— А ты разве своим рабочим зарплату не в офисе выдаешь? — удивился Игорь.
— Объект наш новый недалеко отсюда, рабочим выгодней ко мне сюда подъезжать, чем в московский офис, — объяснил Евгений Михайлович. — Как раз завтра кассир должен деньги подвезти.
— Женя мой руководит крупной строительной фирмой, — не без гордости за сына шепнула на ухо Ромке Наталья Алексеевна.
— А как ты намерен искать того мальчишку? Ты принял хоть какие-то меры? В милицию позвонил? — забеспокоилась Анюта.
На этот вопрос вдруг ответила мать Евгения Михайловича.
— Я знаю, кто это был. Ко мне Раиса утром заходила, она и сказала, что это, скорей всего, Валькин приемыш.
— Серьезно? — воскликнула девушка.
— Ну да. — Заметив удивленные взгляды гостей, старуха пояснила: — Есть здесь одна женщина, у нее своих детей куча, так она еще одного откуда-то приволокла, говорят, подобрала на улице. То ли он цыганенок, то ли еще кто. Парень ведь маленький, темненький был, да?
И Евгений Михайлович, и Святослав Петрович кивнули, и Ромка следом тоже, непроизвольно.
— Ну вот, а чего от таких ждать-то? — продолжала Наталья Алексеевна.
— Раиса-то скажет, — покачала головой Анюта. — Ей разве можно верить? Она известная сплетница.
— Сплетни тоже бывают правдивыми, — возразила хозяйка дома. — Я считаю, что это нельзя так оставлять. Женя, ты бы сходил к этой Валентине. Я хотела сама, но будет лучше, если ты с ней поговоришь, по-мужски.
И когда все позавтракали, Наталья Алексеевна снова напомнила об этом сыну. И Евгений Михайлович с ней согласился.
— И впрямь надо сходить. Подождешь меня еще немного? — спросил он у Ромки. — Потом я тебя подброшу в твою Медовку. Позвони еще раз своим друзьям и посиди здесь, я скоро. И ты, Анюта, тоже.
Ромка злопамятным не был, гнев с него давно сошел, и теперь ему хотелось посмотреть, как будут разоблачать малолетнего преступника, по вине которого он провел целую ночь в чужом чулане. Анюта тоже не захотела сидеть без дела. Святослав Петрович и Игорь присоединились к ним.
Прежде чем покинуть особняк, Ромка из любопытства заглянул в ту комнату, из которой пропали деньги. Чуть приоткрытое окно держалось на особом запоре, поэтому снаружи его нельзя было отворить шире. А в узкий проем мог протиснуться разве что какой-нибудь гном.
Выбежав из комнаты, Ромка присоединился к большой компании. Они дошли до первого перекрестка, свернули на узкую тихую улочку и вошли в приземистый одноэтажный домик с небольшими окошками. Все они сейчас были распахнутыми, и легкий ветерок пробегал по свежим занавескам. Изнутри пахло чем-то жареным.
На кухне за большим, покрытым простой клеенкой столом сидели дети. Ромка быстро насчитал пятерых: двух мальчиков и трех девочек. Все они были очень маленькие, один вообще едва возвышался над столом. Четверо детей были по-деревенски белоголовыми, и среди них контрастно выделялся один мальчишка, маленький, темненький, с блестящими черными глазами. Ребятишки ели пухлые румяные оладьи и запивали их молоком из кружек, а невысокая полная женщина, стоя у плиты, ловка жарила их на большой сковородке и только успевала подкладывать в быстро пустеющие миски.
Увидев вошедших, черненький мальчик опустил вниз свою вилку с оладьей и в испуге замер.
Женщина вопросительно посмотрела на незваных гостей.
— Здравствуйте, Валентина… — начал Евгений Михайлович.
— Георгиевна, — подсказала она, и глаза ее сделались тревожными.
А Евгений Михайлович указал на темненького пацаненка и спросил:
— Это ваш сын?
Валентина Георгиевна отложила половник.
— Да. А в чем дело?
— Да какой там сын? Никакой он ей не сын, он ей вообще никто! У нее и опекунство-то на него не оформлено, подбирает кого зря, то щенков, то котят, теперь вот этого оборвыша приперла.
Ромка и не заметил, как рядом с ними оказалась какая-то худая-прехудая, нескладная тетка, которую никто не просил влезать в разговор. А тетка язвительно продолжала:
— И документов у нее на него никаких нет. — В слове «документов» она сделала ударение на второй слог, как почтальон Печкин.
Ромка сразу узнал этот голос. Эта женщина и приходила сегодня утром к Наталье Алексеевне, когда он сидел в кладовке.
Валентина Георгиевна схватила с плиты половник, замахнулась на тетку и пошла на нее грудью.
— А ну, Раиса, убирайся отсюда подобру-поздорову. Я тебя к себе в гости не приглашала, и не твое это дело.
— Погодите, — остановил ее Евгений Михайлович, не обращая на Раису никакого внимания. — У меня есть подозрение, что ваш приемный сын украл у меня деньги.
Женщина резко развернулась к столу.
— Русланчик, это правда?
Мальчик затравленно затряс головой и чуть слышно прошептал:
— Нет.
— Да разве ж он сознается? — недобро усмехнулась Раиса.
А Евгений Михайлович, не глядя на нее, снова обратился к Валентине Георгиевне. Голоса он по-прежнему не повышал.
— Возможно, мы ошибаемся. И чтобы между нами не было никакой неясности, я бы попросил вас показать, во что он был вчера одет.
— Пожалуйста, мне нетрудно, — ответила женщина.
Она вышла из кухни в комнату и вынесла оттуда синюю футболку со светло-желтой полоской.
Ромка узнал эту футболку. Она и была вчера на убегающем от них мальчишке. Мужчины переглянулись, а Евгений Михайлович сказал:
— Увы, судя по майке, это был он. Хотя, если в нашем поселке есть еще один мальчик, похожий на вашего и точно так же одетый, то я охотно возьму свои слова назад.
Валентина Георгиевна снова подошла к пацану и взяла его за подбородок.
— Русланчик, признайся, ты заходил вчера в дом к этому человеку?
Мальчик вздохнул и тихо-тихо сказал:
— Я только через забор перелез, чтобы котенка поймать, но он обратно на улицу выскочил, и я за ним.
— Ты не сочиняешь? За каким котенком?
— За Аленкиным.
— Ты мне честное слово даешь?
— Честное.
— А почему ты от нас убежал? Не остановился и не объяснил, что дело в котенке? — недоверчиво спросил Святослав Петрович.
— Потому что вы за мной погнались, — ответил мальчик.
«Резонно, — подумал Ромка. — Я бы на его месте тоже убежал».
Он вспомнил, как сам вчера гонялся за котенком и, если бы не грозный пес, тоже бы проник в чужой двор, и неизвестно, в чем бы его потом обвинили. И еще он припомнил другого котенка, который выскочил со двора Евгения Михайловича перед самым его носом. Выходит, малец говорит правду?
— Да какой там котенок! Теперь у всех в поселке вещи и деньги пропадать начнут, и ты, Валентина, по гроб жизни не расплатишься. Мало тебе своих голодранцев? — снова заверещала тетка Раиса.
— Не твое дело! — закричала в ответ Валентина Георгиевна.
И правда, какое ее дело, подумал Ромка. Он таких теток знал, их и в Медовке было навалом, и в любом другом поселке они тоже имеются. Живут одними сплетнями, тем, что наговаривают на людей всякие гадости.
Ему стало очень жалко мальчишку. Похоже, что Святославу Петровичу тоже.
— Возможно, что так оно и было, и мальчик в самом деле искал котенка, — примирительно сказал он, снова обращаясь к Валентине Георгиевне. — Он же ребенок, мы все в детстве по заборам лазили. Вы им, — он кивнул в сторону тетки Раисы и Евгения Михайловича, — другие его вещи покажите для полного, так сказать, успокоения.
— Пожалуйста, — ответила женщина.
Снова метнувшись в комнату, она вынесла оттуда старенькие джинсы, потертую курточку и с негодованием потрясла ими перед незваными гостями.
И вдруг то ли из джинсов, то ли из куртки на пол выпала блестящая пластиковая карточка. Ромка поднял ее первый, прочитал: «VISA» — и посмотрел на мальчишку. Тот с огромным удивлением глядел на эту карточку, а потом удивление в его глазах сменилось страхом.
— Я ее не брал, — прошептал он.
— Ваша? — спросил Ромка у Евгения Михайловича, очень надеясь, что тот скажет, что у него была совсем другая карточка, а эта неизвестно чья, и что она старая и вообще никому не нужна. Но его новый знакомый взял карточку в руки и пожал плечами.
— Моя. Хорошо, что хоть в банк теперь не придется ехать.
Валентина Георгиевна смотрела на Евгения Михайловича с неподдельным ужасом, потом перевела глаза на мальчишку и жестко сказала:
— Руслан, я тебе поверила, а ты, выходит, меня обманул.
У мальчишки расширились глаза и задрожали губы.
— Я не обманул тебя! Не обманул!
В следующий момент мальчик выскочил из-за стола, ужом проскользнул миом всех и скрылся за дверью.
Святослав Петрович покачал головой.
— Ну, знаете, это уже патология, когда отрицаются очевидные вещи. Может быть, ребенка стоит показать психиатру?
А на лице Раисы появилась удовлетворенная, злорадная ухмылка, от которой Ромке сделалось противно.
— Какому там психиатру? Он так воспитан, у него на роду написано вором быть. Ты должна сдать его куда следует, — заорала она.
— Я сама разберусь, куда мне его сдавать, — разозлилась женщина и подошла к Евгению Михайловичу. — Скажите мне, сколько он у вас взял? Я отдам.
— Тысячу долларов, — ответил за него Святослав Петрович.
— Это для нее огромная, неподъемная сумма, — чуть слышно прошептала Анюта.
— Я и сам вижу, — ответил Евгений Михайлович, обводя глазами бедную обстановку. Он немного помолчал и вдруг великодушно махнул рукой. — Знаете, я сегодня добрый, у меня сын родился. И в честь его рождения объявляю вам амнистию.
— Вы серьезно? Тогда спасибо, — прошептала Валентина Георгиевна.
А Евгений Михайлович круто развернулся и вышел из ее дома. Кивнув на прощание Святославу Петровичу и Игорю, не удостоив взглядом тетку Раису, он зашагал к своей машине. Ромка с Анютой поспешили за ним.
Восхищенный благородным поступком своего недавнего тюремщика, Ромка теперь окончательно его простил. А когда они все втроем сели в машину и поехали по направлению к Москве, он всю дорогу думал о том, как бы сам поступил на месте Евгения Михайловича. Наверное, это зависело бы от количества имеющихся у него денег. Очевидно, у его нового знакомого их куры не клюют.
— Вы богатый человек? — тронул Ромка за руку Евгения Михайловича.
— А это смотря с кем сравнивать, — не сводя глаз с дороги, ответил тот.
— Конечно, от потери тысячи долларов я не обеднею, но поверь, они у меня не лишние и достаются мне очень и очень нелегко. Просто мне стало жалко этого несчастного ребенка, да и женщину тоже. Ее особенно, потому что взялась она за слишком трудное дело: такие дети, мне кажется, неисправимы.
— Я знаю этого мальчика. Он неплохой, но его, наверное, никто никогда не любил, — вздохнула Анюта.
— Возможно, но суть дела от этого не меняется.
Евгений Михайлович подвез Ромку к самой калитке и еще раз попросил его простить.
— Да ладно, чего уж там, — благосклонно махнул рукой юный сыщик. — Ведь если бы у вас сын не родился, мы бы еще вчера вечером во всем разобрались. Будем считать это мелким недоразумением.
— А инцидент исперченным, — усмехнулся Евгений Михайлович. — Будешь в наших краях — заходи. Приму как родного. И вообще… Мне правда очень неудобно. Считай, что я у тебя в долгу. Если что понадобится, сразу обращайся, помогу, чем смогу.
— Ладно, в случае чего обязательно к вам обращусь, — тут же сказал Ромка. — Мало ли что в жизни может случиться.
ГЛАВА VI
Еще одна клиентка
Ромка выскочил из машины и побежал домой, а Лешка, Артем и Венечка уже спешили ему навстречу.
Нина Сергеевна окучивала свои клумбы и не обратила на Ромку никакого внимания. Она думала, что он провел ночь дома и только утром куда-то убежал.
Друзья вошли в дом, уселись в уютной Лешкиной комнате, и Ромка им все-все рассказал. И про свои объявления, и про бабушку Дарью, и про Ирочкиного котенка, и как он устал после всей этой беготни, из-за чего проспал нужную остановку и поэтому оказался в чужом поселке, где его заподозрили в краже денег и валютной пластиковой карточки.
Потом им позвонила Маргарита Павловна и взволнованным голосом спросила, не нашелся ли Ромка.
— Нашелся, — ответила Лешка и радостным голосом сообщила: — А еще и Венечка к нам приехал.
А Венечка и Жан-Жак, муж Маргариты Павловны, еще с прошлого лета были закадычными друзьями. И поэтому Маргарита Павловна пригласила их всех к ним в гости.
Ромка вымылся, переоделся, и все четверо отправились в дом с мансардой.
У калитки их встретили маленькие щенята Тай и Фун и завиляли пушистыми хвостиками. Венечка умилился, увидев «китайцев» — так называл этих щенков Жан-Жак. От сытой, привольной жизни они стали толстыми, нахальными и совсем не походили на тех заморышей из кожи и костей, которых подобрала на собачьем пляже Лешка.
В доме с мансардой друзья пробыли не один час. Венечка вволю обо всем наговорился с Жан-Жаком, Ромка вдосталь наелся вкусных пирогов. Вчерашние, Машкины, Лешка все скормила Дику.
Из гостей друзья направились на пляж. И Ромка тоже пошел: ему не хотелось расставаться с Венечкой. А телефон в доме он еще утром отключил, чтобы никто в его отсутствие не мог спросить Аполлинария Иеронимовича.
На речке Ромка нашел местечко в тенечке и немного вздремнул. А когда проснулся, увидел, что друзья прикорнули рядом — они ведь не спали из-за него всю ночь.
Вот так и прошел весь этот день, без забот и хлопот. А вечером к ним пришел Сашка Ведерников и принес фильм ужасов про всяких вылезающих из гробов вампиров, которые высасывали кровь у случайных путников, про встающих из могил мертвецов и гремящих костями скелетов. На экран мелькали то черепа, то призраки, то жуткие мумии с черными глазницами. В одном месте Лешке даже стало по-настоящему страшно, и она схватила Артема за руку.
А когда Сашка со своим диском ушел, Ромка притащил откуда-то газету и ручку и вопросил:
— А скажите-ка мне, люди, как называется закрытое подземное помещение, в котором устанавливают гробы с покойничками?
— Склеп, — тут же ответил Венечка.
— А сельское кладбище, расположенное рядом с церковью?
— Погост, — сказал Артем.
— Глядите-ка, все они знают!
— А что это у тебя? — поинтересовался Венечка.
— Кроссворд такой, называется «Мементо мори», то есть «Помни о смерти». Классный, да?
— Классный, — согласился Венечка, и они не легли спать, пока не разгадали весь этот «замогильный» кроссворд.
А когда Ромка лег спать, то ему всю ночь снились всякие могилы с кривыми крестами, склепы, вампиры, вылезающие из гробов и так и норовящие впиться в его горло.
Венечка провел с ними почти весь следующий день, а к вечеру собрался уезжать. Они договорились с его мамой, что она будет ехать во втором вагоне шестичасовой электрички, и он к ней туда подсядет.
Друзья, конечно же, отправились его провожать. Но прямо от порога их вернул телефонный звонок. Артем бросился к столу и взял трубку.
— Кого? Аполлинария Ие… Ладно, погодите минутку, сейчас посмотрю, дома он или нет. — Он поймал взглядом своего друга и прошептал: — Может, хватит играть в сыщиков?
— Ты что? — возмутился Ромка.
Он выхватил у Артема трубку и, откашлявшись, солидным голосом произнес:
— Аполлинарий у телефона.
— Частный детектив? — недоверчиво переспросила женщина, и голос ее показался Ромке очень знакомым.
— Ну да, он самый и есть. Чем могу служить?
— Понимаете, я прочитала около нашей станции ваше объявление, потому и звоню. У меня ребенок пропал. Вы не поможете его найти?
— Ребенок? — встрепенулся Ромка. Это дело показалось ему стоящим. — Что, его похитили, и с вас требуют выкуп?
Женщина усмехнулась:
— С меня при всем желании нечего взять. Нет, никто его не похищал, он сам убежал, а я лишь хочу его найти.
— А… — разочаровался Ромка. — Но вы хоть приблизительно знаете, где он может быть?
— Не знаю.
— Ну, тогда вам проще обратиться в милицию. Он мог уехать в Москву, а где я его там найду?