— Тебе какого хлеба, мальчик? — спрашивает продавец.
— Я не мальчик, — обиженно поправляет Маринка, — мне за семнадцать копеек.
— Прости, я ошиблась, — улыбается продавец и протягивает Маринке хлеб.
Наперегонки ребята возвращаются к своему дому. Там на корнях старой сосны сидят Витька, Галька, Женька и Толька. С Женькой и Толькой Валерка познакомился позднее, хотя живут они в этом же дворе. Женька на два месяца старше Валерки и тоже осенью пойдёт в школу. Он выше и сильнее Валерки, но неуклюжий. Валерка легко его перебарывает. Ходит Женька всегда в длинных брюках, которые то и дело сползают с его круглого живота и волочатся по земле. Очень он растрёпанный и неаккуратный. Толька на целых два года старше Валерки. Он уже давно учится в школе и сильнее всех во дворе.
Ребята о чём-то разговаривают и смеются.
Маринка бежит домой, а Валерка останавливается у сосны и тоже садится на корень.
Это — единственное во дворе дерево с такими причудливыми, огромными корнями. Смотришь на сосну — и кажется, что она стоит на земле, опираясь на корни, как на подставку.
— Почему она такая? — хлопая по стволу рукой, спрашивает Валерка.
— Очень просто, — поясняет Толька, — росла она на бугре, а когда двор выравнивали, этот бугор срезали бульдозером, оставили землю только вокруг сосны. Землю дождём размыло, вот корни и вылезли наружу.
— Так она же может упасть? — опасливо косится Валерка на дерево.
— Не-е-е, не упадёт, у неё корпи знаешь какие длинные? Во-о-он до того дома, — показывает пальцем Толька на соседний дом, — да ещё в землю, наверно, на десять метров уходят.
— Ну уж и до дома! Откуда ты знаешь? — недоверчиво говорит Валерка.
— «Откуда, откуда»! Отец рассказывал — вот откуда.
У Тольки отец шофёр. Толька знает все марки машин и даже как водить машину. Ничего нет удивительного в том, если отец и про дерево ему рассказал.
— А у нас в Крыму, — говорит Валерка, — много разных деревьев. Там такой красивый парк!
— В каком это в таком Крыму? — спрашивает Галька.
— Как — в каком? В Саках.
— А где эти Шаки?
Очень бестолковая Галька — попробуй ей что-нибудь объяснить!
— «Где, где»! Говорят тебе — в Крыму.
— А где тогда Крым — спрашивает Витька.
— У Чёрного моря, — отвечает Валерка, — только не думайте, что оно чёрное. Это оно так называется, а на самом деле оно синее и тёплое, а вода в нём солёная.
— Подумаешь! — сплевывает сквозь зубы Женька. — Что хорошего в солёной воде? У нас в Ангаре вода тоже синяя и совсем не солёная. Только очень холодная. Зато её пить можно. А в заливе купайся сколько хочешь. А в твоём море воду пить нельзя и купаться нельзя. Всю кожу солью разъест. Глядеть на него, что ли?
— Вот чудак! — улыбается Валерка. — В море все купаются, туда специально со всего Советского Союза приезжают в отпуск.
— Ври! Жачем это нужно ехать к вам в Крым, когда дома можно купатьша школьно угодно? — недоверчиво спрашивает Галька.
— Так туда же не только купаться, а лечиться приезжают — там курорт.
— У нас тоже курорты, — возражает Женька, — и не хуже ваших.
— Ну и что же? У вас, может, и есть, а у других нету. И потом, у нас там такая грязь — она почти от всех болезней, только ею надо каждый день мазаться, чтобы вылечиться.
— Ври! — презрительно щурится Галька. — Гряжи и у наш школько угодно.
— У нас же совсем другая грязь — лечебная. Туда специально больных по путёвкам присылают, и дикари там лечатся.
— Какие ещё дикари, голуби, что ли? — спрашивает Витька.
— Сам ты голубь! Дикари — это люди, которые без путёвок, сами приезжают и живут не в санатории, а кто где может. Некоторые даже спят в машинах.
— А ты купалша в море? — спрашивает Галька.
— Конечно, купался. Каждый день. У нас в саду знаешь сколько винограда… Мы нарвём его и идём к морю.
У Гальки загораются глаза, и она сладко облизывается.
— А как раштёт виноград?
— Обыкновенно, на лозах. Не видела, что ли?
— Нет, не видела, — с сожалением вздыхает Галька. — И зачем ты приехал? Я бы от винограда ни за что не уехала.
— Я бы тоже не уехал, да у меня сильно заболела мама. А бабушка старенькая. Ей со мной трудно справляться. И к маме в больницу надо ездить. А больница в Симферополе. Вот меня дядя Саша и забрал к себе. Как мама поправится — я снова уеду. Только я ещё исправиться должен, а то бабушке опять со мной трудно будет.
— А где твой папа? — интересуется Витька.
— Мой папа умер, — вздыхает Валерка.
— Отчет?
— Он с самолётом упал и разбился.
Валерке не хочется продолжать этот разговор.
— А мне купили школьную форму, — прервал молчание Женька.
— Подумаешь! — презрительно замечает Галька. Она сидит, подперев подбородок рукой в цыпках.
До чего же вредная эта девчонка! Никому ни в чём не верит и обязательно со всеми спорит. Она и сейчас ещё сомневается, что море солёное и что во дворе около дома растёт виноград. Ну и пусть не верит. Очень-то нужно Валерке убеждать её.
Наконец появляется Маринка.
— Ты почему так долго? — сердится Валерка.
— Валера, ты не обижайся, я же завтракала, а потом помогала бабушке мыть посуду.
Нет, на Маринку трудно сердиться: и завтракать надо и посуду мыть. Валеркина злость сразу проходит. Он поднимает глаза к небу. Солнце ещё не дошло до середины, значит, есть свободное время.
Валерка и Маринки, взявшись за руки, бегут в парк.
НУЖНА ЛИ ВАЛЕРКЕ НЯНЯ?
Кому не ясно, что после работы люди должны отдыхать? Валерка хоть и не работает, но по себе знает, как устаёт человек за день.
Дядя Саша тоже приходит усталый и сразу же занимает своё любимое место на диване. А тётя Лена, наверное, неутомимая. Она никому не даёт покоя, обязательно найдёт для всех какую-нибудь работу. Есть такие дела, которые можно сделать завтра, а может быть, и совсем не надо делать. Только тётя Лена ничего на завтра не откладывает и заставляет дядю Сашу и Валерку помогать ей.
— Вовсе не обязательно передвигать шифоньер, — говорит дядя Саша, — он может сто лет стоять на одном месте.
Но разве тётю Лену переубедишь? И дядя Саша двигает мебель.
В комнате от перестановки действительно становится свободней и лучше. Дядя Саша неохотно это признаёт. Валерка тоже. Хотя, если говорить по совести, места в квартире хватало и без перестановок.
У тёти Лены столько разных забот, что даже непонятно, откуда они берутся. Дядя Саша говорит, что она эти заботы придумывает по ночам, чтобы назавтра давать работу своим близким.
Со вчерашнего дня у тёти Лены появилась новая забота. Она вдруг решила, что оставлять дома одного Валерку очень рискованно.
— Саша, надо же что-то предпринять нам с малышом, — возобновила вчерашний разговор тётя Лена.
— Поговори с Даниловной, — отложив в сторону газету, ответил дядя Саша.
— Вряд ли она согласится.
— Почему? Ведь она же всё время возится с ребятами, Захаровы сразу двоих к ней носили.
— В том-то и дело, что возится. Она берёт детей только до двух лет, а за нашим нужен глаз да глаз.
«О чём это они говорят?» — думает Валерка, перебирая в коробке картонные гильзы от дяди Сашиного ружья. Он начинает внимательно прислушиваться к разговору.
— Ну хорошо, Леночка, попытка — не пытка, попросим её. Не согласится, будем придумывать что-то другое.
— Вот что, — предлагает тётя Лена, — я её сейчас приглашу к нам, и мы вместе поговорим.
— Хорошо, — соглашается дядя Саша.
Тётя Лена ушла и вскоре вернулась, но не одна, а с какой-то маленькой толстенькой бабушкой.
— Здравствуйте, Александр Максимович, — от порога поздоровалась бабушка.
— Здравствуйте, Даниловна, проходите.
Даниловна прошла в комнату, увидела Валерку, расплылась в улыбке и разохалась,
— Ох, какой славный мальчик да какой смирный! Сколько же ему годков?
— В августе семь будет, — ответила тётя Лена.
— Да что вы говорите, вот никогда бы не подумала! Как тебя зовут?
— Валерка.
— Гляди-ко ты, какое имя-то хорошее! А кем он вам приходится? — обратилась она к дяде Саше.
— Он наш племяш.
Даниловна всплеснула руками.
— Вот надо же, ну что за народ! Вышла я сегодня посидеть на лавочку, а соседки и говорят, будто вы взяли себе мальчика из детдома. Да, говорят, только зря они такого большого выбрали. Уж если брать, то годовалого. Я им говорю, что напрасно-то мелете языком, сродни он им. Так куда там! Как они на меня загалдят, ну чисто сороки…
— Пусть их говорят, — прервал её дядя Саша.
— И то верно, Максимыч, на каждый роток не накинешь платок. Да я никогда и не принимаю участия в их болтовне. А мальчонка — это хорошо, оно и вам веселее будет. Я уж и то, грешным делом, думала: и чего бы им не взять ребятёнка? Люди такие хорошие, а уж если не повезёт в жизни, так уж тут ничего и не поделаешь, — снова запричитала Даниловна.
Дядя Саша сморщился, как от зубной боли, и опять остановил Даниловну:
— Ну что это вы, в самом деле… Не за этим мы вас пригласили. Вот о нём давайте поговорим, — показал дядя Саша на Валерку.
— Хороший мальчик, умный-то какой. Как зовут-то тебя?
— А я уже говорил вам, — насупился Валерка.
— И правда говорил, — всплеснула руками Даниловна и хлопнула себя по голове, — запамятовала ведь: память совсем никудышная стала. И не мудрено: шестьдесят пять годочков стукнуло. Надолго приехал-то? Али погостить?
— Надолго, — ответил за Валерку дядя Саша, — да вот присмотреть за ним днём некому. Может, посоветуете что-нибудь.
— Это верно, одного оставлять нельзя: не ровен час, что случится, а дома никого нет. Вот только что посоветовать вам, и ума не приложу. Знакомых-то таких у меня нет,
— А вы бы не согласились, Даниловна? — робко спросила тётя Лена. — Ведь за ним и досмотр небольшой. В хорошую погоду он будет играть во дворе. В обед я буду приезжать и кормить его. Ну, а если будет холодно, он у вас побудет.
— Ох, не угнаться мне за ним. Разве такой усидит на месте? Убежит ещё куда. Боюсь я.
— Ну что вы: человек он серьёзный и обижать вас не станет, — уговаривал Даниловну дядя Саша.
Даниловна тяжело вздохнула.
— Только из уважения к вам. Уж как вы завсегда ко мне по-хорошему, так и я.
— Вот и спасибо, Даниловна. Ну, а чтобы всё до конца было по-хорошему, давайте и о цене договоримся.
— Да что там об этом говорить… — машет рукой Даниловна.
— Нет, нет, я так не могу. Каждый труд должен вознаграждаться, — настаивает дядя Саша.
Цена у меня одна: двадцать рублей в месяц. Все так платят. — И поспешно добавила: — Новыми, новыми двадцать-то.
— Понятно, — успокоил её дядя Саша, — я старыми деньгами счёт не веду.
— А я вот всё время путаюсь, — вздохнула Даниловна.
— Бывает, — согласился дядя Саша, — к новому не все сразу привыкают.
— Так, значит, завтра можно привести к вам Валерку? — спрашивает тётя Лена.
— Если цена подходит, ведите.
— Ну какой там разговор: как все, так и мы, — заверяет её дядя Саша. — Спасибо вам за то, что выручили.
Валерка уже давно всё понял. Речь шла о том, чтобы эта бабушка присматривала за ним днем. Ему только одно было непонятно: зачем всё это нужно? Ведь он не маленький и вполне может играть сам дома или во дворе. Оставался же он один в Саках, когда бабушка уезжала в Симферополь, и здесь, в Ангарске, он великолепно обходился без няньки. Всё ясно: это тётя Лена затеяла опять ненужное дело и добилась своего. А раз дядя Саша с ней согласен, то спорить бесполезно.
Даниловна уже прощалась и все заверяла дядю Сашу, что она только из уважения согласилась, потому что понимает, как волнуется тётя Лена за Валерку.
Когда Даниловна ушла, дядя Саша обнял тётю Лену за плечи и сказал:
— Ну, вот видишь, как у нас здорово всё получилось, а ты нервничала. Пока он побудет с Даниловной, а там видно будет.
Тётя Лена была тоже очень довольна. Только Валерка не радовался.
Без постороннего присмотра он чувствовал себя гораздо лучше.
Утром тётя Лена привела его к Даниловне, которая жила в соседнем доме на первом этаже.
— Слушайся бабушку, — сказала ему тётя Лена на прощание.
— Ладно, — пообещал Валерка.
Тётя Лена ушла, а он, не зная, чем заняться, подошёл к окну и стал смотреть на улицу. Во дворе ребята гоняли футбол. Они сделали ворота, поставив на землю два кирпича, а вместо футбола приспособили большой разноцветный мяч. Валерке тоже хотелось играть, но он не решался отпроситься.
— Ты беги на улицу, — вдруг сама сказала Даниловна, — понадобишься — кликну. Да играй напротив окон, чтобы я тебя видела.
— Хорошо, — обрадованно пообещал Валерка и выбежал на улицу.
— Иди к нам, — позвал Толька, — у нас как раз одного игрока не хватает.
— А можно, я встану в ворота?
— Нет, вратарь уже есть. Вставай защитником.
Валерка занял своё место. Но он ни разу не успел ударить мяч — его позвала Даниловна:
— Иди-ка сюды. Вот присмотри за дитём, а я пока покушаю.
Около Даниловны стояла детская коляска, а в ней лежал маленький ребёнок с соской во рту и смешно чмокал губами.
— У, ты! — сказал Валерка и подмигнул люльке.
— Нравится? — спросила Даниловна.
— Угу.
— Ну, вот и поиграй с ней. Если будет плакать, покатай её. Вот так. — И Даниловна сделала несколько движений коляской туда и обратно.
— А как зовут её? — спросил Валерка.
— Настенькой.
Даниловна ушла в дом, а Валерка стал забавлять Настеньку. Он чмокал губами, улюлюкал и радостно смеялся, когда Настенька кривила беззубый ротик в улыбке.
— Скоро ты там? — кричали ребята Валерке.
— Да сейчас, вот только бабушка выйдет.
Но Даниловна не выходила. Она показывалась в окне, убеждалась, что Валерка на месте, и снова уходила.
Валерка от нечего делать стал катать коляску туда и обратно и вдруг увидел, что Настенька спит. Это было замечательно. Ведь он мог снова играть в футбол. В два прыжка Валерка занял у ворот своё место. Но рано он обрадовался: Даниловна увидела в окно, что он оставил коляску, и немедленно позвала его.
— Я же тебе дитё малое доверила, а не куклу, — сердито выговаривала она Валерке, — а ты взял и бросил её. А ну как она, не ровен час, вывернется из коляски? Тут же греха не оберёшься.
— Так она же уснула, — оправдывался Валерка.
— Да вы тут так орёте, что мёртвого из могилы поднимете, не то что сонного. Раз уж я тебе сказала: сиди здесь, значит, сиди. У меня и без вас делов хватает. Скоро парни придут с работы, кормить надо.
Даниловна ушла, а Валерка стал с нетерпением наблюдать за солнцем. Сегодня оно поднималось очень медленно, а Валерке так хотелось подогнать его к середине неба.
Кажется, прошла целая вечность, пока он дождался тётю Лену.
— Я больше к этой бабушке не пойду, — заявил Валерка.
— Почему? — удивилась тётя Лена.
— Потому что она мне играть не разрешает.
Тётя Лена очень торопилась и попросила Валерку потерпеть до вечера.
Когда пришёл с работы дядя Саша, Валерка ещё с большей настойчивостью стал отказываться от Даниловны.
— Не понимаю, чем она тебе не угодила? — начал сердиться дядя Саша.
— Да она же целый день заставляет меня возиться с Настенькой и поиграть не даёт.
— А что страшного, если ты поможешь бабушке?
— Хорошо, я буду помогать. Только пусть она с вас деньги тогда не берёт. Ведь не она же за мной смотрит, а я — за Настенькой. Я даже в футбол не поиграл.
Дядя Саша пожал плечами и улыбнулся.
— Ну ладно, давай посоветуемся с тётей Леной. Леночка! — позвал он.
— Что? — откликнулась она из кухни.
— Можно тебя на минутку? — И дядя Саша передал ей разговор с Валеркой, — Что будем делать? — спросил он.