдруг поняли.
- Простите, я сидел к вам спиной за соседним столом и поневоле слышал ваш разговор.
В зале было шумно, да и не сидел он за соседним столом. Вообще было непонятно, откуда он взялся.
- Конечно, для того, чтобы улететь в неизвестность, нужно обладать достаточной долей безрассудства или отчаяния. Как говаривал дружище Оппенхайм, "глупец ищет счастья вдали; мудрый выращивает его рядом с собой.
- Спасибо за совет, уже вырастили, - сказал Котов.
- Я вижу, Дима, что поиски земного счастья завели вас в тупик.
- И что дальше?
Мы посмотрели на Котова укоризненно: он вёл себя грубо.
- Скажите, кто вы? - спросила Вера.
- А как вы думаете?
Мы стали думать. Наш собеседник словно в насмешку притянул ладонью коробок спичек со стола, вытянув руку на уровне наших глаз. Коробок шлёпнулся о ладонь, словно прицепленный на резинке, и пальцы сжались. Незнакомец встряхнул коробок, прикурил беломорину и с улыбкой обвёл нас своим взглядом. У меня опять перехватило дыхание.
- Вы - гуманоид? - сказал Петрушка.
- Вроде того, если хотите. Как насчёт того, чтобы угостить гуманоида пивом и лёгкой закуской?
Сева послушно отправился стойке и принёс пиво с набором, а мы стали молча курить.
Гуманоид набросился на солёную рыбу и сушки, жадно отхлёбывая водянистое пиво большими глотками.
- Извините, - выговорил он с трудом, - прыжок из античности меня слегка утомил.
Ни одно слово, произнесённое гуманоидом, н вызывало у нас ни малейшего сомнения. В голове было ясно, празднично и спокойно, ни следа от похмелья. Мы смотрели на него, и кто-то из нас подумал, что надо его как-то называть.
- Иванов.
- Почему? - спросил я.
- Потому что я здешний. Родился несколько позже. Меня, стати, разыскивают.
- За что?
- За то, что я вступаю в контакты.
- И всё?
- Нет. Ещё я расщепляю пространственно-временные связи.
- Это кому-нибудь приносит вред?
- Бывает и так... Однако, у людей появляются колоссальные возможности, они становятся... как это у вас говорится... кузнецами своего счастья!
- А стальные?
- Вернулись к своему статус-кво.
Мы молчали, пытаясь что-нибудь понять.
- Так вы можете перебросить любого человека в другое время! - догадался Петрушка.
- Не совсем любого, но лично вас, например, могу. И вас, и вас, и вас тоже.
- А вы, случайно, не из летающей тарелки?
- Ну, если вам так проще, считайте, что из летающей тарелки.
В наших головах зашевелилось множество вопросов.
- Почему вы открыто не вступаете в контакт с нашей цивилизацией? - спросил Котов о наболевшем. Из всех жанров литературы он предпочитал отечественную фантастику.
- А меня всегда удивляло, почему вы задаётесь этим вопросом. Ну подумайте: что происходит с неграми, чукчами или индейцами, когда в контакт с ними вступает более развитая цивилизация?
Вот это теперь стало понятно даже Котову.
- Бог есть? - спросила Вера, не поднимая глаз.
- Детский сад... - покачал головой гуманоид. - Ну, если вы допускаете, что молекула жизни или, скажем, компьютерная программа могли возникнуть сами по себе, эволюционным путём, то считайте, что Его нет.
Мы начали чувствовать себя полными идиотами.
- А почему вы заговорили именно с нами? - обратился я к гуманоиду.
- Потому что именно вы примите моё предложение.
- Лететь на тарелке? - сморозил Котов.
- Вернуться в прошлое.
На несколько секунд мы словно одеревенели. У меня в голове тупо прокрутились сюжеты из "Янки при дворе короля Артура".
- А что нас ждёт в будущем? - спросила Вера.
- Про вас лично не могу сказать ничего определённого, но кое-что помню из истории. Ваша страна тяжело больна, и выздоровление будет мучительным. Горбачёв, перестройка, Ельцин, Путин, общеевропейская валюта, Олимпийские игры 2012 года... Что-то в таком роде, если не путаю.
Голова у меня пошла кругом; из сказанного мне были знакомы только два слова: Горбачёв и перестройка.
- Теперь давайте поиграем в такую игру: каждый из вас напишет на бумажке год, в котором он хотел бы оказаться. Потом сложим их вместе и посмотрим, что получится.
Тут до меня дошло, что Иванов разговаривает с нами, не открывая рта. Он постоянно что-то сосредоточенно грыз и рвал зубами, запивая пивом. А вот мои спутники, кажется, этого ещё не поняли.
Вера попросила у меня ручку, взяла салфетку и сразу написала какую-то цифру.
Я сопоставил кое-какие даты и тоже написал, затем передал ручку Котову.
Тот тоже написал.
Петрушка думал с минуту, затем тоже что-то вывел.
- А теперь полюбуйтесь, - сказал Иванов.
На всех четырёх бумажках стояла цифра "1982".
Санитары
- Возьмите это, - заторопился вдруг Иванов и высыпал из ладони на стол четыре довольно крупные белые таблетки, похожие на аскорбинку. - Примите завтра ровно в полночь. До этого мы ещё встретимся. Мне нужно выйти в туалет...
Иванов встал и направился не к выходу, где был туалет, а вглубь зала, где сразу затерялся в толчее.
На выходе послышался шум, и в дверях показались санитары в белых халатах. Их было двое, и они сразу подошли к нам.
- Мы разыскиваем опасного сумасшедшего, сегодня утром он задушил врача и сбежал из больницы. Называет себя гуманоидом и способен проделывать кое-какие фокусы. Говорил он вам что-нибудь, передавал какие-либо предметы?
Мы переглянулись покачали головами.
- В какую сторону он направился?
Котов указал рукой в глубь зала. Санитары двинулись в указанном направлении, и их белые халаты плавно растворились в толчее.
- Мне тоже надо... в туалет, - сообщил Петрушка и тоже, можно сказать, растворился. С ним всегда происходило такое от волнения.
А я вдруг понял, что эти санитары говорили с нами, не разжимая губ.
- На входе не видели никаких санитаров, - сказал Петрушка, вернувшись из туалета.
На часах было без четверти два.
Ночь
Мы зашли в магазин, вернулись Котову домой и как-то быстро все напились. Петрушка и Котов рядком заснули, а мы с Верой, сидя в красном свете абажура, ещё кое-как переговаривались. Котовский видеомагнитофон (большое богатство по тем временам) с выключенным почти до нуля звуком показывал душераздирающий ужастик. Я наполнил две рюмки и жестом предложил выпить. Вера взяла свою и икнула, расплескав половину. При этом даже улыбнулась - какова выдержка. Я долил, и мы выпили.
- Слушай, Карлов, а что ты вообще обо мне знаешь? - неожиданно и громко спросила Вера.
Предшествовавшие четверть часа мы молчали. От неожиданности Котов заворочался, а Петрушка заохал во сне.
Я ждал, что Вера продолжит, но минут через десять понял: она сказала всё, что хотела.
- А что я должен знать? - спросил я ещё немного погодя.
- Помнишь десять заповедей?
С длинными промежутками я стал перечислять то, что помнил. Правда, спешить было совершенно некуда. На "не прелюбодействуй" Вера жестом меня остановила.
- Как ты понимаешь эту заповедь?
Я задумался. Не называть же грехом любые добрачные отношения и всё такое...
- Наверное, действия, приносящие какой-то вред?
- Карлов, я тоже так думаю. А скажи мне, пожалуйста, приносят ли какой-нибудь вред проститутки?
- Наверное, разносят что-нибудь венерическое, СПИД...