Пешком, переулками, от больницы до Юлькиного дома идти минут пятнадцать, не больше, но человек, который едет на троллейбусе, должен выйти на людный проспект Калинина, дойти до Арбатской площади, повернуть на бульвар и только там сесть на троллейбус. Ничего этого Алиса не знала.
Она выбежала к маленькой церкви на углу проспекта и остановилась. Надо было выбрать человека, который ей все расскажет и не будет задавать лишних вопросов.
Она даже забыла, как странно одета. Хоть солнце и грело, но люди ещё не доверяли теплу, и поэтому все шли в плащах, а некоторые даже в пальто.
Найти бы кого-то помоложе. Чем моложе, тем лучше. Ни в коем случае нельзя было подходить к бабушкам или взрослым женщинам. Для них ребёнок в пижаме — как красный цвет для быка.
Некоторые люди оборачивались на Алису, удивлялись её одежде, но пока никто не задавал вопросов. И тут Алиса увидела двух молодых людей с длинными волосами до плеч и в широких брюках. Они были очень бедно одеты и даже в заплатах, которые были неаккуратно нашиты на брюки и рубашки. Вот эти не будут задавать вопросов, подумала Алиса.
— Простите, — сказала она, подбежав к ним. — Где мне сесть на пятнадцатый троллейбус?
— О чём говорит этот ребёнок? — обратился один из молодых людей к другому. И обратился он по-английски. Алиса, конечно, по-английски разговаривала, как по-немецки, по-немецки — как по-французски, а по-французски — как по-русски, потому что в будущем языки будут с детства вкалывать специальными уколами, чтобы не тратить времени на зубрёжку.
— Где ходит пятнадцатый троллейбус? — повторила Алиса свой вопрос по-английски.
— Оу! — сказал один из молодых людей. — Как приятно слышать родную речь! Ты тоже из Англии?
— Нет, я местная, — сказала Алиса.
— Но у вас отличный лондонский акцент! Неужели вы так изучили язык в Москве?
— Разумеется, — сказала Алиса. — У нас многие так разговаривают.
Двое мальчишек, услышав разговор, остановились неподалёку. Было им на вид лет по двенадцать-тринадцать.
— Во даёт! — сказал один из них про Алису.
— Пошли, — сказал второй. — Это туристы, хиппи.
— И она тоже?
— Тоже.
— Никогда не думал, что теперь у них модно в пижамах ходить!
Алиса слышала, что они говорят, и ей стало смешно.
— Никакая я не хиппи, — сказала она. — Только я заблудилась.
Английские туристы не уходили.
— Мы найдём, где ходит пятнадцатый троллейбус, — сказал один из них. — У нас есть карта Москвы.
Он стал разворачивать карту.
В это время вокруг них начали останавливаться люди. На большой улице всегда найдутся любопытные. И чем больше людей останавливалось, тем больше спешили поглядеть, что же произошло.
И, конечно же, нашлась какая-то бабушка, которая закричала:
— Вы только посмотрите, как одет ребёнок! Она же обязательно схватит воспаление лёгких! Девочка, ты где живёшь? Может быть, ты больная?
Алиса попыталась уйти, но попробуй пробиться сквозь такую толпу.
— Ну вот! — сказала она тихо одному из ребят. — Что теперь делать? Меня же сейчас обратно отведут.
— Ничего не понимаю! — сказал высокий и сутулый, в очках, типичный отличник-зубрила. — Куда тебя отведут?
— Девочка, — настаивала бабушка, — сознайся, что случилось?
— Тебе надо сбежать? — спросил второй мальчик, невысокого роста, ниже Алисы, почти толстый, в блестящей куртке, на которую было нацеплено штук десять значков. У него были очень красные круглые щеки, и про себя Алиса назвала его Помидором.
— Неужели до сих пор не поняли? Мне нужно найти пятнадцатый троллейбус.
— Милиционер! — крикнула бабушка. — Где же милиционер?
— Сейчас мы тебя спасём, — сказал Помидор. Он обернулся к английским туристам, которые хлопали глазами и ничего не понимали. — Мистер, — продолжал он по-английски не очень здорово, но понятно. — Девочку надо спасать. Та бабушка — её злая мачеха. Она хочет её обидеть. Понятно?
— О, понятно! — ответили англичане, со страхом глядя на бабушку, которая хотела спасти девочку от простуды.
— Мы говорим, что она с вами. Ясно? А вы говорите по-английски. И пошли! Ясно?
— О да! — ответили англичане. К счастью, они оказались понятливыми, стали с двух сторон Алисы и сказали по-английски: — Извините, мы спешим.
Мальчики прикрывали тыл, и Помидор объяснил зрителям:
— Не мешайте, товарищи. Это киносъёмочная группа. «Синяя птица». В рабочей одежде. Сейчас нас снимают сверху, с купола церкви.
— Где? — спросила бабушка. — Не может быть, чтобы ребёнка снимали практически в голом виде.
— Да вы вверх посмотрите! — сказал Помидор. — Разве вы не видите, что сам режиссёр Смирнов сидит на крыше?
Все подняли головы, чтобы увидеть знаменитого режиссёра. Англичане подхватили Алису под руки и вынесли из толпы.
Так вот, все вместе, впятером, дошли до угла.
— Спасибо, — сказал толстый мальчик англичанам. — Вы нам помогли.
— А что грозило этой девочке? — спросили англичане.
— Разве вы не поняли? Она же убежала из сумасшедшего дома.
— О! — сказали англичане и отодвинулись от Алисы.
— Не верьте ему, — сказала Алиса. — Я совершенно нормальная.
— Вот видите! — сказал толстый мальчик. — Она отрицает. Они все отрицают.
— Вы отведёте девочку обратно? — спросили англичане.
— Ни в коем случае, — ответил Помидор. — Мы всегда прячем девочек, которые убегают из сумасшедшего дома. Ведь её туда упрятала злая мачеха.
Англичане поняли, что это шутка, засмеялись, подарили всем по пачке жевательной резинки, а Помидор подарил им два значка.
Ребята подошли к остановке троллейбуса. Помидор трещал без умолку. Он был доволен, что ему удалось спасти Алису.
— Ну как? — спрашивал он. — На меня можно положиться?
В тени больших домов было холодно. Алиса поёжилась.
— Можно, — сказала она и улыбнулась.
Ей больше нравился второй мальчик, сутулый, в очках. Он всё время молчал, видно, слушался Помидора. Но теперь, заметив, что Алисе холодно, он снял с себя куртку и протянул ей.
— Спасибо, не надо, — сказала Алиса. — Сам замёрзнешь. Ты же в одной рубашке остался.
— Мне не холодно, — сказал сутулый мальчик.
— Возьми куртку, — приказал Помидор. — Это отличная маскировка. Все наши проблемы пропадут. Надо было мне раньше догадаться.
Алиса послушалась и натянула куртку.
— Я бы сам дал, — сказал Помидор, — но у меня слабые гланды. Сразу простужаюсь. Кстати, мы не познакомились. Меня зовут Ефим. Фима Королев. А это мой друг Коля Сулима.
— Очень приятно. Алиса.
— Странное имя! Тебя как в школе дразнят?
— Никак.
— Ну уж не притворяйся. Только два варианта: Алиса-крыса и Алиса-биссектриса.
— А может, лиса Алиса, — улыбнулся Коля Сулима.
Подошёл троллейбус. Когда они вошли, Алиса обернулась, чтобы проверить, нет ли среди входящих замаскированного Крысса.
— Ты чего, погони опасаешься? — спросил Фима.
— Немного опасаюсь, — сказала Алиса.
Они стояли у заднего окна, и никого близко не было. Алиса достала из кармана три двухкопеечные монеты, которые ей дала Наташа. Она знала, что в троллейбусах и автобусах надо платить деньги, но забыла спросить Юльку, сколько и как это делается. Но её выручили мальчишки. Когда Фима увидел у неё в руке деньги, он сразу сказал:
— Ты что, миллионер? Тебе до конца ехать?
— Нет, до переулка Островского. Сходить у Дома учёных.
— Жалкие три остановки. И не думай. Деньги тебе пригодятся.
— Может, лучше заплатить? — спросил тихо Коля Сулима. — А вдруг контроль.
— Если контроль, то мы везём сбежавшую из сумасшедшего дома девушку. За это билетов не берут.
— Я всё-таки заплачу, — сказала Алиса. — Если полагается платить, то нехорошо обманывать.
— Лучше подари мне эти деньги, — сказал Ефим. — Я найду им достойное применение.
Пока он говорил, Коля Сулима достал из кармана мелочь, опустил в кассу, оторвал три билета и раздал.
— Ты знаешь, что я презираю тебя, ты труслив, как заяц, — сказал Ефим Коле.
— Презирай, — сказал Коля. — Ты же перед Алисой выбрыкиваешься. А ехал бы один, заплатил бы.
— Один бы я шёл пешком. Надо сбрасывать вес. Ты знаешь, Алиса, я на диете. Утром ем яблоко, днём пью стакан кефира.
— И все? — спросила Алиса.
— А вечером он два раза обедает, — сказал Коля Сулима.
— Возьми деньги, — сказала Алиса, протягивая деньги Коле. — Вы же за меня платили. Сколько нужно?
— Ого! — сказал Ефим. — Теперь у меня появилась уверенность, что спасённая нами незнакомка и в самом деле откуда-то сбежала. Она не знает, сколько стоит билет! Может, вы никогда ещё не были в городе?
— Фима, не приставай, — сказал Коля Сулима. — Если захочет, она сама все расскажет…
— Спасибо, — сказала Алиса.
Она подумала, что Коля вовсе не так слушается Фиму, как ей показалось вначале.
— Тебе на следующей сходить, — сказал Фима.
— А вам?
— Нам на одну дальше. Слушай, а это нечестно: мы тебе помогли, а ты нам ничего не рассказала.
— Вам в самом деле интересно узнать, почему я убежала?
— Мы даже ещё не знаем, убежала ли ты, — сказал Фима.
— Я попала в аварию, и меня привезли в больницу. Я лежала в палате вместе с подругой, а теперь подруга выписалась, и я осталась одна. Но мы договорились, что я поеду к ней после больницы. Но я не дождалась, пока меня выпишут.
— Надоело? — спросил Фима.
— Очень надоело. И я убежала. Только я не в Москве живу, поэтому пока остановлюсь у подруги.
— Я тоже один раз в больнице лежал, — сказал Фима. — Мне аденоиды удаляли. Так соскучился, ты не представляешь!
Троллейбус остановился.
— Тебе сходить, — сказал Фима.
Алиса поспешила к двери, забыв, что на ней чужая куртка. Уже в дверях вспомнила, хотела снять, но Коля сказал:
— Выходи, а то двери закроются. Я тебя провожу.
Они соскочили на тротуар, а за ними протиснулся в закрывающиеся двери Фима.
— Вы что, друзья, решили оставить меня в одиночестве? — спросил он сердито.
— Я забыла куртку отдать, — сказала Алиса, — вот Коле и пришлось слезть.
— Тебе далеко? — спросил Коля Сулима.
— Наверно, нет. Переулок Островского, дом шестнадцать.
— Пошли, — оказал Фима, — я знаю, где это.
Фима не умел ходить рядом, как все люди. Он то забегал вперёд, то отставал, то появлялся сбоку. И всё время говорил. Алиса даже пожалела, что он успел выскочить из троллейбуса.
— Ты в английской школе учишься? А какая была катастрофа, в которую ты попала? А ты долго в больнице пролежала? А я в том году чуть не утонул.
И ещё и ещё…
Алиса сначала пыталась отвечать на вопросы, но все равно не смогла вставить ни слова и перестала стараться, так как Фима был занят собственными мыслями и даже иногда сам отвечал за Алису.
Алиса переглянулась с Колей, тот только улыбнулся.
Они шли тихим, зелёным переулком. Хорошо, что ребята проводили. Неизвестно, как добралась бы Алиса без них.
— Вот ты и дома, — сказал Коля.
Дом был пятиэтажный, солидный, в глубине. Перед ним — небольшой сад с каштанами. В садике сидели бабушки с колясками.
— Спасибо, ребята, — сказала Алиса.
— Ты здесь пока жить будешь?
— Да, здесь.
— А в школу пойдёшь?
— Не знаю.
— Может, тебя до квартиры проводить?
— Спасибо, найду. Держи куртку, Коля.
Алиса попрощалась с ребятами и побежала к подъезду.
И она не слышала, как Коля сказал ей вслед:
— А из нашего класса в этом доме Юлька Грибкова живёт.
— Ого! — сказал Фима. — Конечно. И она только вчера из больницы вернулась!
8. БУДЕМ УЧИТЬСЯ ВМЕСТЕ
Дверь открыла Мария Михайловна.
— Что случилось? — спросила она. — Что-нибудь в больнице? Ты в таком диком виде!
— Здравствуйте, — сказала Алиса. — Извините, что я пришла без приглашения.
— Проходи, — сказала Мария Михайловна. — Ты уверена, что с больницей ничего не случилось?
— Кто пришёл? — спросила из комнаты Юлька. — Это Мила?
— Ты хочешь сказать, — спросила Мария Михайловна, — что в таком диком виде шла по улицам? И тебя никто не остановил? Немедленно отправляйся в ванну, прогреешься, а я пока чай поставлю.
Юлька вышла из комнаты, увидела Алису и воскликнула:
— Глазам своим не верю! Сбежала?
— Сбежала, — сказала Алиса.
— Пошли ко мне, все расскажешь.
— Юля, ты что, не видишь, в каком Алиса виде? — спросила бабушка. — Она же практически голая. И пока она не примет ванну и не переоденется, не приставай со своими разговорами.
— Я достану вещи. Мы же почти одного роста.
— Алиса, иди за мной, — сказала бабушка.
Алиса немного опасалась, что Грибковы испугаются, когда она явится вот так, без приглашения. Позвонят в больницу, скажут: заберите беглого ребёнка.
Через полчаса Алиса в Юлькином платье сидела за столом и пила горячий чай. Заодно пришлось из профилактических соображений, как велела Мария Михайловна, проглотить таблетку аспирина.
Вот тогда и состоялся серьёзный разговор.
— Не знаю, что решит Наташа, когда вернётся с работы, — сказала Мария Михайловна, — и что бы сказал Володя, если бы не был в экспедиции на Таймыре. Но я считаю, девочки, что надо позвонить в больницу и сообщить, что Алиса жива, здорова и ничего с ней не случилось.
— Ой, бабушка, не надо! — сказала Юлька. — Они же её заберут!
— Какая безответственность! — сказала бабушка. — Неужели ты не понимаешь, что они в больнице с ума посходили. Пациентка, которая ничего не помнит, исчезла, и след простыл. Нет, я немедленно звоню в больницу.
— Если они заберут Алису, я уеду вместе с ней, — сказала Юлька. — Я её одну не оставлю.
— Никто не собирается отдавать Алису обратно в больницу, — сказала бабушка. — Если она смогла убежать и добраться до нас, значит, она здорова.
— Но они потребуют…
— Пускай только попробуют потребовать! — сказала бабушка и пошла в другую комнату искать очки, чтобы позвонить в больницу.
— Ты не трусь, Алиска, — сказала Юлька. — Она тебя отстоит.
— Я не трушу.
— Тебя пираты нашли?
— Нашли. Я думала, подожду до завтра, но они прибежали.
— Опять под видом Алика и папаши?
— Нет, он изобразил из себя больного мальчика, на костыле.
— Вот злодей!
Слышно было, как бабушка в той комнате говорила по телефону. Они замолчали, прислушались.
— Гарантируем… обещаем… не сомневайтесь… завтра же оформлю… на амбулаторное лечение…
Когда бабушка вернулась к девчатам, она сняла очки, сложила их в футляр и спросила обыкновенным голосом:
— Алиса, тебе налить ещё чаю?
— Бабушка! — не выдержала Юлька. — Ты почему ничего не говоришь? Они разрешили?
— А почему они должны были не разрешить? — сказала бабушка.
— Ой, бабуся, какой ты у нас молодец! — воскликнула Юлька.
— Вместо воплей обещала бы лучше хорошо себя вести, по крайней мере на то время, пока Алиса будет здесь жить.
— Обещаю!
— Алису я об этом не прошу, потому что она куда серьёзнее тебя. Кстати, Алиса, они согласились оставить тебя здесь только на одном условии.
— На каком?
— Ты будешь ходить в больницу на осмотр и строго соблюдать режим.
— Только не сегодня, — сказала Юлька. — Сегодня она будет отдыхать от режима.
— Я не настаиваю. Сегодня я сама её никуда не пущу, — сказала бабушка. Потом налила себе чаю, улыбнулась и добавила: — Они были так счастливы, что Алиса нашлась, что готовы были на все согласиться. Всё-таки ты, Алиса, поступила легкомысленно. Могла хотя бы оставить записку. А ещё лучше — подождать до завтра.
— Ах, бабушка, — сказала Юлька, — если бы ты понимала, никогда бы так не говорила!
Алиса наступила ей под столом на ногу, а бабушка сказала с некоторой обидой:
— Разумеется, я ничего не понимаю и выжила из ума. Кстати, Юля, ты сделала уроки? Ты больна, но не в отпуске.