Гай заволновался, будто должно было случиться что-то важное.
А что? Ну, пойдет сейчас пятиклассник Снежко с приятелями от школы, ребята один за другим начнут отставать, сворачивать к своим улицам, подъездам и калиткам. Наконец Сержик окажется один, и Гай окликнет его…
Сержик остался один даже раньше, чем рассчитывал Гай. Мальчишки дошли вместе до угла и весело разбежались кто куда. Сержик зашагал сам по себе. Но не домой. Он свернул к Артиллерийской бухте и двинулся по набережной.
Даже здесь, в бухте, защищенной от моря высоким Хрустальным мысом, волны разгулялись вовсю. Пена и брызги летели на ракушечные плиты. Сержик то подходил к самому краю, то отскакивал, увидев крупный гребень. И кажется, смеялся. Его расстегнутый пиджачок трепыхался на ветру, а волосы вставали торчком.
Гай шел шагах в двадцати.
Теперь никто не мешал окликнуть Сержика, но Гай ощущал боязливую неуверенность. Робость перед щуплым независимым мальчишкой. И злился на себя.
Бухта кончилась, мыс перестал прикрывать набережную от идущих с моря волн. Пришлось подняться на бульвар. Там прошагали они еще минут пять. Потом, пройдя мимо театра, Сержик остановился у каменной балюстрады, рядом с лестницей. Лестница вела на площадку, что лежала между высокой набережной и морем. Даже не площадку, а площадь – широкую, выложенную плитами.
По плитам скакала мокрая веселая малышня. Пятеро мальчишек – по виду первоклассники. Они побросали у гранитного отвеса набережной ранцы и обувь и дразнили штормовой прибой. В секунды затишья подбирались к самому краю площадки и ждали, когда с гулким ударом встанут над плитами многометровые водяные взрывы. И прибой вставал. Великанские гребни замирали на секунду и рушились на площадку могучей тяжестью зеленой воды, сокрушительным градом брызг. Мальчишки радостно верещали и удирали из-под водопадов. А вода, грянувшись на плиты, бурлила и устремлялась назад к морю. Заливала бесшабашным пацанятам ноги по колени, старалась утянуть мальчишек с собой…
“А ведь и утянет!” – вдруг понял Гай. Потому что увидел, как один из ребят еле устоял в бурлящем потоке, а второй сел на корточки, цепляясь за щель между плитами, – вода накрыла его по плечи.
Пойти да разогнать, что ли?
Сержик в этот миг что-то звонко, но неразборчиво крикнул. Его не услышали. Трое мальчишек вели вымокшего приятеля подальше от волн, к стене. Он вздрагивал и что-то весело говорил… Сержик вдруг метнулся вниз по лестнице! Потом по плитам. Куда? И Гай увидел, что пятый мальчишка в беде.
На площадке был желоб водостока. Сперва почти незаметный, он ближе к морю углублялся, а у самого края нырял под плиту. За эту плиту сейчас и цеплялся светлоголовый пацаненок. Шумная вода утянула его под каменный козырек почти по грудь. И затягивала дальше. Мальчишка беспомощно дергался. Застрял.
Новый удар прибоя тряхнул берег, и опять обрушились каскады, бурлящая вода накрыла мальчишку до ушей. Но, кажется, он засел в желобе прочно, и это на сей раз спасло его.
А в следующую секунду его спас Сержик Снежко. Пулеметчик.
Он ухватил мальчишку за плечи, оттащил вверх по желобу, рывком поставил на ноги. Прибой снова обрушился и раскатился по площадке. Сержик прижал мальчишку к себе. Вода закрутила у их ног шумные водовороты и сошла. Сержик оторвал от себя перепуганного малыша, дал ему подзатыльник и отвесил пинка – такого, что от мокрых штанов разлетелись брызги.
…И все это случилось быстро. И все это Гай видел, когда отчаянно мчался сперва вдоль балюстрады, потом по ступеням. А когда прыгнул на плиты, помощь его была не нужна.
Сержик посмотрел на Гая, улыбнулся и сказал виновато:
– Я его не сильно. Просто, чтоб в себя пришел…
– Это что вы здесь делаете, а? Кто разрешил?! – Грозный голос донесся с лестницы, и Гай увидел молодого милиционера. Тот скачками спускался по ступеням. Его белая рубашка была обтянута ветром, ремешок фуражки охватывал подбородок.
– Что за игра?! Жить надоело?!
Малыши подхватили свои ранцы, носки и сандалетки и дунули вдоль гранитного отвеса к другой лестнице.
– А ну, стойте!
Ага, такие дурни они, что ли? Спасенный из водостока пацаненок улепетывал впереди всех.
Старшина милиции подступил к Сержику и Гаю:
– Ну, они-то несмышленыши! А вы? Мозги имеются? Или баловство дороже головы?
Вода шипучим языком издалека подползла к их ногам. Милиционер переступил начищенными ботинками. Сделал вдох, чтобы продолжить воспитательную речь. Гай сказал, кивнув на Сержика:
– Он человека спас, а вы кричите.
– Разговорчики… Кто кого спас?
– Вот он… Вон оттуда вытащил маленького. Его чуть в море не стащило…
– Сперва лезете черту в зубы, а потом спасаете, – буркнул милиционер. – Кто вас сюда звал?
– Он что, баловался? – обиженно сказал Гай. Подбородком показал на промокшие вельветовые полуботинки Сержика. – Кто же обутый нарочно по воде бегает?
Старшина недоверчиво глянул на Сержика и расстегнул сумку. Достал блокнот.
– А тех обормотов как зовут? Вот сообщим родителям, чтобы взгрели…
– Я откуда знаю? – усмехнулся Сержик.
– Понятно. Сам помирай, а товарища не выдавай… А если товарищи голову сломят по своей дурости?
Сержик бесстрашно пожал плечами.
– Уже не сложат, удрали… Если бы я знал, я, конечно, все равно не сказал бы. Но я правда не знаю.
– Какой герой! Отведу в отделение, там все скажешь.
– Что, по-вашему, мы должны всех мальчишек в городе знать? – огрызнулся Гай. Он хотел часть милицейского гнева отвести на себя.
Но гнева уже не было. Старшина проворчал:
– Вам игрушки, а за вас отвечай потом!
– А зачем вам за нас отвечать? – спросил Сержик.
– А затем, что я на посту.
Сержик поднял глаза – насмешливые и дерзкие:
– Правда? А почему вы тогда не здесь, а все около нашей школы ходите? Особенно когда учительница физкультуры во дворе урок ведет? Все ребята заметили…
Старшина помигал и спросил казенным голосом:
– Фамилия?
– Учительницы?
– Тво-я.
– Снежко Сергей, пятый “Б”, сорок четвертая школа.
– Гаймуратов Михаил, – сказал Гай с веселым страхом. – Шестой “А”.
Старшина записал. Сержик объяснил ему:
– За то, что мы какого-то первоклассника из водослива вытащили, нам двойки за поведение не поставят.
– Это он вытащил, – сказал Гай.
– То, что вытащил, дело особое. А вот то, что грубишь старшему, который к тому же при исполнении, доложу вашему директору.
– А как я грубил, тоже доложите? – поинтересовался Сержик.
Старшина спрятал блокнот и вздохнул:
– Не буду я докладывать. Я тебе просто уши накручу.
– А вот это нельзя, – серьезно сказал Сержик. – Вам от начальства попадет. За нарушение закона. “При исполнении”.
– Начальство не поверит. Я у него на хорошем счету.
– А я свидетель, – сказал Гай.
– А ты помолчи, лохматый. А то накручу обоим. Будет два пострадавших и ни одного свидетеля. Тогда доказывайте.
Сержик отпрыгнул, как кузнечик. Засмеялся:
– Двоих еще поймать надо.
– Катитесь отсюда, – печально сказал милиционер.
Сержик и Гай пошли вверх по лестнице.
– Стойте! – окликнул милиционер. Они оглянулись. Старшина деловито спросил:
– В порядке уточнения. У той учительницы физкультуры как имя-отчество?
– Нина Андреевна, – вежливо разъяснил Сержик. – Очень хорошая… учительница. Но она замужем, товарищ старшина.
Милиционер поправил фуражку и быстрыми шагами двинулся к лестнице. Сержик подхватил у балюстрады свой портфель, и они с Гаем помчались по аллее. Оглядываясь и хохоча…
“ПУСТЬ ЛЕЖИТ…”
Бежали, пока не запыхались. Потом сели на скамейку позади длинного пластмассового киоска. Киоск заслонил их от ветра, в окруженном кустами закутке было тепло и тихо.
Гай спросил (просто так, чтобы затеять разговор):
– А этот старшина, правда, пасется у школы?
– Я его три раза видел. И ребята говорят… – Сержик сбросил раскисшие башмаки и, кряхтя, стягивал тугие мокрые гольфы. Словно кожу сдирал: гольфы были одного цвета с загорелыми ногами Пулеметчика.
– А что, если он накапает на нас в школе? – сказал Гай и сразу испугался: вдруг Сержик решит, что он боится?
– Не накапает… – выдохнул Сержик, выкручивая гольфы. – Что он, совсем глупый? Ему же и попадет, что не был на посту.
Гай торопливо объяснил:
– Мне-то все равно, я скоро уеду. А вот тебе…
Сержик удивленно глянул на Гая. Видно, подумал: что за странный мальчишка? Зачем увязался следом? Чего хочет?
Гай опустил глаза.
– Ты меня, наверно, забыл. Мы один раз вместе играли. Когда ты был пулеметчик…
Сержик мигнул… Улыбнулся… Вспомнил:
– А, ты на пулемет с гранатами лез! А потом пропал куда-то. А тут эти с арканом… Я тогда так разозлился!
“Я помню”, – подумал Гай.
– Так обидно стало, – вздохнул Пулеметчик. – Если бы гранатами закидали, тогда еще понятно. А то веревка… Хорошо, что у меня была граната. – Он с веселым недоумением взглянул на Гая. – Куда она потом подевалась? Пропала, будто по правде взорвалась – на мелкие пылинки…
Гай тихо сказал:
– Если бы по правде, тогда никого бы из нас не было.
– Ну да… – Сержик понимающе кивнул. – Знаешь, я как-то даже испугался. На одну секунду…
– Чего… испугался? – осторожно спросил Гай.
– Ну… – Сержик смотрел доверчиво. Может, видел в Гае товарища по суровой игре, который его поймет. Может, вообще был у Сержика Снежко такой вот открытый характер. – Я так разозлился, что взяли хитростью… Показалось, будто в самом деле на войне. Ка-ак дерну кольцо… А потом уж смотрю – это же наши ребята кругом.
“Значит, если бы не ребята, а враги, ты бы и правда дернул? Настоящую?” – едва не спросил Гай. Но не решился.
Да и чего было спрашивать? Он вспомнил тот кинжальный взгляд Пулеметчика. А сегодня! Риск там, у водостока, был, может, и не смертельный, но и не шуточный.
Сержик тоже вспомнил спасенного малыша и его приятелей.
– До чего бестолковые… Сушись теперь из-за них. Если с мокрыми ногами приду, бабка сразу в оборот возьмет.
– За что? Ты же человека спас!.. Ты объясни!
– Ага, будет она слушать! Сразу за шиворот и получ-чай, милый внучек… – Сержик хлопнул мокрыми гольфами по скамейке и засмеялся: – Знаешь, какая решительная бабушка…
– Баба Ксана? Я думал, она прабабушка.
Сержик очень удивился:
– Ты ее знаешь?
– Я… – смешался Гай. – Случайно. То есть не случайно, но… В общем, я когда с ней познакомился, я не знал, что ты ее внук… или правнук. Мне уж потом Ася Новицкая сказала.
Сержик молчал и смотрел вопросительно. Гай объяснил:
– Про бабу Ксану мне тоже Ася сказала. Потому что мы про бюст заговорили. Ну, про тот деревянный портрет офицера, что у нее стоит. Знаешь?
– Знаю, конечно… – Сержик по-прежнему смотрел недоуменно. И кажется, слегка насторожился. Может, решил, как и баба Ксана, что речь пойдет о музее? – А чего он тебе, этот бюст?..
– Да он как раз не “этот”, – вздохнул Гай. – Я думал, что он с “Надежды”, которой Крузенштерн командовал… Это давняя история, про одного лейтенанта и его бюст… Я подумал: а вдруг это тот самый? А баба Ксана говорит, что нет. Что это какой-то севастопольский герой… И что его друг ее сына вырезал…
– Ну да, – сказал Сержик, словно спрашивал: “Что здесь удивительного?”
– А кто этот офицер? Не знаешь?
– Знаю, конечно. Лев Толстой.
Гай изумленно заморгал. Сержик засмеялся:
– Это не тогда Лев Толстой, когда он с бородой, старый, а раньше. Когда он здесь на бастионах воевал. Ты, что ли, не слышал про это?
Гай, конечно, слышал и читал. И памятник Толстому видел на Четвертом бастионе – черный камень с белым барельефом. И сейчас понял, что барельеф и бюст похожи. И еще вспомнил портрет молодого Толстого в книге “Севастопольские рассказы”. Можно было бы сразу догадаться…
“Или что? Ты все-таки надеялся, что это по правде Алабышев?” – с хмурым ехидством спросил себя Гай.
Сержик сказал, словно извиняясь:
– Вообще-то сходство там, наверно, не очень хорошее. Не художник ведь делал.
– Нет, хорошее. Теперь я понял, – вздохнул Гай. – Просто до этого я о другом думал… А баба Ксана почему не знает, что это Лев Толстой?
– Ей говорили, да она не помнит. Старая ведь уже… А потом и говорить не стали. Пусть думает, что Гриша…
“Конечно, пусть…” – мысленно согласился Гай. И сказал:
– А она мне совсем не показалась злой… баба Ксана… Наоборот…
Сержик тихо улыбнулся:
– А она и есть наоборот. Просто она притворяется сердитой. Чтобы судьбу обмануть.
– Зачем?
Сержик опять глянул доверчиво.
– Ну, понимаешь, она же суеверная. Потому что возраст… Ей кажется, будто за ней кто-то невидимый следит, навредить хочет. И если она кого-то сильно полюбит, этот невидимка может тому человеку зло сделать… Или совсем погубить, как Гришу.
– Кто? Бог, что ли? – смущенно спросил Гай.
– Да нет. Она говорит, что бог-то как раз добрый… Пока церковь на Большой Морской работала, она туда каждую неделю ходила. А сейчас в другую ходит, на кладбище… Но она говорит, что бог не может каждого от злой судьбы защитить, людей-то вон сколько… Вот она и притворяется, чтобы горе отвести. Чуть что – сразу меня веником или рушником: “Ах ты злодий, я ж тебя зараз!..” – Сержик засмеялся, но сразу замолчал и вдруг сказал полушепотом: – А если думает, что сплю, сядет рядом и волосы мои трогает. Шепчет что-то… Мне тогда ее жалко…
Гай робко кивнул: “Понимаю…”
Сержик негромко проговорил:
– Что прабабушка, что бабушка, не все ли равно? Отец ее мамой зовет, хотя на самом деле внук. Она его вырастила…
– Ага, она говорила…
Разговор угас на печальной ноте, и Сержик, видимо, ощутил неловкость. Встряхнулся, сказал весело:
– А иногда она и в самом деле так рассердится, что ой-ей! Тогда из-за гранаты на меня вон как напустилась: “Чтоб тебя с этой страхилатиной поганой дома не было!” Я и пошел куда глаза глядят… Аську встретил – и с ней в Херсонес: она к деду, а я так… А там Руслан, мы с ним раньше вместе учились…
– Рыжий такой?
– Да… Говорит: “Играть с нами будешь? Иди в засаду”. Граната сперва в сумке у Аськи была, потом я ее с собой в укрытие взял, незаметно… А потом она – фью! – бабе Ксане на радость… И куда провалилась? – Сержик забавно развел руками.
Вот и настал наконец этот момент. Гай коротко вздохнул и сказал решительно:
– Я знаю, где твоя граната.
Сержик удивился. Так же, как в тот раз, когда услышал о “прабабушке”. Смешно-замигал, рот округлил.
– Ее не там искали, – сказал Гай. – Она попала под большой камень, там такая яма, вроде норы… Выше по склону…
– А сейчас она где?
– Наверно, и сейчас там. Куда она денется? – хмуро сказал Гай. – Там незаметно…
– А почему ты не достал?
– Ну, а куда я с ней?.. Я ее не сразу нашел, ребят уже не было… А больше я туда не ездил, закрутился…
Сержик рассеянно кивнул.
Гай виновато проговорил:
– Я тебя потом искал, чтобы сказать. А ты уехал.
Сержик ничего не ответил. В его молчании Гаю почудилось недоверие. Гай предложил торопливо:
– Давай съездим, я покажу, где она… Или сам привезу, если хочешь.
Сержик с сопеньем натягивал подсохшие гольфы. И вдруг сказал:
– Да ну ее… Пусть лежит.
– Как? – удивился и не поверил Гай.
– Да ну ее… Это сперва с ней интересно, а потом не знаешь, что делать.
– Как что… Играть, – неуверенно сказал Гай.
Сержик мотнул головой.