— Аист, аист, ты зачем украл платьице нашей Каролины? — кричит третья Цецилия.
Аист щёлкает клювом, взмахивает крыльями. Три Цецилии в испуге бросаются наутёк. Девочки прячутся у дедушки в сарае. Они сидят на корточках за дверью и смотрят в щёлочку.
Позади них кто-то тихо мяукает. Цецилии оборачиваются и видят: в тёмном углу лежит голубое пальто куклы Каролины и… шевелится.
Первая Цецилия поднимает пальто. Под ним спят четыре маленьких, пёстреньких котёнка.
— Надо их накрыть, чтобы они не простудились, — говорит третья Цецилия и нежно гладит котят пальчиком.
Цецилии осторожно накрывают котят голубым пальто куклы Каролины и идут к бабушке.
— Знаешь, бабушка, — говорит первая Цецилия, — все звери и птицы строят себе гнёздышки. Они, как и люди, выхаживают своих детей, заботятся о них.
— Укрывают их от холода, — добавляет вторая Цецилия.
— Видно, для этого они и забрали одежду нашей Каролины, — со вздохом говорит третья Цецилия. — Надо же им чем-то укрывать своих детишек.
Бабушка и три Цецилии сидят под старым, раскидистым орехом в лесу Трёх Цецилий и шьют для куклы Каролины зелёное платье в белый горошек.
Вдруг прилетает дерзкий папа-дрозд и уносит из бабушкиной коробки целый моток красной шерсти.
— Ну, погоди, разбойник! — грозит ему первая Цецилия.
Бабушка смеётся и вешает на ветку ореха синюю шерстяную нитку.
— Это для птенцов. Они — тоже дети. А все дети любят яркое, пёстрое.
Что у трёх Цецилий с ёжиком Александром приключилось
Ласковое майское солнце греет своими лучами маленький домик, где живут три Цецилии.
— Какая чудесная погода! — радуются Цецилии. — Как раз для майских жуков!
Они приносят из подвала бабушкину стеклянную банку и ставят её в лесу Трёх Цецилий.
В бузине жужжат три майских жука. Каждая Цецилия ловит по одному жуку. Жуков они накрывают банкой, чтобы не улетели.
— Сидите тут хорошенько, — говорит жукам одна из Цецилий. — А мы пойдём ловить других жуков.
Три Цецилии идут за жуками, но на этот раз им не повезло. Не поймали ни одного.
Усталые девочки возвращаются к стеклянной банке и видят: под банкой скребётся только один жук. Цецилии даже испугались. Куда же делись остальные? Они садятся в траву и, грустные, смотрят на оставшегося жука.
— Наших жуков кто-то украл! — говорит первая Цецилия. Вторая и третья Цецилии молча кивают.
И вдруг из малинника доносится какой-то шорох. Три Цецилии сидят притихшие. Из травы показывается сначала мордочка с малюсеньким носиком, а затем осторожно выкатывается колючий клубок. Ежик! Ежик семенит к стеклянной банке и нетерпеливо обнюхивает её. Маленькой мордочкой он приподнимает банку и расправляется с последним жуком.
— Ах ты бессовестный! — кричат Цецилии. — Как тебе не стыдно! Съел всех наших жуков!
Ежик сворачивается в колючий клубок.
— Давайте отнесём его к дедушке, — говорит первая Цецилия.
Но клубок ощетинивается острыми иголками, и взять его голыми руками не так-то просто. Догадливые Цецилии приносят веник и совок для мусора. Веником они поддевают ёжика на совок.
— Так тебе и надо! — кричат Цецилии. — Не будешь наших жуков воровать.
Ежика сажают на садовый стол. На другом краю стола — молочный суп, приготовленный к ужину для дедушки.
Ежик принюхивается, тихо фыркает, шурша своими иголками. И вдруг он бежит через весь стол и принимается есть дедушкин суп.
— Ну и аппетит! — удивляется первая Цецилия.
Ежик испуганно закрывает мордочку иголками, но не отрывается от тарелки с молочным супом. Цецилии весело смеются.
Приходит дедушка.
— Что ты делаешь, Александр! — возмущается дедушка. — Это же мой суп!
— Дедушка, ты его знаешь? — спрашивают удивлённые Цецилии.
Дедушка молча кивает.
Ежик семенит к дедушке и доверчиво обнюхивает его руку. Трём Цецилиям нравится дружба дедушки с Александром, и они решают тоже подружиться с ёжиком.
Каждый вечер Цецилии приносят к малиновому кусту блюдечко с молоком. И каждый вечер приходит сюда ёжик Александр. С фырканьем и чмоканьем он пьёт молоко, а напившись, по очереди тыкается мордочкой в руки девочек. Со временем три Цецилии понравились ёжику и он привык к ним.
Но однажды, в четверг, Александр не пришёл к малиновому кусту. Не пришёл он ни в пятницу, ни в субботу.
Три Цецилии ищут его везде, заглядывают во все уголки сада, но найти не могут. Они спрашивают про ёжика у дедушки. Но дедушка тоже не видел ёжика. Цецилии совсем загрустили.
— Может, мы чем-то обидели Александра? — говорит первая Цецилия.
— Может, он куда-нибудь уехал? — спрашивает вторая Цецилия.
Но дедушка отвечает, что ёжики никуда не уезжают.
Проходит неделя, за ней другая, потом третья.
Цецилии сидят в малиннике и плетут венок из одуванчиков.
Вдруг что-то шуршит, а затем громко фыркает.
— Дедушка! Дедушка! — радостно кричат Цецилии. — Александр вернулся!
По траве, семеня ножками, ёжик направляется к девочкам и ищет блюдечко с молоком. За ёжиком семенят пять крошечных ежат.
Три Цецилии хлопают в ладоши от восторга. Они хотят погладить ежат, но их мама сердито шипит, беспокойно мечется между ежатами и хочет укусить Цецилий.
— Глупый! — возмущённо кричат Цецилии. — Как тебе не стыдно, Александр!
Но дедушка смеётся.
— Наш Александр на самом деле оказался Александриной.
Теперь смеются и три Цецилии. Они бегут в дом и приносят молока для всей ежиной семьи.
С каждым днём ежата становятся всё больше и больше, а их иголки всё острее и острее. Наконец, ежата вырастают и расходятся в разные стороны. Только их мама каждый вечер приходит к малиновому кусту.
И ни одна Цецилия не ложится спать, пока Александрина не выпьет на ужин молока из своего блюдечка.
Однажды, когда ноябрьский дождь пролил на садовые дорожки большие лужи, три Цецилии ждали Александрину. Но она не пришла.
— Может, её схватила лиса? — испугалась третья Цецилия.
— Нет, — говорит вторая Цецилия. — У неё, наверное, снова появились ежата.
Тогда дедушка вместе с тремя девочками идёт к большой куче сухих листьев у забора. Он осторожно разгребает листву. Цецилии стоят тихо, боятся шелохнуться. Они слышат лёгкое похрапывание. Одна из Цецилий шёпотом спрашивает:
— Кто это так храпит?
Дедушка осторожно сгребает листву.
— Это наша Александрина. Она теперь будет спать целую зиму.
— Целую зиму? — удивляются Цецилии.
Дедушка молча кивает.
Три Цецилии на цыпочках возвращаются в дом.
— Как хорошо, что нам не нужно спать всю зиму, — говорит первая Цецилия. — Мы никогда не смогли бы покататься на санках.
Как три Цецилии самые красивые на свете яички искали
Стоит ясное солнечное утро.
Дедушка, бабушка и три Цецилии сидят под развесистым орешником в лесу Трёх Цецилий и завтракают.
— Куда делась наша беленькая курочка? — спрашивает первая Цецилия.
— Цып-цып-цып! — зовёт вторая Цецилия. — Цып-цып-цып!
— Бабушка намазывает булочки сливовым повидлом.
— Может быть, белая курочка сегодня не хочет завтракать?
— А вдруг она заболела! — в испуге вскакивает третья Цецилия.
Цецилии бегут к курятнику. Все куры сидят вместе и кудахчут. Только беленькая курочка сидит одна в самом тёмном углу.
«Ко-ко-ко!» — кудахчет она сердито.
— Может, она на нас обиделась? — Первая Цецилия хочет погладить белую курочку.
«Ко-ко-ко!» Белая курочка распускает крылья и, встревоженная, беспокойно ходит.
— Я так и знала, — печально говорит третья Цецилия. — Белая курочка заболела!
Приходит дедушка и берёт белую курочку на руки.
— Она хочет сесть на яички и вывести маленьких цыпляток.
Три Цецилии оцепенели от ужаса.
— Но яички белой курочки мы всегда ели на завтрак, — говорит третья Цецилия.
— Наверное, поэтому белая курочка на нас сердится, — первая Цецилия строго смотрит на других Цецилий. — Что будем делать?
— Мы найдём нашей белой курочке другие яички, — решительно говорит вторая Цецилия.
— Мы найдём ей яички самые красивые на свете! — ещё решительнее заявляет третья Цецилия.
Три Цецилии идут через широкий луг к маленькому озеру у высокой горы. На берегу, под ивами, они находят гнездо дикой утки и в нём несколько серо-зелёных яичек с чёрными точечками.
— По-моему, эти яички самые красивые на свете, — с восторгом заявляет первая Цецилия.
Она берёт из гнезда одно яичко и кладёт его в кармашек фартука.
— Возьму-ка я ещё одно, — говорит вторая Цецилия.
Она берёт из гнезда ещё одно яичко и тоже кладёт его в кармашек фартука.
Третья Цецилия осторожно берёт ещё одно серо-зелёное яичко.
И они несут три яичка белой курочке.
Курочка приветливо клохчет и тут же усаживается на яички.
— Никому об этом не скажем! Секрет! — говорит первая Цецилия и прикладывает ко рту пальчик.
Прошло три недели. Воскресным утром дедушка, бабушка и три Цецилии сидят за завтраком под раскидистым орешником, и вдруг под дедушкиным стулом раздается «пик-пик-пик». Дедушка испуганно вскакивает. «Пик-пик-пик!» — слышится за лейкой. Бабушка отодвигает лейку. Три пушистых сереньких утёночка, переваливаясь с боку на бок, направляются под стол.
«Ко-ко-ко!» — доносится из бузины. К удивлению дедушки и бабушки, оттуда выскакивает белая курочка. Она подбирает под столом крошки хлеба. А в это время три пушистых, сереньких утёночка забираются в бочку с дождевой водой и весело плескаются там.
Белая курочка в тревоге бегает вокруг бочки. «Ко-ко-ко», — зовёт она утят. Но они, не обращая внимания на белую курочку, с удовольствием ныряют и плескаются.
И вдруг белая курочка влетает прямо в бочку с водой. Она могла утонуть, если бы дедушка не спас её.
— Даже из самых красивых яиц на свете не всегда вылупляются самые послушные дети. — Дедушка укоризненно смотрит на трёх Цецилий. — У этих утят должна быть своя мама-утка. А у белой курочки должны быть свои дети — цыплята! Понятно?
Цецилии стоят, опустив глаза, — им стыдно.
— Кто заварил эту кашу, пусть её и расхлёбывает, — сердито говорит бабушка.
Она ведёт Цецилий на кухню и показывает, как готовить завтрак маленьким утятам.
Трём Цецилиям и белой курочке пришлось немало потрудиться, пока маленькие, серенькие утята стали большими, великолепными утками.
Однажды осенью, когда сочные груши падали с дерева прямо в траву, а дни становились короче, над раскидистым орешником пролетала стая диких уток.
Выкормленные Цецилиями утки безмятежно лежали в траве и грелись на солнышке.
Вдруг они вытянули шеи и встревоженно закричали: «Кряк-кряк-кряк!» Неуклюже махая крыльями, они поднялись в воздух и полетели вслед за дикими утками.
Белая курочка, в отчаянии хлопая крыльями, беспокойно забегала по саду.
Три Цецилии замерли от испуга. Опомнившись, они побежали через луг к озеру.
На озере плавало много, много уток. «Кряк-кряк-кряк!» — кричали они. Потом вся стая поднялась в воздух и вместе с питомцами Цецилий скрылась за высокой горой.
Три Цецилии стояли на берегу озера и махали руками, провожая утиную стаю и своих питомцев.
Ингеборг Фойстель
В это время он увидел белку на дереве.
Утёнок пожаловался белке:
— Копать я не могу, петлять не умею, но хочу быть большим и сильным. Скажи, белка, как мне быть?
— Прыгай по деревьям, грызи орешки, — сказала белка, — и будешь большим и сильным.
Утёнок разбежался, чтобы прыгнуть на дерево, больно ударился головой об ствол и опрокинулся на спину. Так он лежал, пока не увидел аиста.
— Аист, скажи, как стать большим и сильным?
Аист щёлкнул клювом и сказал:
— Лови лягушек и будешь большим и сильным.
Утёнок собрался с силами и смело преградил дорогу зелёной лягушке.
— Я хочу тебя поймать! — крикнул он.
— Кваак-кваак! — засмеялась лягушка и стала надуваться.
От страха утёнок упал.
— Я ничего не умею, я слишком маленький, — вздохнул утёнок и скатился в ручей. Вдруг его лапки как бы сами расправились, и он поплыл.
И старый гусь прогоготал ему вслед:
— Только не надо падать духом, каждый что-нибудь умеет.
Утёнок приплыл к своим братьям, поклевал с ними червяков, каши — и сразу стал на два грамма больше и чуть-чуть сильнее.
Гельмут Гербер
Великан Арчибальд
Бах! Бах! — часто раздаётся в горах и так громко, что все птицы в лесу с криком взлетают ввысь, а зайцы в панике прячутся в кусты. Даже огромная скала содрогается каждый раз.
Высоко в горах, в пещере, спрятанной под деревьями и кустами, просыпается великан Арчибальд. Он испуганно моргает заспанными глазами. В пещере темным-темно: великан закрыл вход огромным, как телега, камнем. Это было давным-давно, когда великан укладывался спать на долгие годы. За это время у него отросла борода до самого пояса, а сапоги покрылись мхом. Мыши устроили в бороде великана уютные норки, а в карманах его широченных штанов жили муравьи.
Арчибальд сердито ворчит:
— Кто посмел разбудить меня?
Он упирается сапогами о камень, закрывающий вход в пещеру, и огромная глыба стремительно катится вниз.
В пещеру врываются яркие лучи солнца. У великана защекотало в носу, и он чихает. Из пещеры вырывается густое облако серой пыли. Мыши выскакивают из бороды, а муравьи выползают из карманов.
Арчибальд высовывает косматую голову наружу.
— В чём дело? Откуда такой грохот?
Великан не верит своим глазам. Как изменился его лес под горой! Деревья спилены, повсюду стоят какие-то странные машины. У его скалы отколот огромный угол.
Великан ещё больше высовывается из пещеры наружу. Внизу сверкает молния, грохочет гром. Скала снова вздрагивает, высоко в воздух летят камни и песок.
Испуганный Арчибальд содрогается от кончиков всклокоченных волос до носков замшелых сапог. Он едва приходит в себя и через деревья и кусты катится с горы вниз. Скатившись в долину, он хочет встать на ноги, но не тут-то было. Великан угодил в какую-то липкую, грязную кашу. Испуганный и удивлённый, он барахтается в этой каше.