Внутри автобуса было светло, но сесть некуда. Все шли вперёд. Коля пристроился за женщиной и зашагал за ней следом. Они прошли половину автобуса, и Коля увидел впереди занавеску. А над ней надпись: «Выход. Проспект Мира». Женщина вошла в занавеску и исчезла. Коля подождал секунду, сделал то же самое и увидел, что женщина уже спускается в другую дверь, которая ведёт наружу.
Коля оказался на другой площади, перед незнакомым садом. Женщина ступила на эскалатор, который вёл вниз. Из двери автобуса выходили уже новые пассажиры. Коля ничего не понял, поэтому подошёл к девушке в белом комбинезоне с большой розой, вышитой на плече, и спросил:
— Скажите, пожалуйста, это какая остановка?
— Остановка?
— Ну, как называется это место?
— Проспект Мира. Разве ты не видишь?
— Спасибо, — сказал Коля и все равно ничего не понял.
Он вернулся к автобусу и прочитал надпись над дверью: «Вход. До Арбатской площади».
Что же получается? Значит, автобус никуда и не ездит? Ты входишь на одной остановке и выходишь на другой? А кто же тебя везёт?
Тогда Коля подошёл к соседнему автобусу. Над его задней дверью была надпись: «Вход. До Новодевичьего монастыря». Ага, вот теперь проверить нетрудно. Новодевичий монастырь Коля знает. Он уже спокойно вошёл в автобус, прошёл через салон, сквозь занавеску и вышел. Он стоял на берегу Москвы-реки, а совсем рядом поднимались розовые стены Новодевичьего монастыря, из-за них выглядывали купола собора и колокольня. Коля вернулся на проспект Мира. Что ж, удобный городской транспорт. В каком-то фантастическом романе Коля читал про нуль-транспортировку. Там космический корабль прыгает через пространство. Наверно, здесь то же самое. При случае надо будет уточнить.
8. ЧЕМПИОН ПО МОРОЖЕНОМУ
Теперь следовало флипнуть до космодрома. Так сказал археолог Рррр.
Коля никогда сам не флипал и не видел, чтобы флипали другие. Так что он стал в сторонке и решил наблюдать.
Некоторые люди шли пешком, другие садились в прозрачные шары, один человек подошёл к ряду столбиков и что-то с одного из них взял. Коля решил взглянуть на эти столбики. Всегда интересно посмотреть, что где дают.
Столбики были разных цветов. На белом было написано «Мороженое», на жёлтом — «Лимонад», на зелёном — «Яблоки», на синем — «Бутерброды», на коричневом — «Квас». А всего столбиков было штук тридцать, и Коля не стал исследовать их до конца, чтобы не подумали, что он их раньше не видел. Мимо проходил человек, приложил палец к клавише поверх столбика, и выскочил стакан с лимонадом. Человек выпил лимонад, стакан поставил на место, и он провалился внутрь. Всё ясно, сказал про себя Коля и пошёл к белому столбику. Мороженое оказалось шоколадное, не очень сладкое, но есть можно. Потом Коля отошёл к жёлтому столбику и запил мороженое лимонадом. Потом попробовал бутерброд. Бутерброд был с сыром и маслом. Такое дело надо было запить. Запил Коля бутерброд квасом и тут различил надпись на оранжевом столбике: «Бананы». Пускай будет банан. Коля съел банан, а шкурку положил на место, и она провалилась в столбик. Такая жизнь Коле нравилась, и поэтому он вернулся к мороженому. Первый раз он нажимал самую левую клавишу, теперь нажал следующую. Правильно. Мороженое было яблочное. Оно елось куда медленнее, чем первое, и, чтобы передохнуть, Коля подошёл к стоянке, где люди садились в прозрачные пузыри, поглядеть, что они там делают.
Когда человек подходил к пузырю, открывался круглый люк. Человек садился в кресло, люк затягивался прозрачной плёнкой, и пассажир нажимал на одну из кнопок. И сразу пузырь чуть-чуть приподнимался над землёй и улетал.
Удивительно было и другое: стоило пузырю с пассажиром покинуть стоянку, как на его место подлетал пустой пузырь и опускался на землю.
Коля подошёл к пустому пузырю, но входить не стал, а заглянул внутрь, не написано ли чего-нибудь на кнопках. Перед креслом оказалась наклонная панель, утыканная несколькими рядами кнопок. Под каждой подпись — правда, мелкими буквами, снаружи не разобрать.
Может, так здесь и флипают, решил Коля. Но, перед тем как отправиться в путешествие, надо было узнать, какое мороженое дают, если нажать третью клавишу. Он вернулся к столбику и нажал. Получилось клубничное мороженое, очень вкусное; пожалуй, вкусней, чем яблочное. Правда, есть его было нелегко, и пришлось запить его ещё одним стаканом лимонада. Коле захотелось присесть и немного поспать — он вдруг понял, что устал. Ведь почти час на строительстве проработал, не считая других дел и хождения. Коля поехал бы дальше, но на столбике оставалась одна неиспробованная клавиша. А вдруг там какое-то особенное мороженое, которого в наши дни ещё не изобрели?
С громадным трудом Коля доел клубничное мороженое. Не подумайте, что Коля был слабеньким. В обычных условиях он отлично мог бы съесть и десять порций, но ведь он спешил, к тому же устал, наконец, всё время запивал и заедал мороженое другими продуктами.
— Последнее, и все, — сказал он вслух, проглотил остаток клубничного и направился к столбику-автомату.
Но только он протянул руку к четвёртой клавише, как из столбика раздался голос:
— Одумайся! Ты собираешься съесть четвёртую порцию, а при температуре воздуха только плюс пятнадцать градусов это может плохо сказаться на твоём юном здоровье.
— Вот те раз! — ответил Коля столбику, ничуть не удивившись, потому что он уже устал удивляться. Наверное, в столбике был электронный глаз. — Я бы мог десять порций съесть. Даже в мороз.
Сказав так, Коля нажал на четвёртую клавишу, но мороженого не получил.
— Вот это безобразие! — сказал Коля.
— Что случилось? — спросил худой мужчина в длинных до колен, трусиках фиолетового цвета и в золотой накидке. — Кто тебя обидел?
— Вот, — сказал Коля. — Отказывается мне мороженое давать.
— Это унизительно, — согласился разноцветный мужчина. — А сколько ты съел уже порций?
— Только три, — сказал Коля.
— В моё время, — сказал мужчина, — мы переходили от автомата к автомату и брали не больше двух порций с каждого. Правда, с прошлого года по просьбе детской поликлиники все автоматы мороженого соединены между собой общим запоминающим устройством. И каждый автомат знает, сколько ты сегодня съел мороженого.
— Что же делать? — спросил Коля. — Неужели мы унизимся перед автоматом?
— Ни в коем случае, — сказал худой мужчина. — Я, как председатель районной лиги возвращения к естественной жизни, полностью на твоей стороне.
С этими словами мужчина подошёл к автомату и нажал на клавишу. Выскочило шоколадное мороженое.
— Эх, — сказал Коля, — я сегодня его уже ел!
— А какое тебе нужно? — спросил худой мужчина, протягивая Коле шоколадное.
— Я ещё не нажимал самую правую клавишу.
Худой мужчина нажал правую клавишу и передал стаканчик Коле.
— А какое мне самому взять? — спросил он.
— Рекомендую шоколадное, — сказал Коля.
— Не выношу шоколадное, — сказал мужчина и нажал себе яблочное.
Коля подумал, что шоколадного ему совсем не хочется, но нельзя было показаться слабаком перед чужим человеком.
Они стояли посреди площади, светило солнце, они ели мороженое. Коля начал с шоколадного, потому что боялся, что на закуску ему его не одолеть. Мороженое было уже невкусным. Мужчине хорошо — он-то только первое ест.
— Ты принципиально ходишь в старинной одежде? — спросил он Колю.
— Нет, для маскарада, — сказал Коля.
— Жалко. Я думал, что мы с тобой союзники. Ты видишь, что я одет так, как одевались пятьдесят лет назад?
— Да.
— И знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что я считаю, что необходимо ограничить господство машин. Они лишают нас индивидуальности и воспитывают из молодого поколения хлюпиков, привыкших жить на всём готовеньком. Я почему тебе помог? Потому что в тебе есть качества настоящего мужчины. Теперешние мальчишки едят не больше двух порций мороженого зараз. Слушаются машину. А ты взбунтовался.
Конечно, Коле приятно было слушать комплименты, но доесть шоколадное мороженое невозможно. У Коли была одна мечта — чтобы борец против машин отвернулся и можно было недоеденный стаканчик поставить на место. Но тот и не думал уходить. Он смаковал своё мороженое и продолжал:
— В славные древние времена начала двадцать первого века люди не флипали, не спали на гравитационных матрацах и возводили дома из твёрдого камня. Вы не представляете, какие у них были сильные мышцы! А в двадцатом веке? Богатыри! Все своими руками! Нет, поистине мир клонится к упадку, медленно, но верно. Скажи, нужна ли тебе, молодой человек, антигравитация? Подарок с Альдебарана. Это же излишняя роскошь.
— Не знаю, — сказал Коля. — Не разбираюсь я в этом. Но вообще-то мне нравится. Только вот дома кривые. Хотя к этому можно привыкнуть. Мы сегодня один дом построили, в принципе интересная работа.
— Кривые! Вот истина, произнесённая ребёнком! Где ты, строгость и стройность линий прошлого? Где вы, простые и благородные сборно-панельные дома?
— Электрон Степанович! — воскликнула девушка в белом комбинезоне с вышитой на груди розой, которую Коля уже видел в автобусе. — Я вас повсюду ищу. А вы речь говорите!
— Что случилось? — спросил фиолетовый с золотом Электрон. — Что-нибудь в виварии?
— Гравиэкран полетел! Спунсы терпят жуткие перегрузки! Вы единственный человек, который может срочно починить инопланетную технику.
— Спунсы! Это ужасно. Бегу. Следующий раз, мальчик, когда захочешь мороженого, беги прямо ко мне, в космозо, спроси мастера по новой технике Электрона Степановича, и мы с тобой всласть полакомимся.
— Флипнем? — спросила девушка, указывая на пузыри.
— Ты же знаешь, Генриетта, что я не выношу современной техники, — сказал Электрон и из большой сумки, висевшей через плечо, достал прозрачный пакет, вытащил из него сложенные стрекозиные крылья и, расправив, прикрепил к плечам. — Мы по старинке, — сказал он Коле. — Медленнее, но надёжнее. — и быстро взмыл в воздух.
Тут Коля понял, что шоколадное мороженое он между делом одолел. Остался последний стаканчик. Коля не был бы исследователем, если бы его не попробовал. Он, правда, надеялся, что мороженое окажется невкусным. Как назло, мороженое было ананасно-мятное. От такого отказываться грех.
Вот и получилось, что, когда Коля добрался до пузыря, чтобы флипнуть до космодрома, он чувствовал себя тяжёлым, как удав, который проглотил поросёнка. Он опустился в кресло и, с трудом держа глаза открытыми, поглядел на пульт с кнопками. Все правильно. Под каждой написана улица или место: «Университет», «Красная площадь», «Сокольники» и так далее. Некоторые надписи ничего Коле не говорили: «Первый Костул», «Сад Они», «Сидоровский уровень». А вот то, что нужно. Даже больше, чем нужно: «Космодром-1», «Космодром-2», «Космодром-сортировочная» и даже «Космодром-учебный». Попробуем «Космодром-1», решил Коля. Он нажал на кнопку, и его пузырь не хуже других приподнялся над землёй, быстро набрал скорость и понёсся над улицей в потоке таких же пузырей. Коля понял, что движение подчиняется строгим правилам: пузыри друг дружке не мешали, на перекрёстках те, что летели вдоль главной улицы, поднимались повыше и, словно по невидимому мосту, пролетали над теми, что подлетали сбоку. Некоторые из пузырей реяли высоко в небе, как детские воздушные шарики, а среди них иногда мелькали стрекозы — люди с крыльями. А ещё выше проносились большие корабли, диски, кольца, шары…
9. ФЛИПНЕМ ДО КОСМОДРОМА!
Сидеть было удобно, мягко, и Коля чуть было не заснул. Вернее, он даже заснул, но не заметил этого, только заметил, что проснулся. Так бывает на первом уроке: сидишь, пишешь, думаешь, борешься со сном, а потом вдруг проснёшься и видишь, что твоя рука соскользнула со строчки и написала невообразимые каракули.
Наверно, Коля проспал всего минуту или две, но испугался, когда понял, что случилось. Мало ли что могло произойти? Автоматика автоматикой, а ведь, к примеру, Электрон Степанович не очень ей доверяет. Что, если какой-нибудь пузырь потеряет управление? Скорость-то километров сто.
Сверху быстро спускался большой пузырь. Он пристроился рядом, и Коля увидел, как его пассажир снял руки с приборной панели и откинулся в кресле. Ага, подумал Коля, у пузыря, должно быть, ручное управление. Ведь если нужно подъехать к какому-нибудь дому, как тогда?
Коля был прав. Под кнопками были рычажки, над которыми общая надпись: «Ручное управление».
«Ну ладно, — решил Коля, — пока мы этим пользоваться не будем. Времени мало». Он поглядел на часы над пультом. Уже второй час. С ума сойти, как в будущем быстро идёт время! Наверно, на Луну уже не слетать — к вечеру надо быть дома. Если отец с матерью вернутся, а его нет, такая начнётся паника, что лучше совсем домой не возвращаться. Есть минусы в том, что ты единственный ребёнок. Было бы в семье пятеро, никто бы не волновался — одним больше, одним меньше…
Коля рассудил разумно, что не следует трогать ручное управление. Но рассуждения полезны тогда, когда им следуют. А Коля не всегда слушался собственных рассуждений. Прошло две минуты, и он подумал: «Если я переключу пузырь на ручное управление, то смогу подняться и посмотреть на Москву сверху. Я поднимусь не очень высоко, а если что-нибудь случится, то снова переключусь на автоматику. Техника здесь несложная, иначе бы не разрешали любому и всякому залезать в пузыри. Ведь в них и старушки летают и даже маленькие дети».
Это уже было рискованное рассуждение. Но поставьте себя на место Коли. Вы несётесь в новом виде транспорта, а у этого транспорта есть всякие возможности. Неужели вы откажетесь их испытать? Если откажетесь, то в вас нет научной жилки. А в Коле она была.
В общем, он решил, что, если дальше ехать как все, совсем заснёшь. Чтобы не заснуть, надо заняться делом.
Он переключил рычажок на ручное управление и осторожно повёл вверх другой, с надписью «Подъем». Очень осторожно. Так что пузырь лишь на несколько метров поднялся над землёй и чуть не столкнулся с другим, который нёсся во встречном потоке. Нет, так не пойдёт. Делать так делать! И Коля повернул рычаг почти до отказа.
Конечно, он раньше не летал на пузырях и не знал, как быстро они слушаются приказов. Пузырь помчался в небо, к самому солнцу, с такой скоростью, что земля провалилась вниз и заложило уши. Коля растерялся и потянул рычаг вниз. Пузырь замер. Он даже немного сплющился от того, как с ним жестоко обращался пассажир. Вдруг из пульта послышался голос, похожий на голос мороженого автомата:
— Пассажир, вы нарушаете правила управления. Если не прекратите издеваться над летательным флипом, мы принудительно переведём его на автоматику.
— Извините, — сказал Коля. — Я больше не буду.
Пузырь все падал вниз, и Коля, на этот раз совсем уж осторожно, поставил рычажок на нейтральное положение. Пузырь, успокоившись, полетел вперёд на высоте стоэтажного дома.
Коля обернулся и посмотрел на Москву. С высоты Москва казалась бесконечной и очень зелёной. Правда, угадать, где что, нелегко. Коля увидел телевизионную Останкинскую башню, но рядом с ней было ещё три башни, вдвое выше, и они окружали старую башню, как здоровенные сыновья старенькую мамочку.
К центру Москва сливалась в мешанину зелёных и жёлтых пятен. Надо было подняться повыше, чтобы увидеть Кремль.
Коля потянул рычажок кверху. Он с удовольствием ощущал, как пузырь слушается его и поднимается по наклонной плоскости. Коля подумал даже, что, может, стоит остаться здесь ещё на два-три дня, чтобы вдоволь покататься на пузырях. Он тянул рычажок, а сам смотрел назад. Москва осталась далеко внизу, но было не страшно. Наконец Коле показалось, что он видит кремлёвские башни, но в тот же момент раздался лёгкий треск, и все исчезло. Вокруг стоял непроницаемый серый туман. Коля услышал голос:
— Это что за воздушное хулиганство? Кто пускает в небо слепых котят? Перестаньте рвать сеть! Остановите машину!