— Повтори, — процедил он сквозь зубы.
— Йоршкрунскваркльорнерстринк.
— А покороче можно?
— Конечно, можно.
Пауза и потом снова этот странный вздох. Да, разговаривать с людьми — сплошное мучение, как и предупреждала бабушка.
— Ну и как же тебя звать покороче?
— Йоршкрунскваркльорнерстри.
— Ладно, ладно, — сказал человек, который вдруг показался очень уставшим.
Вне всякого сомнения, он был тяжело болен.
— Я буду звать тебя Йорш, — решил человек и, помотав головой, пробормотал: — Наверное, я натворила что-нибудь ужасное в прошлой жизни, за что теперь и расплачиваюсь.
В этом уже был какой-то смысл. Так вот почему человек был таким глупым и сумасшедшим: ему понадобилось восемь предложений, чтобы всего лишь спросить его имя. Но остаться одному в этой затонувшей земле — нет, это слишком ужасно. Да и шерстяная шаль всё-таки согревала его. Правда, до того, как промокла насквозь.
— Меня зовут Сайра, — сказала женщина.
Йорш обрадовано засеменил за ней.
— А как зовут собаку?
— Никак не зовут, — ответила женщина, — собака и баста. Коротко и ясно.
Малышу стало очень грустно от того, что живое существо не имеет имени и называется просто по определению, как дерево или стул. Но он уже успел узнать необыкновенную вспыльчивость женщины и поэтому благоразумно воздержался от замечаний.
В любом случае, он не оставил бы пса безымянным. Он найдёт ему имя в своём воображении. Только нужно очень хорошо подумать — имя просто так не даётся. Имя — это имя. Это большая ответственность.
Дождь всё лил и лил.
Они шли медленно, увязая в жидкой грязи.
Шаги женщины были длиннее его. Йоршкрунскваркльорнерстринк старался поспеть за ней и смертельно устал. Он уже почти не боялся собаки и пару раз даже осмелился опереться на неё. Пёс ничего не имел против.
— Ты иметь ещё это растение с жёлтые зёрна? — нерешительно спросил малыш человека.
— Да, у меня есть ещё один кукурузный початок, но он на вечер.
— Если мы умереть в грязи до вечер, кто кушать кукуруза?
— Ты хочешь есть?
— Да. Я хочешь есть… нет — я хочу есть.
— Молодец, схватываешь на лету. Запомни и это: если мы съедим кукурузу сейчас, вечером всё равно захочется есть, но намного сильнее.
— Может, мир кончится до вечера. Может, мы кончится до вечера. Может, я кончусь до вечера.
— Молчи и шагай. Береги силы для ходьбы.
— Я уметь, нет, я умей… э-э… я умею делать две вещи вместе: шагать и говорить о кукуруза. Даже лучше, если мы разговаривать: так легче шагать.
— Замолчи, — сказала женщина.
Голос её едва заметно изменился.
— Но…
— Замолчи, — прошипела она и пригнулась рядом с ним, стараясь быть менее заметной со стороны.
Собака зарычала. Женщина внимательно смотрела на заросли камыша и болото вдоль тропинки.
— Хорошо, мы кушать вечером. Ты не сердиться…
— Беги! — крикнула женщина.
Она поднялась, дёрнула малыша за локоть и пустилась бежать.
— Ко мне! — крикнула она псу, и собака бросилась за ними.
Маленький эльф побежал, сразу упал, поднялся в спешке, упал опять и, совсем в отчаянии, расплакался.
— Не сердиться, не сердиться, мы кушать вечером.
— За нами гонятся, — не останавливаясь, на последнем дыхании бросила женщина, — видишь тот холм, вон там? Я бегаю быстрее, я уведу их за собой, в долину. А ты пробирайся через кусты и сбереги огонь. Встретимся на вершине холма.
Женщина сунула ему в руки шест с металлическим шаром и пустилась бежать. Она шумела, наступала на ветки, которые ломались с треском, и хрипло покрикивала. Маленький эльф затаился в болоте, слушая, как колотится его сердце.
Кому надо было за ними гнаться? Может, хозяевам хижины, в которой они провели ночь? Вдруг они обиделись за вторжение? Может, у них как раз был розмарин, и нужно было всего лишь добавить к нему маленького эльфа?
Страх железными тисками сжал его внутренности.
Он обшарил взглядом заросли тростника под моросящим дождём — вокруг никого.
Страх постепенно отступал, и его вновь охватила тоска.
Он опять был один. Опять до самого горизонта был только он.
Вспомнилось, как бабушка держала его на руках, а в горшке варились каштаны.
Тоска заполнила его сознание и стала переходить в отчаяние.
Он подумал о женщине-человеке, которого до ужаса боялся, но который дал ему кукурузу, а это уже что-то. Лучше она, чем опять быть совсем одному. Одному до самого горизонта. Малыш начал негромко плакать про себя, ни единым звуком не заглушая мерную дробь дождя.
В голову пришла мысль, что если ему суждено будет ещё раз увидеть собаку, то её можно назвать Тот, Кто Дышит Рядом с Тобой… но женщина говорила, что собачье имя должно быть коротким — значит, этот вариант не подойдёт.
Глава третья
Уже почти стемнело, когда женщина появилась на холме.
У маленького эльфа отлегло от сердца.
Женщина тяжело дышала и, обессиленная, упала прямо в грязь. Собака опустилась рядом.
— Охотник! — задыхаясь, бросила она. — С луком. Хорошо, что я его отсеяла.
— О-о-о-о-о-о-о! — поражённо протянул малыш. — Это значит, что теперь на нём вырастет зерно?
— Да нет же, — раздражённо объяснила женщина, — это значит, что он нас потерял.
— А-а-а-а-а-а-а! Понятно, — соврал малыш.
Ну почему только в языке людей было несколько значений для одного и того же слова? А, точно! Их глупость! Как он мог забыть!
— Что такое лук? — поинтересовался он.
Вдруг пёс снова зарычал.
— Придержи собаку, — раздался голос.
И тут маленький эльф понял, что такое лук. Это согнутая ветка с верёвкой, натянутой так туго, что, отпустив её, можно вонзить палочку с наконечником прямо в сердце женщины.
Охотник был ещё выше женщины, его тёмные волосы развевались во все стороны… И у него была борода! Его одежда казалась тёплой, теплее, чем просто полотняная, на поясе красовалась внушительная коллекция ножей и кинжалов, и в придачу к ним висел небольшой топор. Охотник появился из-за спины маленького эльфа. Женщина думала, что отсеяла его, а он в это время обошёл их сзади, через лес.
Охотник и женщина смотрели друг на друга некоторое время, затем женщина отозвала собаку.
Охотник опустил лук.
— Мне всего лишь нужно немного огня. Мой потух. Я должен зажечь фитиль, и я видел у тебя огонь.
Женщина пристально посмотрела на него.
— И это всё?
— Всё.
Женщина долго не отводила от охотника взгляда и потом кивнула.
— Дай ему огня, — приказала она эльфу. — Эй, я тебе говорю! Дай ему огня. Куда ты его дел?
— Я спрятал его внизу, — ответил малыш.
— Правда? — сказала женщина. — Что ж, отличная идея. И где именно ты его спрятал?
— Там, в болоте, под водой, так его никто не увидит! — обрадовано ответил малыш.
Как приятно, когда тебя хвалят! Ему вспомнились времена, когда бабушка держала его на руках и говорила, что он самый лучший маленький эльф на свете. Он был счастлив, как раньше, когда весенний ветер разгонял тучи, когда ещё была весна.
Маленький эльф радостно пустился вприпрыжку вниз по холму. Дождь стих. Синяя полоса показалась между туч и отразилась в болотной воде, откуда малыш радостно вытащил шест с металлическим шаром. С шара стекали тоненькие ручейки грязи.
Мужчина и женщина подбежали к нему и, не говоря ни слова, смотрели на шар. Потом женщина медленно опустилась на поваленный ствол и схватилась руками за голову.
— Ты потушил огонь, — сдавленным голосом произнесла она.
— Да, да, так легче спрятать!
Малыш попытался показать жестами, как он что-то прячет, и шерстяная шаль упала, открывая его жёлтые одежды.
— Это эльф, — побледнев как полотно, сказал охотник.
— Да, эльф, — безразличным голосом подтвердила женщина.
— Ты что, ищешь беду на свою голову? — спросил мужчина.
— Да нет, не ищу, беда сама ко мне липнет.
— У него есть сила?
— Нет, он вроде как ещё ребенок.
— Недавно родившийся, — добавил малыш.
Но мужчина так легко не сдавался.
— Ты умеешь зажигать огонь? — обратился он к маленькому эльфу.
— Э-э-э… да, думаю, что да. Я никогда ещё это не делал, но все могут зажигать огонь.
Женщина подняла голову и в ужасе уставилась на малыша.
— Ну давай, зажги, — попросил охотник.
Его голос был ниже, чем у женщины.
Малыш приложил ладошку к сухому металлическому шару с соломой внутри, который мужчина вытащил из своего мешка. Он закрыл глаза. Образ огня заполнил все его мысли. Он представил себе запах огня. Тепло огня всплыло из глубин его памяти.
Когда малыш открыл глаза, огонь трепетал внутри шара.
Женщина чуть не лишилась чувств.
— Ты умеешь зажигать огонь без ничего?
— Э-э-э… да.
— Почему ты мне об этом не сказал?
— Ты мне не спросил.
— Я же спрашивала, есть ли у тебя волшебные силы!
— Да. Я тебя отвечал: большие силы — дышать, кушать, быть живым. Делать огонь — это маленькая сила. Надо только поднять температуру, и родится огонь. Все уметь это делать.
— Я не умею, — сказала женщина.
— Не-е-ет? — малыш чуть не потерял сознание. — Не может быть! Все уметь…
— Если бы мы умели зажигать огонь без ничего, то зачем тогда нам носить его с собой?
— Вы же люди, — безмятежно пояснил малыш, — вы глупые.
— Ты расплачиваешься за грехи прошлой жизни, или у тебя есть другая причина, чтобы таскать за собой эльфа? — обратился мужчина к женщине. — Я понимаю, в компании веселей, но в первой же деревне вам обоим не поздоровится. Люди не любят тех, кто зажигает огонь силой мысли.
— Почему? Так удобнее, чем носить огонь внутри шар, — изумился эльф.
— Потому что так можно сжечь человека или дом. Дом, в котором кто-то есть: может, человек, или два человека, или пятнадцать людей.
Предположение было настолько ужасным, что маленький эльф закрыл глаза и застонал от боли. Он мысленно увидел обгоревшие тела и даже почувствовал запах горелого мяса. Этот запах вывернул его наизнанку. Малыша вырвало. А когда его перестало тошнить, маленький эльф снова заплакал. Это был не обычный для него непрерывный скулёж и всхлипывания, а громкий, долгий плач, полный горьких стонов и душераздирающих подвываний.
— Пусть он перестанет! — закричал мужчина. — Пусть он перестанет, это невыносимо!
— Это всё из-за тебя! — заорала в ответ женщина. — Ну всё, малыш, успокойся, ничего страшного. Это он просто так сказал.
— Просто как так?! — малыш был возмущён до глубины души, он даже перестал плакать. — Как просто так?! Как посметь, как можно, как можно посметь сказать что-то, сказать о такой огромной боли, просто так?
Он снова заплакал, на этот раз просто жалобно всхлипывая.
Мужчина уселся на поваленное дерево. Наверняка он тоже был болен, потому что и его дыхание стало таким же тяжёлым и прерывистым, как у женщины.
Небо постепенно прояснялось. Появились звёзды, впервые за последние недели.
— У меня есть кролик, — произнёс мужчина, — я утром охотился. У вас есть огонь, у меня — кролик, и дождь как раз перестал. Может, устроим привал да поедим? Меня зовут Монсер.
— Сайра, — представилась женщина после недолгого молчания.
Малыш перестал плакать и тоже что-то сказал.
— Что, простыл? — спросил охотник.
— Да нет, он не чихнул — это его имя.
— У кролик тоже есть зёрна, как у кукуруза? — поинтересовался Йорш, молниеносно пришедший в себя, услышав слово «поедим».
Мужчина расхохотался.
— Нет, — сказал он, — у кролика есть мягкая шкурка, в ней можно согреть ноги, смотри! — мужчина открыл свою охотничью сумку и протянул её малышу.
Малыш с радостным предвкушением заглянул внутрь. Надо же, вот это чудо, одним и тем же можно и наесться, и согреться! Даже бабушка, которая знала всё на свете, никогда не рассказывала о такой райской возможности. Может быть, люди всё же и не такие…
Протяжный крик раздался над болотом.
Ужасный крик, вобравший в себя всю боль мира.
— Это труп! — голосил маленький эльф. — Смотри, он убил его палочкой с наконечником! И теперь он мёртвый. Вы что, хотите кушать труп?
— А что, вы кроликов живыми едите? — мужчина был на грани срыва.
— Эльфы не едят ничего из того, что думает, бегает, хочет кушать и боится смерти. Бабушка рассказывала мне, что люди кушают того, кто был живым. С розмарином. Есть здесь розмарин? Я не хочу, чтоб меня скушали! — и малыш вновь ударился в плач.
Женщина обхватила голову руками.
— Что за грехи у тебя были в прошлой жизни, может, ты продала родную мать? — спросил у неё мужчина.
— Я думаю, тебе лучше уйти. Спасибо за предложение поужинать, но мы как-нибудь перебьёмся. Огонь у тебя теперь есть. Прощай.
— Ты что, отказываешься от мяса из-за него?
— Я знаю, это глупо, но я не могу слышать, как он плачет. Так что лучше уходи.
— Но я не могу, — сказал мужчина.
— Почему?
— Я не могу оставить девушку одну на болоте. Это опасно, а тут ещё он в придачу!
— Благодарю вас, благородный рыцарь, но до сих пор я прекрасно справлялась сама, обойдусь и дальше без твоей помощи. Бери своего…
— Да что он делает?
Женщина повернулась. Малыш взял кролика на руки и медленно его поглаживал. Его пальцы на долгие мгновения замирали на пятнах запёкшейся крови. Эльф перестал плакать и сидел с закрытыми глазами с отрешённым видом.
— Ты что делаешь? — удивленно спросила женщина у эльфа.
— Думаю.
— И о чём ты думаешь?
— О нём, о кролик.
— О кролике?
— О кролике. Думаю, как он дышал. Как прыгал. Он… да, он чувствовал запахи, шевеля носом. Последним был запах мокрых листьев и грибов. Хороший запах. Кролик не слышал охотника. Думаю, как он дышал… Как в нём струилась кровь…
Кролик вдруг вздрогнул, открыл глаза и замер в страхе. Несколько коротких вдохов-выдохов, потом он встрепенулся и бросился на землю. Метнулся в сторону от охотника, проскочил между лапами собаки, перепрыгнул через ствол, на котором сидела женщина, и после последнего виража навсегда скрылся в тростнике.
Маленький эльф подумал, могло бы Кролик стать подходящим именем для собаки. Наверное, всё-таки нет: кролик и пёс мало похожи, да и хвосты у них совсем разные.
Мужчина и женщина никак не могли оторвать взгляд от места, где только что мелькнул белый кроличий хвост.
Маленький эльф казался совсем обессиленным. Он весь дрожал, свернувшись калачиком, но постепенно начал приходить в себя. Малыш обнял пса, который примостился рядом с ним.
Стало совсем темно.
Словно лёгкая вуаль на небосклоне, над трясиной блестели звёзды. Это была первая ясная ночь за долгие луны.
— Может, кроме родной матери ты продала кого-то из младших братьев или сестёр? — поинтересовался мужчина у женщины.
Та, не удостоив его ответом, обратилась к эльфу:
— Ты можешь делать это и с людьми?
— Люди, эльфы или тролли? Конечно, нет. Это можно делать только с маленькими существами, у которых мало мыслей и чувств: запах воды, цвет неба. Особенно легко можно оживить мухи, комары и мошки — стоит дотронуться до них и представить на миг, что летаешь, и они сразу снова начинают жужжать.
— Правда? — изумился охотник. — Вот это да! Тот, кто воскрешает комаров, — наилучшая компания, особенно летом во время ужина. Если, конечно, есть ужин. И как это я без тебя раньше жил?
— А что ты ещё умеешь? — вмешалась женщина. — Ну, я не знаю, типа размножить кукурузу? У нас есть один початок — можешь сделать из него три? Или пять?
Какие дураки. Малыш совсем упал духом.
— Нет, конечно, нет, разве можно множить материю?
— А оживлять мёртвых кроликов?
— Это очень можно. Живые существа умирают, когда утрачивает свою энергию…
— Свою что?
— Свою силу. Огонь тоже тухнет, когда теряет свою силу. Оживить какое-то существо — это как зажечь огонь: маленькая передача энергии из моей головы — изнутри снаружу.