Холод моря гораздо легче теперь пробирался под кожу. Бессловесный стон и неодолимый страх открыли ему все потаенные лазейки. Сентябрь, дрожа, засунула руки поглубже в карманы зеленого жакета, который не жалел для нее тепла из личных запасов, - и (надо же, что бы это могло быть?!) обнаружила в одном из них стеклянный шарик, подаренный ей Зеленым Ветром. Разочаровавшись в находке, она швырнула шарик об стену. Он разбился, наполнив девочку чувством удовлетворения. Когда ломаешь что-то, легче забываются обиды. Детям это особенно актуально, поэтому они так часто совершают подобное.
Маленький зеленый листок приземлился на поверхность воды и завертелся, подобно стрелке компаса.
Что-то тяжелое и пушистое уселось ей на коленки. Через мгновение узкий глубокий колодец пронзило знакомое мурчание.
-Ну и…- задыхаясь от изумления, забормотала Сентябрь. – Такое просто невозможно. Я опять наверное уснула.
Девочка вытянула руки вперед и погрузила пальцы в мягкий ворс, обхватив ладонями уши. Даже в темноте она была уверена, что шерсть угнездившегося на коленях животного, покрыта пятнышками. Она даже чувствовала, как жесткие струнки усов щекочут порезанные руки.
-Тебе захотелось провести время в моей компании, Сентябрь? – раздался знакомый голос, принеся в темный колодец запах всех зеленых созданий: мяты, травы, розмарина, свежей воды, лягушек и листьев. Сентябрь восторженно вскинула вверх руки, зная что в темноте они лягут на широкие плечи, и, обнимая Зеленого Ветра, слезинкой обожгла ему щеку.
-Ох ты, мой непоседливый лесной орешек, куда же тебя занесло?
-Грин! Грин! Ты не оставил меня! Знаешь, всё шло так весело и хорошо, пока Маркиза не пригрозила превратить Дола в клей, и тогда я украла у нее Марида, и мы прокатились на великах, и всё это время я пыталась быть храброй и вспыльчивой и несносной, но потом они исчезли, все до единого, и мне пришлось построить плот и отстричь волосы, и я не знаю, где теперь моя тень, и что с моей ногой, и я никогда раньше так не боялась! А главное, мой гаечный ключ! Я понятия не имею, что мне придется с его помощью чинить, и я не помню, чтобы читала где-нибудь, чтобы герои ломали себе ноги, но точно знаю, что это как-то связано с моими туфельками, и получается, что Маркиза с самого начала знала, что я окажусь здесь. Грин, я так хочу домой!
-Ты не шутишь? И всё? Если это действительно то, что ты хочешь, - зашептал Зеленый Ветер, - я легко верну тебя домой прямо сейчас. Моргнуть не успеешь, и мы уже в Омахе. Целы-целёхоньки, как будто ничего и не происходило. Ну, ну, не плачь так.
-Но... мои друзья… Они ждут меня…я должна освободить их из темницы…
-Как посмотреть. Это ведь всё сон. Нет смысла волноваться, когда всем известно, что лучше всего с неприятностями во снах справляются сами сны.
-Значит, всё это сон?
-Я не знаю. Ты сама как считаешь? Если бы я смотрел со стороны, то решил бы, что это сон. Ну, понимаешь, говорящие леопарды, мои маячки.
-Нет! – тихо прошептала девочка, больно сжимая кулаки. – Не может быть. А если может, то мне всё равно. Мои друзья ждут меня.
-Вот умница, - прошелестел Зеленый Ветер. – Узнаю теперь в тебе ребёнка. Знаешь, если ребенок говорит, что хочет домой, это означает, что он не хочет идти домой. Это означает, что ему просто надоело играть в одну игру и хочется начать другую.
-Да, ты прав. Мне бы хотелось поиграть во что-нибудь другое.
-Дорогуша, я ведь не волшебник. Ты часть этой истории. Ты должна вести ее сама, если собираешься закончить.
-Но чем история заканчивается?
-Не знаю, - Зеленый Ветер затрепетал и задумчиво засвистел в узком колодце. – Но мне кажется, где-то ее я слышал. Про дитя, которое просочилось в чужую страну, угнетаемую злым правителем, и которое отправилось на поиски меча..
-Значит я здесь чтобы спасти Королевство Фей? И ты ведь знал об этом, да? Значит я всё-таки избранная, как и все книжные герои, которым посчастливилось не сломать ног.
Зеленый Ветер потрепал ее карэ. Не видя в темноте его лица, она догадалась, что оно помрачнело.
-Естественно не знал. Избранных нет. И их никогда не было. Они не для настоящего мира. Выбираешь лишь ты сама. Выбраться из окна и оседлать леопарда. Вернуть ведьме Ложку. Подружиться с виверном. Продать свою тень, чтобы выкупить ребенка. Это был твой выбор – не позволить Маркизе издеваться над твоим друзьями. Ты выбрала клетку, которую разбила. Выбрала встречу со своей Смертью. И море, которого ты не испугалась, хотя у тебя не было корабля. И дважды ты выбрала продолжить путь к своим друзьям, а не вернуться обратно домой. Это не Королевство Фей избрало тебя. Это ты сама. Ты могла бы здорово здесь повеселиться, ты знаешь. Не встретиться с Маркизой, не запачкаться в местном судопроизводстве и политике, - вместо этого покататься со склонов с домовыми и гномами и много всего другого, воспоминаний о чем хватит по возращении домой на всю жизнь и на пару-тройку романов. Однако твой выбор оказался другим. Всё это ты выбрала сама. Еще там на пляже. А потерять сердце, знаешь, путь не для слабых.
-Одно точно. Я не могу выбрать, как выбраться из колодца.
Зеленый ветер засмеялся.
-Пожалуй, что, действительно не можешь. Но знаешь, Сентябрь, мой воробушек, моя горлица… Я ведь всё еще вне закона здесь, в Королевстве.
-Но тебя же это не остановило!
-Вообще-то, рассматривая ситуацию внимательней, я сейчас подКоролевством. Иметь такие лазейки в правилах и законах очень выгодно для разно рода обманов и надувательств. Понимаешь, к чему я? Я могу выдуть тебя отсюда. Любому Ветру это пара пустяков. Но на поверхности я тебя покину. Меня не должны заметить здесь. Пока захлопнуты великие двери.
Зеленый ветер низко склонил голову и направил плотную струю воздуха прямо под обездвиженную ногу Сентябрь. Гримаса исказила ее лицо, - хотя по большому счету полное излечение не было таким уж болезненным. Кости срослись, а мышцы, по прежнему эластичные и упругие, плотно прилегли к ним. Сентябрь поднялась, обвила Леопарда Легких Дуновений за шею, и она облизала глубокие раны на руках, которые тотчас же затянулись.
-Мне пришлось убить рыбу, - тихо прошептала она, обращаясь к Зеленому Ветру, как будто признавалась своему спасителю и защитнику в непростительном грехе.
-Я тебя прощаю. – тихо пропел Зеленый Ветер и вместе Леопардом, мяукнувшей на прощание, превратился в могучий, но нежный вихрь. Он закружил Сентябрь, аккуратно оторвал от дна колодца и понес ее ввысь, наружу.
На поверхности ночь еще не сложила своих полномочий и отдавала звездам свои обычные мерцающие указания. Цукумогами спали крепким сном где-то в своих полях.
-Жаль, что ты не можешь здесь остаться, - пробормотала Сентябрь, глядя вослед приминаемой зеленой траве, где скрывал свое исчезновение Зеленый Ветер.
Ступая как можно тише, Сентябрь кралась через остров к песчаному пляжу. Вскоре показался темный силуэт Ложки-Мачты ее корабля, и девочка чуть не закричала от восторга. Но тут же невдалеке возник знакомый силуэт: подход к плоту караулила парившая в воздухе девочка-абажур.
-Пожалуйста, не поднимай тревогу, - прошептала Сентябрь. – Ты ведь принесла мне поесть, ты наверняка знаешь, что я ничего плохого не замышляю. Пожалуйста, не выдавай меня!
Оранжевый абажур закачался из стороны в стороны, и как обычно теплым золотом на его боках засветились слова:
Возьми меня с собой
-Что? Но почему? Разве тебе здесь не лучше? Зачем тебе идти со мной, с одиннадцатилетней?
Мне всего сто одиннадцать лет.
Я хочу посмотреть мир. Я сильная и смелая.
Здесь я нужна им только для фестивалей.
Я дежурю всю ночь, чтобы показать дорогу кому-нибудь, кто заблудился.
Там где темно, там всегда кто-то сбивается с пути.
А если кто-то потерялся, значит вокруг него темно.
Так что я не просто так с тобою.
-Знаешь, я пожалуй совсем не гожусь в гиды. Я направляюсь в Одинокую Темницу, чтобы спасти своих друзей, и даже представить себе боюсь, какие еще неприятности ждут меня впереди.
Обещаю, что не подведу тебя.
Меня зовут Мерца. Возьми меня с собой.
Во тьме тебе будет легче со мной.
Я обманула лапти и принесла тебе солнцерин,
И это самое ничтожное из того, что я могу сделать.
Сто одиннадцать лет уже многого стоят.
Сентябрь сбросила жакет и платье расторопными движениями. Она взглянула на свои туфельки, - такие красивые, черные и блестящие, - и, медленно сняв их тоже, поставила на песок, после чего продолжила ими любоваться. Довольно долго она не отводила от них глаз; затем подошла, схватила сначала одну, швырнула в море, потом повторила то же самое с другой. Они утонули не сразу.
-Так-то лучше, - пробормотала Сентябрь и улыбнулась девочке-абажуру. – Знаешь, Мерца, я совсем забыла передать Леопарду привет от ее брата, Пантеры…
Девочка оттолкнула плот от берега и запрыгнула следом. Мерца последовала за ней, тут же обогнала и поплыла невысоко над кораблем, как крохотная осенняя луна.
ГЛАВА 18
Одинокая Темница
в которой наконец Сентябрь добирается до дна мира, и неожиданно оказывается долгожданной гостьей.
Грозы и ураганы водили сапфирово синий хоровод вокруг Одинокой Темницы. Не сторонящиеся друг друга и не чуждые друг другу, они постоянно устраивали массовые мероприятия; так, наступление летней жары отмечалось оголтелыми плясками, а приход осени – продолжительными котильонами. Свадьбы бурь, похороны бурь и крестины бурь всегда с радостью принимали в качестве гостей шторма, которым хватало силы и порывистости ветра добраться до нужного места. Жизни более счастливой, чем в этом обществе, нигде не существовало. Никто из бурь и гроз никогда не мечтал о далеких странах и чужих землях; никто из штормов не грезил о транс-океанической экспедиции. Словно прикованные ко дну мира, они жили здесь, не задаваясь вопросами, отчего так получилось, - просто потому, что здесь они жили всегда; и их предки и прапредки утаптывали эти же земли. И с самого начала мира, когда весь континент содрогнулся под пятой первоначального шторма, танцы не стихали здесь.
Всё таинственное существует, чтобы оказаться явленным. Но я, Дорогой Читатель, хитрый и безнравственный рассказчик, так что следуй за мной вглубь, ориентируясь на отсвет моего фонарика и стук моей кирки.
Единственное течение Опасного и Несговорчивого Моря, приспособив для движения множество желобов и гротов в основании Одинокой Темницы, вырывалось наружу с другой стороны ужасающих, огромных башен и оттуда поворачивало в обратный путь вокруг рожка Королевства Фей. Циркуляция воды не прекращалась ни на мгновение, и именно от этого и вздымались здесь ураганы и шторма, - как поднимается облачко пыли за быстро бегущим по грязной дороге человеком. Так было, и так будет. Так поднялась и возвысилась и Одинокая Темница, (которая на самом деле не всегда была темницей), в результате дыхания древнего, убеленного сединами чудовища, жившего здесь еще до того, как появилось Королевство Фей. Напоминая не то дракона, не то рыбу, не то горный ручеек, она жила глубоко в земной тверди. Вдыхая, она высасывала из камня хрустальные капли, а выдыхала уже полыхавшие красным стеклянные пузыри; они громоздились друг на друга беспорядочной кучей, но холодное плещущееся море остужало их, наделяя крепостью и массивностью. Это единственное, что создала за свою жизнь старуха, поскольку известно, что всё время она спит. Возможно, потому что она излишне огромна и невероятно стара, и ничего другого, кроме дыхания, у нее не получается. Но и сейчас, если отвлекаться и коситься по сторонам, можно заметить мерцающие среди волн фрагменты ее дыхания, сферические и красные как лампы на причалах.
Сентябрь их видела. Но совершенно не догадывалась, что же это такое, (в этом, конечно, главный недостаток героини по сравнению с рассказчиком), - в ее глазах лишь нечто вспыхивало красным и потухало, вспыхивало и опять потухало. В беснующемся водовороте шторма, девочка изо всех сил сжимала гаечный ключ и пыталась направить корабль к мерцающим огням. Холодный дождь заливал лицо и глаза, не давая ни дышать ни смотреть. Кожа практически посинела и давно уже потеряла чувствительность; мышцы ныли и удержаться на курсе становилось всё труднее. Единственной помощью была Мерца, которая героически сопротивлялась ветру, бросавшему ёё из стороны в сторону, и двигалась невысоко над Сентябрь, - всего лишь бледно-оранжевым крохотным шариком в таком плотном, насыщенном мраком вихре. Неожиданно сверкнула молния, и на мгновение всё вокруг стало прозрачно ясным. Сентябрь подняла голову и увидела огромные трещины в своем оранжевом парусе, - белые, как и всё вокруг. Налетевший порыв ветра прикончил платье, разорвав на клочки, оторвав рукава и сдернув его с мачты. Отчаянный крик Сентябрь шторм проглотил, как сладость. Других сладостей он не мог знать в жизни.
Свет исчез, и во мгле Сентябрь разглядела крупные золотистые буквы, заполнившие все намокшее тело Мерцы:
ГЛЯДИ!
Рождаемые ровным глубоким мерцанием красного огня тени заполняли всё обозримое пространство; они были примерно одного размера, они слипались вместе или расталкивались внутри рокочущего вихря. Сентябрь утирала с лица и глаз воду, надеясь понять, что же хотела сказать подруга-фонарик, - и неожиданно заметила, что большая часть фиолетово-серых теней начинает возникать внутри обширной густой черной тени, которая разрасталась прямо на глазах. Она возносилась высоко вверх, неструктурированными огромными округлостями напоминая снизу ожиревшие формы Гаргантюа, однако ближе к вершине походя на неотесанные купола. Крохотные бледные огоньки в вышине напоминали оконца в башнях. Когда снова ударила молния, Сентябрь увидела мох и зелено-сиреневые водоросли, покрывшие уже всю поверхность непосредственно над морем. Растительность вытягивала остроконечные языки вверх, к главным куполам башни, - которые были чисты и стеклянны и в которых преломлялись, сверкая, фиолетовые косы урагана.
Но не успел белый свет схлынуть, как плот, пронзительно заскрипев, раскололся надвое. Заостренный стеклянный валун, на который он наскочил, расшвырял скипетры по сторонам. Сентябрь с ужасом обнаружила, что еще бы сантиметр, и он распорол бы ей ногу. Но всё обошлось, и неожиданно девочку почувствовала, что довольно еще и тем, что волосы (коротко остриженные теперь, намокшие, но едва прикрывающие лоб) не мешают ей видеть и смотреть по сторонам. Она вытащила зеленый жакет из уцелевшей части плота и поспешила надеть его. Теперь, когда платье было порвано и совсем не пригодно, жакет хотел обнять Сентябрь вдвое крепче, унять ее дрожь, согреть ее, снять усталость и напряжение борьбы со штормом. Когда Сентябрь туго затянула пояс, зеленый жакет незамедлительно принялся расти, немного вширь и в длину, и совсем скоро сделался как платье. Он не сделался шерстяным, но излучал тепло, как только был способен. Вытащив из плота Ложку, верой и правдой служившей ее в качестве мачты, она на ковбойский манер заткнула ее за пояс с другого бока, - и вместе с гаечным ключом это были теперь ее надежные оружия.
Мерца протянула Сентябрь длинную бледно-зеленую руку, и, взявшись за нее, девочка принялась карабкаться вверх по замшелым покатым стеклянным валунам Одинокой Темницы.