Он взял желтый конверт, вскрыл его, прочел и словно окаменел.
— Ну не стой же так, Джордж! Скажи что-нибудь! Что-то случилось с тетей Флосси? — миссис Бэнкс была вне себя от волнения.
— Это не от тети Флосси, тетя Флосси не присылает телеграмм. Я прочту тебе вслух: «Приезжаю жить в доме номер 18. Прибытие завтра в 4.30 с Люти. Помощь не требуется». — Мистер Бэнкс выдержал паузу. — Телеграмма подписана, — произнес он наконец. — «Юфимия Эндрю».
Миссис Бэнкс вскрикнула:
— Мисс Эндрю! О боже, я не могу в это поверить! Наш дорогой Восемнадцатый номер!
У миссис Бэнкс тоже был друг в пустующем доме — некая леди, весьма напоминающая ее саму. Всякий раз, когда миссис Брилл уезжала на несколько дней повидать новорожденного младенца племянницы своей кузины, или Элин ложилась в постель с одной из своих ужасных простуд, или Робертсон Эй засыпал в розарии, эта отзывчивая особа всплескивала руками и ахала: «Боже, какой ужас! Как же вы управитесь?»
Для миссис Бэнкс это служило большим утешением. Но отныне ей предстояло встречать свои беды в одиночку.
— И еще Люти! — воскликнула она. — Кто бы это мог быть?
— Может не кто, а что? Одно из ее лекарств, к примеру.
Мистер Бэнкс опустился на стул, обхватив голову руками.
Мисс Эндрю была его гувернанткой, когда он был маленьким мальчиком, — леди, выносливая, как верблюд, но глотающая лекарства пригоршнями; столь суровая, непреклонная и решительно все запрещающая, что ее прозвали «Божеским наказанием». И теперь именно она, из всех людей, приезжает жить по соседству, в доме, наполненном его мечтами! Он посмотрел на телеграмму:
— «Помощь не требуется». Что ж, и на том спасибо, по крайней мере мне не придется растапливать камин в ее спальне, как в прошлый раз. Тогда она вдруг ни с того ни с сего исчезла и отправилась к Южным морям…
— И что бы ей там не остаться? — пробормотала миссис Бэнкс, — Идем, дорогой, мы должны сказать детям.
— Я сам хотел бы оказаться в Южных морях! Где угодно, только не здесь!
— Ну, Джордж, не надо быть таким мрачным.
— Почему? Если человек не имеет права быть мрачным в собственном доме, где же тогда ему быть мрачным, хотел бы я знать?
Мистер Бэнкс тяжело вздохнул и пошел вслед за женой с видом человека, чей привычный мир только что разлетелся вдребезги.
В детской стоял жуткий гвалт. Аннабел колотила ложкой по столу, близнецы Джон и Барбара сталкивали друг друга со стульев, а Джейн и Майкл пререкались из-за последнего куска пирога.
— Это детская или клетка с обезьянами? — спросила Мэри Поппинс своим самым грозным голосом.
— Клетка с… — дерзко начал Майкл, но в этот самый момент дверь внезапно отворилась.
— У нас для вас новости, — сказала миссис Бэнкс, — пришла телеграмма.
— От кого? — поинтересовалась Джейн.
— От мисс Эндрю. Вы ведь помните мисс Эндрю?
— Божеское наказание! — воскликнул Майкл.
— Т-шшш! Ты же воспитанный мальчик! Она приезжает жить в доме номер 18.
— О нет, только не это, — хором вскричали дети. Они прекрасно помнили мисс Эндрю — как она однажды явилась погостить и исчезла весьма странным образом.
— Но он наш! — сказал Майкл. — Номер 18 наш, она не может там поселиться.
Он был почти в слезах.
— Боюсь, что тут ничем не поможешь, — вздохнула миссис Бэнкс. — Она приезжает завтра с кем-то или с чем-то по имени Люти и, — несколько сбивчиво добавила она, — мы все будем вежливы и добры, правда же? Мэри Поппинс, вы проследите, чтобы они выглядели аккуратными и чистенькими? — миссис Бэнкс робко взглянула на Мэри Поппинс, застывшую неподвижно, как столб. Невозможно было понять, о чем она думает.
— А разве они когда-нибудь выглядят иначе? — спросила та ледяным тоном, и вид у нее был в точности, как у оскорбленной герцогини.
— Нет, нет, конечно, — быстро согласилась миссис Бэнкс… Рядом с Мэри Поппинс она всегда чувствовала себя маленькой девочкой, а не матерью пятерых детей. — Но вы ведь знаете, какая мисс Эндрю придирчивая! Джордж! — нервно окликнула она мужа. — Ты разве не хочешь что-нибудь сказать?
— Мне нечего сказать, — яростно отозвался мистер Бэнкс.
Миссис Бэнкс, выполнив свою неприятную миссию, взяла мужа под руку и увела его вниз.
— Но у меня там живет друг! — выпалил Майкл, — Гоббо — клоун из цирка, который всех смешит, а сам всегда такой печальный!
— А я думаю, там — спящая красавица, лежит под кружевным покрывалом, а на пальце у нее — маленькая капелька крови, — задумчиво произнесла Джейн.
— Не может быть, — возразил Майкл, — ведь дом не окружен стеной из колючего шиповника!
— Зато он окружен крапивой, это ничуть не хуже. Мэри Поппинс! — Джейн обернулась к неподвижной фигуре. — А по вашему, кто живет в номере 18?
Мэри Поппинс фыркнула.
— Пятеро спокойных, воспитанных, послушных детей — не чета некоторым!
Ее синие глаза были суровы, но в их глубине таилась лукавая искорка.
— Но если они такие совершенства, им не нужна Мэри Поппинс! — поддразнил Майкл. — Зато вы нужны нам. Может, мы тоже станем совершенствами?
— Гхм! Не думаю! — отрезала она.
— Она нужна всем, — сказала Джейн, легонько притронувшись к руке Мэри Поппинс и надеясь, что она улыбнется.
— Гхм! — снова сказала та. И действительно улыбнулась, встретившись взглядом со своим отражением в зеркале.
— Конечно, — казалось, говорили они друг другу, — Мэри Поппинс нужна всем. Как же иначе?
Потом и лицо и отражение вновь обрели суровость.
— Ну, хватит болтовни! Быстро в кровать!
И — о чудо! — дети повиновались беспрекословно.
Сколько всего случилось — им надо было это обдумать, и они были рады ощутить мягкую прохладу подушек и уютное тепло одеял.
Майкл думал о Гоббо, Джейн — о спящей красавице. Их призрачные тени исчезали из дома № 18, уступая место внушительной фигуре мисс Эндрю…
— Интересно, — сонно произнесла Джейн, — что такое Люти? — Никогда раньше она не слышала этого слова.
— Может быть, это животное, — предположил Майкл, — кенгуру, например.
— Или обезьянка — обезьянка Люти. Вот было бы здорово! — сказала Джейн.
И они уснули и во сне видели кенгуру, а может быть, обезьянку, весело скачущую среди вишневых деревьев…
Но Люти не был ни тем, ни другим, в чем они и убедились на следующий день.
2
Это была суббота. Дом № 13 выглядел оголенным и неуютным без привычных зарослей крапивы. (На рассвете пришел рабочий и скосил ее под корень.)
Семья Бэнксов провела беспокойное утро, а после обеда мистер Бэнкс, подобно ревностному генералу, выстроил свое войско у калитки.
— Мы должны встретить ее здесь, — пояснил он, — нельзя забывать о вежливости.
— Не волнуйся так, дорогой, — сказала миссис Бэнкс. — Может быть, она не останется надолго.
Джейн и Майкл многозначительно посмотрели друг на друга. Они помнили, как стремительно исчезла мисс Эндрю в прошлый раз и какую роль сыграла Мэри Поппинс в этом поспешном отбытии.
Мэри Поппинс ритмично покачивала коляску с близнецами и Аннабел, румяная и безмятежная, как обычно. О чем она думала? Этого им не узнать никогда!
— Едет! — вскричал мистер Бэнкс.
Двуколка, обвешанная чемоданами, свернула с главной улицы в Вишневый переулок.
— Она всегда возит с собой горы багажа — один Бог знает, что в них хранится!
Они все наблюдали, затаив дыхание, как лошадь с усилием волокла свою ношу. Мимо дома мисс Ларк, мимо маленькой группки, застывшей у ворот дома № 17…
— Тпру, — сказал кэбмен, натягивая поводья, и нагруженный экипаж остановился у пустующего дома.
Возница слез со своего высокого сиденья, отвязал два кожаных чемодана, свисавших с крыши кэба, после чего открыл дверцу и извлек наружу громадный кованый сундук.
— Осторожней! В нем хрупкие вещи! — раздался знакомый повелительный голос, и на ступеньке показалась нога в черном ботинке. Затем медленно, мало-помалу, все остальные части огромной и неуклюжей мисс Эндрю протиснулись в дверцу, и сия леди, собственной персоной, оказалась стоящей на тротуаре.
Она огляделась по сторонам и вперила взгляд в семейную группу у калитки.
— Ну, Джордж, я рада, что ты не позабыл хороших манер. Я так и полагала, что ты выйдешь меня встретить.
— Добро пожаловать, мисс Эндрю, — вяло промямлили мистер и миссис Бэнкс.
— Дети вполне прилично выглядят и, надеюсь, ведут себя соответственно! — говоря это, мисс Эндрю повернула голову. Вид стоявшей в отдалении стройной фигуры в синем пальто заставил ее судорожно отпрянуть назад.
— Я вижу, — произнесла она дрожащим голосом, — за детьми присматривает все та же молодая особа. Могу лишь выразить надежду, что она справляется со своими обязанностями.
— О, да! — с чувством сказал мистер Бэнкс, отвешивая поклон в сторону синего пальто.
— Добро пожаловать, мисс Эндрю! — Джейн и Майкл никогда еще не слышали, чтобы голос Мэри Поппинс звучал так приветливо и робко!
Мисс Эндрю отвернулась и критически оглядела сад.
— Право же, Джордж, вы живете, как в джунглях! Все это необходимо подстричь и подровнять! А что делает посреди газона этот ворох тряпья?
— Это Робертсон Эй, — пояснил мистер Бэнкс. — Он… э-э-э… прилег немного вздремнуть.
— В это время дня? Просто смехотворно! Проследите, чтоб ему не вздумалось прилечь в моем саду! Так! — грозно обернувшись, она всучила чемодан запыхавшемуся кэбмену. — Вот ключ — перенесите багаж в дом!
— Я думал сначала вытащить саквояж, мэм. Надо же выпустить паренька!
Джейн и Майкл переглянулись. Паренька! Это он о кенгуру, что ли?
Саквояж с глухим стуком приземлился на тротуар. За ним показался… нет, не кенгуру и не обезьянка, а маленький странно одетый мальчик, может, только чуть повыше Джейн, с большим черным портфелем в руках. Мальчик согнулся под его тяжестью, а когда он выпрямился, все увидели круглое лицо цвета меда и черные прямые волосы, спадавшие на жесткий белый воротничок.
— Святые небеса! — прошептал мистер Бэнкс. — На нем моя старая одежда! Она хранила ее все эти годы!
Маленькая фигурка в никебокерах[2], сюртучке и больших коричневых ботинках грациозно спустилась со ступенек и замерла в нерешительности, прижимая к себе портфель.
— Это Люти, — объявила мисс Эндрю. — Его имя означает «Сын Солнца». Он прибыл со мной с островов Южных морей, чтобы получить основательное образование и заботиться обо мне. Поставь портфель с лекарствами, Люти, и поприветствуй наших ближайших соседей.
При виде группы у калитки смуглое лицо осветилось, и мальчик сделал шаг вперед.
— Мир и благословение! — робко произнес он, протягивая руки.
— Довольно, — резко оборвала мисс Эндрю. — Здесь тебе не острова. «Добрый день» — вполне достаточно.
— Мир и благословение тебе, Люти! — сердечно воскликнул мистер Бэнкс. — Добро пожаловать! Вот тут есть дырка в заборе, и ты можешь лазить через нее к нам в гости — мои дети будут очень рады — верно, Джейн и Майкл?
— О, да! — восторженно выдохнули они. Это было лучше, чем обезьянка или кенгуру. Это был новый друг, новый товарищ по играм!
— Джордж! — окрик мисс Эндрю прозвучал, как удар кнута. — Будь добр не вмешиваться в мои дела! Люти здесь для того, чтобы трудиться, а не играть. Ему нужно готовить уроки, варить овсянку — мы будем есть овсянку, это очень питательно — и отмерять мои лекарства. Я хочу, чтоб Люти не посрамил меня, когда вернется на свой остров, — он должен стать врачом или учителем и приносить пользу. Так что мы намерены усердно заниматься. А для отдыха, раз в месяц, он и я — вместе, Джордж! — будем наносить вам короткий визит. Так что иди разбуди своего человека, и пусть он живо починит забор — чтоб никаких дырок и шмыганий взад-вперед! Багаж доставлен в целости?
Она повернулась к запыхавшемуся кэбмену и протянула ему монету.
— Бери портфель с лекарствами, Люти, мы идем осматривать дом!
Она тяжело зашагала к номеру восемнадцатому, и Люти, бросив последний взгляд на Джейн и Майкла — они не смогли бы сказать, грустный или веселый, — засеменил следом со своей ношей. Входная дверь с треском захлопнулась за ними.
Дети посмотрели на Мэри Поппинс. Она одна казалась веселой и невозмутимой — только теперь ее улыбка стала таинственной, будто она делилась сама с собой каким-то секретом…
— Пора пить чай! — отрывисто сказала Мэри Поппинс, толкая коляску к дому. — А потом, может быть сыграем в людо[3].
Джейн и Майкл любили играть в людо. Но сегодня игра совсем не занимала их. Мысли их были далеко. Дети едва двигались, неотрывно думая о мальчике с золотистой кожей, который появился лишь на мгновенье и сразу же был v них отнят.
— Бедный ребенок! — прошептала миссис Бэнкс, глядя на мужа полными слез глазами.
— Я же говорил, что она — Божеское наказание! — мистер Бэнкс тяжело вздохнул и направился к куче тряпья на газоне, чтобы разбудить спящего садовника.
Все обитатели переулка, которые наблюдали сцену прибытия, прильнув к своим калиткам, стали тихо расходиться по домам. Дом № 18 больше не принадлежал им. Говорить было не о чем.
Переулок погрузился в молчание. Только где-то вдалеке покрикивал Парковый Сторож: «Соблюдайте правила! Бросайте мусор в урны!» да Робертсон Эй громко зевал, прилаживая доску и ударяя молотком по гвоздю. Закончив работу, он соскользнул на траву и тут же снова уснул.
Гвоздь же тем временем выпал, доска отскочила, и дыра в заборе благополучно осталась в своем первозданном виде.
3
На следующее утро, когда солнце начало подниматься над вершинами деревьев, Вишневый переулок мирно спал — даже птицы не шевелились на ветках.
Однако какое-то движение все же происходило. Джейн с яблоком, а Майкл с бананом в руках на цыпочках продвигались по детской, осторожно обходя раскладушку со спящей Мэри Поппинс — такой опрятной и безукоризненной, словно и она и кровать были выставлены в витрине.
Они торжествующе улыбнулись друг другу: не заметила! Но в это время Мэри Поппинс открыла глаза, и синий взгляд пригвоздил их к месту.
— И что это значит, хотела бы я знать?
Дети вздрогнули. Все-таки проснулась!
— Но Мэри Поппинс! — торопливо начал Майкл. — Как бы вам понравилось есть одну овсянку?
Он смотрел на нее с упреком, — Мы думали, Мэри Поппинс, — попыталась объяснить Джейн. — Мы думали положить немного еды у дырки в заборе (она мотнула головой в сторону дома № 18), и Люти мог бы прийти и найти это…
Мэри Поппинс не сказала ни слова. Она безмолвно поднялась с кровати — как статуя, не оставив ни малейшей примятости. Ее волосы были заплетены в косу, а ночная рубашка ниспадала ровными складками. Она указала рукой на дверь:
— Принесите мою сумку — она висит на дверной ручке.
Джейн и Майкл поспешно кинулись выполнять приказание. Пошарив в кармашке, Мэри Поппинс извлекла плитку шоколада и молча протянула ее детям. Майкл кинулся к ней и обнял изо всех сил, чувствуя, как ее коса щекочет ему ухо.
— Осмелюсь напомнить, Майкл Бэнкс, что я не игрушечный медведь!
— Игрушечный медведь может быть у кого угодно. А у нас есть вы, Мэри Поппинс! — сказала Джейн.