И Эпельсинов направился в свою каюту. Шпион не собирался, конечно, отдыхать, он хотел поскорее известить своих хозяев о том, что „Освободитель“ изменил курс…
КОНЕЦ ЭПЕЛЬСИНОВА
– Стойте, Эпельсинов! – крикнул Бебешка. Эпельсинов с усмешкой обернулся:
– Чего желает капитан?
– Эпельсинов, вы арестованы! Боцман, задержите шпиона, который задумал сдать корабль и команду врагам!
Пантелеймон подошел к Эпельсинову и взял его за руку.
Эпельсинов расхохотался.
– Ты с ума сошел, капитан! Видно, шторм совершенно расшатал твои и без того слабые нервы! Представляю, какую ужасную судьбу ты уготовил всем этим – несчастным детям, поверившим в твои сказки!… Ты можешь предъявить мне доказательства своего возмутительного обвинения?
– Да, могу, – сказал Бебешка.– Вы пытались взорвать корабль перед выходом в океан, а когда это не получилось, вы привели его в пролив, где поджидают ваши хозяева, такие же бесчестные и коварные существа, как вы!… Я могу ознакомить вас с копиями всех шифрованных радиограмм, которые вы отправляли и получали. Надеюсь, вы понимаете, что мы разгадали шифр?…
Неожиданно Эпельсинов вырвался из рук Пантелеймона и пустился наутёк. Сначала ребята растерялись, а затем с криками бросились ловить шпиона, игравшего роль то парикмахера, то кока, то штурмана и рулевого. Окруженный со всех сторон, Эпельсинов стал быстро взбираться на мачту. Он был ловок и силен. И все-таки Пантелеймон не отставал от шпиона.
Эпельсинов взобрался на рею и выхватил из кармана нож.
– Пантелеймон, берегись! – закричали ребята.
Но храбрый Пантелеймон, не раздумывая, кинулся на Эпельсинова и сумел выбить нож из его рук.
Эпельсинов был, конечно, гораздо сильнее. Изловчившись, он ударил Пантелеймона головой в живот, и мальчишка, не ожидавший предательского удара, сорвался и полетел вниз.
Все ахнули, уверенные, что Пантелеймон упадет на палубу и разобьется. Но он ударился о канат, и канат отбросил его, как пружина, в сторону, – Пантелеймон упал в воду у самого борта корабля.
Увидев это, Мухоморчик тотчас прыгнул вслед за Пантелеймоном. И пусть Мухоморчик был посредственным пловцом, он был надежным другом: обхватив под водой Пантелеймона за плечи, Мухоморчик стал выгребать на поверхность.
Корабль как раз в этот момент менял курс, и его движение несколько замедлилось. И все равно Мухоморчик и раненый Пантелеймон остались бы далеко за кормой, если бы не находчивость Бебешки.
Он первым понял, что грозит ребятам: на корабле ведь не было ни одной шлюпки. Не теряя ни секунды, он бросил Мухоморчику конец – на языке моряков так называется причальный канат или веревка. Барахтавшийся на поверхности Мухоморчик немедленно ухватился за него.
Теперь спасти Мухоморчика и Пантелеймона было уже проще. Их подтянули к борту, спустили канат с петлей. Мухоморчик закрепил петлю на поясе бесчувственного Пантелеймона, и того втащили на палубу, где уже стояла Наташа с нашатырным спиртом.
Потом под аплодисменты подняли и самого Мухоморчика. Оказавшись на палубе, он потерял сознание. Вероятно, представил себе опасность, которая ему грозила, если бы судно ушло вперед: ведь он едва-едва научился плавать…
Между тем Эпельсинов добрался до конца реи, примериваясь прыгнуть в море. Он рассчитывал добраться до берега вплавь. До ближайшего мыса оставалось не более километра, между тем как изменение курса корабля сразу удлиняло этот путь.
– Эпельсинов, немедленно сдавайтесь, я гарантирую вам жизнь и позднее свободу! – прокричал Бебешка.– При условии, что вы честно раскаетесь в совершенных преступлениях и поможете нам одолеть врагов!
Но это предложение, очевидно, не устраивало Эпельсинова. Оттолкнувшись, он прыгнул с большой высоты в море и, вынырнув, быстро поплыл к берегу. По всему было видно, что это отличный пловец.
Корабль не мог преследовать беглеца, – то тут, то там из воды торчали острые скалы.
– Акулы! – раздался вдруг голос впередсмотрящего, который сидел в своей бочке на верхушке мачты.– Акулы!
Ребята не видели акул, но тотчас стали звать Эпельсинова:
– Вернитесь, там акулы! Вернитесь, там акулы!…
Но Эпельсинов либо посчитал, что его обманывают, либо слишком понадеялся на себя – он даже не обернулся.
Не прошло и минуты, как оранжевая шевелюра шпиона в последний раз мелькнула в волнах и навсегда исчезла…
ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ
Бебешка собрал ребят на палубе и подробно рассказал им о проделках коварного Эпельсинова. Все были потрясены и говорили, что судьба наказала злодея по заслугам.
– Я не знаю, друзья, что за земля перед нами. И хотя вы очень устали после трудного плавания, нельзя пока и думать об отдыхе. Где-то здесь, у этих берегов, затаились вражеские корабли. Наша задача – хорошо разведать обстановку и ускользнуть от них.
Сказать об этом было проще, чем сделать. Но Бебешка не унывал. Опыт научил его, что уныние не помогает делу, а только вредит ему. Как бы туго ни приходилось, следует до конца бороться за успех дела не вешая носа.
Едва Бебешка вошел в штурманскую рубку, постучался радист.
– Капитан, только что получена радиограмма: „Срочно сообщите свое местонахождение!“ Как ты понимаешь, Эпельсинов уже не сможет этого сделать.
– Что же, мы ответим вместо Эпельсинова… Ты освоил шпионскую радиостанцию?
– Да, я хорошо знаю, как пользоваться ею и шифром, – сказал Саня Картошкин.
– В таком случае передай: „Завтра в полдень будем в проливе“.
„Освободитель“ еще раз изменил курс. Теперь корабль подошел близко к берегу, выискивая удобную закрытую бухту.
Плыть дальше вдоль берега было опасно – можно было встретиться с кораблями противника. Они, конечно же, подстерегали „Освободитель“ где-то неподалеку.
Наконец отыскали небольшую бухту среди пустынных скал. Со стороны моря заметить ее было почти невозможно. Правда, и попасть в нее оказалось очень трудно, потому что вход преграждали рифы. Паруса были убраны, и корабль, искусно маневрируя с помощью гребных винтов, все же пробрался в желанное убежище.
Все это время на палубе свободные от вахты ребята строили шлюпку. Ради нее пришлось разобрать на доски пару кают. Зато материала хватило, и шлюпка удалась на славу.
Когда бросили якорь, Бебешка распорядился выставить на берегу наблюдательные посты, и сам, прячась в скалах, долго наблюдал за морем.
Вечером, когда стало темнеть, он различил в бинокль два больших парусных корабля, которые двигались в направлении пролива.
– Враги напрасно будут искать нас в проливе. Мы обманули их. Но надолго ли?…
НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ
Тебе, конечно, уже давно не терпится узнать, что произошло с Арбузиком? Поверь, и я давно хочу рассказать об этом.
Взлетев на ракетоплане, Арбузик возвратился к родному городу, покружил над ним, припоминая, как летел прежде вместе с Бебешкой на поиски похищенных детей. Вот уже внизу потянулись болота и озера. Однако они были похожи друг на друга – Арбузику не удалось приметить островок, где мальчики когда-то встретили Чиха.
Обеспокоившись, Арбузик стал напряженно высматривать гору. Именно по ней Чих указал дорогу в страну зеленохвостых. Повезло – вот она, гора, правда, далеко в стороне! Теперь определить правильное направление полета не составляло труда. Медленно проплыла внизу земля и открылся океанский простор…
Глядя на серые волны, Арбузик думал о своих товарищах, вспоминал отца. „Милый отец, ты не знаешь, как я люблю тебя! Как не любить того, кто всегда желал добра и кто учил добру?…“
По времени Арбузик пролетел столько же, сколько и в первый раз, но под ракетопланом расстилался все тот же безбрежный океан. „Неужели я заблудился?“ И хотя горючего хватало, чтобы возвратиться назад, все же стоило наугад рыскать над океаном.
И вдруг Арбузик увидел землю. Радость сменилась разочарованием, когда он убедился, что это не бывшая страна зеленохвостых, а сравнительно небольшой гористый остров, покрытый лесом и как бы разделенный посередине узким проливом.
Арбузик никогда прежде не видел этого острова. „Я, конечно, сбился с курса, – заключил он. – И если отклонился, так, скорее всего, к югу, возьму-ка севернее!“
Не прошло и часа, как на горизонте вновь появилась земля. Теперь Арбузик узнал очертания берегов.
Сердце его забилось от волнения: там внизу люди с нетерпением ожидают своих спасителей, считая дни! Там его друзья и товарищи, те, вместе с которыми он сражался, не страшась смерти!
Так хотелось приземлиться, так хотелось повидаться с Бомбоко, его дочерью и вызволенными из плена детьми!
Если бы Арбузик приземлился, может, вся история приняла бы совсем другой оборот, но Арбузик повернул назад, сделав на карте необходимые отметки: нужно было поскорее возвращаться на „Освободитель“.
Теперь он опять летел над гористым островом, покрытым густыми лесами. Интересно, обитаем ли остров? Арбузик сбавил скорость и стал снижаться…
И вот Арбузик с удивлением разглядел возделанные поля и виноградники, а потом увидел большой город и причал, где стояли парусные корабли…
Это было последнее, что запомнил Арбузик. Он даже не догадывался о том, что за ним тщательно следят враги, извещенные о полете Эпельсиновым. Враги выпустили в ракетоплан самонаводящийся снаряд, и снаряд взорвался близко от ракетоплана. Воздушная волна поломала оба крыла, и ракетоплан стал падать в море.
Перед глазами Арбузика вспыхнуло пламя, – он потерял сознание…
СТАРЫЙ РЫБАК КАРУОКА
Каруока редко выходил в море. Он был болен и стар. Давно пора было ловить рыбу его сыновьям, но сыновья неволею покинули родной дом. Старшего забрали в армию короля Болдуина, иноземца, поработившего страну с помощью зеленохвостых чудовищ, средний сидел в тюрьме за то, что непочтительно отозвался о сборщиках налогов, а младший скрывался где-то в горах. Он и его товарищи не пожелали признать королем Болдуина. За это им грозила смертная казнь, вот они и прятались в горах.
Болело сердце старого рыбака о своих детях.
Будь он один на свете, он, пожалуй, лег бы где-нибудь и умер. Но в доме оставались маленькие дети старшего сына, и старику приходилось кормить и поить их.
В тот вечер Каруока взял свою лодку и решил попытать счастья у прибрежных скал. Море было спокойным, и старик, не торопясь, наживил и поставил снасть на двадцать крючков – двадцать больших поплавков легли за кормой. Теперь можно было передохнуть.
Внезапно старик увидел, как с крыши королевского дворца, оставляя за собой белый след, в небо взлетел снаряд и взорвался. Прежде чем звук коснулся уха старика, с неба стало падать что-то темное. Вот это темное разделилось на две части, и обе устремились прямо на него. Старик сидел в лодке, не шевелясь. „Что будет, то будет“, – спокойно сказал он самому себе. Друг за другом оба предмета шлепнулись в воду – как раз туда, где стояла снасть. Желая проверить, цела ли она, старый Каруока стал наматывать бечевку на барабан. Ему показалось, что взяла большая рыба, – бечевка поддавалась с трудом. Но то ли увиденное подействовало на старика, то ли ему очень захотелось поймать рыбу, которую можно было обменять на хлеб, – хлеба он не брал в рот уже целую неделю, – только он взялся за барабан с тою же сноровкой и силой, как в молодые годы. Одна за одной в лодку легли небольшие ставриды и следом за ними показалось тело мальчика-утопленника. Крючок поймал его за полу куртки.
Каруока был не робкого десятка. Потому не испугался и втащил необычный улов в лодку. Он тотчас же понял, что слуги короля охотились за мальчиком. Всмотревшись в его лицо, старик понял и другое: что мальчик еще жив.
Не теряя времени, старик положил мальчика животом на свое колено – головой вниз, – чтобы удалить воду изо рта, желудка и дыхательных путей. Затем, очистив рот мальчика от водорослей, перевернул беднягу на спину и начал делать ему искусственное дыхание, упруго вдувая то в рот, то в нос свежие порции воздуха и одновременно опытной рукою растирая бок в области сердца. Шли долгие минуты. Но вот чуткие руки старика уловили первый слабый толчок пробудившегося сердца. Обрадованный старик, несмотря на усталость, продолжал ритмичный массаж и вдувание свежего воздуха в рот до тех пор, пока у мальчика не восстановилось дыхание…
Выбрав снасть, старик тотчас же погреб к берегу. Близилась ночь, и потому никто из рыбацкого поселка, вероятно, не приметил, как старик пронес на плечах спасенного мальчика.
Понимая, какая опасность ему грозит, старик спрятал „Упавшего с неба“ в соседней полуразрушенной хижине. Хозяин хижины вместе с сыновьями совсем недавно погиб во время шторма. Жену и дочерей утонувшего рыбака слуги короля Болдуина забрали за неуплату налогов в рабство. Они же разрушили хижину, не желая, чтобы в ней поселился кто-либо из бедняков. Но селиться в доме, который постигло несчастье, и без того запрещал обычай. Так и стоял он – пустой и страшный. И все обходили его стороной, за исключением дождей и ветра.
Каруока ненавидел короля Болдуина. Правда, и прежний король не отличался добротой, и прежде людям жилось трудно, но все же законы не были такими свирепыми – рабство запрещалось, и налоги люди платили по числу взрослых мужчин в доме. Болдуин восстановил рабство и завел огромную армию и полицию. Ему нужны были деньги, много денег, и он ввел налоги на всех мужчин и женщин. Бедные подданные вынуждены были платить налоги даже за тех членов семьи, которые пропали без вести. Этот жестокий закон разорял пастушеские племена, терявшие людей в обрывистых горах, и рыбаков, плативших постоянную дань штормовому морю. Кто не мог показать сборщикам налогов тело погибшего, вынужден был пять лет платить за него. Если же выяснялось, что человек не погиб, а бежал, всю семью ожидало рабство.
Спрятав в разрушенной хижине „Упавшего с неба“, Каруока отправился домой. Внуки уже спали, накрывшись рваным одеялом. Старик развел в очаге огонь, чтобы приготовить ужин. Он хотел покормить внуков рыбой, поесть сам и подкрепить силы „Упавшего с неба“.
Старик торопился, предчувствуя беду. И в самом деле, едва он положил рыбу в котел, в поселок нагрянули солдаты короля с факелами в руках.
– Эй, вы, чумазые, – кричали они, выгоняя людей из домов, – кто из вас видел, куда упал с неба сбитый самолет?
Перепуганные люди молчали. Никто не хотел помогать королевским солдатам.
– Тогда отвечайте, негодники, кто из вас выходил сегодня вечером в залив? – закричал офицер, размахивая плетью.
Зная, что король повсюду держит шпионов, Каруока побоялся навлекать на себя лишний гнев.
– Я рыбачил в заливе, – сказал он.
– И ты, горелая головешка, не видел, как с неба упал самолет?
– Я неграмотный, господин офицер, и не знаю, что такое самолет. Что-то упало недалеко от меня, когда я вытаскивал свою снасть, но что это было, мне не известно.
– Негодяй! Ты немедля покажешь, куда упал самолет!
И солдаты потащили старика к берегу. Он едва успел крикнуть одному из своих друзей, чтобы тот присмотрел за голодными внуками.
В заливе уже было тесно от лодок, наполненных солдатами. Тут же были и ловцы жемчуга, знаменитые ныряльщики.
Каруока указал место. Солдаты опустили под воду сильный электрический фонарь, и ныряльщики принялись за дело. Офицеры торопили их, они боялись шторма, который далеко уносит или засыпает песком все, что попадает в море.
Глубина в заливе была небольшой, и вскоре ныряльщики подняли на веревках оранжевый ракетоплан без крыльев.
– А где человек? – рассвирепел старший офицер.– Кабина пуста! Куда девался человек?
– Человек – не камень, – сказал Каруока.– Тело могло унести подводным течением. Осьминоги могли утащить его в какую-либо расселину да и крабы, как вы знаете…