Джарред не хотел умирать, но знал, что должен спасти Эндона, Шарн и их еще не родившегося ребенка, наследника Тилоары, пусть даже ценой собственной жизни.
— Нас слишком много, — громко сказал Джарред. — Пока ты убьешь одного, остальные успеют убежать.
Догадается ли Прандин, что это не столько вызов ему, сколько послание Эндону: «Пока я отвлекаю его, бери Шарн и беги!»
Но советник только расхохотался и захлопнул дверь кельи.
— Это недолго, — прошипел он, шагнув вперед. — Кинжал смазан смертельным ядом. Достаточно одной царапины — и смерть не заставит себя долго ждать. Так случилось с твоими отцом и матерью, король Эндон.
— Убийца! Предатель! — крикнул Эндон, заслоняя собой Шарн. — Ты предал своего короля и свою страну!
— Это не моя страна, — презрительно усмехнулся Прандин. — Я, как и все советники до меня, всегда служили другому, гораздо более могущественному Повелителю. — Он посмотрел на Эндона. — Ты последний в роду. Сотни лет мы по крохе отнимали власть у твоей семьи, превращая вас в послушных марионеток. Наконец пришло время отобрать вашу последнюю защиту. — Он указал костлявым пальцем на спутанную цепь в руках Эндона. — Проклятый Пояс безродного Адина уничтожен. Пояса Тилоары больше нет.
— Но камни уничтожить нельзя, — произнес король, слабо шевеля бледными губами. — И за пределы Тилоары их тоже нельзя вынести: смерть настигнет любого, кто это сделает.
— Камни надежно спрятаны в таких местах, где никто не решится их искать. А когда ты вместе со своим отродьем умрешь, от них все равно не будет никакой пользы.
Вдруг в комнате стало темнее и раздался гром. Глаза Прандина победоносно сверкнули.
— Идет Повелитель Теней! — произнес он.
Прислонившись к стене, Шарн тихо застонала. Вдруг она, похоже, что-то услышала. Королева кинулась к распахнутому окну и выглянула, но смотрела она не на почерневшее небо, а вниз, на землю. Потом Шарн отошла от окна и зажала рот руками, как будто сдерживая крик.
— Что там? — встревоженно спросил Прандин.
Шарн покачала головой:
— Ничего. Я ошиблась. Там никого нет.
«О Шарн, даже ребенку понятно, что ты лжешь! — с отчаянием подумал Джарред. — Кто бы ни шел нам на помощь, теперь он погибнет».
— Не двигайтесь, или она умрет! — прорычал Прандин, приближаясь к окну.
Шарн отбежала в сторону.
— Не смотри туда! Там никого нет! — крикнула она.
— Это ты так говоришь, — усмехнулся предатель и высунулся по пояс наружу.
Вдруг Шарн нагнулась, обхватила лодыжки Прандина и резким движением вытолкнула его из окна.
Оцепеневшие Джарред и Эндон услышали его жуткий вопль. Прандин разбился насмерть. Как такой хрупкой, изящной Шарн удалось справиться с врагом?
— В парадном зале я часто наблюдала, как маленький акробат подобным образом заставлял падать огромного, тучного клоуна, — спокойно сказала королева. — Я подумала, что у меня тоже может получиться.
— Но что ты там увидела? — спросил Джарред.
— Как я ему и сказала — ничего. Но я знала, что он мне не поверит и сам высунется из окна.
Джарред посмотрел на нее с нескрываемым восхищением и повернулся к Эндону.
— Тебе так же повезло с женой, как и мне, — сказал он.
Эндон медленно кивнул.
Снаружи раздался ужасный гром, будто рык огромного разъяренного зверя. К башне неслись черные тучи с багровой каймой.
— В туннель! Быстрее! — скомандовал Джарред.
Во всем дворце раздавались испуганные голоса. Люди с криками просыпались от надвигающегося ужаса.
— Все из-за меня, — со стоном произнес Эндон, когда друзья подбежали к дверям часовни. — Как я могу их бросить?
— У тебя нет выбора, — ответил запыхавшийся Джарред. — Твоя семья должна выжить, иначе Повелитель Теней навеки воцарится в Тилоаре.
Он втолкнул Эндона и Шарн в часовню и запер дверь изнутри.
— Пойдем прямо в кузницу, — сказал он, направляясь к входу в туннель. — Там мы подумаем, что делать дальше.
— Нам придется бежать из города и укрыться в надежном месте, — ответила Шарн.
Побелевшие руки Эндона сжали искореженную стальную цепь, которая когда-то была Поясом Тилоары.
— Я не могу бежать и скрываться, — твердо сказал он. — Я должен отыскать камни и вернуть в медальоны на Поясе. Без них Тилоара обречена.
Джарред взял друга за руку.
— Камни нужно найти, но искать их должен не ты, Эндон, — возразил он. — Ведь Повелитель Теней не успокоится, пока не убьет тебя. Сейчас тебе надо надежно спрятаться и ждать.
— А что если я умру раньше, чем мы восстановим Пояс? — с отчаянием воскликнул Эндон. — Он будет обладать силой, только если его носит прямой потомок Адина! Только на мне он будет сиять!
Джарред хотел возразить, но передумал. Скоро Эндон и сам поймет, что люди уже давно утратили веру в него, а значит, Пояс больше никогда не засияет на нем.
Шарн тихо подошла к мужу.
— Не забывай, что наш ребенок будет прямым потомком Адина, — гордо сказала она. — Если Повелитель Теней обладает терпением, то и мы тоже. Мы спрячемся, но не для спасения собственной жизни, как он будет думать, а для того, чтобы вырастить нашего ребенка и подготовиться к будущему. — Она с любовью взяла его за руку. — Пройдут годы, и, может быть, нас уже не будет, но он изгонит зло из королевства и воцарится на троне.
Ее мужество вдохновило Джарреда.
— Ты и в самом деле драгоценный подарок судьбы, — прошептал Эндон, обняв жену. — Но ты не понимаешь. Без Пояса наш ребенок не сможет победить Повелителя Теней. Камни…
— Когда-нибудь камни будут найдены, — перебил Джарред. Оба посмотрели на него. — Обсудим это позже, в кузнице, — быстро сказал он. — Теперь, когда Прандин погиб, никто не знает, что у вас есть друзья за пределами дворца. Повелитель Теней не заподозрит, что жалкий кузнец может ему чем-то грозить.
— На поиски камней отправишься ты? — спросил Эндон.
Джарред покачал головой:
— Сейчас я не смогу их найти, и ты не сможешь. Приспешники Врага будут тщательно охранять камни. Но по прошествии лет Повелитель Теней начнет думать, что он в безопасности, и его слуги постепенно ослабят наблюдение. Тогда только и можно начинать поиски… Друг мой, может быть, в будущем мы больше никогда не встретимся, — глухо произнес Джарред. — Мы будем в разлуке, и кто знает, что произойдет с нами в это опасное время? Но когда-нибудь камни будут найдены и Пояс Тилоары восстановлен. Поверь мне.
Эндон сжал в ладонях протянутую руку Джарреда и низко склонил голову. Вдруг стены часовни содрогнулись, как будто на дворец обрушился мощный ураган.
— Бежим! — крикнула Шарн.
Король помог жене спуститься в туннель и тревожно обернулся к другу.
— Ты говоришь, что мы должны скрыться, спрятаться, но куда же мы пойдем? — неуверенно спросил он.
— Повелитель Теней принесет с собой тьму и волнения, — мрачно ответил Джарред. — Страну наводнят неприкаянные бродяги. Брат потеряет брата. Жизнь не будет течь по-старому. Эта-то неразбериха нам и поможет.
— Ты уже придумал, где мы спрячемся? — спросил Эндон.
— Да. Это довольно опасно, но, если хочешь, можно попытаться.
Не задавая больше вопросов, Эндон последовал за женой в темноту туннеля. Джарред спустился последним и придвинул мраморную плиту на прежнее место, чтобы никто не догадался, куда они ушли.
Оказавшись в непроглядной тьме, Джарред подумал об Анне, и его сердце пронзила боль.
Раньше им приходилось нелегко, но они были счастливы. Теперь все изменится. На Тилоару надвигались страх и хаос. Много лет королевство будет стенать под страшным игом Повелителя Теней.
Что ждет их впереди?..
Часть вторая
Под властью тьмы
8. ЛИФ
Лиф бежал домой по темным, грязным улочкам Тила. В домах горел свет, двери были надежно заперты на ночь. Он мчался быстро, как ветер, но бесшумно, как кот. Сердце выпрыгивало из груди.
Он опаздывал. Безнадежно опаздывал. Нужно было спешить, но мальчик знал, что малейший звук может его выдать.
Находиться на улице после заката не полагается. Это один из строжайших запретов Повелителя Теней. Закон вступил в силу в первый же день его владычества, когда он захватил Тил шестнадцать лет назад. Нарушение запрета каралось смертью.
Лиф нырнул на узкую длинную улочку, которая вела в заброшенную часть города. Пахло сыростью и гнилью. Камни мостовой были предательски скользкими.
Ему и раньше приходилось оказываться на улице после заката, но никогда — так поздно и так далеко от дома. Как он проклинал себя за неосторожность! Отец и мать сейчас, конечно, ждут его, места себе не находят от беспокойства.
— После обеда ты свободен, сынок, — сказал ему отец, вставая из-за стола. — Твое шестнадцатилетие — это особый день. Мы с твоей матерью хотим, чтобы ты повеселился с друзьями.
Лиф очень обрадовался. Еще никогда родители не отпускали его посреди рабочего дня. Обычно после обеда он должен был учиться.
Ему всегда казалось это несправедливым. Никто из его друзей никогда не учился! Зачем уметь читать и писать? Зачем знать историю и ломать голову над математическими задачами? Зачем все это кузнецу? Но родители настаивали, чтобы Лиф продолжал заниматься, и он неохотно подчинялся. Мальчик привык к ежедневным урокам, но от этого не стал любить их больше. Свободный день — о лучшем подарке на день рождения он и мечтать не мог.
— Сегодня вечером ты получишь еще один подарок. И мы должны кое-что с тобой обсудить, — сказал отец, обмениваясь тревожным взглядом с матерью.
Лиф быстро посмотрел на родителей, которые вдруг очень посерьезнели.
— Что обсудить? — спросил он.
Мать улыбнулась и покачала головой.
— Поговорим вечером, Лиф, — ласково сказала она. — Пока наслаждайся праздником. Но будь осторожен. И следи за временем! Возвращайся до наступления ночи.
Лиф пообещал быть дома вовремя и выбежал на улицу, прошел через горячую кузницу, где каждое утро помогал отцу, мимо Барды — одетого в рубище полоумного попрошайки, который весь день сидел у ворот, выпрашивая милостыню, а ночью спал у них во дворе. Лиф пересек дорогу, ведущую к дворцу на холме, и прошел через заросшие сорняками поля. Наконец он попал на рынок, где мог раствориться в запахах и звуках многолюдного, шумного города.
Лиф нашел одного из своих друзей, потом еще четверых, и все вместе они отправились бродить по своим излюбленным местам. Денег у них не было, но они развлекались как могли: дразнили продавцов на рынке, носились по грязным улочкам, водили за нос Серых Стражей, искали серебряные монеты в засорившихся сточных канавах. Наконец на заросшем пустыре у стен дворца они нашли кое-что получше, чем монета, — старое скрюченное дерево, усыпанное маленькими красными плодами.
— Яблоки! — объяснил друзьям Лиф.
Он знал, что это за фрукты, и даже когда-то в детстве съел один плод. Тогда в городе еще оставалось несколько больших садов. Яблоки и другие фрукты можно было купить на рынке, хотя стоили они недешево. Однако потом вышел указ, что все фрукты в Тилоаре принадлежат Повелителю Теней, где бы ни росло дерево.
Об этой старой яблоне, видно, забыли. Серых Стражей нигде поблизости не было.
Друзья набрали яблок, сколько могли унести, и забрались в старую водопроводную трубу под городом, чтобы никто не помешал их трапезе. Плоды были маленькие и жесткие, но все равно очень вкусные. Они казались еще слаще потому, что мальчишки стащили их у самого Повелителя Теней. Это был настоящий праздник.
За час до заката друзья Лифа заспешили домой. А имениннику так не хотелось терять этот последний час свободы! Он остался сидеть в темноте водопроводной трубы и погрузился в раздумья.
Лиф хотел задержаться совсем ненадолго, но вдруг заметил узкий туннель, ведущий в сторону дворца. Он прополз по нему довольно далеко и вернулся назад, мысленно пообещав себе, что придет сюда в другой раз. Когда мальчик наконец поднялся на поверхность, то оказалось, что уже стемнело. Время пробежало быстро.
И теперь ему грозит смертельная опасность.
Из-за угла появились два Серых Стража и медленно пошли в его сторону. Лиф затаился, спрятавшись за полуразвалившейся стеной. Они разговаривали между собой и еще не успели заметить Лифа, услышать его дыхание, учуять его запах.
Лиф в отчаянии глядел вокруг в поисках выхода. По обе стороны улицы возвышались мокрые стены, покрытые скользким мхом. На них невозможно забраться без посторонней помощи. Просто броситься наутек равносильно самоубийству.
За свои шестнадцать лет Лиф облазал весь Тил и нередко сталкивался с опасностью. Но раньше ему всегда везло. Он был проворным, ловким и смелым. Но и ума у него тоже хватало, и сейчас он понимал, что не сможет убежать от Серых Стражей по этой узкой прямой улице.
У каждого Стража была праща и целая сумка серебристых шариков, наполненных обжигающим ядом, — жители Тил а называли их пузырями. Стражи метали пузыри с поразительной силой и меткостью, даже в темноте. Лиф не раз видел, как бились в агонии те, в кого они попадали, и совсем не хотел пополнить число жертв.
Однако если он останется в своем укрытии, Стражи все равно учуют его, когда подойдут ближе, и убьют. Так или иначе, от пузыря или от кинжала, Лифа ждала смерть.
Он вжался в стену, не смея шелохнуться. Стражи приближались…
«Хоть бы они повернули! — лихорадочно думал Лиф. — Хоть бы что-нибудь отвлекло их! Тогда у меня был бы шанс…»
Он не молил о чуде, потому что не верил в сверхъестественное. Хотя некоторые в городе поговаривали… Вдруг Лиф услышал какой-то стук с той стороны, откуда пришли Стражи. Они быстро повернули на звук и побежали обратно. Не веря своей удаче, Лиф хотел броситься в противоположную сторону. Вдруг, чуть не подпрыгнув от неожиданности, он почувствовал легкое прикосновение к плечу. Это оказалась веревка — она свисала со стены. Кто ее спустил?
Удивляться и раздумывать времени не было. В следующую секунду он уже карабкался по веревке на стену. С той стороны росло высокое дерево. Мальчик прыгнул на ветку, затаился и стал оглядываться по сторонам.
Он был один. Веревка оказалась надежно привязана к стволу, но неизвестно, кто перебросил ее через стену.
Стражей Лиф еще не видел, но уже слышал их голоса. Они возвращались, обсуждая, что это был за звук. Он не сомневался, что Стражи ничего не нашли. Тот, кто спустил веревку, должно быть, бросил камень в том направлении, чтобы отвлечь их. Именно так поступил бы сам Лиф, если бы хотел помочь другу.
«Другу?» — озадаченно подумал он, быстро подтягивая к себе веревку, чтобы ее не заметили на стене. Насколько Лиф знал, все его друзья сейчас преспокойно сидят по домам. Кто же узнал, что он в беде?
«Сейчас не время размышлять об этом. Важно добраться до дома, пока не стряслось чего-нибудь еще».
Лиф отвязал от дерева веревку, свернул ее и накинул на плечо: такие хорошие веревки, как эта, на дороге не валяются. Он тихо слез на землю и, напрягая зрение, попытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Наконец Лиф узнал очертания сломанного гончарного круга, который валялся в траве. Он понял, что находится во дворе гончарной мастерской, которая когда-то была самой большой в городе. Сотни раз мальчик проходил мимо ее черных пустых окон и заколоченной двери, на которой красовался знак Повелителя Теней.